Только двое из шестерых выжили, смертельный полет оказался смягченным удачным расположением веток и листьев. Остальные не были столь удачливы. Каким-то чудом он упал на густую крону дерева. Похожие на тростник верхние ветви прогнулись под его тяжестью, и он мягко соскользнул по ним вниз. В конце концов он оказался по колено в грязи, мокрый и в синяках, но живой.
Но та самая грязь, которая спасла ему жизнь, делала бои на поверхности Эйрросада невыносимым испытанием. Все бои были сведены к отдельным стычкам между слайдерами Уива и вражескими плотами, которые могли прятаться, летать среди деревьев и кустов. Только сумасшедший или самоубийца мог бы решить, что на болотистой поверхности, заменяющей твердую почву, можно вести нормальный бой. Потому вся поверхность планеты оставалась в распоряжении местной фауны, которая знала, как к ней приспособиться.
Ну и таким неудачникам, как он сам. На самом деле. Его выбросило в самом центре дикого края, в который непочтительные люди превратили Сладжел: частично топь, частично джунгли, а большей частью – мерзость. Без коммуникатора, оружия или брони. Все, что в состоянии помочь ему выжить в этой среде – его зеленая униформа физиотеха и приданное оборудование, ну и, конечно, его мозги. Но он мало рассчитывал и на одно, и на другое. И даже обувь его была непригодна: сандалии вместо болотных сапог. Он был благодарен растительности над головой, которая уберегала его чешуйчатый череп от дождя.
В конце концов, подумал он, температура вполне сносная, а местные обитатели не слишком назойливы. Бедные и отсталые аборигены планеты жили в джунглях, в деревушках, их жилища стояли на сваях. Туземцы с интересом наблюдали, как какие-то непонятные силы боролись за контроль над их миром. Обитатели Эйрросада были разумными трехногими существами – вторыми представителями подобной расы, из тех, что были известны – поэтому их существование становилось интересным скорее с научной, чем со стратегической точки зрения. Но тем не менее цивилизованная мораль требовала, чтобы несмотря на их отсталость, их не бросали на милость Амплитура и их союзников. Никто не мог сказать с уверенностью, но лет через тысячу или чуть больше, они могли бы внести свой заметный вклад в войну между различными мирами.
Он поправил затенители, которые вопреки всем законам физики во время страшного падения не слетели с его лица, а напротив, буквально приклеились к нему. Их наличие делало его нынешнее существование хотя бы несколько более удобным. Кожа отражала его нынешнее эмоциональное состояние: она потеряла свою ярко-зеленую окраску и блеск и приобрела тускло оливковый оттенок. Благодаря этому врагам станет сложно заметить его среди местной растительности, даже если они захотят отыскать – выжил кто-нибудь или нет. Под затенителями двойные веки моргали, озирая негостеприимное окружение. Отсутствие яркого солнечного света, столь любимого гивистамами, способствовало его угнетенному состоянию. Про себя он проклял облака, закрывавшие солнце, дождь, который лил из этих облаков, и те обстоятельства, в силу которых он здесь очутился. Он размышлял над своими положением, вполне осознавая, что в результате размышлений оно не улучшится. От ближайшего передового поста его отделяла изрядная дистанция, и находилась она где-то к югу. Находясь на борту своего корабля, он не слишком-то интересовался этим. Ему это просто не было нужно. Но теперь он расплачивался за свою невнимательность и безразличие.
Идти ему придется долго.
Ему придется попробовать местной пищи, что же касается воды – здесь проблемы не предвидятся. Вкус, конечно, дело другое. Это, однако, вряд ли станет проблемой для его приятеля, как и он, выжившего в произошедшей аварии. Он поглядел на него с неприязнью. Мало того, что он оказался в столь смехотворном положении, так, по иронии судьбы, он оказался в обществе не себе подобного существа, не массуда и не человека, которые бы защитили его. Ему не предстояло оказаться окруженным вниманием о’о’йана или испытать на себе сардоническое чувство юмора с’вана.
Нет. Ему придется путешествовать с лепаром. С представителем самой медленно соображающей породы Узора, самым скучным из всех известных народов. Его настроение не улучшилось и после того, как он увидел, что лепар был значительно лучше оснащен для длительного пребывания в негостеприимной экозоне.
Звали его Итепу, и он, похоже, был достаточно приятен в общении, несмотря на врожденные дефекты. Он был помощником низшего уровня на борту командирского корабля. Что и было характерно для представителей его расы, работа его была грязной и нудной.
Он стоял в простой униформе, состоящей из шорт и пиджака, его скользкий хвост задумчиво покачивался из стороны в сторону, задние перепончатые ноги его увязли в грязи, но он чувствовал себя совершенно спокойно, в отличие от Медика-Пятой-Степени. Хотя половина его инструментов была потеряна во время аварии, на его поясе осталось еще немало полезных вещей, которые смогут пригодиться во время их долгого совместного путешествия.
Левая его рука свободно висела вдоль тела. Он вывихнул ее во время падения, и Медик-Пятой-Степени первым делом попытался ее вправить, когда столкнулся с ним в чаще, пытаясь найти, кто из их соратников выжил во время аварии.
Медик поглядел на его задний отросток. Разумная раса – и до сих пор с хвостом! Вообразите только! Маленькие черные глазки и огромный рот прибавляли облику этого существа выражение полной тупости. Тем не менее лепары не были так уж тупы. Просто не слишком умны. И так же преданы делу разгрома Назначения, как и значительно более умные существа, напомнил себе Медик-Пятой-Степени.
Итепу вперевалочку направился к дереву, под которым стоял медик-маг, невзирая на дождь, который мощными струями скатывался по его коричнево-зеленой, слегка склизкой коже.
– Куда мы идем и когда, друг гивистам?
– Откуда мне знать? – печальный Медик-Пятой-Степени поправил переводящее устройство и сделал слабый жест на юг тонким изящным пальцем с длинным ногтем.
Лепар некоторое время молчал, прислушиваясь к звуку дождя, настраивая наушник и микрофон и ожидая, когда двинется с места старший по рангу гивистам.
– Нам пора идти, – сказал он наконец. – На этой территории враг.
– Не думаю, – Медик Пятой Степени соскользнул с корня дерева, на котором до сих пор стоял и по щиколотки увяз в грязи, сразу же облепившей его конечности. Он поморщился. – Битва окончена, и уже давно не слышно выстрелов.
– Из-за дождя плохо слышно.
Физиотех сдержался и не ответил. Если Лепар соображал медленно, это не означало, что он всегда не прав.
– Может быть, ты и прав. Необходимо покинуть эту зону.
Лучше уж умереть где-нибудь неподалеку, чем быть захваченными в плен живыми. Попавших в плен иногда отдавали амплитурам для умственного «приспосабливания». Часть мозга изъята здесь, другая часть заменена в другом месте, и вот уже пленник без согласия с его стороны становился ценным инструментом для достижения Назначения. Он содрогнулся. Тонкая пленка воды покрывала болотистую поверхность, на первый взгляд казавшуюся твердой. Вежливый Итепу приноровил свой шаг к более медленному шагу компаньона.
К вечеру они прошли значительно больше, чем в самых смелых мечтах предполагал медик. Они уселись под прикрытием листа, сравнимого по размеру с крылом небольшого летательного аппарата, и съели спелый мясистый фрукт, подобранный лепаром. После этого медик-маг почувствовал себя значительно увереннее. Они хорошо себя чувствовали, а местная флора не оказывала на них плохого воздействия. Он позволил себе вообразить, что у них, вероятно, есть возможность достичь передового поста.
Насколько он мог припомнить, это благословенное место находилось на западном берегу широкой, извилистой реки, которая текла с севера на юг. Если уж они сумели проделать такой длинный путь, то сумеют соорудить что-то наподобие плота и проделать остаток пути вниз по реке к безопасному месту. Он представил что-то маленькое, оранжевое и непрерывное. Если только местные насекомые и пресмыкающиеся раньше не высосут из них кровь, подумал он.
Он сумел вообразить себя в кругу семьи, даже сумел немного помедитировать, а лепар молча наблюдал за ним. Маг сидел, скрестив ноги в грязи, плотно закрыв глаза, повернувшись спиной к воображаемому кругу. Теплый, яркий и солнечный свет и горячий сухой песок заполнили его мысли, помогая расслабиться и обрести умственное равновесие. Чрез некоторое время Итепу повернулся к нему спиной и начал рыться в грязи в поисках чет-то съедобного.
К утру дождь перешел в мелкую изморось, униформа Медика-Пятой-Степени начала подсыхать. Коэффициент его плохого состояния значительно упал. К полудню он уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы с уверенностью идти сквозь густую поросль.
Они выжили и по возвращении будут встречены, как герои. Сомнений нет. Даже массуды и люди вынуждены будут признать их достижения. Размышляя обо всем этом, маг находил еще время для того, чтобы восхищаться изобилием красочных цветов джунглей.
– Ты любишь свою работу?
– Что? – Медик поглядел на своего печального спутника. Они готовились к ночлегу. Блестящие черные глаза посмотрели на него.
– Твою работу. Тебе нравится ее делать?
Лепары обычно не заводили разговор первыми, поэтому Медик-Пятой-Степени был несколько ошарашен вопросом. Он не не сразу сумел ответить.
– Да, конечно. Я занимаюсь тем, что у меня хорошо получатся, и когда-то надеюсь получить третью или даже вторую степень. – К собственному изумлению, он тоже задал вопрос:
– А ты?
– Я не думаю об этом слишком много, – Итепу зевнул, казалось, при этом огромный рот рассек его лицо надвое. Стала видна тесная глотка:
– Я делаю то, чему меня научили.
Медик-Пятой-Степени строил шалаш из листьев и сломанных сучьев.
– Иногда я думаю, что так и лучше. Трудно видеть, как другие страдают. Ты ты не можешь им помочь. Например, те, кто во время взрыва тоже вылетели вон из аппарата, но не выжили. Я ведь ничего для них не смог сделать. На самом деле.
– Ты сделал то, что смог. Скажи, если бы здесь оказался раненый враг, ты помог бы ему?
Удивительно было, что лепар завязал разговор. Ну а уж то, что пускается в философские размышления, это и вообще неожиданно.
– Даже не знаю, по правде сказать. Об этом я лично никогда не думал.
Наверное, это бы зависело от конкретных обстоятельств.
Когда в ответ на его слова Итепу ничего не сказал, Медик-Пятой-Степени почувствовал себя обманутым. Когда на следующее утро он поднялся и начал умываться, эта мысль все еще не давала ему покоя. К этому времени он уже ощутил полную уверенность. Он был убежден, что они доберутся да своих. Этому благоприятствовала и погода. Дождь почти совсем стих. Он так расслабился, что даже не вскочил с места, когда на плечо неожиданно опустилась рука.
Итепу наклонился над ним, делая небольшие круговые движения, призывая таким образом к молчанию. Озадаченный, но послушный, физиотех последовал, пригнувшись, вслед за своим компаньоном в лесную чащу. Лепар-амфибия остановился позади корня, похожего на стену, и сделал жест рукой. Следуя взглядом за вытянутым пальцем, медик чуть не присвистнул от изумления.
Неподалеку расположился человек, возможно один из тех, кто находился на борту корабля сопровождения. Не было сомнений – его сбили криголиты и он находился в аналогичном с ними положении. Настроение физиотеха улучшилось. Если человек вооружен, он со своим компаньоном остаток пути пройдет под надежной охраной. В их конкретной ситуации лучше общество одного человека, чем трех или четырех массудов. Люди значительно лучше приспособились к жаре и влажности Эйрросада.
Только он собрался встать и помахать ему рукой, как на нет набросился лепар.
– Я знаю, что ты думаешь, – лицо его оказалось совсем рядом с лицом физиотеха. – Это не человек.
Все четыре века физиотеха нетерпеливо вздрогнули:
– Что ты говоришь? Конечно же, это человек.
– Нет.
– Посмотри на него. На его пропорции, на очертания. Это – человек.
Итепу медленно поднялся, чтобы посмотреть через корень дерева:
– Жди и наблюдай.
Раздосадованный и сбитый с толку медик все же подчинился приказу более низшего по рангу лепара, хотя и с неохотой. Через некоторое время существо поднялось на ноги и начало методически изучать окружающие его джунгли. Глаза медика расширились. Он поспешно нырнул за корень.
– Да, ты был совершенно прав, – прошептал он напряженно. – Это ашреган! Пропорции человеческие, но это ашреган. – Ошибки быть не могло. Эти выдающиеся кости над ушами и мешки под глазами. Несмотря на рост и строение, это был ашреган.
– Настоящий гигант для ашреганов, – согласился Итепу.
Длинный язык медика начал вибрировать во рту.
– Клянусь Кругом! Это, вероятно, один из тех мутантов, которые разгромили станцию на Кобе. Говорили, что они высоки ростом, быстро движутся и значительно сильнее, чем их сородичи. Предполагают, что это – результат биоинженерии, примененной амплитурами к ашреганам. Чем больше смотрели они на существо, тем больше убеждался Медик-Пятой-Степени, что перед ними один из тех самых мифических воинов ашреганов. Он был значительно выше даже обычных людей. Поэтому неудивительно, что он не сумел его сразу опознать. В конце концов, ашреганы были настолько же похожи на людей, насколько сами гивистамы походили на более мелких по размерам о’о’йанов. Он обсудил свои наблюдения с Итепу, жалея, что того не из его собственной расы или расы сардонических, но блестящих с’ванов. Ему явно не хватало сейчас чувства юмора.
– Как же это странно, – бормотал он. – Он похож на ашрегана, но передвигается, как человек.
– Биоинженерия Амплитура, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42