https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/podvesnye/
А велосипед могла одолжить у кого-нибудь.
— У кого? — коротко спросил Штейн.
— Может быть, у своего друга Джефри. Я сегодня утром изучал дорогу у белой виллы в поисках следов от велосипедных колес, но, к сожалению, их было там очень много. Впрочем, — он рассмеялся, — ее поездки на велосипеде не являются тайной. Инспектор Маллет тоже часто видел ее на велосипеде, так что я склонен предполагать, что ее отчим и вы — единственные персоны, которые этого не подозревали.
Штейн нагнул голову, казалось, что он усиленно изучал узоры на ковре.
— Выходит, что она доверяла этому Джефри, — проговорил он наконец.
— Вы все еще не вспомнили, кого может вам напоминать Джефри?
Штейн поднял голову.
— Вы не помните некоего Варба? Теодора Кеннер Варба?
— Великий Боже! — воскликнул, вскочив, Штейн. — Теперь он снова стоит у меня перед глазами. Конечно, это Варб, человек, которого так ненавидел Мендель… Никогда я не видел нашего друга таким бессердечным и жестоким, как в то время, когда он собирал доказательства виновности этого Варба, и особенно при его повторном аресте. Джон тогда уже вышел в отставку, проделал все расследование за свой счет и был вне себя, когда узнал, что Варб был осужден только на три года. Так, значит, Джефри — это Варб. — Глаза Штейна сузились. — Интересно знать, почему он поселился с нами по соседству?
— Почему его так ненавидел Мендель? — спросил Сократ.
— Точно не знаю. Я всегда предполагал и предполагаю, что за этим кроется какая-то женщина. Варб, без сомнения, был блестящим аферистом и, конечно, выступал под чужим именем. Однако все наши попытки узнать что-либо о его жизни терпели неудачи. Я задавал себе иногда вопрос — не столкнулся ли Мендель в своих расследованиях с кем-нибудь из семьи Варба? Как же это было… — Ах, да, я теперь вспомнил, что Мендель мне сам рассказал. У Варба была очень красивая жена, которая ничего не подозревала о преступных делах своего мужа. Спустя три года после того, как Мендель послал Варба на каторжные работы, он поразил нас своей неожиданной женитьбой на одной вдове, которая принесла ему в приданое дочку. Миссис Мендель была очень красивой женщиной. Вы с ней не встречались, Сок?
Сократ отрицательно покачал головой и как-то странно посмотрел на Штейна.
— А если Мендель, — Штейн невольно понизил голос, — женился на жене Джефри?.. Вероятно, это совсем не фантастично, потому что она ничего не знала о его делах и судьбе. Мендель, который не терпел никаких препятствий для осуществления своих желаний, мог ее убедить, что пропавший без вести муж давно умер, так что она в конце концов согласилась на брак с ним.
— Однако каким образом у нее оказалась фамилия Темальтон?
— Это могла быть одна из многих фамилий, под которыми выступал Варб.
— Итак, предположим, что наши рассуждения правильны, — резюмировал Сократ. — В таком случае Молли Темальтон не кто иная, как дочь Варба. И все вместе взятое дает достаточный повод для убийства Джона Менделя.
Штейн, взволнованно бегавший взад и вперед по комнате, схватил шляпу.
— Я пойду немного прогуляюсь, чтобы привести в порядок свои мысли. Вы меня, пожалуйста, известите, как только узнаете что-нибудь о Молли, ладно?
Когда он ушел, в комнате установилось мрачное и тягостное молчание.
— Сок, — почти робко начал Лексингтон, — ты просил, чтобы сегодня вечером я повторил свой вопрос, почему тебя так обрадовало, что вечерние газеты уже опубликовали сообщение об убийстве.
В холле послышался какой-то шум, затем в комнату ворвался сияющий Тиммс.
— Вернулась, мисс Темальтон вернулась!
— Вот в чем заключалась причина, — сказал Сократ, но брат его уже был за дверью и стоял перед бледной молодой девушкой.
Глава 10
— Это правда? Действительно правда? Мой… — Она запнулась на слове «отец».
Сократ с серьезным видом кивнул головой.
— К сожалению, это правда, мисс Темальтон.
— Так эта история с… с деревом… тоже правда?
Он снова кивнул.
— Ужасно… Я не могу это понять.
Она протянула вошедшему Штейну руку, которую, как ревниво заметил Лексингтон, он взял и порывисто сжал в своей.
— Полагаю, что вы уже прочли сообщение в газетах и поэтому решили вернуться? — спросил Сократ.
— Я прочла это чисто случайно, мистер Смит. Это известие принес один-единственный ранний вечерний выпуск, и как раз он попал в мои руки.
Сократ взял ее под руку и прошел в комнату.
— Я думаю, что вы сможете нам многое объяснить, мисс Темальтон.
— Вряд ли многое. Все же… Я удивлена…
— Чем?
— Погодите. Я лучше расскажу вам все с самого начала, — возразила она и сняла шляпу. — После того, как вы прошлой ночью ушли в свою комнату, мистер Смит, — начала она, — отец приказал мне остаться, так как хотел о чем-то поговорить со мной. Я называла его отцом, хотя никогда не питала к нему дочерних чувств, так как он обращался со мной жестоко и грубо. Видит Бог, я не хочу говорить о нем плохо, но это факт, что он сделал мою жизнь очень тяжелой. Около двух лет назад я познакомилась с одним старым господином, у которого здесь по соседству есть имение и который оказывал столько дружеских услуг, что у него в доме я чувствовала себя больше дома, чем здесь.
— Мистер Джефри, конечно, — вставил Сократ.
— Да. Он подарил мне велосипед, вы это уже, вероятно знаете. — Проблеск улыбки на ее лице был данью исследованиям Сократа. — Конечно, я должна была прятать велосипед от мистера Менделя, в противном случае он устроил бы мне ужасную сцену. Когда вчера вечером он приказал мне остаться, снова произошла сцена, и на этот раз, потому что, относительно…
Она покраснела, и Сократ понял, что предметом этого объяснения, несомненно, был Лексингтон.
— …относительно того, что его не касалось, — закончила она, наконец, свою фразу. — На мое заявление, что я покину его дом, последовал ответ, что я могу это сделать хоть сейчас же. После этого я зашла в свою комнату, оделась и выскочила из дома.
— Я вас видел, — сказал Сократ.
— О, вы смотрели из окна?
— Мы оба: я и мой брат. Однако я прервал ваш рассказ.
— Единственный человек, у которого я могла укрыться, был мистер Джефри, который часто говорил мне, что поможет найти свое место в жизни, если я захочу уйти отсюда.
— Один момент, — снова перебил ее Сократ. — Вы переговаривались с ним сигналами?
— Сигналами? — Она с удивлением смотрела на него. — Не понимаю, о чем вы говорите.
— Я спрашиваю вас, имеете ли вы опыт в передаче световых сигналов по азбуке Морзе?
— Нет, — засмеялась она. — Я не имею никакого представления о телеграфе.
— Итак, вы ему не посылали никаких сигналов?
— Нет.
— Так же, как и он вам?
— Нет. Насколько я знаю… А потом это ведь не могло бы иметь значения, так как я ничего в этом не понимаю. Я пошла к белой вилле кратчайшим путем, тропинкой через долину. Сотни раз проходила там без всякого страха, но вчера ночью я не могла освободиться от ощущения, что за мной кто-то подсматривает.
— Сколько прошло времени между вашим разговором с Менделем и уходом из дома?
— Около получаса.
Сократ кивнул.
— И вы думали, что за вами кто-то наблюдает?
— Готова поклясться, что видела крадущегося в зарослях человека. Когда я услышала за собой шаги, бросилась бежать опрометью, при этом свернула с дороги недалеко от ручья и потеряла в болоте одну туфлю.
— А мистер Джефри еще не ложился спать?
— Нет. Он сам открыл мне дверь и… — Она внезапно запнулась, а затем спросила: — Я не знаю, должна ли вам все это рассказывать? Вы уже разговаривали с мистером Джефри?
Сократ кивнул.
— Он сделал все возможное, чтобы защитить вас от каких-либо подозрений и не выдать, куда вы ушли.
— Я провела ночь на софе в его кабинете, — продолжала Молли свой рассказ. — В четыре часа он разбудил меня, а в пять я уже ехала на своем велосипеде в Лондон. Он дал мне достаточно денег и снабдил рекомендациями к одному коммерсанту, который готов был помочь мне найти работу. Вы не представляете, до чего мистер Джефри добрый человек. Он хотел дать мне такое ежемесячное содержание, чтобы я вообще не нуждалась в работе, и очень рассердился, когда я отказалась от него. Это все, мистер Смит. Теперь я могу пойти наверх, чтобы переодеться? Там… Там…
Сократ угадал, что она хотела сказать.
— Нет, мисс Темальтон, его уже увезли в Газлмер.
— Ну, что вы на это скажете? — спросил Штейн, как только за ней закрылась дверь.
— Вне всякого сомнения, ее рассказ, конечно, правдив.
— Правдив? — возмущенно крикнул Боб Штейн. И Лексингтон почувствовал к этому бывшему детективу что-то вроде симпатии. — Вы считаете, что она могла солгать?
— Каждый человек умеет лгать, Штейн. Это талант, которым награждено все человечество, только одни лгут в большей степени, а другие в меньшей. Девушка считает, что после сцены с отчимом в его кабинете она больше не видела его, — задумчиво добавил он.
— Конечно, так оно и есть, — сказал Лекс.
Брат как-то странно посмотрел на него.
— Она его увидела снова, Лекс. Она видела его, но не знала, что это он. Человек, который укрывался в кустарнике, когда она проходила мимо, был Джон Мендель.
Это утверждение озадачило его слушателей.
— Да, это был Джон Мендель, — настойчиво повторил Сократ.
— Вы просто сумасшедший, Сок, — проговорил наконец Боб Штейн. — Каким образом это мог быть Мендель? Мендель, который самостоятельно не мог сделать ни шагу?
— И тем не менее, это был он, и никто другой, — упорствовал Смит.
— Вы хотите нас уверить в том, что прошлой ночью произошло чудо?
Сократ зажег черную и не особенно хорошо пахнущую сигару.
— Два чуда. И оба эти чуда легко объяснимы, только в настоящий момент я еще не готов, чтобы дать вам это объяснение, потому что…
— Ну? — в один голос спросили оба собеседника.
— Потому, что я его не знаю, — закончил Сократ с широчайшей улыбкой на лице.
И, избегая взгляда Лексингтона, готового обрушить на его голову поток ругательств, он пригласил Штейна к ужину.
— Благодарю, я охотно останусь. Собираетесь ли вы остаться здесь до окончания следствия по этому делу?
Сократ Смит утвердительно кивнул и ушел к себе, чтобы без помех привести в порядок свои мысли. Немного позже к нему присоединился и брат.
— Сок, почему ты пригласил к ужину этого человека?
И, пожалуй, в первый раз в жизни Лексингтон заметил в глазах брата холодное и осуждающее выражение.
— Если ты рассматриваешь Боба Штейна как бесспорного соперника, почему не рискуешь даже конкурировать с ним? Тебе не приходило в голову, что я использую Боба для помощи, которую он может мне оказать, и что объяснение тайны у трех дубов для меня и для всех вообще гораздо важнее, чем твое безмятежное ухаживание за Молли Темальтон?
Лексингтон опустил голову.
— Я сожалею, Сок, — тихо сказал он и почувствовал, как брат обнял его за плечи.
— Любовь — это одна из приятных форм помешательства, Лекс. Оставь меня теперь одного. Мне надо разрешить семь различных проблем, прежде чем предпринять дальнейшие шаги.
К столу он пришел с опозданием. Его с нетерпением ожидала мисс Темальтон, у которой для него было новое известие.
За столом он в разговоре не участвовал, на вопросы, обращенные к нему, отвечал кратко, односложно, и вообще был настолько серьезен, что Молли только к концу ужина набралась мужества обратиться к нему.
— Вы взяли себе дневник мистера Менделя?
С лица Сократа молниеносно исчезло выражение задумчивости.
— Я не знал, что он вел дневник.
— Я тоже узнала об этом лишь недавно, и мне не совсем ясно, соответствуют ли действительно его записи названию «дневник», хотя Тиммс, который всегда убирал кабинет мистера Менделя, утверждает это. По его словам, существуют две исписанные книги, которые содержат в себе жизнеописание всей жизни мистера Менделя. Однажды Тиммс нашел в корзине для бумаг начатую страницу, единственная строчка которой, как он точно помнит, гласила: «В это время мы начали подозревать, что Деверу…»
— Деверу? — воскликнул Сократ. — Ведь это человек, который ограбил Лионский банк и ускользнул от Менделя.
— От Менделя и от меня, — лаконично добавил Штейн. — Но это Менделя удручало гораздо больше, чем меня… Но с какой стати он писал автобиографию? Конечно, у него была интересная жизнь, не так ли, Сок?
— Я тщательно осмотрел его письменный стол, — заметил Сократ, — и не обнаружил ничего похожего на дневник. Значит, там должен существовать какой-то потайной ящик, как в большинстве антикварных…
Он стремительно повернулся к двери. Она была чуть приоткрыта, и его острый слух уловил тихие шаги. Секундой позже Сократ был уже около нее и распахнул настежь; снаружи стоял человек с белыми волосами.
— Добрый вечер, мистер Джефри, — вежливо приветствовал его Сократ. — Как вы сюда попали?
Глава 11
Однако Джефри не только не обратил внимания на вопрос, но даже и не посмотрел на него. Его глаза были устремлены на Молли, и приветливая улыбка смягчила морщинистое лицо.
— Так и думал, что вы обязательно вернетесь. Я целый день беспокоился за вас и должен был рассказывать этим господам всякие небылицы.
Мисс Темальтон бросилась с протянутыми руками к нему навстречу. В глазах ее светилась благодарность.
— Как хорошо, что вы здесь. А я все думала, каким образом сообщить вам о своем возвращении, потому что сегодня вечером… — Она вздрогнула от ужаса при каком-то воспоминании. — Я не могла бы снова идти через долину.
— Я думал об этом. Впрочем, прошу извинить меня, что помешал вашему ужину. Возвращаюсь к вашему вопросу, мистер Смит. Могу объяснить — входная дверь была открыта, и я вошел в дом обычным путем. Вы удовлетворены?
В его последних словах было что-то определенно вызывающее. Поскольку Молли присутствовала здесь как хозяйка дома, Сократ действительно не имел никакого права спрашивать посетителя, зачем тот пришел. Он это понимал, и это также не укрылось от посетителя.
— С сегодняшнего дня я уже привык распоряжаться здесь, — сказал Сократ с добродушным видом, — и хочу продолжить эту роль, чтобы предложить вам присесть. Вы уже знакомы с мистером Штейном?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— У кого? — коротко спросил Штейн.
— Может быть, у своего друга Джефри. Я сегодня утром изучал дорогу у белой виллы в поисках следов от велосипедных колес, но, к сожалению, их было там очень много. Впрочем, — он рассмеялся, — ее поездки на велосипеде не являются тайной. Инспектор Маллет тоже часто видел ее на велосипеде, так что я склонен предполагать, что ее отчим и вы — единственные персоны, которые этого не подозревали.
Штейн нагнул голову, казалось, что он усиленно изучал узоры на ковре.
— Выходит, что она доверяла этому Джефри, — проговорил он наконец.
— Вы все еще не вспомнили, кого может вам напоминать Джефри?
Штейн поднял голову.
— Вы не помните некоего Варба? Теодора Кеннер Варба?
— Великий Боже! — воскликнул, вскочив, Штейн. — Теперь он снова стоит у меня перед глазами. Конечно, это Варб, человек, которого так ненавидел Мендель… Никогда я не видел нашего друга таким бессердечным и жестоким, как в то время, когда он собирал доказательства виновности этого Варба, и особенно при его повторном аресте. Джон тогда уже вышел в отставку, проделал все расследование за свой счет и был вне себя, когда узнал, что Варб был осужден только на три года. Так, значит, Джефри — это Варб. — Глаза Штейна сузились. — Интересно знать, почему он поселился с нами по соседству?
— Почему его так ненавидел Мендель? — спросил Сократ.
— Точно не знаю. Я всегда предполагал и предполагаю, что за этим кроется какая-то женщина. Варб, без сомнения, был блестящим аферистом и, конечно, выступал под чужим именем. Однако все наши попытки узнать что-либо о его жизни терпели неудачи. Я задавал себе иногда вопрос — не столкнулся ли Мендель в своих расследованиях с кем-нибудь из семьи Варба? Как же это было… — Ах, да, я теперь вспомнил, что Мендель мне сам рассказал. У Варба была очень красивая жена, которая ничего не подозревала о преступных делах своего мужа. Спустя три года после того, как Мендель послал Варба на каторжные работы, он поразил нас своей неожиданной женитьбой на одной вдове, которая принесла ему в приданое дочку. Миссис Мендель была очень красивой женщиной. Вы с ней не встречались, Сок?
Сократ отрицательно покачал головой и как-то странно посмотрел на Штейна.
— А если Мендель, — Штейн невольно понизил голос, — женился на жене Джефри?.. Вероятно, это совсем не фантастично, потому что она ничего не знала о его делах и судьбе. Мендель, который не терпел никаких препятствий для осуществления своих желаний, мог ее убедить, что пропавший без вести муж давно умер, так что она в конце концов согласилась на брак с ним.
— Однако каким образом у нее оказалась фамилия Темальтон?
— Это могла быть одна из многих фамилий, под которыми выступал Варб.
— Итак, предположим, что наши рассуждения правильны, — резюмировал Сократ. — В таком случае Молли Темальтон не кто иная, как дочь Варба. И все вместе взятое дает достаточный повод для убийства Джона Менделя.
Штейн, взволнованно бегавший взад и вперед по комнате, схватил шляпу.
— Я пойду немного прогуляюсь, чтобы привести в порядок свои мысли. Вы меня, пожалуйста, известите, как только узнаете что-нибудь о Молли, ладно?
Когда он ушел, в комнате установилось мрачное и тягостное молчание.
— Сок, — почти робко начал Лексингтон, — ты просил, чтобы сегодня вечером я повторил свой вопрос, почему тебя так обрадовало, что вечерние газеты уже опубликовали сообщение об убийстве.
В холле послышался какой-то шум, затем в комнату ворвался сияющий Тиммс.
— Вернулась, мисс Темальтон вернулась!
— Вот в чем заключалась причина, — сказал Сократ, но брат его уже был за дверью и стоял перед бледной молодой девушкой.
Глава 10
— Это правда? Действительно правда? Мой… — Она запнулась на слове «отец».
Сократ с серьезным видом кивнул головой.
— К сожалению, это правда, мисс Темальтон.
— Так эта история с… с деревом… тоже правда?
Он снова кивнул.
— Ужасно… Я не могу это понять.
Она протянула вошедшему Штейну руку, которую, как ревниво заметил Лексингтон, он взял и порывисто сжал в своей.
— Полагаю, что вы уже прочли сообщение в газетах и поэтому решили вернуться? — спросил Сократ.
— Я прочла это чисто случайно, мистер Смит. Это известие принес один-единственный ранний вечерний выпуск, и как раз он попал в мои руки.
Сократ взял ее под руку и прошел в комнату.
— Я думаю, что вы сможете нам многое объяснить, мисс Темальтон.
— Вряд ли многое. Все же… Я удивлена…
— Чем?
— Погодите. Я лучше расскажу вам все с самого начала, — возразила она и сняла шляпу. — После того, как вы прошлой ночью ушли в свою комнату, мистер Смит, — начала она, — отец приказал мне остаться, так как хотел о чем-то поговорить со мной. Я называла его отцом, хотя никогда не питала к нему дочерних чувств, так как он обращался со мной жестоко и грубо. Видит Бог, я не хочу говорить о нем плохо, но это факт, что он сделал мою жизнь очень тяжелой. Около двух лет назад я познакомилась с одним старым господином, у которого здесь по соседству есть имение и который оказывал столько дружеских услуг, что у него в доме я чувствовала себя больше дома, чем здесь.
— Мистер Джефри, конечно, — вставил Сократ.
— Да. Он подарил мне велосипед, вы это уже, вероятно знаете. — Проблеск улыбки на ее лице был данью исследованиям Сократа. — Конечно, я должна была прятать велосипед от мистера Менделя, в противном случае он устроил бы мне ужасную сцену. Когда вчера вечером он приказал мне остаться, снова произошла сцена, и на этот раз, потому что, относительно…
Она покраснела, и Сократ понял, что предметом этого объяснения, несомненно, был Лексингтон.
— …относительно того, что его не касалось, — закончила она, наконец, свою фразу. — На мое заявление, что я покину его дом, последовал ответ, что я могу это сделать хоть сейчас же. После этого я зашла в свою комнату, оделась и выскочила из дома.
— Я вас видел, — сказал Сократ.
— О, вы смотрели из окна?
— Мы оба: я и мой брат. Однако я прервал ваш рассказ.
— Единственный человек, у которого я могла укрыться, был мистер Джефри, который часто говорил мне, что поможет найти свое место в жизни, если я захочу уйти отсюда.
— Один момент, — снова перебил ее Сократ. — Вы переговаривались с ним сигналами?
— Сигналами? — Она с удивлением смотрела на него. — Не понимаю, о чем вы говорите.
— Я спрашиваю вас, имеете ли вы опыт в передаче световых сигналов по азбуке Морзе?
— Нет, — засмеялась она. — Я не имею никакого представления о телеграфе.
— Итак, вы ему не посылали никаких сигналов?
— Нет.
— Так же, как и он вам?
— Нет. Насколько я знаю… А потом это ведь не могло бы иметь значения, так как я ничего в этом не понимаю. Я пошла к белой вилле кратчайшим путем, тропинкой через долину. Сотни раз проходила там без всякого страха, но вчера ночью я не могла освободиться от ощущения, что за мной кто-то подсматривает.
— Сколько прошло времени между вашим разговором с Менделем и уходом из дома?
— Около получаса.
Сократ кивнул.
— И вы думали, что за вами кто-то наблюдает?
— Готова поклясться, что видела крадущегося в зарослях человека. Когда я услышала за собой шаги, бросилась бежать опрометью, при этом свернула с дороги недалеко от ручья и потеряла в болоте одну туфлю.
— А мистер Джефри еще не ложился спать?
— Нет. Он сам открыл мне дверь и… — Она внезапно запнулась, а затем спросила: — Я не знаю, должна ли вам все это рассказывать? Вы уже разговаривали с мистером Джефри?
Сократ кивнул.
— Он сделал все возможное, чтобы защитить вас от каких-либо подозрений и не выдать, куда вы ушли.
— Я провела ночь на софе в его кабинете, — продолжала Молли свой рассказ. — В четыре часа он разбудил меня, а в пять я уже ехала на своем велосипеде в Лондон. Он дал мне достаточно денег и снабдил рекомендациями к одному коммерсанту, который готов был помочь мне найти работу. Вы не представляете, до чего мистер Джефри добрый человек. Он хотел дать мне такое ежемесячное содержание, чтобы я вообще не нуждалась в работе, и очень рассердился, когда я отказалась от него. Это все, мистер Смит. Теперь я могу пойти наверх, чтобы переодеться? Там… Там…
Сократ угадал, что она хотела сказать.
— Нет, мисс Темальтон, его уже увезли в Газлмер.
— Ну, что вы на это скажете? — спросил Штейн, как только за ней закрылась дверь.
— Вне всякого сомнения, ее рассказ, конечно, правдив.
— Правдив? — возмущенно крикнул Боб Штейн. И Лексингтон почувствовал к этому бывшему детективу что-то вроде симпатии. — Вы считаете, что она могла солгать?
— Каждый человек умеет лгать, Штейн. Это талант, которым награждено все человечество, только одни лгут в большей степени, а другие в меньшей. Девушка считает, что после сцены с отчимом в его кабинете она больше не видела его, — задумчиво добавил он.
— Конечно, так оно и есть, — сказал Лекс.
Брат как-то странно посмотрел на него.
— Она его увидела снова, Лекс. Она видела его, но не знала, что это он. Человек, который укрывался в кустарнике, когда она проходила мимо, был Джон Мендель.
Это утверждение озадачило его слушателей.
— Да, это был Джон Мендель, — настойчиво повторил Сократ.
— Вы просто сумасшедший, Сок, — проговорил наконец Боб Штейн. — Каким образом это мог быть Мендель? Мендель, который самостоятельно не мог сделать ни шагу?
— И тем не менее, это был он, и никто другой, — упорствовал Смит.
— Вы хотите нас уверить в том, что прошлой ночью произошло чудо?
Сократ зажег черную и не особенно хорошо пахнущую сигару.
— Два чуда. И оба эти чуда легко объяснимы, только в настоящий момент я еще не готов, чтобы дать вам это объяснение, потому что…
— Ну? — в один голос спросили оба собеседника.
— Потому, что я его не знаю, — закончил Сократ с широчайшей улыбкой на лице.
И, избегая взгляда Лексингтона, готового обрушить на его голову поток ругательств, он пригласил Штейна к ужину.
— Благодарю, я охотно останусь. Собираетесь ли вы остаться здесь до окончания следствия по этому делу?
Сократ Смит утвердительно кивнул и ушел к себе, чтобы без помех привести в порядок свои мысли. Немного позже к нему присоединился и брат.
— Сок, почему ты пригласил к ужину этого человека?
И, пожалуй, в первый раз в жизни Лексингтон заметил в глазах брата холодное и осуждающее выражение.
— Если ты рассматриваешь Боба Штейна как бесспорного соперника, почему не рискуешь даже конкурировать с ним? Тебе не приходило в голову, что я использую Боба для помощи, которую он может мне оказать, и что объяснение тайны у трех дубов для меня и для всех вообще гораздо важнее, чем твое безмятежное ухаживание за Молли Темальтон?
Лексингтон опустил голову.
— Я сожалею, Сок, — тихо сказал он и почувствовал, как брат обнял его за плечи.
— Любовь — это одна из приятных форм помешательства, Лекс. Оставь меня теперь одного. Мне надо разрешить семь различных проблем, прежде чем предпринять дальнейшие шаги.
К столу он пришел с опозданием. Его с нетерпением ожидала мисс Темальтон, у которой для него было новое известие.
За столом он в разговоре не участвовал, на вопросы, обращенные к нему, отвечал кратко, односложно, и вообще был настолько серьезен, что Молли только к концу ужина набралась мужества обратиться к нему.
— Вы взяли себе дневник мистера Менделя?
С лица Сократа молниеносно исчезло выражение задумчивости.
— Я не знал, что он вел дневник.
— Я тоже узнала об этом лишь недавно, и мне не совсем ясно, соответствуют ли действительно его записи названию «дневник», хотя Тиммс, который всегда убирал кабинет мистера Менделя, утверждает это. По его словам, существуют две исписанные книги, которые содержат в себе жизнеописание всей жизни мистера Менделя. Однажды Тиммс нашел в корзине для бумаг начатую страницу, единственная строчка которой, как он точно помнит, гласила: «В это время мы начали подозревать, что Деверу…»
— Деверу? — воскликнул Сократ. — Ведь это человек, который ограбил Лионский банк и ускользнул от Менделя.
— От Менделя и от меня, — лаконично добавил Штейн. — Но это Менделя удручало гораздо больше, чем меня… Но с какой стати он писал автобиографию? Конечно, у него была интересная жизнь, не так ли, Сок?
— Я тщательно осмотрел его письменный стол, — заметил Сократ, — и не обнаружил ничего похожего на дневник. Значит, там должен существовать какой-то потайной ящик, как в большинстве антикварных…
Он стремительно повернулся к двери. Она была чуть приоткрыта, и его острый слух уловил тихие шаги. Секундой позже Сократ был уже около нее и распахнул настежь; снаружи стоял человек с белыми волосами.
— Добрый вечер, мистер Джефри, — вежливо приветствовал его Сократ. — Как вы сюда попали?
Глава 11
Однако Джефри не только не обратил внимания на вопрос, но даже и не посмотрел на него. Его глаза были устремлены на Молли, и приветливая улыбка смягчила морщинистое лицо.
— Так и думал, что вы обязательно вернетесь. Я целый день беспокоился за вас и должен был рассказывать этим господам всякие небылицы.
Мисс Темальтон бросилась с протянутыми руками к нему навстречу. В глазах ее светилась благодарность.
— Как хорошо, что вы здесь. А я все думала, каким образом сообщить вам о своем возвращении, потому что сегодня вечером… — Она вздрогнула от ужаса при каком-то воспоминании. — Я не могла бы снова идти через долину.
— Я думал об этом. Впрочем, прошу извинить меня, что помешал вашему ужину. Возвращаюсь к вашему вопросу, мистер Смит. Могу объяснить — входная дверь была открыта, и я вошел в дом обычным путем. Вы удовлетворены?
В его последних словах было что-то определенно вызывающее. Поскольку Молли присутствовала здесь как хозяйка дома, Сократ действительно не имел никакого права спрашивать посетителя, зачем тот пришел. Он это понимал, и это также не укрылось от посетителя.
— С сегодняшнего дня я уже привык распоряжаться здесь, — сказал Сократ с добродушным видом, — и хочу продолжить эту роль, чтобы предложить вам присесть. Вы уже знакомы с мистером Штейном?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20