Ночь была безветренной и томительно душной. Заворочавшись в кровати, Боб Кэрролл что-то невнятно пробормотал и потянулся к Николь.
Николь не было.
Боб мгновенно проснулся. Включив ночник, он еще раз посмотрел на пустующее место рядом с собой.
От окна донесся тихий, протяжный стон. Там, бережно поддерживая на весу левую руку и морщась от боли, стояла Николь. С руки стекала кровь.
– Я… я встала, чтобы закрыть окно, и прищемила Руку.
Боб вскочил с постели и поспешно подошел к ней.
– О Боже!
На ладони зияла длинная рваная отметина. Невозможно было поверить, что оконной щеколдой можно так пораниться. Но Боб не успел ничего спросить: Николь пошатнулась и начала медленно опускаться на пол.
Пока он переносил ее на кровать и перевязывал рану, Николь пришла в себя. Когда, выключив свет, Боб лег рядом, она прильнула к нему.
– Ты любишь меня? – сонно прошептала она. – И всегда будешь любить, правда?
Его переполнила безграничная нежность. Поцеловав её в висок, он дрогнувшим голосом произнес:
– Конечно, я очень тебя люблю. Разве ты в этом еще не убедилась?
Но Николь уже спала.
Наутро, когда Боб уходил в клинику, она еще дремала. Уютно свернувшись клубочком в постели, она сквозь сон выслушала его наставления и просьбы не принимать случившееся близко к сердцу. Беспокоиться действительно было не о чем: рана не гноилась, и любому другому пациенту Боб посоветовал бы не паниковать и просто-напросто забыть обо всем. Но Николь выглядела такой хрупкой и так жалобно смотрела на него…
Он продолжал думать о Николь и тогда, когда Блэйк рассказывал ему о своем приключении прошлой ночью. И лишь к концу повествования заставил себя сосредоточиться. Стоило ему осмыслить услышанное, как в груди екнуло сердце и закружилась голова. О чем это Блэйк? Надо попросить его повторить: не может быть, чтобы… Нет, это абсурд… Или простое совпадение.
– Левое крыло? – спросил Боб.
– Да. А что? Откуда вы знаете?
– Так, ничего. Просто… – Боб не в силах был продолжать.
– В чем дело Кэрролл?
– Нет-нет, все в порядке. Просто эта история так фантастична. У нас в Пембертоне нет вампиров.
– Один, кажется, появился, – возразил Блэйк. – И поскольку заметили его только сейчас, он либо действовал с замечательной осторожностью, либо приехал в город совсем недавно. Вспомните, кто живет здесь недолго, не больше нескольких недель?
Не успел Блзйк договорить, как взгляд его озарился догадкой. Он обвиняюще ткнул пальцем в Боба:
– Кэрролл, что вас так расстроило минуту назад?
Боб в отчаянии замотал головой. Но Блэйк не отставал. Черт бы побрал его прокурорские замашки. Под напором обвинений Боб терял самообладание. Его жена приехала в Пембертон совсем недавно, не так ли? И приехала из Франции. Достаточно ли хорошо Боб осведомлен о ее происхождении? Была ли она дома ночью? Всю ночь? Может ли он в этом поклясться? И если она куда-то уходила, может ли он сказать – куда? И – прежде всего – что заставило его вздрогнуть при упоминании о левом крыле вампира?
– Ваша жена прошлой ночью повредила руку? – почти утвердительно спросил Блэйк.
Боб не мог больше выдерживать столь яростную атаку. – Это всего лишь случайность, – прошептал он. – Обычный несчастный случай.
– Расскажите подробнее, – потребовал Блэйк.
Боб подчинился. Выслушав его сбивчивый рассказ об оконной щеколде, пораненной руке и неосторожности Николь, Блэйк с мрачным удовлетворением кивнул. Все совпадало. Даже слишком.
– Но почему вы так уверены? – протестовал Боб. Стоило ему представить Николь, он тут же понимал, что это бред. – Ведь это только предположения – и довольно безумные предположения, между прочим. У вас нет доказательств…
– Доказательства не заставят себя долго ждать, – тоном, отметающим всякие сомнения, произнес Блэйк. – А пока вам следует подумать, как лучше расправиться с этой тварью.
– Расправиться? – несчастным голосом повторил Боб.
– По пути домой загляните ко мне в лабораторию. Я кое-что для вас приготовлю.
Остаток дня Боб неприятно удивлял пациентов раздражительностью и рассеянностью. Он то едва сдерживался, чтобы не выкрикивать проклятые вопросы, не дающие ему покоя, то погружался в пучину страдания, мечтая лишиться памяти и рассудка – лишь бы не думать об этом.
Он любил Николь. Николь – такую красивую, ничем не напоминающую чудовище. Она – вампир? Это невозможно. Это нелепость. Бред. Абсурд.
Он уже совсем было решил не ходить к Блэйку. Он пойдет домой, и присутствие Николь в мгновение ока развеет жуткие подозрения, которые заронил в неге Блэйк.
Но, сев за руль своего автомобиля, он понял, что помимо воли направляется к Финч-билдинг.
Блэйк уже ждал. Рядом с ним на верстаке лежал заостренный деревянный кол.
Боб похолодел.
– Вы ведь не хотите сказать… – неуверенно начал он.
– Это единственный способ, которым можно убить вампира, – прервал его Блэйк. – Воткнуть деревянный кол прямо ему в сердце.
Боб застонал.
– Но ведь Николь моя жена! – вырвалось у него.
Блэйк взял кол и взвесил его на руке. Лицо его было сумрачно.
– Вы знаете, что такое вампир? – угрюмо спросил он. – Это чудовище в человеческом обличье, наделенное способностью превращаться в летучую мышь, чтобы по ночам пить кровь невинных жертв. И если кто-то из этих несчастных умирает, он тоже делается вампиром, встает из могилы и начинает бродить по земле в поисках свежей крови. Это случилось бы с Джонни, скончайся он от ее укусов. Это может произойти с ее следующей жертвой. Сегодня ночью она опять отправится на поиски. Следите за ней. И когда она вернется…
И он вручил Бобу страшное оружие.
Тот повернулся и, спотыкаясь, послушно пошел прочь, будто повинуясь немому приказу. Он все еще не верил Блэйку, но какая-то сила заставила его взять кол с собой и спрятать его в доме. Конечно, все это было нелепо, и скоро он посмеется над Блэйком, очень скоро – когда докажет, что Николь не вампир, что вампиров вообще не существует, не может существовать, а Блэйку, вероятно, просто пора отдохнуть – он слишком много работает.
Тем не менее этой ночью кол находился в доме.
А Николь исчезла.
Боб проснулся посреди ночи, отчетливо сознавая – и холодея от этого знания, – что она выскользнула из постели и ушла. Окно было открыто. Он с отчаянием вглядывался в ночную тьму. От нее веяло угрозой.
Он мучительно прислушивался, надеясь, что Николь пошла в ванную, или спустилась вниз, чтобы выпить воды, или… Все что угодно, кроме истины.
Ибо истина была чудовищной.
Рука Боба потянулась вниз, пальцы нащупали кол, лежащий под кроватью.
Ему смертельно хотелось спать, глаза закрывались сами собой, но Боб не позволял себе провалиться в забытье. Он лежал, затаив дыхание, и наблюдал за окном.
Даже теперь еще мог быть выход. Если Николь появится снизу, он убедит себя, что ей не спалось и она спустилась на кухню, чтобы приготовить себе чашку какао. Или она сама как-нибудь объяснит свое отсутствие – а он с готовностью ухватится за любое объяснение.
Но когда в окне зашумели крылья. Боб понял, что существует только одна правда и он должен найти в себе силы взглянуть этой правде в лицо.
Огромная летучая мышь мягко спланировала на подоконник. На мгновение ее очертания сделались нечеткими – и вот уже в комнате стояла Никель, слегка задыхаясь и глядя в ночь с довольной сытой улыбкой.
Боб закрыл глаза. Неслышно подойдя к нему, Николь осторожно скользнула в постель.
Дождавшись, пока ее дыхание станет ровным, Боб вытащил кол из-под кровати. В этот момент Николь сонно шевельнулась. Слабый луч упал на ее лицо, и это едва не лишило Боба присутствия духа: такие прелестные, такие родные черты. Николь, его жена! Убить ее было немыслимо.
Но вдруг ее губы изогнулись в жуткой улыбке. В уголке рта, казалось, темнело какое-то пятнышко. Николь сладко причмокнула, как будто и во сне продолжала с наслаждением пить чужую кровь.
Боб рывком привстал на колени и замахнулся.
Внезапно глаза Николь открылись. Увидев занесенный над ней кол, она дико завизжала. Боб со всей силы вонзил заостренный конец прямо ей в сердце. Вопль превратился в долгий мучительный стон, на губах Николь запузырилась кровь… А потом наступила ужасная тишина.
– Ты слышал? Он говорит – это вампир! – саркастически воскликнул один из детективов. Второй в это время делал какие-то пометки.
– Но ведь это правда! – При ярком свете и скоплении народа содеянное казалось Бобу даже более ужасным, чем было на самом деле. Он боялся повернуть голову и увидеть распростертое на кровати прекрасное тело Николь с зияющей раной в груди – смотреть на него, думать о нем было нестерпимо. – Спросите доктора Блэйка.
Блэйк, как раз закончивший осмотр трупа, печально отвернулся.
– Это, несомненно, самая ОРИГИHАЛЬHАЯ история, которую когда-либо мне доводилось слышать, – доверительно произнес детектив. – Больше мне добавить нечего.
– Но доктор Блэйк все подтвердит, – упрямо повторил Боб.
– Подтвержу? Что именно?
– Что моя жена была вампиром.
Блэйк, казалось испытывает некоторое замешательство:
– Но ведь это чистейший вздор. Вампиров не существует.
Боб рванулся к нему. Полицейский, карауливший тело, пока фотограф делал снимки, успел его перехватить. Рука Боба оказалась зажата в стальные тиски.
– Но ведь вы сами говорили мне… – Боб безуспешно старался приблизиться к Блэйку. – Вы дали мне этот кол.
На лице Блэйка застыло выражение вежливого недоумения. Боб содрогнулся от ужасной догадки и вновь попытался броситься на него, но в этот момент один из детективов пришел полицейскому на помощь.
– Она нападала на вас. Вы же сами мне рассказывали. На верхнем этаже Финч-билдинг. Почему вы молчите? Скажите им про Джонни и как вы…
– Я не знаю, что вы имеете в виду, – ледяным тоном произнес Блэйк. Никто на меня не нападал. – Он поднял бровь и взглянул на детективов, всем своим видом давая им понять, что Боб Кэрролл безумен.
– Пошли! – Они поволокли Боба к двери.
– Скажите же им! – голос Боба сорвался в крик. Он просил, умолял, вопил… А Блэйк бесстрастно наблюдал за происходящим. – Скажите им!
Полицейские почти волоком стащили Боба по лестнице и затолкали в машину. Она тронулась с места, а Боб все оглядывался, не в силах поверить, что его могли так одурачить, так предать. Вся история с Николь была отвратительна, но то, что происходило сейчас, – еще хуже. Это не укладывалось в голове. Казалось, все на свете потеряло смысл – действительно можно было сойти с ума. Если Блэйк все отрицает – и нападение в лаборатории, и разговоры насчет вампиров, и произошедшее с Джонни, – значит, он сам рехнулся. Или… Мир рушился. В нем не оставалось ни причин, ни смысла – ничего. Не оставалось ничего…
– Спасибо за помощь, доктор.
– Не стоит. Всегда рад. – Блэйк улыбнулся детективу своей самой доверительной, самой респектабельной улыбкой.
– Сожалею, что вам пришлось через это пройти. Но при виде полиции большинство подобных парней впадает в панику и несет всякую чушь – лишь бы выкрутиться.
– Боюсь, что вы правы, – степенно согласился Блэйк.
– Ну, доктор, тогда спокойной ночи. Впрочем, может, вас подвезти?
– Нет, спасибо. Мне недалеко.
Блзйк не торопясь шел по тротуару, испытывая необычайное удовлетворение. Улицы были тихи и пустынны, ночной воздух радовал прохладой. Блэйк довольно усмехнулся. Действительно, все устроилось наилучшим образом. Жаль, что нельзя ни с кем поделиться своим счастьем.
– Этот город слишком мал для двух врачей, – громко произнес он, за неимением собеседника разговаривая сам с собой. – И, – добавил он весело, – для двух вампиров.
Завернув за угол, он ощутил приступ знакомого голода и каждой клеточкой своего существа понял, что пора. Что сейчас он взмоет ввысь и полетит в темноте над городом, в поисках очередной жертвы. Жертвы этой ночи.
Глава 11
С карты Таро улыбалось толстое, благодушно-самодовольное лицо Купидона.
– Николь, – с отчаянием произнес Боб Кэрролл.
Пожелтевший ноготь доктора Шрека постучал по чемоданчику.
– Вы знаете кого-нибудь с таким именем?
– Мы познакомились на континенте. Я даже думал… думал о… – Боб с некоторым вызовом оглядел попутчиков и перевел взгляд на Шрека. – Покажите последнюю карту.
Тот повиновался. Пятая карта ни для кого не стала сюрпризом – судьба с завидной настойчивостью следовала одному и тому же образцу. Безжалостный Жнец. Это опять был Безжалостный Жнец.
Шрек начал медленно складывать карты. Он неторопливо собирал их, подравнивал и все время сдержанно улыбался. Остальные, как зачарованные, наблюдали за ним, не в силах отвести глаз. Так продолжалось несколько минут. Наконец, будто очнувшись, Боб Кэрролл сердито спросил:
– Что это значит?
– Нас здесь пятеро, – сказал Джим Даусон, – и ни у кого из нас нет будущего.
– А как насчет него? – Бифф Бейли ткнул пальцем в доктора Шрека.
Безуспешно пытаясь обрести прежнюю самоуверенность, Фрэнклин Марш с готовностью подхватил:
– Да, как насчет вас, доктор? Насчет вашего будущего?
Тот молча воззрился на него. Теперь в докторе Шреке чувствовалась какая-то необычная сила, и она все прибывала. Он больше не был обтрепанным стариком, с робкой улыбкой вошедшим в купе на станции. Теперь он властвовал над всеми ними. Скрытая мощь, которая до сих пор прорывалась лишь в редкие моменты, стала явной – и подавляла, обезоруживала.
В ответ на вызов Марша доктор, не произнося ни слова, трижды постучал по колоде, перетасовал ее и выложил перед собой четыре карты. Даже не посмотрев, что же ему выпало, Шрек перевернул пятую.
Уже знакомую. Это снова был Безжалостный Жнец.
– Нас как будто специально собрали здесь, – вновь произнес Джим Даусон, – здесь, в этом купе, – людей без будущего.
Задиристый, возбужденный голос Биффа Бейли превратился в пронзительный визг:
– Этот поезд! ..
– Несется прямиком к крушению, – закончил за него Билл Роджерс.
Даусон вскочил на ноги. Фрэнклин Марш едва успел схватить его:
– Что вы собираетесь делать?
– Сорвать стоп-кран!
– Глупец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19