Абсурдная теория, если смотреть с научной точки зрения, хотя в некоторой степени она работает. В это трудно поверить, но теперь мне приходится заставлять себя всплывать: в глубине так тихо, безопасно и тепло, даже в том случае, когда вода очень холодная, как в этом озере.
Говоря это, он вытирался своей манишкой, повернувшись спиной к Кэрмоди. Священник знал, что Андре стесняется его. Сам он, хотя и понимал, что его тело выглядит безобразным и гротескным рядом с хорошо сложенным епископом, был совсем не стеснительным. Так же, как и многие люди его времени, он рос в мире, где (нагота на пляже и у себя дома принималась обществом как должное, а в некоторых местах даже была обязательна. Андре, рожденному в семье священника, было дано весьма строгое воспитание. Его благочестивые родители настаивали на том, чтобы он следовал старым традициям, даже если это означало стать мишенью для насмешек.
Об этом он и заговорил, будто прочитав мысли Кэрмоди: – Я ослушался отца всего лишь раз в жизни. Мне тогда было десять лет. По соседству с нами в основном жили агностики и почитатели Храма Мирового Света. Но у меня было несколько приятелей из местных сорванцов, и однажды они все-таки уговорили меня пойти купаться голышом. Конечно же, мой отец поймал меня; казалось, у него есть инстинкт, сообщающий ему, если кому-то из его семьи грозит опасность впасть в грех. Тогда он устроил мне порку, запомнившуюся на всю жизнь, упокой, Господи, его душу, – добавил он, не сознавая иронии, промелькнувшей в этих словах – «Кнут не мука, а вперед наука» – была его любимая поговорка, хотя ему пришлось высечь меня только раз в жизни.
Или, вернее сказать, дважды, так как я вырвался от него, когда он начал пороть меня перед приятелями, нырнул в воду и находился там довольно долго, пытаясь испугать отца тем, что я утопился. В конце концов мне пришлось вынырнуть и вылезти на берег, где отец продолжил наказание. Во второй раз он бил не сильнее, чем в первый. Он ведь не хотел меня убивать, хотя был недалек от этого. Если бы современная наука не умела убирать шрамы, у меня до сих пор были бы исполосованы спина и ноги. Однако все рубцы остались здесь, – и он положил руку на сердце.
Епископ вытерся и поднял свои кюлоты.
– Это случилось тридцать пять лет назад и за сотни световых лет отсюда, но я продолжаю утверждать, что наказание принесло мне огромную пользу. – Он взглянул на безоблачное небо, обвел взглядом лес, вдохнул полную грудь воздуха и произнес: – Это чудесная, нетронутая планета, свидетельство Божьей любви к Его созданиям, Его великодушия – он заселил ими всю Вселенную, словно это была его обязанность! Здесь я чувствую, что есть Господь на небесах и мир совсем недалек от совершенства. Симметрия и изобилие плодов на деревьях, чистый воздух и вода, бесконечное разнообразие птичьих трелей, яркие цвета…
Он остановился, ибо внезапно ощутил то, что Кэрмоди заметил еще минуту назад. Не было слышно шумного, но мелодичного щебетания птиц, куда-то подевались обезьяны. Все затихло. Словно толстое одеяло мха, тишина повисла над лесом.
– Что-то напугало этих животных, – прошептал Кэрмоди. Он поежился, хотя заходящее солнце давало еще достаточно тепла, и огляделся. Рядом с ними, на длинной ветви, нависающей над озером, уселось несколько обезьян, появившихся неизвестно откуда. Все они были покрыты серым мехом, лишь на груди у каждой обезьяны было белое пятно в форме креста. На головах у них была довольно густая шерсть, спадавшая на лоб, образуя подобие монашеского капюшона. Лапы они держали у глаз в положении «не-вижу-зла». Но даже через пальцы было заметно, как блестели их глаза, и Кэрмоди, несмотря на беспокойство, охватившее его, улыбнулся и прошептал: – Подглядывать нечестно.
Из леса донесся громкий кашель; монахи, как Кэрмоди окрестил обезьян, будто в страхе жались все ближе друг к другу.
– Что это может быть? – спросил епископ.
– Должно быть, большой зверь Я слышал, как кашляют львы: очень похоже на этот звук.
Внезапно Андре протянул руку и своей огромной пятерней крепко сжал пухлую ладонь Кэрмоди.
Встревоженный видом епископа, Кэрмоди спросил: – Что, начинается приступ?
Андре покачал головой. Глаза его остекленели.
– Нет. Забавно, но на секунду меня посетило то же чувство, как и тогда, когда меня поймал отец, – он отпустил руку Кэрмоди и глубоко вздохнул. – Со мной все в порядке.
Он поднял кюлоты и собрался надеть их. В этот момент Кэрмоди ахнул. Андре резко поднял голову и вскрикнул. Что-то белое вырисовывалось в тени деревьев, двигаясь медленно, но уверенно – причина и фокус той тишины, которая охватила весь лес. Затем пришелец стал казаться более темным, вступив в полосу солнечного света, и на секунду замер там, но не для того, чтобы привыкнуть к ослепительному сиянию, а чтобы глаза наблюдателей привыкли к его виду. Он был восьми футов росту и очень походил на человека, двигался он с таким достоинством и величием, что, казалось, земля почтительно расстилается перед ним. Это был обнаженный, очень крупный мужчина с длинной бородой. Глаза его, как у внезапно ожившей гранитной статуи бога, были настолько ужасны, что в их страшно было взглянуть.
Он заговорил. Теперь они знали происхождение кашля, порожденного в легких, глубоких, как колодец оракула. Голос его походил на рычание льва, он заставил двух пигмеев вновь схватиться за руки с чувством, будто их мышцы отказываются повиноваться. Они даже не задумались, почему он говорит на их родном языке.
– Приветствую вас, дети мои! – прогрохотал он.
Они склонили головы.
– Отец.
За час до заката Андре и Кэрмоди выбежали из леса. Они торопились, так как даже за милю от корабля был слышен страшный шум. Кричали мужчины, вопила женщина, громко рычал какой-то зверь. Они успели как раз вовремя, чтобы увидеть конец драмы. Два огромных зверя, двуногие создания с тяжелыми хвостами и мордами, похожими на медвежьи, преследовали Кейт Леджин и Пита Мастерса. Кейт и Пит неслись, держась за руки, он тащил ее так быстро, что, казалось, на каждом шагу она взлетает в воздух. В другой руке он сжимал энергопилу. У них не оказалось акустического пистолета, чтобы защитить себя, хотя капитан Ту приказал всем носить с собой оружие. Мгновение спустя стало понятно, что ультразвук был бы абсолютно бесполезен – несколько человек из команды разрядили свои пистолеты в хищников. Не обращая никакого внимания на ультразвук, монстры нагнали парочку посреди лужайки. Несмотря на то что были безоружными, Андре и Кэрмоди кинулись туда, сжав кулаки. Пит умудрился извернуться в лапах зверя и полоснуть его по морде острым краем пилы. Кейт пронзительно вскрикнула, затем потеряла сознание. В следующий момент оба они лежали на траве: звери их бросили и не спеша направились в глубь леса. Было совершенно очевидно, что ни ультразвук, ни священники их не испугали. Они прошли через испускаемые пистолетами лучи ультразвука, не обращая на них никакого внимания, и если даже те хоть как-то повлияли на их нервную систему, то вида они не показали.
Кэрмоди взглянул на девушку и крикнул: – Доктора Блейка! Позовите доктора Блейка!
Доктор Блейк появился, словно джинн из бутылки, как только упомянули его имя. В руках он держал маленький черный саквояж. Он тут же послал за носилками; стонавшую Кейт перенесли в медицинский отсек. Взбешенный Пит следовал за ней, пока Блейк не выгнал его из комнаты.
– Сейчас я возьму ружье и перестреляю этих тварей. Я выслежу их, даже если на это уйдет неделя.
Или год! Я расставлю лопушки и…
Кэрмоди силой вывел юношу из каюты и заставил сесть. Трясущимися руками он зажег две сигареты.
– Убийство этих тварей тебе ничего не даст, – произнес он. – Они снова оживут через несколько дней. Кроме того, это лишь животные, подчиняющиеся командам хозяина.
Закурив, он закрыл электрозажигалку и спрятал ее в карман.
– Я так же потрясен, как и ты. События разворачиваются слишком невероятным образом и так быстро, что моя нервная система не в состоянии все это усвоить. Но на твоем месте я бы не беспокоился о Кейт. Я знаю, выглядит она не наилучшим образом, но я уверен, что она поправится в ближайшее время.
– Вы слепой оптимистичный осел! – выкрикнул Пит. – Вы ведь видели, что с ней произошло!
– Она страдает скорее от нервного шока, чем от физиологических последствий выкидыша, – спокойно ответил Кэрмоди. – Держу пари, через минуту, когда Блейк даст ей успокоительное, она выйдет оттуда такая же здоровая, какой была сегодня утром. Я уверен в этом. Понимаешь ли, сын мой, у меня был разговор с суще ством, которое не есть Бог, но которое является ближайшим экви валентом.
– Что? – У Пита отвисла челюсть. – О чем это вы?
– Я знаю, это звучит абсурдно, но я повстречал владельца Прорвы. Вернее, он говорил со мной, и то, что он показал нам с епископом, по меньшей мере сногсшибательно. Нам необходимо о многом поведать тебе и всем остальным. Сейчас я могу лишь рас сказать тебе о его могуществе. Он может почти все: от таких приятных мелочей, как лечение зубной боли одним прикосновением руки, до оживления костей, облекая их в новую плоть. Я видел, как мертвые животные оживали и убегали, хотя скорее всего для того, чтобы вновь быть съеденными. – Нахмурившись, он добавил: – Нам с епископом было позволено самим испытать – или, вернее, со вершить? – воскрешение. Ощущение, вполне поддающееся описанию, но сейчас лучше о нем промолчать.
Пит поднялся, сжимая кулаки, и раздавил сигарету.
– Вы сошли с ума.
– Лучше бы это действительно было так; в этом случае я бы избавился от ужасной ответственности.
Если бы за мной был выбор, я бы предпочел стать неизлечимо безумным. Но мне не удастся так легко отделаться.
Внезапно спокойствие улетучилось с лица отца Джона; казалось, что он недалек от того чтобы потерять самообладание. Ошеломленный Пит смотрел, как он закрыл лицо руками. Вдруг священник резко выпрямился, и перед миром опять предстало длинноносое круглое улыбающееся лицо Кэрмоди – К счастью, последнее слово не за мной, а за Его Преосвящен ством И хотя это несколько трусливо – перекладывать свою ношу на плечи других – я должен признать, что рад. В этом случае он главный, и хотя власть приносит славу, у нее есть свои тяготы и печали. Не хотел бы я оказаться на месте епископа в данный момент.
Но Пит уже не слушал священника. Он уставился на открывающуюся дверь медицинского отсека.
Оттуда вышла Кейт, немного бледная, но твердо стоящая на ногах. Пит подбежал к ней, и они заключили друг друга в объятия, затем девушка заплакала.
– С тобой все в порядке, дорогая? – заботливо повторял Пит снова и снова.
– Да, я чувствую себя прекрасно, – ответила она, все еще плача. – Не понимаю почему, но это правда. Я абсолютно здорова. Как будто кто-то провел надо мной рукой, и сила перешла ко мне из этой руки, и я выздоровела.
Блейк, появившийся за ее спиной, кивнул в знак согласия.
– Ах, Пит, – всхлипнула она. – Со мной все в порядке, но я потеряла ребенка! Это потому, что мы украли деньги у папы. Это наказание. Убегать из дома и так нехорошо, хотя мы были вынуждены так поступить во имя нашей любви. Но мы не должны были брать эти деньги!
– Тише, дорогая, ты слишком много болтаешь. Пойдем к себе в каюту; там ты сможешь отдохнуть.
Вызывающе взглянув на Кэрмоди, он повел Кейт по коридору.
– Ах, Пит, – причитала она, – все из-за тех денег, и вот мы на планете, где от них нет никакого толка.
Лишнее бремя.
– Ты слишком много болтаешь, детка, – повторил он. Нежность в его голосе сменилась резкостью.
Они исчезли за поворотом коридора. Кэрмоди ничего не сказал. Опустив глаза, он прошел в свою каюту и закрыл дверь.
Спустя полчаса он вышел оттуда и отправился разыскивать капитана. Узнав, что Ту снаружи, он вышел из «Чайки» и увидел группу людей, стоящих на другом конце поляны. Центром их внимания были миссис Рэкка и первый помощник.
– …Мы сидели под одним из больших желейных деревьев, по очереди прикладываясь к бутылке и болтая о всяких пустяках, – рассказывал Гивенс. – В основном о том, что будет, если мы застрянем здесь до конца жизни.
Кто-то хихикнул, Гивенс покраснел, но продолжил: – Неожиданно миссис Рэкке и мне стало очень плохо. Нас сильно вырвало и бросило в холодный пот. К тому времени когда наши желудки опустели, мы подумали, что виски было отравлено. Нам показалось, что мы умрем в этом лесу, возможно, нас так и не обнаружат, так как дело происходило довольно далеко от корабля в весьма уединенном месте Но слабость покинула нас так же внезапно, как и пришла. Мы чувствовали себя счастливыми и здоровыми. Единственное, что изменилось, так это то, что и миссис Рэкка, и я были абсолютно уверены в том, что больше не возьмем в рот ни капли виски.
– И любого другого алкогольного напитка, – добавила миссис Рэкка, содрогаясь.
Те, кто был осведомлен о ее слабости, с любопытством уставились на нее. В глазах некоторых читалось сомнение. Кэрмоди похлопал капитана по плечу и отвел в сторону.
– Работают ли сейчас радио и электроника? – спросил он.
– Они вновь заработали незадолго до того, как вы появились. Но транслятор до сих пор не подает признаков жизни. Я беспокоился за вас, так как не мог с вами связаться по рации. Я думал, что либо вас убил дикий зверь, либо вы утонули в озере. Я снарядил поисковую экспедицию, но не успели мы пройти и полмили, как стрелки наших кораблеискателей словно взбесились. Мы вернулись. Я не хотел затеряться в лесах, так как моя главная обязанность – забота о корабле. И я не мог послать вертолет, так как вся техника просто отказывалась работать, в том числе и вертолеты. Хотя теперь они снова работают. Что вы на это скажете?
– Я знаю, кто делает это. И зачем.
– Ради Бога, кто это?
– Я не знаю, ради Бога или ради дьявола… – Кэрмоди посмотрел на часы. – Идите за мной. Вы должны кое-кого увидеть.
– Куда мы идем?
– Просто следуйте за мной, и все. Он хочет поговорить с вами, так как вы – капитан «Чайки», и вы тоже должны решать. Кроме того, я хочу, чтобы вы знали, с чем мы встретились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10