– Сначала вопрос, затем формулировка, в чем состоит соблазн: так гласят правила. Если Совет решит «за» и Отец полетит с нами, то одному из нас придется остаться здесь и занять его место. В противном случае, по его словам, в его отсутствие этому миру грозит разорение и гибель.
После небольшой паузы Арбитр продолжал: – По неизвестной нам причине вместо него может остаться лишь кто-то из вас двоих.
– Довод, – сказал епископ. – Мы единственные кандидаты по причине того, что приняли обет безбрачия и отвергли плотские отношения. Отцу, по-моему, кажется, что женщины – еще больший сосуд зла, чем мужчины. Он утверждает, что телесная связь влечет за собой утечку физической энергии, необходимой для воскрешения, кроме того, в ней присутствует нечто грязное – или, может, следует сказать, слишком телесное и животное. Я, конечно, не думаю, что такое его отношение полностью справедливо, также я не соглашаюсь с тем, что женщины стоят на одной ступени с животными. Но учтите, что он не видел женщин на протяжении десяти тысяч лет, и, может быть, женщина его расы вполне оправдывает такой взгляд на вещи. Из разговора с ним я узнал, что на его родной планете существует огромная пропасть между полами. Но, несмотря на это, он очень добр к нашим пассажиркам. Он не тронет их, ибо, по его словам, любой контакт с нами причиняет ему боль, ибо лишает его, как бы это сказать, частицы святости. С другой стороны, живя с одними цветами и деревьями…
– Довод: только что сказанное свидетельствует об его извращенной натуре.
– Довод, довод… Признайся, что ты не осмелился бы сказать ему это в лицо, ибо ты благоговеешь перед могуществом, исходящим от него. Довод: он ведет себя так, словно дал обет целомудрия; может, он так устроен, что слишком тесный контакт, образно говоря, пачкает его. Я считаю такое мировоззрение близким ко взглядам Церкви и поэтому говорящим в его пользу.
– Довод: дьявол тоже может быть целомудренным. Но потому ли это, что он любит Бога, или потому, что боится испачкаться?
– Регламент, – провозгласил Арбитр. – Настало время для смены сторон. Тезис и антитеза не изменили своего мнения по данной проблеме? Не бойтесь признать это. И да отступит гордость перед стремлением к правде.
– Не изменил, – уверенно ответил епископ. – И позвольте мце напомнить вам, что я не считаю Отца Богом. Однако его могущество сравнимо с могуществом Бога, и Церковь может использовать его.
Кэрмоди встал, стиснув край стола. Голову он агрессивно нагнул; его поза никак не вязалась с нежно меланхолическим выражением маски.
– Мнение антитезы также не изменилось. Ну что же. Тезис утверждает, что могущество Отца сравнимо с могуществом Бога. Я же утверждаю, что это справедливо и для человека, но в определенных пределах, определяющихся тем, что он может сделать с материей посредством материи. Я также утверждаю, что могущество Отца не выходит за эти пределы, ибо в его так называемых чудесах нет ничего сверхъестественного. На самом деле человек способен делать то же, что делает Отец, хотя на примитивном уровне.
Я использовал доводы духовности, надеясь поколебать ими тезис, прежде чем сообщу о моих открытиях. Мне этого не удалось. Ну что же. Теперь позвольте мне рассказать вам, что я узнал.
Может, после этого тезис изменит свою позицию.
Сказав это, Кэрмоди вытащил чемоданчик и поставил его на стол. Начав говорить, он положил на него руку, как бы привлекая к нему всеобщее внимание.
– Могуществе Отца, по-моему, это лишь продолжение человеческих возможностей. Оно кажется непостижимым, но лишь пото му, что опирается на науку куда более древнюю, чем наша. В конце концов, мы уже умеем омолаживать старые тела, так что средняя продолжительность жизни составляет около ста пятидесяти лет. Мы в состоянии создавать органы из искусственной плоти.
Возможно оживлять мертвых, если прошло не слишком много времени и если удастся заморозить их сразу после смерти. Мы даже можем создать простейший органический мозг – где-то на уровне лягушки. А в чувствах страха и паники вообще нет ничего нового. У нас есть ультразвуковые пистолеты, создающие подобный эффект. Разве он не может пользоваться сходными методами?
Лишь потому, что он предстал перед нами в чем мать родила да с пустыми руками, мы заключили, что все его действия носят сверхъестественный характер. Мы не можем представить себе немашинной цивилизации. А что, если он достигает этого другим путем? Как насчет желейных деревьев, представляющих собой электромагнитный феномен? Как насчет жужжания, которое мы слышали?
Итак, я попросил у инженера микрофон и осциллоскоп, вооружился детектором шумов, засунул все в сумку и пошел в лес. Я видел, что Его Преосвященство тоже не терял времени перед Судилищем зря, опять разговаривая с ним. Во время этого разговора желейные деревья поблизости излучали ультразвук с частотами 4 и 13 герц. Вы знаете, что это значит. Первый массирует кишечник и вызывает перистальтику, второй внушает неопределенное чувстве угнетения. Были также и другие звуки инфра– и ультрадиапазонов.
Я отошел подальше от Отца, чтобы осмотреть лес в других местах. И заодно подумать. Я считаю весьма важным тот факт, что на этой планете у нас не было случая или, вернее, желания к медитации. С момента посадки Отец торопил нас, сбивая с толку. Очевидно, он хочет запудрить наши мозги слишком быстрой сменой событий.
Немного подумав, я пришел к выводу, что само по себе воскрещение не было инициировано Отцом.
Отнюдь не он вдыхает жизнь в мертвые тела. Это происходит автоматически, сразу после того, как вновь созданное тело готово к получению биоэлектрического разряда, испускаемого желе– протоплазмой.
Он лишь узнает, когда существо готово к воскрешению, и ловит мозговые волны новой жизни, питается ими. Как? Скорее всего существует двухсторонняя связь между его мозгом и желе. Мы знаем, что мыслим символами и что сами символы есть не что иное, как ложная комбинация мозговых импульсов, вызывающих череду образов в сознании. Он запускает уже отлаженный механизм своей мыслью, посылая определенный символ.
Далеко не все способны сделать это, потому что только мы, два священника, давшие обет безбрачия, оказались единственными людьми, способными уловить волны. Очевидно, требуется особое психосоматическое состояние. Почему? Я не знаю. Может, также процесс зависит от уровня духовности. Во всяком случае, отношения тело – разум еще недостаточно изучены. Я не могу решить этой задачи, я могу лишь гадать.
Его способность лечить на расстоянии объясняется взаимодействием с желейными деревьями, которые ставят диагноз и лечат болезни. Они принимают излучение всех плохо функционирующих и больных органов и посылают волны, которые подавляют или уничтожают недуг. В этом процессе нет ничего сверхъестественного. Он происходит в соответствии с законами материалистической науки.
Я предполагаю, что, когда Отец прилетел сюда, он отлично знал, что деревья приводят в экстаз, и он просто подстраивался под волны, испускаемые ими в момент оживления. Но после стольких лет одиночества, проведенных в состоянии почти не прекращающегося наркотического блаженства, он внушил себе, что это он вдыхает в животных новую жизнь.
Существует еще несколько вещей, которые стоит обдумать. Например, как он поймал наш корабль?
Я не знаю. Может быть, он узнал о гипертрансляторах от спасшейся с «Хойла» женщины и таким образом смог настроить свои мозговые импульсы, чтобы воспрепятствовать работе белкового банка данных. Он мог усилить эти импульсы, заставив половину желейных деревьев планеты непрерывно работать в качестве источника силовых полей, создав ловушку, в которую обязательно попадет какой-либо проходящий мимо корабль.
– А что же случилось с его кораблем? – перебил Ту.
– Если мы оставим «Чайку» на десять тысяч лет под дождем и солнцем, что от нее останется?
– Кучка пыли. А может, и меньше.
– Правильно. Как я подозреваю, Отец прилетел сюда на корабле с отменной лабораторией. Его наука была в состоянии изменять гены, и он, используя свои инструменты, превратил деревья этой планеты в желейные. Это также объясняет, как ему удалось изменить генетический код животных, так чтобы убрать все следы эволюции, сделав их абсолютно совершенными созданиями.
Низенький человек в маске сел. Поднялся епископ. Задыхаясь, он произнес: – Признавая ценность твоих исследований и догадок, доказывающих, что могущество Отца не опирается на духовность, – и, по справедливости нужно сказать, что ты, похоже, прав – я все еще считаю необходимым принять предложение Отца.
Маска Кэрмоди съехала влево.
– Что?
– Да. Мы должны передать Церкви этот чудесный инструмент, который, как и все в этом мире, может служить как добру, так и злу. Совершенно необходимо, чтобы именно Церковь обрела контроль над ним, ибо тогда она удержит тех, кто захочет злоупотребить могуществом, станет сильнее и привлечет больше людей в свое лоно. Или ты думаешь, что вечная жизнь не окажется неотразимой приманкой?
Ты только что сказал, что Отец обманул нас. Я же говорю, что нет. Он ни разу не говорил нам, что его могущество чисто духовное Может, будучи представителем чуждой нам расы, он не знал, на сколько мы непонятливы; может, он был уверен, что мы поймем как он действует.
Как бы то ни было, это не есть суть моего тезиса. Суть в том, что мы должны взять Отца с собой и передать его Церкви, которая решит, принимать его или нет. В этом нет никакого риска, ибо О: будет один среди миллиардов. Но если мы оставим его здесь, нас упрекнут или даже накажут за то, что мы были настолько трусли вы, что отвергли его дар.
Я останусь здесь, даже если мотивы моих поступков будут пол вергнуты сомнению теми, у кого нет ни малейшего права судить меня. Я – инструмент в руках Господа, такой же, как и Отец; будет правильно, если мы оба будем использовать все свои возможности; Отец же, будучи изолированным здесь, не приносит никакой пользы ни Церкви, ни человечеству; я же поборю свой страх перед одиночеством, оставшись здесь, и буду ждать вашего возвращения с мыслью, что я подобен слуге – находящему радость в исполнении долга.
– Радость! – вскричал Кэрмоди. – Нет. Я требую, чтобы мы отказали Отцу раз и навсегда. Но я очень сомневаюсь, что он дас нам покинуть планету; он будет рассчитывать, что, побоявшись остаться здесь до конца жизни, а затем умереть – ибо он не воскресит нас, если мы не ответим «да», – мы согласимся взять его на борт. И он позаботится, чтобы мы оказались запертыми на корабле: иначе нам будет угрожать вызывающее панику излучение или нападение его зверей. Но поживем – увидим.
Вот что я хочу узнать у тезиса: почему мы не можем просто отказать ему и предоставить решение проблемы какому-нибудь другому кораблю? Ведь с помощью своей ловушки он может легко поймать еще один. Или, возможно, когда мы вернемся домой, сюда на разведку отправится правительственный корабль.
– Отец объяснил мне, что мы – его единственный реальный шанс. Ему может понадобиться еще десяток тысяч лет, чтобы снова поймать корабль. Или целая вечность. Вы знаете, что перемещение корабля из одной точки нормального пространства в другую, с точки зрения стороннего наблюдателя, происходит мгновенно. Теоретически происходит вращение плоскости координат пространства вокруг особой оси, и корабль, не затрачивая времени, перемещается из пункта отправления в пункт назначения. Как бы то ни было, имеет место эффект распространения комплекса электромагнитных полей, соответствующих кораблю, проявляющихся в шести точках, начиная со стартовой, которые располагаются на прямой, перпендикулярной к траектории, со все увеличивающимися расстояниями.
Эти проявления называют «призраками». Они не видны глазу, ни один человеческий инструмент не может их зафиксировать. Существование этих «призраков» вытекает из уравнений Гизо, которые объясняют, каким образом электромагнитные волны могут распространяться быстрее скорости света, хотя еще Аушвейг доказал, что Эйнштейн ошибался, считая скорость света предельной.
Если мы проведем прямую линию между Вайлденвули и Иггдрасилем, мы заметим, что Прорва не лежит на ней, что она находится в стороне. Но поскольку она лежит на перпендикуляре к ней, здесь как раз проявляется один из «призраков». Электромагнитная сеть, запущенная деревьями, поймала его и «заморозила». В результате «Чайку» буквально притянуло к Прорве вместо Иггдрасиля. На какую-то долю миллисекунды мы, вероятно, показались в пункте назначения, а затем были переброшены сюда. Конечно же, мы этого не заметили, так же как никто на Игг-драсиле не заметил нас.
Рейсы между Иггдрасилем и Вайлденвули нерегулярны, кроме того, «призрак» должен точно совпасть с фазами поля, иначе он проскочит между импульсами. По этим причинам его шансы поймать еще один корабль весьма невелики.
– Да, и именно по этой причине он не отпустит нас. Если мы улетим без него, то сюда пришлют крейсер с защитным полем, способным нейтрализовать действие деревьев. Итак, мы – его единственная надежда. И все же я говорю «нет», даже если нам придется навсегда застрять на этой планете.
Беседа в таком духе продолжалась еще часа два, пока Ту не потребовал окончательного решения.
– Итак, Мы выслушали мнения обеих сторон. Антитезис указал на опасность превращения человечества в кучку бесплодных псевдобогов, подверженных анархии.
Тезис утверждает, что опасность состоит в отказе от подарка, который может сделать Церковь всеохватывающей и всемогущей, ибо в ее руках в буквальном смысле слова будут ключи от жизни и смерти.
Тезис, ваше окончательное решение.
– Я настаиваю на принятии предложения Отца.
– Антитеза.
– Нет. Отказать.
Ту положил свои большие костлявые руки на стол.
– Как Арбитр и судья я согласен с антитезой.
Он снял маску. Остальные, словно нехотя расставаясь с анонимностью и возможностью не брать на себя ответственность, медленно последовали его примеру. Злобно глядя друг на друга, они не обращали внимания на громкое покашливание капитана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10