Поэтому теперь он вытаращил свой сторожевой глаз, прикрыл остальные и переключился на задний мозг, который располагался около крестца. Луммокс продолжал двигаться в глубоком сне, оставив бодрствовать лишь небольшую часть мозга, которая вела его по правильному пути, предупреждала о препятствиях на дороге и обеспечивала ровную неутомимую работу восьми огромных ног.
Джон Томас проснулся, когда звезды уже начали меркнуть в утреннем небе. Передернувшись от холода, он потянулся. Вокруг стояли высокие горы, дорога вилась вокруг одной из гор, а затем ныряла к реке далеко внизу. Джонни приподнялся:
— Эй, Лумми!
Ответа не последовало. Джонни снова окликнул друга. Луммокс ответил сонным голосом:
— В чем дело, Джонни?
— Да ты спал!
— А ты не говорил, что нельзя, Джонни.
— Ну ладно… Мы на той же самой дороге?
Луммокс проконсультировался со своим вторым мозгом.
— Конечно. А ты хотел на другую дорогу?
— Нет. Но нам надо сойти с нее. Становится светло.
— Почему?
Джон Томас не знал, что ответить; попытка объяснить Луммоксу, что над ним висит смертный приговор и поэтому они вынуждены скрываться, не увенчалась бы успехом.
— Надо, вот почему, — сказал он. — А сейчас продолжай идти. Я скажу, где свернуть.
Русло потока поднималось им навстречу; пройдя милю или около того, они обнаружили, что дорога лежит всего лишь в нескольких футах над стремниной. Вскоре вышли к месту, где речная долина, заваленная валунами, расширялась.
— Здесь! — крикнул Джонни.
— Будем завтракать? — осведомился Луммокс.
— Еще нет. Видишь эти скалы внизу?
— Да.
— Я хочу, чтобы ты прошел между ними. Только не ступай своими лапами туда, где мягко. Иди между скалами по булыжникам. Понял меня?
— И не оставлять никаких следов? — недоверчиво спросил Луммокс.
— Совершенно верно. Если кто-нибудь спустится и увидит следы, тебе придется отправиться обратно в город — потому что по следам нас могут найти. Понимаешь?
— Я не буду оставлять следов, Джонни.
Луммокс сполз вниз в сухое русло, извиваясь, как гигантский червяк. Спасаясь от падения, Джон Томас одной рукой схватился за веревку, а другой — за мешок с припасами и завопил. Луммокс остановился:
— С тобой все в порядке, Джонни? — спросил он.
— Да. Просто ты удивил меня. Спустись пониже и оставайся на камнях.
Затем подошли к потоку, нашли брод и перебрались на другую сторону. Скоро они оказались в нескольких сотнях ярдов от дороги. День стоял во всей красе, и Джонни обеспокоился, как бы их не заметили с воздуха, хотя вряд ли тревога могла подняться так быстро.
Впереди и вверху сосны спускались к берегу. Сосняк был достаточно густ, даже чтобы скрыть Луммокса, хотя с высоты он выглядел как огромный горный валун. Но искать лучшего места уже не было времени.
— Вверх и под те деревья, Лум. Только не обвали берег. Ступай аккуратнее.
Они вошли под сень ветвей и остановились. Джонни спрыгнул на землю. Луммокс оборвал охапку веток и стал жевать их. Джон Томас вспомнил, что тоже давно уже не ел, но он настолько устал, что не ощущал голода. Он хотел спать, только спать… потому что всю дорогу он, придерживаясь за веревку, дремал вполглаза.
Но Джонни боялся, что если он пустит Луммокса пастись, пока спит, то этот большой увалень может выбраться на открытое место, откуда его легко можно засечь.
— Знаешь что, Лумми? Давай вздремнем перед завтраком.
— Зачем?
— Ну, видишь ли, Джонни смертельно устал. Ты просто приляг здесь, а я пристрою рядом с тобой мой спальный мешок. А потом, когда встанем, мы поедим.
— А пока не встанем, есть не будем?
— Не будем.
— Что ж… ладно, — печально сказал Луммокс.
Джон Томас вытащил из укладки спальный мешок. Раздернув легкую мембрану, он сунул внутрь силовую установку и, включив нагреватель, принялся надувать матрац. Разряженный горный воздух заставил его запыхаться; надув матрац лишь наполовину и подрагивая от холодного воздуха, Джонни скользнул внутрь и задернул мембрану, оставив лишь дырочку для носа.
— Спок-ночи, Лумми.
— Спок-ночи, Джонни.
Мистер Кику спал плохо и рано поднялся. Позавтракал он сам, решив не будить жену, и отправился в Межзвездный Департамент. В огромном здании еще было совершенно тихо и пусто, только несколько ночных дежурных. За столом мистер Кику пытался погрузиться в размышления.
Всю ночь подсознание не давало ему покоя, заставляя вспоминать, что же такое важное он упустил из виду. Мистер Кику относился к своему подсознанию с большим уважением, придерживаясь теории, что подлинный процесс мышления происходит отнюдь не в коре больших полушарий, которые всего лишь окошко дисплея, на котором высвечивается ответ.
Молодой Гринберг что-то говорил… что-то относительно того, что раргиллианин верит в серьезную опасность, которую несет для Земли даже единственный корабль хрошии. Мистер Кику оценил это утверждение как неуклюжую попытку хитрого мальчишки оправдать собственную слабость. Но теперь переговоры практически закончены… осталась лишь одна деталь, которая еще имела отношение к хрошии. Однако подсознание так не считало.
Он наклонился к панели видеофона и вызвал ночного дежурного:
— Говорит Кику. Дайте мне отель «Универсал». Найдите в нем доктора Фтаемла, раргиллианина. Как только он закажет завтрак, свяжите меня с ним. Нет, не будите его, пусть отдыхает.
Сделав то, что необходимо было сделать. Кику вернулся к рутинной работе по расчистке накопившихся бумаг.
В первый раз за несколько дней его корзина входящих полностью опустела, а здание только начало оживать, когда на панели вспыхнул красноватый огонек срочного вызова.
— Кику.
— Сэр, — на экране появилось встревоженное лицо, — я относительно этого звонка в отель «Универсал». Доктор Фтаемл не заказывал завтрака.
— Наверно, поздно лег. Это его право.
— Нет, сэр. Я думаю, он вообще отказался от завтрака. Он направляется в космопорт.
— Как давно он выехал?
— Пять-десять минут тому назад. Мне только что это стало известно.
— Отлично. Вызови космопорт, скажи им, чтобы они не торопились с его кораблем. Дай им понять, что речь идет о дипломатических тонкостях и что они должны пошевелить мозгами… а не просто нацарапать разрешение на старт, и снова завалиться спать. Затем найди доктора Фтаемла и передай, что я приветствую его и осведомляюсь, не окажет ли он мне честь подождать меня несколько минут? Я отправляюсь в космопорт.
— Да, сэр.
— Моя просьба имеет особое значение и для вас… поняли, Знедов? Приложите все усилия, и я посмотрю, на что вы способны.
— Понял вас, сэр.
Мистер Кику отключился и вызвал транспортный отдел:
— Говорит Кику. Я вылетаю в космопорт, как только поднимусь на крышу. Обеспечьте мне «молнию» и полицейский эскорт.
— Есть, сэр!
Мистер Кику остановился только, чтобы сказать своему секретарю, куда он направился, и взлетел на крышу.
В космопорте доктор Фтаемл ждал его у прохода для пассажиров, наблюдая за взлетным полем и пытаясь раскурить сигару. Мистер Кику подошел и поклонился:
— Доброе утро, доктор. Очень любезно с вашей стороны, что вы дождались меня.
Раргиллианин широким жестом отвел сигару в сторону:
— Это честь для меня, сэр. Отправляться в путь, провожаемым особой вашего ранга, столь занятой… — Он закончил пожатием плеч, выражавшим и изумление, и удовольствие.
— Долго я вас не задержу. Но я не хотел лишать себя удовольствия увидеть вас сегодня и не знал, что вы собираетесь нас покинуть.
— Это моя вина, мистер Заместитель Секретаря. Я собирался обернуться туда и обратно и завтра ожидать удовольствия встречи с вами.
— Ясно. Ну что же, возможно, уже завтра я смогу представить вам на рассмотрение приемлемое решение проблемы.
Фтаемл был несколько удивлен:
— Успешное?
— Надеюсь. Данные, которые вы вчера нам предоставили, дали ключ к ее решению.
— Должен ли я понимать, что вы нашли пропавшую хрошиа?
— Возможно. Знаете ли вы сказку о гадком утенке?
— О гадком утенке? — У раргиллианина стал такой вид, словно он спешно перелистывает свое досье. — Да, мне знакома эта идиома.
— Используя данный вами ключ, мистер Гринберг напал на след гадкого утенка. И если он окажется тем лебедем, которого мы ищем, то…
Казалось, раргиллианин с трудом верил в сказанное:
— И это… тот самый «лебедь», мистер Заместитель Министра?
— Увидим. Логика говорит, что он должен быть им, но так ли это, трудно сказать.
— М-м-м… могу ли я сообщить эти сведения моим клиентам?
— Я бы предпочел подождать, пока я не свяжусь с мистером Гринбергом. Он покинул Столицу с целью провести расследование. Могу я проводить вас до шлюпки?
— Конечно, сэр.
— Доктор… есть еще кое-что.
— Да, сэр?
— Прошлой ночью в разговоре с мистером Гринбергом вы обронили несколько странных слов… возможно, это была шутка… или, может быть, он вас неправильно понял. Вы сказали что-то вроде того, что Земля может «испариться».
Несколько мгновений раргиллианин молчал. Но, заговорив, он ушел от темы разговора:
— Скажите, сэр, какое логическое умозаключение подвело вас к мысли, что гадкий утенок окажется лебедем? Мистер Кику тщательно обдумал свой ответ:
— Один земной корабль посетил некую странную планету в то время, которое совпадает с вашими данными. Главенствующей расой там были хрошии; идентификация доказывает это. Одна из форм жизни была доставлена на Землю. Прошло около ста двадцати лет, но она до сих пор жива; мистер Гринберг хочет доставить ее для опознания вашим доверителям.
— Должно быть, все так и есть, — мягко сказал доктор Фтаемл. — Я не верю, но так должно быть. — Он заговорил громче и веселее. — Сэр, вы доставили мне огромное счастье.
— В самом деле?
— Огромное. В то же время вы дали мне возможность говорить совершенно открыто.
— За время нашего сотрудничества вы всегда могли говорить совершенно свободно. Правда, я не знаю, что за инструкции вы получили от ваших клиентов.
— Они не накладывали никаких ограничений на мою речь. Но… Обращали ли вы внимание, как обычаи той или иной расы находят отражение в ее языке?
— Пару раз у меня была возможность отметить данный факт, — осторожно ответил мистер Кику.
— Я был в этом уверен. Когда вы посещаете своего друга в больнице и знаете, что он должен умереть, а вы ничем не можете ему помочь, — неужели вы будете с ним говорить о его беде?
— Нет. Во всяком случае, пока он сам не заговорит об этом.
— Совершенно верно! Общаясь с вами и мистером Гринбергом, я был вынужден приспосабливаться к вашим обычаям.
— Доктор Фтаемл, — медленно сказал мистер Кику, — давайте будем совершенно откровенны. Правильно ли я вас понял? Вы уверены, что этот единственный корабль представляет серьезную опасность для нашей планеты, которая в данном случае обладает достаточными средствами защиты?
— Я буду совершенно откровенен, сэр. Как только хрошии придут к выводу, что в результате действий данной планеты или же отдельных ее обитателей их соплеменник умер или же исчез навсегда, Земле не будет причинен какой-либо вред; Земля будет просто уничтожена.
— Этим одним кораблем?
— Одним единственным.
Мистер Кику покачал головой:
— Доктор, я убежден, что вы верите в правоту своих слов. Я — нет. Всеобъемлющая защитная мощь основной планеты Федерации вряд ли известна вам во всей полноте. Я не могу предположить, что ваши доверители столь глупы и не представляют, что у нас есть зубы.
У доктора Фтаемла был печальный вид:
— Даже используя языки всех цивилизованных народов, я не смогу найти слов, чтобы убедить вас. Но верьте мне… все, что вы можете им противопоставить, будет столь же беспомощно, как камешки против ваших ракет.
— Увидим. Или, к счастью, не увидим. Мне не нравится оружие, доктор; это последний довод, который пускает в ход примитивная дипломатия. Говорили ли вы с ними, что Федерация была бы не против принять их в Сообщество Цивилизаций?
— Мне было очень нелегко объяснить им сущность вашего предложения.
— Неужели они настолько воинственны?
— Они совершенно не воинственны. Как бы мне это объяснить вам? Считаете ли вы себя воинственным, когда вы гоняете… шлепаете… давите мух? С вашей точки зрения, да и с моей, хрошии практически бессмертны. Они настолько неуязвимы для обычных опасностей, что они ведут себя, как… что за идиома у вас?.. да, олимпийцы… они смотрят на нас с олимпийских высот. Они не видят никакого смысла в общении с низшей расой; поэтому ваше предложение не было воспринято всерьез, хотя, верьте мне, я приложил все усилия…
— Они сущие идиоты, — мрачно сказал Кику.
— Отнюдь, сэр. Они совершенно точно оценивают и вашу расу, и мою. Они понимают, что любая культура, овладевшая межзвездными путешествиями, обладает хотя бы определенным уровнем способностей. К тому же они знают, что вы считаете себя довольно могущественными. Именно поэтому они рассматривают возможность применения силы как средство убедить вас, что вы должны вернуть им их хрошиа… они считают, что это будет, чем-то вроде стрекала для быка: указание, которое он способен понять.
— Х-м-м… И вам известно, как они собираются это продемонстрировать?
— Известно. Этим утром я направляюсь к ним с целью убедить их помедлить. Они собираются, так сказать, легонько притронуться к поверхности вашего спутника, оставив на нем выжженную полосу длиной примерно в тысячу миль, дабы убедить вас, что они… м-м-м… не собираются шутить.
— На меня это не произвело бы впечатления. Мы можем отдать нашему флоту соответствующий приказ и оставить такой же знак. Но мы этого не собираемся делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33