— спросил он.
— Иди, гуляй, — посмотрел на него бармен. — Мне запрещено продавать курсантам спиртные напитки.
— Я ведь не спрашиваю, запрещено это или нет. Так вы умеете готовить мятный коктейль? — и с этими словами Текс сунул бармену банкноту. — И не один, а три.
Бармен уставился на деньги, затем сделал едва заметное движение рукой — и банкнота исчезла.
— Идите к себе за стол, — сказал он.
— Понятно! — с энтузиазмом ответил Текс. Через несколько минут официант поставил на стол перед тремя курсантами чайный прибор, но в чайнике был не чай, а нечто иное. Текс аккуратно разлил по чашкам содержавшийся в чайнике напиток, следя за тем, чтобы каждому досталось равное количество.
— Ну, за нас, друзья, выпьем за наш успех.
Мэтт осторожно попробовал напиток.
— Похоже на лекарство, — сообщил он.
— Лекарство? — запротестовал Текс. — Этот благородный эликсир? Южанин не в силах вытерпеть такого оскорбления; встретимся на рассвете, сэр, кофе и пистолеты на двоих.
— А мне все равно кажется, что это лекарство. Как ты думаешь, Оскар?
— Можно терпеть.
Мэтт решительно отодвинул свою чашку в сторону.
— Ты что, действительно отказываешься от своей порции? — спросил Текс.
— Спасибо, Текс, я просто боюсь, что мне будет нехорошо. Можешь считать меня маменькиным сынком.
— Ничего не поделаешь, не пропадать же добру, — Текс взял его чашку и вылил половину в свою. — Тебе налить, Оскар?
— Нет. Пей сам.
— Если ты настаиваешь, — и Текс вылил себе остальное.
Когда подали обед, у Текса пропал аппетит. Мэтт и Оскар накинулись на мясо, а Текс пытался убедить их спеть хором.
— Ну давай, Оскар, не ломайся! Я научу тебя словам песни.
— У меня нет голоса.
— Есть, не ври. Я слышал, как ты пел в сопровождении оркестра Свинячьего закоулка. Сделаем так: я спою куплет, потом все захлопаем в ладоши и исполним припев: «В самом… сердце… Техаса». Вот так.
— Сейчас же замолчи, Текс, — предостерег его Оскар, — а то окажешься в самом деле перед крупными неприятностями!
— Ну и человек! Не хочет повеселиться! Давай с тобой, Мэтт.
— Я не могу петь с набитым ртом.
— Слушай, Мэтт, — прошептал Оскар. — Мне не изменяет зрение?
Мэтт повернул голову и увидел лейтенанта Вонга в дальнем углу ресторана. Офицер подошел к столу, сел, оглянулся по сторонам, заметил курсантов, кивнул и принялся изучать меню.
— Боже мой, — выдохнул Мэтт.
— Если уж вы не хотите петь «В самом сердце Техаса». — настаивал Текс, — я согласен на «О, Айова!» Мы, Джермэны, — люди широкого кругозора.
— Мы ничего не будем петь. Ради Бога, Текс, заткнись! В ресторан только что вошел офицер.
Где он? — воскликнул Текс. — Пригласим и его. Я не такой человек, чтобы затаить на кого-нибудь злобу. Все они хорошие парни, мерзавцы.
Мэтт осторожно повернул голову и взглянул на лейтенанта Вонга. В это мгновение офицер посмотрел на него и поманил к себе пальцем. Мэтт встал и подошел к лейтенанту.
— Додсон…
— Слушаю вас, сэр.
— Идите обратно и убедите Джермэна успокоиться, пока мне не пришлось подойти к вашему столу и поинтересоваться его именем.
— Будет исполнено, сэр!
Когда он вернулся к столу, Текс уже утихомирился и вроде протрезвел, но казался крайне озадаченным. Лицо Оскара, обычно спокойное и улыбающееся, покраснело от гнева.
— Каким будет приговор?
Мэтт рассказал ему о словах лейтенанта.
— Понятно. Вонг — хороший парень, на него можно положиться. А сейчас нужно увести отсюда этого идиота. — Оскар подозвал официанта, расстегнул сумку Текса и расплатился.
— Пошли, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Соберись с силами, Текс, а то я сломаю тебе шею!
— Куда мы пойдем? — спросил Мэтт.
— Нужно найти освежитель.
Через несколько минут им удалось найти освежитель, никем не занятый. Оскар подвел Текса к раковине, заставил его наклониться и приказал сунуть в рот два пальца.
— Зачем? — удивился Текс.
— Потому что если ты не выплюнешь всю эту гадость, мне придется сунуть тебе в пасть свои пальцы. Слушай-ка, Мэтт, займись им. Я сейчас вернусь.
Прошло целых двадцать минут, прежде чем Оскар вернулся с литровым картонным контейнером горячего черного кофе и несколькими таблетками. Он заставил Текса выпить горячее кофе и проглотить полдюжины таблеток.
— Что это за таблетки? — спросил Текс слабым голосом.
— Хлористый тиамин.
— Кто научил тебя всему этому?
— Видишь ли… — Оскар наморщил лоб. — Венера мало похожа на Землю. Это все еще дикая, малоосвоенная планета. Там можно встретиться с чем угодно. Хватит болтать, Текс, допивай кофе.
— Слушаюсь, сэр. Как вам угодно, сэр.
— Посмотри, Оскар, у него испачкан комбинезон на груди, — заметил Мэтт.
— Действительно. Жаль, что мы не подумали об этом раньше. Нужно было сначала раздеть его.
— Что же теперь делать? Если он вернется на «Рэндольф» в таком виде, нас начнут расспрашивать, причем самым подробным образом.
— Дай подумать. — Наконец Оскар повернулся к Тексу. — Иди вон туда, — сказал он, показывая на одну из кабин освежителя, — и сними комбинезон. Дай его нам, а сам запрись внутри. Мы скоро вернемся. — Текс, казалось, понимал, что с ним обращаются как с ребенком, но у него не осталось сил для сопротивления. Он вошел в кабину, и через несколько минут Мэтт и Оскар вышли из освежителя. Под мышкой у Оскара был туго свернутый курсантский комбинезон.
Они объехали на движущейся дорожке половину станции, обгоняя толпы прекрасно одетых, смеющихся людей, промелькнули мимо роскошных, ярко освещенных витрин магазинов. Мэтт наслаждался невиданным зрелищем.
— Говорят, — заметил Оскар, — что так выглядели большие города до наступления периода Беспорядков.
— Да, это мало похоже на Де-Мойн.
— И ничуть не напоминает Венеру, — согласился Оскар.
Наконец он заметил место, которое они искали, — автоматическую прачечную, скрытую в узком коридоре, рядом с залом ожидания для эмигрантов. Пришлось довольно долго ждать, однако они получили безупречно выстиранный и отглаженный комбинезон, завернутый в аккуратный пакет. Поскольку прачечная находилась на космической станции Терры, стоимость услуг здесь была астрономической. Мэтт с унынием подсчитал, сколько у него осталось денег.
— Чего уж тут жадничать, — сказал он и купил на всю оставшуюся мелочь фунт вишен в шоколаде. После этого они поспешили обратно. Текс был так расстроен их долгим отсутствием и стал самым счастливым, когда друзья наконец вернулись, что Мэтт в приступе щедрости передал коробку конфет Тексу.
— Это наш подарок тебе, несуразное ты существо.
Текс был глубоко тронут таким жестом; впрочем, это был действительно всего лишь жест, потому что конфеты и другие подарки делились, по древней традиции, между всеми курсантами, живущими в одной каюте.
— А теперь одевайся побыстрее, Текс. Шаттл отправляется через тридцать две минуты. — Через двадцать пять минут одетые в космические скафандры друзья вошли в шлюз станции. Текс прижимал локтем коробку с конфетами.
Перелет к «Рэндольфу» прошел без приключений, если не считать маленького происшествия: Мэтт забыл предупредить Текса, что для коробки конфет требуется герметическая упаковка. Еще перед тем как Текс пристегнулся к ферме шаттла, коробка раздулась. К тому моменту, когда шаттл состыковался с «Рэндольфом», вся передняя и боковая сторона его космического костюма оказалась покрыта пенящейся липкой массой, состоящей из вишневого сиропа, сока, жидкого сахара и коричневого шоколада, потому что шоколадные конфеты с жидкой начинкой закипели и расширились в пустоте безвоздушного пространства. Текс собрался было с отвращением выбросить бесполезную теперь коробку, если бы не старший курсант пристегнутый к ферме рядом, который напомнил ему о суровом наказании за засорение мусором пространства, где постоянно летают пассажирские и транспортные корабли.
Курсант, отвечающий за порядок в ангаре, с презрением посмотрел на испачканный скафандр Текса.
— Почему вы не сунули коробку внутрь скафандра? — недоуменно спросил он.
— Как-то не пришло в голову, сэр.
— Хм-м! Надеюсь, в следующий раз это все-таки придет вам в голову. Зайдите к вахтенному офицеру и сообщите о моем замечании за «поразительную неопрятность при ношении формы». И не забудьте как следует вычистить свой скафандр.
— Будет исполнено, сэр.
Когда они вернулись в каюту, Пит уже ждал их. Он вышел навстречу из своей комнатушки.
— Ну что, хорошо повеселились? Жаль, что я был на дежурстве и не смог отправиться с вами.
— Не расстраивайся, ты мало что потерял, — успокоил его Оскар.
Текс посмотрел на друзей виноватым взглядом.
— Извините меня, ребята, что я испортил ваше первое увольнение.
— Ничего страшного, успокоил его Оскар. Станция Терры никуда не денется и через месяц.
— Совершенно верно, — согласился Мэтт. — Вот только скажи честно, Текс. Это был первый коктейль в твоей жизни, верно?
— Да, — покраснел Текс. — Все мои родные — трезвенники, если не считать дяди Боди.
— Забудь про дядю Боди. Если я еще раз поймаю тебя за коктейлем, тут же и ухлопаю тебя бутылкой.
— А-а, перестань, Мэтт!
Оскар посмотрел на Мэтта скептически.
— Ты уж полегче с подобными заверениями, дружище. Такое могло случиться и с тобой.
— Могло, не отрицаю. Когда-нибудь, возможно, вам придется вести меня под руки, и я узнаю, как чувствуют себя пьяные. Но только не в общественном месте.
— Договорились.
— Послушайте, ребята, — воскликнул Пит, переводя взгляд с одного из них на другого. — Я не понимаю, что там с вами случилось?

IX. ТЯЖЕЛАЯ РАБОТА

Жизнь на борту «Рэндольфа» носила странный отпечаток «вневременности» или, вернее, невозможности следить за проходящими днями. На борту учебного корабля не менялась погода, да и время года постоянно казалось одним и тем же. Даже деление суток на «ночь» и «день» было произвольным и постоянно нарушалось ночными вахтами и занятиями в лабораториях, которые проводились в любое время для того, чтобы до предела использовать ограниченные возможности. Кормили курсантов через каждые шесть часов круглые сутки, и в час «ночи» столовая была обычно наполнена не меньше, чем в семь «утра».
Мэтт научился спать всякий раз, когда выдавалась возможность; и «дни» быстро шли один за другим. Ему казалось, что времени, необходимого для овладения предметами учебной программы, никогда не будет хватать.
Математика, астрогация и особенно ядерная физика превратились в пугало; он замечал, что ему приходилось заниматься прикладной математикой еще до того, как он овладел основами ее теории.
Перед тем как стать курсантом, Мэтт считал себя математическим гением; он, наверное, и выделялся математическим талантом, но при обычных условиях. Ему никогда не приходило в голову, что он может оказаться одним из членов группы молодых людей, где каждый обладал исключительными способностями в какой-нибудь из наук.
Мэтт обратился за помощью в более глубоком изучении математики и работал больше, чем когда-либо в жизни. Дополнительные усилия помогли ему избегать провалов, но не больше.
Невозможно постоянно подгонять себя, заставлять работать и при этом не сломаться, однако окружение помогало Мэтту с честью выйти из этого положения и не переутомиться, даже когда он подходил вплотную к опасной черте.
Коридор номер пять на палубе «А», где находилась каюта Мэтта, в которой он жил с друзьями, получил название «Свинячьего закоулка» и прославился бесшабашностью своих обитателей еще перед тем, как здесь поселился Текс со своими незаурядными способностями в этой сфере.
В настоящее время «Мэром Свинячьего закоулка» был курсант, заканчивающий Академию, по имени Билл Аренса. Он был фантастически талантлив и усваивал любую учебную кассету после первого же просмотра и все-таки находился на «Рэндольфе» необычно длительное время, что объяснялось огромным количеством набранных им штрафных очков. Однажды вечером, после ужина. Мэтт и Текс расположились у себя в каюте и попробовали музицировать вместе. Мэтт вооружился гребешком и полоской тонкой бумаги, а Текс взялся за гармонику. И тут же из коридора донесся вопль: «Немедленно откройте дверь! Эй вы, молодежь, выходите в коридор!»
Текс и Мэтт поспешно исполнили приказ. Мэр Свинячьего закоулка внимательно осмотрел их.
— Никаких следов крови, — недоуменно заметил он. — Мне показалось — я даже готов поклясться, что в каюте кого-то режут. Берите свои шумовые инструменты и пошли со мной.
Аренса привел их к себе в каюту, которая была уже переполнена гостями. Он махнул рукой в их сторону: «Познакомьтесь с Форумом Свинячьего закоулка — сенатор Мямля, сенатор Болтун, сенатор Кожаный Мешок, доктор Благодетель и маркиз де Сад. Джентльмены, разрешите представить вам комиссара Несчастливца и профессора Мудреца». Закончив представление, Аренса скрылся в своей комнатушке.
— Как вас зовут, мистер? — спросил один из курсантов, обращаясь к Тексу.
— Джермэн, сэр.
— А вас?
— У нас нет времени для таких мелочей, — заявил Аренса, выходя из комнатушки с гитарой в руках. — Ну-ка, джентльмены, вспомните мелодию, которую вы исполняли; давайте попробуем еще раз. Приготовились; начинаем по моему сигналу… раз, два и три!
Так появился на свет оркестр Свинячьего закоулка. Постепенно он вырос до семи инструментов и начал работать над репертуаром, который можно было продемонстрировать на корабельном празднике. Мэтт был вынужден отказаться от участия в оркестре, как только он попал в команду по космическому поло: времени для участия и в том и в другом не хватало, но его ухода из оркестра остальные музыканты даже не заметили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33