зубы сверкали, как бриллиантовые.
Орк спустился вниз и пошел к незнакомцу, который так же неспешно двинулся ему навстречу. В десяти футах друг от друга они остановились, и Орк произнес по-тоански:
– Коовар!
– Коовар-су шеманитоон – привет и мир тебе! – ответило существо.
Зубы у него в самом деле были алмазные, изготовленные, как видно, на биофабрике и обработанные под человеческие резцы, клыки и коренные зубы.
– Несс Орк, – сказал молодой человек. – Я Орк.
– Несс Дингстет.
Этого имени Орк никогда раньше не слышал. Речь существа была немного затруднена – из-за алмазных зубов, определенно.
На быстрый град вопросов Орка Дингстет отвечал медленно. Постепенно Орк узнал, что мир этот создал властитель по имени Зазель. Зазель из Мира Пещер. Он же создал и Дингстета, который теперь был единственным разумным существом во всей вселенной. Мир представлял собой скалу, пронизанную туннелями и пещерами – некоторые площадью до тысячи квадратных миль. При этом он был, в каком-то смысле, живым, хотя разумом, кажется, не обладал – а если и обладал, то не давал знать об этом Дингстету.
– Это огромный минерально-протеиновый компьютер, в котором существуют самые разные формы жизни. Половина здешней флоры и фауны – это симбионты мира Зазеля. Я тебе после объясню. Компьютер обнаружил твое присутствие и предупредил меня. Я теперь, собственно говоря, властитель этого мира, хотя и не создавал его. Возможно, ты видел сообщение, бегущее по стене? Этот компьютер работает очень медленно.
– Видел. А что же случилось с Зазелем?
– Он убил себя, лишившись разума – или, скорее, став еще безумнее, чем был. Я думаю, он давно уже сошел с ума. Кто еще мог создать такой мир, как не сумасшедший? Но умер он легкой смертью. Он позволил компьютеру высосать свою кровь – всю до капли. Потом я, как он мне приказывал, кремировал его.
Дингстет оглядел Орка с ног до головы и сказал:
– Повернись, пожалуйста.
– Это еще зачем?
– Потом скажу. Пожалуйста, сделай, как я прошу.
Нахмурившись, Орк повернулся к нему спиной. Он никогда не подчинялся никому, кроме своих родителей – и даже им в последние годы неохотно. Он властитель, и приказывают властители – не созданные ими существа.
Кивнуть Дингстет не мог, поскольку этому препятствовало вздутое кольцо на месте шеи, но сказал:
– Хорошо! Пока никаких следов кристаллизации нет.
На обеспокоенный вопрос Орка он ответил:
– Если ты достаточно активен, твой обмен веществ может отсрочить кристаллизацию твоего тела. Но тебе нужно спать, и как раз во время сна твои клетки медленно превращаются в камень.
– Что же это за мир такой? – сказал Орк и решил про себя, что уберется отсюда как можно скорее. – И почему же не кристаллизировался ты?
– Зазель вложил в меня сопротивляемость, создал биологическую защиту.
– Есть ли врата, через которые можно выйти из Мира Пещер?
– Возможно, и есть. Я могу выяснить это для тебя. Я имею доступ ко всему огромному массиву данных, которые скопил в этом мире Зазель.
Орк не привык просить, но ситуация требовала, чтобы он смирился. Он не собирался рисковать своим выживанием только лишь ради гордости. Придется склониться, не ломаясь, впрочем, при этом.
– Ты сделаешь это для меня?
– Отчего же нет? Сделаю, если только не обнаружу причину этого не делать, или если такая причина не найдется в компьютере.
– Спасибо тебе. Но ответь мне сначала на один вопрос. Как сумел Лос проникнуть в этот мир и поставить врата, через которые я сюда вошел?
– Лос?
Орк рассказал свою историю.
– Вот в чем фатальный изъян тоанской цивилизации, – сказал Дингстет:
– В том, что дети властителей желают безраздельно править в своих родных мирах. Желание это было понятно и осуществимо в старину, когда у властителей имелись средства для создания новых миров. Тогда дети, становясь взрослыми, могли перейти из родительских вселенных в собственные. Теперь же они вынуждены оставаться в пределах уже созданных миров. Если бы они знали, что средства для создания новых миров все еще существуют, не стали бы они предаваться своим кровавым ссорам. Ты сам знаешь, что войны за обладание мирами значительно сократили число властителей, они же причина твоего нынешнего бедственного состояния. Будь у тоан логика, они могли бы преодолеть этот дефект своей цивилизации.
– Погоди! – заволновался Орк. – Ты сказал, что средства для создания новых миров еще существуют? Но где?
– Здесь. Я не имею в виду сами машины творения. Но в этом мире хранятся данные, позволяющие построить новые машины. Есть не только инструкции, как ими пользоваться, но и указания по изготовлению необходимых материалов, по конструированию аппаратов и по обеспечению их энергией. Ну и так далее.
– И ты имеешь ко всему этому доступ?
– Разумеется.
Орк потряс головой и закатил глаза.
– Подумать только! Считалось, что эти знания утеряны много тысяч лет назад, а они здесь! В этом затерянном, нежеланном мире!
– Здесь не так уж и плохо, – сказал Дингстет.
– Извини, если я задел твои чувства. Я пробыл здесь недолго и не могу судить о мире на основе столь краткого опыта. Но ты и сам понимаешь, что этот мир не для меня. И потом, мне не терпится вернуться в свой мир по причинам, которые я тебе объяснил.
– Понятие мести мне чуждо, – сказал Дингстет. – В меня не заложена способность к мщению. Я думаю, это к лучшему. Кстати, видеоматериалы о твоем отце, устанавливающем врата, имеются в памяти мира. Хочешь посмотреть?
– Интересно, как это он сумел войти в этот мир и выйти из него.
– Это я его впустил. Я любопытен по натуре, и мне захотелось поговорить с ним и узнать, что он за человек. Он был первый за многие века, кто захотел войти сюда. Зазель не играл в ваши тоанские игры. Он не ставил во вратах ловушек, но отпереть их можно лишь с этой стороны. Я позволил Лосу войти, но он меня разочаровал. Он сказал, что спешит, и обещал вернуться после. Он так и не вернулся, а было это пятьсот лет назад. Стало быть, ему нельзя доверять. Его имя, когда ты его назвал, ни о чем мне не сказало. Но во время разговора я вспомнил о нем…
– Ведь ты не говорил ему об информации, касающейся машин творения, нет? – спросил Орк.
– Нет. Мы не коснулись этой темы во время наших кратких бесед. Я сказал бы, но…
– Дингстет, слушай меня! Выслушай мой совет и предостережение!
Никогда и никому не говори больше об этих машинах! Если ты это сделаешь, тебя могут убить, когда ты поделишься своими знаниями. Есть много тоан, которые хотели бы завладеть этой тайной и сохранить ее для себя! Они будут пытать тебя, а потом убьют.
– А ты? – сказал Дингстет.
– Я буду очень благодарен, если ты покажешь мне эту информацию, а потом откроешь врата и дашь мне пройти в мир Лоса.
– Ты не ответил на мой вопрос. Боюсь, это значит, что ты скрываешь от меня какие-то свои намерения и замыслы. Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы понимать. Но если ты таков, как большинство властителей, за славным исключением Манату Ворсион, ты тоже, наверное, захочешь убить меня, когда узнаешь все, что можно, о машинах творения.
Орк принужденно рассмеялся и сказал:
– Поистине Зазель создал тебя прямым и чрезвычайно откровенным!
– Если бы я рассказал тебе, как пользоваться этим миром, вернее – как сотрудничать с ним, тебе пришлось бы отдать немного крови за нужную тебе информацию. Надо приложиться лицом к монитору ввода и позволить ему сосать твою кровь, пока он не выдаст тебе требуемого. Но компьютер не отпустит тебя, если ты не знаешь кода, а его-то я тебе и не скажу. Тебя высосало бы насухо.
– Ты просто скажи мне, как выйти. Это все, чего я хочу.
Орк думал – его мысли были открыты для Джима, – что когда-нибудь вернется сюда на небольшом танке и получит эту информацию. Дингстет единственный, кто может его впустить, но Орк его уж как-нибудь уговорит. А не то вернется через врата каманбуров.
– Почему ты впустил моего отца? – спросил Орк. – И почему позволил ему поставить врата, которые убивают тех, кто пытается сквозь них пройти?
– А мне что за дело до этого? Ты пока что первый властитель, который через них прошел. Твоему родственнику Иаджиму пройти не удалось, и следующему, кто попытается, вряд ли удастся. Интересно будет понаблюдать за твоими последователями, если такие найдутся.
Орку не хотелось долго обсуждать эту тему. Дингстету, чего доброго, еще вздумается убрать врата, если он сочтет, что ему оттуда грозит опасность. Правда, вряд ли он сумеет это сделать. Да и Лос, должно быть, закодировал врата так, что любой, кто попытается их снять, будет убит.
Дингстет, казалось, тоже глубоко задумался. Внезапно он сказал:
– Я тоже пойду с тобой!
Удивленный Орк после долгого молчания спросил:
– Зачем?
– Об этом мире я все уже знаю. Он мне наскучил. Зазель не позаботился сделать меня скукоустойчивым. Что же до одиночества, то оно мне неизвестно. Зазель создал меня так, что это чувство, испытываемое каждым человеком, мне чуждо. О том, что оно существует, сообщил мне мой мир, но само чувство мне незнакомо. А вот любопытство у меня сильно развито. Мне нужны другие миры, чтобы насытить его. Поэтому я пойду с тобой. Ты мог бы стать моим проводником и наставником, пока я не научусь действовать самостоятельно. В обмен на твою услугу я пропущу тебя во врата и сообщу много ценной информации.
До чего же он наивен, подумал Орк. Какими бы знаниями ни обладал Дингстет, во многих отношениях он полный профан. Он не знает, что в мире Орка станет для Орка обузой. Не может Орк допустить, чтобы он расхаживал повсюду – еще возьмет и расскажет туземцам, что сын Лоса вернулся и жаждет мести. Кроме того, Орку выгодно, чтобы Дингстет остался в Мире Пещер. Он должен открыть Орку врата, когда тот вернется за машиной творения. Которую можно превратить в машину уничтожения, вспомнилось Орку – так утверждают историки.
Орк решил не перечить Дингстету до самого последнего момента. Может, еще удастся убедить андроида остаться здесь и заодно взять с него обещание впустить Орка, когда тот придет в следующий раз.
– Подожди здесь, – сказал Дингстет.
Через десять минут он вернулся. Орк хотел было проследить за ним, но решил этого не делать. Насколько он успел понять, здешние стены в союзе с Дингстетом – их мониторы засекут, что Орк за ним следует, и доложат ему.
– Я отдал немного крови, и мир согласился открыть для нас врата, – сказал андроид. На верхней губе у него была маленькая ранка. – Пойдем.
Орк последовал за Дингететом в другой конец пещеры, а потом в туннель. Минут через тридцать Дингстет остановился. Орк посмотрел вокруг. Это место ничем не отличалось от других. Но Диигстет положил руку на стену, свободную в этом месте от вездесущего омутида, и через несколько секунд сказал:
– Врата открылись.
Орк по-прежнему не видел перед собой ничего, кроме мерцающих кристаллов, и уже собирался об этом сказать, когда Дингстет погрузил в камень руку по самое свое кольцеобразное запястье.
– Видишь?
– Проходи же, – сказал Орк не столько из вежливости, сколько из осторожности. Он все еще не доверял Дингстету – тот мог заманить его в смертельную ловушку.
– Хорошо, – голос Дингстета напрягся, и лицо приобрело непонятное выражение.
Он шагнул вперед, но остановился, уткнувшись носом в стену. И долго стоял так, к недоумению Орка. Потом отступил, поразмыслил и снова шагнул вперед – чтобы снова остановиться в полудюйме от стены. И наконец простонал:
– Не могу!
– Почему? – Орк укрепился в своем недоверии. Возможно, ловушка находится по ту сторону врат.
– Я боюсь, – сказал Дингстет, – боюсь в первый раз в жизни. До сих пор я не ведал, что такое тревога и страх, хотя и знал эти слова из компьютера. Заэель, должно быть, заложил в меня эти эмоции потому, что существо, лишенное страха и осторожности, обречено на гибель. Как только мы направились к вратам, я начал испытывать нечто очень странное. Сердце забилось, желудок съежился и стал сворачиваться в комок, и я начал дрожать. Чем ближе мы подходили, тем сильнее становились эти симптомы. А сейчас…
Он застучал зубами. Орк с тех пор никогда не мог забыть звук, с которым алмаз стучит об алмаз. Наконец Дингстет немного овладел собой и перестал трястись.
– Я не могу! – ноющим голосом сказал он. – Мне кажется, я буду уничтожен, как только пройду на ту сторону! Мне кажется… кажется, будто там меня ждет бездонная пустота! Ступив во врата, я упаду в безмерное пространство и буду падать и падать без конца! А потом достигну дна и разобьюсь на тысячу кусков! Ну не странно ли! Я ведь не знаю даже, что такое большое пространство. Я прожил в этом замкнутом и упорядоченном мире всю мою жизнь и не имею понятия, на что похоже по-настоящему большое пространство!
– У тебя острый приступ агорафобии и акрофобии, – сказал Орк. Он не был уверен, что Дингстет не ломает комедию, чтобы заставить его пройти первым.
– Да, я знаю эти слова, но не знал до сих пор, что они означают на деле! Что это такое – страх перед неизвестным! Не могу я покинуть этот мир! Не могу, вот и все!
Орк и не собирался его уговаривать. Напротив, следовало воспользоваться моментом, пока у Дингстета мозги идут кругом, точно на центрифуге.
– Слушай, Дингстет! Покинуть этот мир тебя побуждают любопытство и желание узнать новое. Это положительные черты. А твой избыточный страх перед неизвестным – черта отрицательная. Страх этот вызван твоей больной психикой, и я понимаю, что сам ты его преодолеть не в состоянии. Так вот – когда я вернусь, а я обещаю, что вернусь, то принесу с собой лекарство, способное победить твой страх. Ступай тогда на все четыре стороны и делай, что хочешь.
– Это было бы очень любезно с твоей стороны. Только… я не уверен, что есть лекарство, способное победить такой страх.
– Оно есть, уверяю тебя.
– И я не уверен, что захочу принять такое лекарство. Вдруг оно толкнет меня сделать то, что меня убьет!
– Я его принесу, а ты хочешь принимай, хочешь нет – воля твоя.
Орка не волновало, примет Дингстет наркотик или нет. Все, что ему было нужно, – это чтобы Дингстет впустил его во врата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31