Она стояла у другого поручня, спиной к нему.
– Я не вижу иного выхода. – Анна обернулась и бросила на него мрачный взгляд. – Мы гордые люди, мистер Мэннинг. И привыкли возвращать свои долги.
На мгновение в душе Гарри вспыхнуло безумное желание сказать правду, предупредить, что, соглашаясь на эту авантюру, они рискуют не только кораблем, но, возможно, и жизнью. Однако, тут же вспомнив, для чего отправился в Сан-Хуан, он только пожал плечами.
– Вот и отлично. Собирайтесь побыстрее, а я готов в любой момент.
Глава 9
К югу от Андроса
Мэннинг проснулся с ощущением, что вроде бы и не спал. Взглянув на часы, с удивлением понял, что сейчас три часа ночи, натянул теплую штормовку и вышел из каюты.
Над водой поднимался легкий туман. Луна уже зашла. Но ночное небо словно драгоценности усыпали звезды; от воды исходило странное мерцание. «Влюбленный эллин» мчался с огромной скоростью. Гарри прошел по палубе, ощущая под ногами сильную качку, переступил через трех тунцов, которых они поймали вчера днем, и вошел в рубку.
Папаша Мелос стоял у руля. В тусклом свете компаса его фигура выглядела диковато: голова казалась отделенной от туловища.
– Как дела? – спросил Мэннинг.
– Отлично.
Отступив в сторону, старик освободил ему место у руля и, прислонившись к двери, принялся набивать трубку.
– Когда придем в Сан-Хуан?
– Если продержится погода – то завтра еще до полудня.
– Мы можем быть на острове сколько угодно или есть какие-то ограничения?
– Раньше не было, но я уже говорил: теперь все изменилось. – Трудно будет найти покупателя?
– Не думаю, тем более что тунцы у нас отличные. – Папаша Мелос поднес спичку к чашечке своей трубки. – А вы рукастый. Такого молодца я еще не встречал. И сдается мне, господин фотограф, вы прекрасный моряк.
– У меня всю жизнь было свое собственное маленькое судно. И я получил первоклассную подготовку, когда служил на подводной лодке.
– Но это же когда было, – заметил собеседник. – В допотопные времена.
В его голосе звучал невысказанный вопрос. Мэннинг сделал вид, что ничего не заметил, и небрежно бросил:
– Есть вещи, которые не забываются.
– Конечно, – старик зевнул. – Пойду-ка сосну. Сменю вас в семь.
И он вышел на палубу, бормоча что-то себе под нос. Гарри закурил, подтянул к себе кресло с откидывающейся спинкой, стоявшее у стены, устроился на нем поудобнее и взялся за штурвал твердой рукой.
Волноваться сейчас о том, что может произойти в Сан-Хуане, не имело смысла. Играть придется так, как лягут карты. Легкая ироническая усмешка тронула кончики его губ. Похоже, он всю жизнь только этим и занимается.
Постепенно память увела его в прошлое по забытым тропинкам, и в его душе воскресли образы людей и давние события. Такие вот часы он больше всего любил проводить на море. Никого вокруг: только волны и корабль. Словно весь остальной мир исчез куда-то.
Дверь тихо отворилась, и в ту же минуту брызги ударили в стекло. Мэннинг почувствовал запах кофе, казавшийся особенно резким в свежем утреннем воздухе, и какой-то другой, более тонкий аромат. Вошла Анна.
– Что выгнало вас из постели в такую рань? – спросил он.
– Это мое самое любимое время, – ответила она и подтянула к себе второе кресло.
Девушка подала Мэннингу кружку с кофе и сандвич. Завтракали они молча, касаясь друг друга коленями и ощущая легкость и спокойствие. Потом он предложил ей сигарету, и они курили, слушая, как дождь с силой стучит в окошко.
– Вы любите море, верно? – вдруг спросила Анна.
– В общем, да, – отозвался Мэннинг, на мгновение забыв о сдержанности. – Море как женщина – оно капризно и не слишком надежно, но от этого любишь его не меньше.
Анна улыбнулась.
– Вы самый странный фоторепортер из всех, каких я видала в своей жизни.
В голосе ее тоже чувствовался вопрос, и Мэннинг понял, что ступил на скользкую почву.
– В Гаване у меня была своя фирма, мы занимались спасательными работами, а кроме того – подводным фотографированием. После революции я держался до последнего, потому что не мог сообразить, куда подует ветер. И чертовски много людей, живших там, делали то же самое. А потом – едва ноги унес. Все потерял.
Он не сумел скрыть свою горечь, и Анна порывисто подалась к нему и дотронулась до его руки.
– Мне жаль. – В ее словах прозвучали нежность и сочувствие.
– Не стоит. Я счастливее тех бедолаг, что сшиваются в Майами и ждут, пока с Кастро случится какая-нибудь неприятность. Я знаком с нужными людьми, а это важно. Работая внештатным фотокорреспондентом, я сумел обеспечить себе твердый доход.
– А поездка в Сан-Хуан? Она много для вас значит?
– В данный момент – больше, чем что бы то ни было в моей жизни.
– Тогда я рада, что мы согласились отвезти вас.
Мэннингу вдруг стало стыдно за всю свою ложь, за то, что он втягивает Анну и ее отца в опасную игру, к которой они не имели никакого отношения. Его вдруг охватило неистовое желание все рассказать Анне, но она заговорила первой.
– Правда ведь, нет ничего лучше на свете – маленький корабль и ночное море? И все твои беды кажутся такими ничтожными.
Лицо девушки освещало лишь слабое мерцание компаса, густые черные тени скрывали ее глаза, что придавало ее облику какую-то таинственность.
– А вы необычный человек, – заметил Мэннинг. – Николи Алеко сказал, что вы учились в Вэссэре?
– Несколько месяцев назад – да, – кивнула Анна. – Это была папина идея. Он получил наследство. Как и большинство греков, папа считает, что образование – самое главное в жизни. Вот и решил послать меня в Штаты. И конечно, в самый лучший университет, ни больше ни меньше.
– И какие же у вас были планы?
– В этом году я собиралась ехать в Оксфорд – слушать курс по праву.
– И вот что случилось.
– Мой брат Янни утонул в прошлом году. Папа написал мне об этом, но сказал, что мне не имеет смысла возвращаться домой.
– Значит, вы остались в Вэссэре?
– А какие у меня могли быть причины поступить иначе? В письме папа уверял, что у него все идет отлично.
– Но когда вы наконец вернулись домой, то оказалось, что все совсем не так?
– В общем, да. – Анна прижала лоб к стеклу, всматриваясь в темноту. – Наверное, вы меня не поймете, но, видите ли, я не узнала своего отца. Он превратился в побитого жизнью старика, человека, который стремительно опускается на самое дно. Раньше он таким не был. – Анна вздохнула. – Ему даже пришлось занять деньги, чтобы я могла учиться дальше, заложить наш корабль. Наследство, очевидно, растаяло еще до того, как погиб Янни.
– И ваш отец решил, что сумеет свести концы с концами, если опять начнет нырять за перламутром?
– Человек в отчаянном положении выбирает только самые отчаянные способы решения своих проблем. – Анна почти в точности повторила слова Алеко. – Конечно, есть и другой выбор – выйти замуж за Микали.
– Вы шутите?
Анна пожала плечами.
– Мы, греки, – люди упрямые. Придерживаемся древних обычаев. У нас до сих пор сохранились браки по сговору. Но мой отец от этого отказался.
– Еще бы, черт побери, – отозвался Мэннинг, вдруг почувствовав, как в нем вспыхнул безотчетный гнев. – Можно найти способ получше.
– Естественно, и вы нам его предоставили.
Мэннинг ничего не ответил на это. Разговор прервался. Дождь постепенно закончился, горизонт начал светлеть. Вместе с рассветными лучами на море возник туман, поднялся холодный ветер, но никто не обращал на него внимания.
Анна задремала, прикорнув в кресле. С ее лица сошли усталость и напряжение. Гарри тихонько наблюдал за ней, и вдруг с удивлением понял, что она красива. Словно увидел ее впервые.
Она открыла глаза, посмотрела на него и улыбнулась:
– С добрым утром, Гарри.
Он тоже ответил ей улыбкой, почему-то ужасно обрадовавшись, что Анна назвала его по имени.
– Длинная была ночь.
– Пожалуй, пойду приготовлю завтрак. – Девушка взяла поднос, но задержалась у двери и нерешительно сказала: – Возможно, я больше не сумею поговорить с вами наедине. – Мэннинг ждал продолжения, на сердце у него лежал камень. – Что бы ни случилось в Сан-Хуане, вы все-таки дали нам надежду. И за это я всегда буду вам благодарна.
Анна вышла, а он сидел и смотрел на раскачивающуюся взад и вперед дверь, прислушиваясь к шагам, которые постепенно замерли где-то на палубе. Когда Мэннинг отворил окно и впустил в рубку холодный воздух, его руки дрожали.
Глава 10
Остров Слез
«Влюбленный эллин» обогнул мыс, на котором стоял бетонный блиндаж, и вошел в узкий канал. Сан-Хуан, казалось, дремал в жарком мареве. Вдали над морем поднимались скалы высотой футов в сто. На вершине одной из них угнездилась старинная испанская крепость.
Папаша Мелос высунулся в окошко рубки и кивнул в сторону крепости:
– Вот она, тюрьма для политических заключенных. Ходят слухи, что там происходят страшные дела.
– Охотно верю.
Задрав голову, Мэннинг осмотрел крепость. Ей было не меньше четырех веков, и, наверное, с тех времен, с эпохи инквизиции, и до эпохи Кастро удобств тут не прибавилось. Все возвращается на круги своя. У времени нет ни начала, ни конца.
Сан-Хуан выглядел как обычный маленький кубинский портовый городишко. Но в гавани стояло всего несколько лодок, и везде царила странная атмосфера запустения. Даже кубинский флаг, водруженный на ратушу, обвис как тряпка в раскаленном воздухе.
Папаша Мелос выключил двигатели и дал сигнал матросу Мэннингу, чтобы тот бросил якорь. Какое-то время «Влюбленный эллин» продолжал скользить вперед, потом, слегка дернувшись, остановился в пятидесяти или шестидесяти футах от причала, выложенного битым камнем. Причал находился на южной стороне гавани.
Старик вышел из рубки и встал рядом с Гарри у поручня.
– Нужно подождать, пока начальник гавани не произведет таможенный досмотр.
Анна поднялась из каюты, повязав голову на крестьянский манер голубым шелковым шарфом. Черные очки скрывали глаза. Девушка приблизилась к Мэннингу и слегка коснулась его рукой.
– Какое у вас впечатление, Гарри? – спросила она тревожно.
– По-моему, беспокоиться не о чем. – Он старался, чтобы голос его звучал убедительно. – Все будет хорошо.
Под рубашкой, за поясом, у него был заткнут автоматический пистолет 38-го калибра. И он быстро дотронулся до него, подбадривая самого себя.
Пока они рассматривали гавань, в проходе между двумя рыболовецкими суденышками, пришвартованными к молу, появилась шлюпка. Бородатый толстяк в пятнистой униформе цвета хаки понукал второго человека, сидевшего на веслах.
– Слава Богу, начальника гавани не сменили! – с облегчением воскликнул папаша Мелос. – Его зовут Рафаэль Луис. И радушия в нем не меньше, чем жира.
– Для нас это очень важно, – заметил Мэннинг.
Когда шлюпка ударилась о стапель, Рафаэль одарил всех улыбкой, задрав вверх голову. Его лицо так и блестело от пота. По-английски он говорил с ярко выраженным американским акцентом.
– Вот те на! Да это же папаша Мелос! Мне показалось, что вроде бы твой корабль, да я глазам своим не поверил. Сколько времени не виделись!
Папаша Мелос перегнулся через поручень, и они пожали друг другу руки.
– Луис, старый дружище, рад тебя видеть! – Папаша Мелос махнул рукой в сторону Анны. – Моя дочка. Я часто рассказывал тебе о ней.
Рафаэль просиял:
– Рад познакомиться, сеньорита. – Потом он снова повернулся к старику: – А как поживает Янни?
– Полгода назад он утонул в сильный шторм неподалеку от Андроса, – спокойно сказал папаша Мелос и кивнул на Мэннинга. – Вот пришлось нанять Алексиаса.
Рафаэль, искренне расстроенный, быстро перекрестился.
– Да упокоится душа его в мире.
– Поднимешься на борт?
Кубинец покачал головой.
– Подведи свой корабль прямо к причалу. Там я тебя встречу. По-моему, есть повод выпить.
– Отель все еще принадлежит Бэйо?
– Да, дела идут теперь не так, как прежде, но он пока выкручивается. Трудные времена.
– Нам всем тяжко приходится, – отозвался папаша Мелос. – Увидимся на набережной.
Рафаэль отдал короткий приказ гребцу, и тот немедленно заработал веслами. Папаша Мелос с улыбкой повернулся к Мэннингу.
– Думаю, все будет хорошо.
– Похоже, что так, – сказал тот. – А что за человек этот Бэйо, о котором вы упомянули? Ему можно доверять?
Старик кивнул:
– Здешние жители рьяные католики, чтобы служить коммунистам. Вот где Кастро допустил большую ошибку. На Кубе масса людей, похожих на Рафаэля и Бэйо. Обычных людей, которым приходится мириться с тем, что происходит. Ведь надо как-то жить, у них есть дети и жены. Но им далеко не все нравится. Когда-нибудь Кастро почувствует это на собственной шкуре.
Они вернулись в рубку и опять завели двигатели. Гарри поднял якорь, а потом пошел на нос и подготовил трос. Рафаэль уже стоял на причале и, пока они швартовались, затеял разговор с парой бродяг, которые тут же подошли поближе к «Влюбленному эллину». Мэннинг бросил им трос, и кубинцы обвязали его вокруг столбика. Папаша Мелос выключил двигатель.
Причал возвышался над поручнем всего фута на два, и Гарри легко вскарабкался на него и втащил за собой Анну. Рафаэль, приподняв фуражку, поцеловал ей руку.
– Весьма польщен. Мы с вашим отцом знакомы уже много лет. – Скосив глаза на тунцов, он грустно вздохнул. – Давненько не привозили сюда таких красавцев. С покупателями проблем не будет.
– На это я и рассчитывал, – сказал папаша Мелос, и они двинулись по причалу к набережной.
– А почему тебя так долго не было? – спросил Рафаэль. – И вообще уже с полгода ни одно судно из Хармон-Спрингса не заходит к нам.
– Честно говоря, мы не очень уверены в хорошем приеме, – объяснил рыбак. – Будем смотреть правде в глаза: после кризиса все усложнилось.
– Но мы знаем, кто наши друзья, – возразил Рафаэль. – Есть разница между греками из Хармон-Спрингса и шпионами-янки из Майами. Большая разница. Ты уж поверь, у нас хватает здравого смысла, чтобы не ошибиться.
– Что ж, приятно слышать такие слова. Может, вслед за нами сюда потянутся и другие рыбаки.
– Вот было бы здорово.
Здание с вывеской «Отель» казалось таким же ветхим и заброшенным, как и постройки на набережной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20