Она обернулась и посмотрела в сторону двух всадников за четверть мили от них — Колби и Уэйнрайта. Оба развернули лошадей и смотрели в ту сторону, откуда раздался выстрел. Она подумала, что с места, где они находятся, возможно, видны индейцы, недоступные пока ее взгляду.
Хол Колби пришпорил свою лошадь и стегал ее так, что она буквально полетела над землей по направлению к Диане. Уэйнрайт же заколебался, еще раз взглянул в сторону индейцев, а затем в обратном направлении — в сторону лагеря, находящегося на расстоянии пятнадцати миль. Внезапно он повернул свою лошадь и кинулся наутек.
В ее памяти промелькнули те взволнованные слова, которыми он утомлял ее уши накануне вечером: «Я тебя боготворю. Нет такой жертвы, которую я не принес бы охотно и радостно ради тебя и твоей семьи. Я бы умер за тебя, дорогая, — и благодарил Бога за эту возможность!» Ее губы скривились в презрительной усмешке, а глаза послали полный пренебрежения взгляд вслед удаляющейся фигуре Уэйнрайта.
Затем она вновь глянула на Колби. Как величествен он был в этот момент! Он вынул один из своих шестизарядных револьверов и теперь скакал не к холму, а прямо по направлению к индейцам. Исчезнув из поля зрения, он почти тут же вступил в перестрелку. Ей был слышен треск его револьвера, смешанный с выстрелами индейцев. И тут отец, на миг прервав огонь, обратился к ней:
— Боже мой, Ди, неужели ты еще здесь? Поспеши! У тебя есть немного времени, пока Хол обратил их в бегство, но они еще вернутся. Там их не менее дюжины. Скачи в лагерь за подмогой!
— Туда уже поскакал мистер Уэйнрайт, — сказала она. — Мы должны быть с тобой вместе всю жизнь. Чтобы привести помощь, не нужно двоих, а мой револьвер пригодится здесь, пока не прискачут парни. — И, несмотря на все протесты отца, она спешилась и подползла к нему.
За гребнем Диана видела Колби, скачущего к ним. Индейцы же группировались для преследования четвертью мили далее, окружая холм. На переднем плане валялся убитый краснокожий, а его лошадь, оставшаяся без всадника, убегала навстречу своим подругам.
Диана легла в нескольких футах от отца. Оба были готовы прикрыть отступление Колби, когда индейцы открыли дружный огонь.
— Хотел бы я иметь пару винтовок! — вздохнул Элиас Хендерс. — Будь у меня карабин тридцатого калибра, я бы и один продержался до приезда парней.
— Нам нужно продержаться всего час, папа. Я уверена, что парни успеют вовремя!
— Мы сделаем все, что можем, но, Ди… — Он сделал паузу, а когда продолжил, голос его чуть дрогнул: — Не дай взять себя живой, дорогая. Парни могут и опоздать. Уэйнрайт — никакой наездник, ему понадобится больше времени, чем любому из наших. Они-то загнали бы лошадь, но успели вовремя. Хорошо, если он застанет их. Но все дело в том, что в лагере в такое время может не быть никого, кроме повара, — вот чего я больше всего боюсь, моя девочка. Мы, конечно, сделаем все что можем. Скорее всего, мы спасемся, но если нет— помни, что я тебе сказал. Не дай им взять себя живой. Сбереги один выстрел. Ты поняла?
— Да, папа.
Колби, подгоняя лошадь шпорами и хлыстом, неожиданно выскочил на их сторону холма, резко осадил лошадь рядом с ними и спрыгнул с седла. Бедное животное упало набок в изнеможении. Колби выволок тело пыхтящей, задыхающейся лошади вперед, так, чтобы оно заслоняло собой Хендерсов, затем без единого слова приставил свой револьвер к лошадиному лбу и выстрелил между глаз.
Диана Хендерс испустила тяжелый, смятенный вздох. Неумолимый Колби повернулся теперь к ее собственному мустангу. Девушка закрыла глаза ладонями и сжала губы, чтобы сдержать рыдание. Мгновением позже раздался выстрел и звук падающего тела.
— Заползай за моего конягу, Ди, — приказал Колби. Он вцепился в тело ее мертвого мустанга, пытаясь подтащить его поближе к остальным, чтобы образовать треугольник из него и двух других мертвых лошадей. Получилось бы неплохое укрытие, наподобие окопа. Хендерс встал на колени и стал помогать Колби, в то время как Диана открыла огонь по приближающимся индейцам.
— Думаю, мы продержимся до прихода наших, — подбодрил бригадир. Он владел собой и был абсолютно хладнокровен — настолько же, насколько, вероятно, был хладнокровен Джефферсон Уэйнрайт в какой-нибудь бостонской гостиной. Даже прицеливаясь в полуголого орущего дикаря, Диана Хендерс думала об этом — и промахнулась. Она выстрелила еще раз. На этот раз индеец перестал вопить, схватился обеими руками за живот и свалился наземь. Да, Хол Колби мог бы научиться быть хладнокровным в бостонских гостиных. А вот сможет ли Джефферсон Уэйнрайт когда-нибудь стать хладнокровным среди дикарей в боевой раскраске, пронзительно кричащих и жаждущих его крови?
Теперь индейцы окружили холм, подступили к нему почти вплотную и стреляли, не переставая наступать. Естественно, от этих дикарей не приходилось ожидать и намека на благородство, так что в случае поражения трое людей на холме оказались бы в большой опасности. После того как один из их воинов был сражен пулей Дианы, апачи расширили свой круг и через несколько минут отошли на безопасное расстояние. Недоступные для револьверного выстрела, индейцы сбились в тесную группу. Трое людей на холме увидели, как они возбужденно разговаривают и жестикулируют.
— Замышляют какую-то чертовщину, — проворчал Хендерс.
— Надеюсь, что они не додумаются атаковать с разных сторон до прихода наших, — озабоченно произнес Колби. — Если это случится, нам останется только поцеловать друг друга на прощанье. Хотел бы я, чтобы тебя здесь не было, Ди. Этот чертов трусливый хлыщ смылся! Если бы он сразу не показал хвост, то могла бы ускакать ты. Разумеется, в верховой езде ты заткнешь за пояс этого теленка — ты была бы в лагере вдвое быстрее, чем он. А главное, была бы в безопасности… О дьявол! Они разделяются!
— Да, они опять окружают нас, — сказала Диана.
— Если они будут атаковать, Хол, подожди, пока они подойдут поближе и истратят побольше патронов. Тогда вставай и дай им жару, — распорядился Хендерс. — А ты, Ди, покрепче прижмись к земле и не двигайся, просто смотри на нас. Если увидишь, что мы оба упали, значит, все кончено. Тогда ты должна сделать то, что я сказал тебе.
Хол Колби посмотрел на прекрасную девушку, нахмурившись, — он без объяснений понял, что имел в виду ее отец.
— Чертов хлыщ! — пробормотал он в ярости и после небольшого размышления продолжил: — Может быть, не стоило мне убивать всех лошадей? Тогда Ди еще могла бы скрыться…
— Нет, — заверил его Хендерс. — Ты все сделал правильно, Хол. Ди не успела бы скрыться. Я говорил ей, но она не послушалась — а уже тогда, по большому счету, было поздно.
— Я тоже считал, что слишком поздно, — согласился Колби. — Но, возможно, я ошибался. Хотел бы я, чтобы здесь был этот чертов хлыщ!
— Они подходят! — закричала Диана.
С четырех сторон на них мчались индейцы. Их дикие вопли беспощадно разрушили тишину солнечной долины. Трое припали к земле в томительном ожидании. Безмолвие длилось до тех пор, пока ближайший краснокожий не очутился где-то в двадцати пяти ярдах от них.
— Пора! — сказал Хендерс, вставая. Колби мгновенно поднялся, открывая огонь. Диана тоже не собиралась ждать своей судьбы, припав к земле, — она вскочила на ноги почти так же быстро, как двое мужчин.
— Ложись! — крикнул ей Хендерс, но ее единственным ответом был меткий выстрел, уложивший коня под индейским воином шагах в двадцати от них. Колби и Хендерс тоже положили по индейцу, а Колби попал еще и в лошадь третьего. Теперь ренегаты были совсем близко и представляли собой прекрасные мишени для трех белых, каждый из которых был отменным стрелком. Они не тратили патроны зря, попадая с первого раза.
Индейская лошадь заржала и повернула в сторону, унося своего всадника вниз по покатому склону холма. Вторая споткнулась и обрушилась на землю, распластав в пыли своего раскрашенного хозяина. Раненый воин тоже повернул назад и, нелепо прихрамывая, побежал, пытаясь укрыться от опасности. Еще один упал замертво, уже ни о чем не заботясь. Двое пеших воинов бросились врукопашную, используя свои опустошенные ружья как дубинки. Один из них прыгнул к Диане, другой к Колби. В этот момент Элиас Хендерс поднял обе руки над головой, ружье выскользнуло из его обессилевших пальцев, и он упал как подкошенный прямо на тело своей мертвой лошади.
Колби выстрелил в живот тому, который бросился на него, и мгновенно повернулся в сторону Дианы. Прямо позади нее он увидел раскрашенное лицо огромного вождя. Колби видел, как тот взмахнул ружьем, желая размозжить ей голову. Она дернула курок кольта, чье дуло было направлено на покрытое потом, лоснящееся тело дикаря, но ответного выстрела не последовало. Прыгнув к ним, Колби внедрился между Дианой и вождем, вцепился в ружье и вырвал его из рук краснокожего.
Индеец потянулся к ножу. Колби, у которого было два разряженных ружья, но не было времени заряжать, попытался поразить своего врага одним из них. Борясь, они упали.
Диана Хендерс перезарядила свой револьвер и осмотрелась. Отброшенные индейские воины перегруппировались и возвращались с дикими победоносными криками. Похоже, они считали битву выигранной.
Раненый Элиас Хендерс ценой огромного усилия приподнялся на локте, осмотрел поле битвы и мгновенно оценил ситуацию.
— Ди! — закричал он. — Скорее же, девочка моя! Не нужно ждать, убей себя! Не дайся им живой!
— Некогда! — крикнула она и повернулась к двоим, белому и краснокожему, сцепившимся в смертельной схватке у ее ног. Она приставила дуло своего револьвера к перекатывающемуся, мечущемуся телу индейца и выжидала момент, когда можно будет вогнать пулю в вождя, не поранив при этом Колби.
Сзади к ней быстро приближались возвратившиеся воины. Копыта их лошадей глухо стучали по рыхлой земле. Они были уже почти рядом, когда пальцы Колби наконец нашли горло вождя, и голова последнего резко дернулась в сторону. Этого-то мгновения и ждала Диана. Она приблизилась к ним вплотную, раздался звук выстрела, и ренегат затих в железной хватке Колби.
В то же мгновение они услышали дикий крик откуда-то снизу — кто-то приближался к холму. Однако оставшиеся индейцы наступали с противоположного фланга, поэтому было непонятно, кто же кричит. Не очередной ли это отряд ренегатов?
Колби отбросил в сторону тело вождя и уже стоял на ногах возле любимой. Оба они посмотрели в ту сторону, откуда доносился новый звук, — и увидели, как двое верховых мчатся к ним сумасшедшим галопом.
— Это Бык! — закричала Диана. — Бык и Техасец Пит!
Кони приближающихся ковбоев шли голова к голове. Сами всадники выли как демоны. Индейцы, которых осталось всего пятеро, прислушались к этому реву, на мгновение приостановились и повернули в сторону — бороться с таким подкреплением было для них уже слишком. Выпустив прощальный залп, они во весь опор поскакали прочь.
Но Бык и Пит не собирались давать им уйти так просто. Милю, а то и больше они преследовали ренегатов, пока не поняли, что их почти загнанные лошади не смогут обойти коней противника. Тогда они повернули назад и легкой рысью вернулись к троим на холме.
Как только прямая необходимость в обороне отпала, Диана преклонила колени возле отца и взяла в руки его голову. Колби также подошел к распростертому человеку, чтобы помочь ей. Внезапно, взглянув в глаза Элиаса Хендерса, девушка отпрянула в ужасе.
— Хол! Хол! Он умер! — закричала она и, скрыв лицо в ладонях, разрыдалась.
Колби, непривычный к женским слезам и вообще к столь сильному проявлению горя, на миг утратил дар речи. Он почти механически обнял ее и привлек к себе. Ее лицо было у него на груди, когда Бык и Техасец Пит въехали на холм и спешились. Оба мгновенно поняли смысл этой жалобной сцены. Но помимо гибели «старикана», которого оба любили — по крайней мере, Бык, — они поняли и кое-что другое.
Глядя на Диану и Колби, Бык слышал похоронный звон по малейшей надежде на личное счастье. Он был в высшей степени опечален и ожесточен, поднимая тело убитого хозяина и укладывая его поперек седла.
— Садитесь на лошадь Пита, мисс, — сказал он мягко. — Колби, ты иди вперед, с ней, а мы с Питом пойдем за вами — с телом старика.
Его предложение приняли без единого слова. Было в нем что-то, заставляющее подчиняться, хотя он больше и не был бригадиром. Так было всегда — в любой ситуации он оказывался лидером. Даже если Быку не верили, то все-таки невольно подчинялись. Вероятнее всего, потому, что он был человеком огромной силы, к тому же весьма быстро соображал и почти неизменно оказывался прав. Но вовсе не потому, что люди любили его, — качества, которые обычно привлекают симпатию людей, отсутствовали у Быка напрочь.
Диана и Колби поехали вперед. Бык и Пит надежно привязали тело Элиаса Хендерса к седлу. Маленький траурный кортеж медленно двинулся к лагерю.
Глава 7
ОТЪЕЗД УЭЙНРАЙТА
Через неделю после похорон Элиаса Хендерса во дворе ранчо «Застава Y» появилась коляска Уэйнрайтов. Отец и сын вылезли из нее и вошли в дом. Они обнаружили Диану в кабинете — она работала с книгами, которые вела для отца, выполняя обязанности бухгалтера в случае, если такового не было в штате. Сейчас как раз был такой случай.
Она приветствовала их вежливо, хотя и без всякой сердечности. Это была первая ее встреча с ними со времени смерти отца — она отказалась видеться с молодым человеком после возвращения в лагерь с телом Элиаса Хендерса.
— Через несколько дней мы рассчитываем отправиться, мисс Хендерс, — сказал старший Уэйнрайт. — Решили перед отъездом навестить вас. Может быть, вам нужен совет или какая-то помощь — поможем всем, чем сможем. Мы оба всегда в вашем распоряжении.
— Весьма любезно с вашей стороны, — ответила девушка. — Но в общем, у меня здесь столько добрых друзей, что я вовсе не собираюсь чем-то беспокоить вас. Все были со мной очень добры.
— От лишнего добра вреда не бывает, — продолжал старик как ни в чем не бывало. — Наши возможности вам известны. Если у вас, к примеру, возникнет нужда в деньгах, чтобы преодолеть трудное время, пока не улажены дела с наследством — что ж, только кликните Джефферсона Уэйнрайта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30