— Не может быть. Неужели я ошибся? — растерянно пробормотал Варо.— Ветер до сей поры был совершенно прав, — сказал Бростек и принюхался. — Пахнет сливовым бренди!Магара частенько подтрунивала над его страстью к этому напитку.— Стало быть, нам надо повернуть назад? — нерешительно вымолвил Бростек.— Помнишь, что говорил Хьюитт? Пейзажи на панно не совсем правильно изображают последовательность сторон света, — вставил Кередин.— Ну так что с того?— Когда идешь из лета в осень, то направляешься с востока на запад, — продолжал бывший волшебник. — Может быть, оттого и меняется ветер. Вдруг теперь нам и следует идти против ветра…— Ну, если ветерок и впрямь как-то связан с Магарой, тогда, сдается мне, ты прав, — согласился Бростек. — Ей известна моя слабость к сливовому бренди, на этот запах я шел бы до края света!— Тогда идем! — решился Варо.Внезапно легкие им обжег ледяной воздух. Все трое тотчас же задрожали от холода. Ужасающий запах исчез, сменившись мертвенным дыханием ледяной пустыни. Выли волки, и от этого на душе делалось еще сумрачнее. Тень неожиданно ответила сородичам диким и первобытным воем, и все трое, даже Бростек, которому волчица была предана всей душой, внутренне сжались и затрепетали.Ветер все еще дул им в лица, но уверенность мало-помалу покидала путников. Они ощутили вдруг едкий запах дыма, услышали треск молнии, а следом — потрескивание пламени. Разумеется, увидеть горящие деревья они не могли, но это их нисколько не утешало. Все было ясно и так. Сделав еще несколько шагов вперед, они остановились.— Мы в последнем квадрате, — сказал Бростек. — Что теперь?— Да, это конец пути, — подтвердил Кередин.— Может, подадимся в весну — погреться? — предложил Варо.— Так и будем здесь ходить кругами, вечно, до конца дней своих! — дрожащим голосом воскликнул Кередин.— Что мы упустили? Думайте все! — сказал Бростек.Нелегко это было, зайти так далеко и по-прежнему не видеть ни зги.Но тут в серой мути что-то блеснуло, словно ее пронзил тончайший луч. Его увидели все трое и дружно устремились к нему. Но тотчас оцепенели — на пути их встала стена. Стена непреодолимого страха.Путь им преградило — и Варо это было прекрасно известно — закованное толщей льда озеро. Может быть, тут есть и скрытые полыньи, в которые можно провалиться? Мучительный страх умереть такой смертью преследовал Варо с самого детства, хотя он никому не признавался в этом. В мозгу же Кередина зазвучал голос Мэтти — девушка молила его не приходить к ней, говорила, что они уже поджидают его, что умертвят ее, если она им не покорится… Таких слов она никогда ему не говорила, но Кередин мучительно терзался оттого, что в свое время принял столь ужасное решение. Теперь, казалось, некто дает ему возможность переменить прошлое, пожертвовать любовью во имя жизни возлюбленной. Даже Тень взвыла от ужаса — волчице почудилось, будто путь ей преградила непроходимая стена огня. Она зарычала и отпрянула.Бростек знал, что где-то впереди стая диких волков. Он словно вновь стал мальчишкой. Еще шаг, казалось ему, и безжалостные хищники разорвут его в клочья…«Храните верность!»Эти слова услышали все, хотя звука не было. Подвеска в кармане у Бростека сделалась вдруг горячей. Он извлек ее, и неяркий свет озарил серый туман. Все, не сговариваясь, шагнули навстречу собственным тайным страхам, движимые любовью и готовые всем пожертвовать ради нее. Неясное мерцание впереди влекло их неудержимо.На мгновение их ослепило ярчайшее пламя, но они уже достигли своей цели, все вместе! Туман сгинул без следа, однако представшее их взорам зрелище было страшно. Они одолели Лабиринт Теней, но Неверн теперь был именно таким, каким они видели его на панно. Волшебный сад превратился в бескрайнюю черную пустыню, где царили смерть и разложение. Они одержали победу, но наградой им стал кошмар, которому суждено было продлиться целую вечность.Но хуже всего оказалось то, что в этой безжизненной пустыне не было ни спящего волшебника, ни Магары… Глава 40 Хьюитт и Селия, проводив трех друзей, еще какое-то время музицировали, но, устав, умолкли. Хьюитт, повинуясь наитию, развернул панно. То снова переменилось. Почти все уцелевшие ростки жизни погибли. Девочка лежала на земле подле надгробия, лисица пропала. Уточки были мертвы, более того, успели превратиться в скелеты. Волки сбились в кучу и вот-вот должны были исчезнуть за кромкой ткани. А весеннее солнце почти совершенно померкло. Хьюитт в ужасе зажмурился, думая о трех друзьях, — что-то с ними сталось? И вдруг раздался крик Селии:— Огни! Погляди! Огни!Голос ее звучал радостно. Казалось, она только и ждала, чтобы они явились.Хьюитт открыл глаза. Сперва он заметил слабое мерцание на поверхности туманного озера — ему показалось даже, что это некий оптический обман. Но вот музыкант и впрямь различил сквозь серую муть какие-то вращающиеся огни. Они двигались, перемещались. Ничего подобного тут Хьюитт еще не видел.— Что это значит, Селия? — взволнованно спросил он.Отшельница не ответила, лишь принялась приплясывать на месте.— Я могу прогнать его! — восторженно закричала она, закрыла глаза и захихикала.Хьюитт почувствовал приступ неудержимого гнева и раскрыл было рот, чтобы одернуть безумную, но тотчас понял, что на сей раз и впрямь что-то происходит. Туман быстро редел, на глазах таял…И обнажилась страшная картина.Поначалу сердце Хьюитта бешено заколотилось в безумной надежде, но вид умирающего Неверна вселил в его душу ужас и отвращение. Ноги его подкосились, и он осел на землю, почувствовав сильную дурноту.Селия же открыла глаза.— Чудесно, — радостно сказала она и направилась прямиком к черной пустыне.Хьюитт глядел ей вслед, приметив, что отшельница склонилась и что-то подняла с земли, но был не в силах последовать за нею.
Чтобы войти в Сеть, следовало мобилизовать волю…Девушка заставила себя расслабиться, потом всем существом своим устремилась к Сети, моля ее ответить. Она напрягала все свои силы, прекрасно понимая, что в противном случае потерпит поражение. Какое-то время ничего не происходило, но вот Магара ощутила вокруг себя безмерную пустоту. На сей раз там царило пламя, вспыхивали молнии. Похоже, Сеть стала ареной какой-то страшной схватки. Сжавшись в комочек, Магара страстно желала увидеть Неверн и вознаграждена была страшной картиной запустения и смерти. Но в самом ее центре мерцала слабая искорка, и девушка из последних сил устремилась к ней. Сердце ее екнуло и сжалось — она увидела Варо, Бростека, к ногам которого робко жалась Тень, и еще одного человека с густой черной гривой волос, на которой то и дело вспыхивали блики молний. Волшебник!Вдруг ей стало совершенно ясно, что делать. Она открыла глаза, взглянула на книгу и дописала две последние строки. Потом, ослабев от страха, откинулась в кресле, совершенно счастливая. Дверь распахнулась, и вошел ее враг. Магара приготовилась к смерти.Очень далеко от скорбной обители Магары и от временного обиталища Хьюитта несколько человек напряженно вглядывались в озерную гладь. Никто не знал в точности, что именно должны они увидеть, зато всем было известно, когда что-либо можно увидеть. И вот, как только поверхность озера сделалась гладкой, словно стекло…Но тотчас подул свежий ветерок, и по воде побежала легкая рябь, поколебавшая зеркальное отражение ржавых скал, неба и города. Над головами людей кружил журавль, а сидящий на деревянных сходнях юноша, серьезно взглянув на воду, встал и принес свою лютню… Глава 41 Все трое мужчин в ужасе озирались. Казалось, они внезапно очутились в дурном сне, самом страшном, какой только можно вообразить.Даже неожиданно показавшееся солнце явно не желало освещать это царство смерти…— Где она? — Это были первые слова Бростека.— Никто не смог бы протянуть тут и недели, — сказал Варо. — А уж десять дней…Оба были совершенно растеряны, и Кередин, несказанно изумив даже самого себя, принял командование.— Сейчас мы разделимся, — распорядился он, — и все тут обыщем. Если и есть нечто такое, что поможет нам разыскать Магару или волшебника, то именно здесь.— Но тут нет ни души! — в отчаянии воскликнул Бростек.— Если ничего не обнаружите, — с ледяной невозмутимостью продолжал бывший волшебник, разыщите что-нибудь — растение, цветок, пусть крошечное, но непременно еще живое и не тронутое распадом. Все, что угодно!— Здесь? — не веря своим ушам, переспросил Бростек.— Солнце вновь сияет над Неверном, — принялся с деланной уверенностью объяснять Кередин, призывая на помощь все душевные силы, чтобы ободрить друзей. — Значит, волшебный сад еще можно спасти!Друзья, похоже, не верили ни единому слову бывшего волшебника, но покорно двинулись на поиски неведомо чего. Когда они встретились вновь, то с великим сожалением обнаружили, что никому из них не удалось отыскать ни следов тех, кого разыскивали, ни хотя бы одного живого стебелька…— Я обнаружил единственную перемену, — сказал Варо. — На надгробии теперь начертано: «ГАЛАН…», но это сущая бессмыслица. А девочки нигде не видно — ни живой, ни мертвой.— Но хоть что-нибудь должно же здесь быть! — упорствовал Кередин.— Мы ничего не нашли, как ни старались, — ответил Бростек. — А для чего тебе это понадобилось?— Послушайте меня. — Бывший волшебник не терял надежды рассеять тоску и уныние товарищей. — Нам удалось сюда проникнуть. Так? О Магаре я знаю не больше вашего, но у нас, по крайней мере, есть шанс воскресить Неверн! А это уже кое-что. И как знать, может быть, если мы в этом преуспеем, то поможем Магаре, где бы она ни была.— Каким образом? — спросил Варо.— Неверн некогда был магическим местом, — ответил Кередин. — Я верю в то, что он таковым и остается, ведь магический ключ все еще существует, — продолжал он, не обращая внимания на недоверчивые лица друзей, — к тому же на четвертом квадрате солнце не совсем померкло. Если бы сад был мертв, нам ни за что не удалось бы сюда проникнуть, а значит, его еще можно спасти! Ведь именно этого и хотела Магара! Именно об этом молила нас!— Магара хотела, чтобы это сделал волшебник, — уточнил Бростек.— Но волшебника здесь нет! — взорвался Кередин. — Вы разве не видите? Придется вам довольствоваться мною. А для меня это шанс расквитаться за все бездарно прожитые годы и доказать самому себе, что магия — это вовсе не изящное искусство, призванное увеселять, а нечто более грандиозное, нечто значимое для мира! Конечно, у меня вполне может ничего не получиться, но этого шанса я не упущу! И мне нужна ваша помощь.Друзья никогда прежде не видели Кередина столь воодушевленным, и ему удалось в конце концов преодолеть тоску Бростека и непонимание, Варо.— Так что же нам делать? — спросил Варо.— Магический ключ — единственное средство восстановить волшебный сад, — объяснил Кередин. — Магический ключ к Неверну, казалось бы, безнадежно испорчен, но где-то продолжает существовать оригинал! Нам надо найти способ его вызволить.— Но с нами же нет панно! — возразил Бростек.— Он есть у Варо, в памяти. — Бывший волшебник повернулся к светловолосому гиганту. — Думай! Оставалось ли на панно хоть что-нибудь живое, не тронутое тлением? Если нам удастся это найти, семя жизни прорастет в волшебном саду! А как только воскреснет Неверн, оживет и все остальное…— Что — остальное? — изумился Варо, все еще не вполне понимая Кередина.— Сеть, — ответил Кередин. — Разве вы еще не поняли? Если обитель магии, столь обширная и хорошо защищенная, как Неверн, погублена злой силой, которой мы противостоим, не важно, люди-ножи это или что-то иное, то и вся Сеть отравлена! То, что произошло с Магарой на горе Свистунье, лучшее тому подтверждение. Я прекрасно помню, каким прежде было это место. Дивная обитель тишины и покоя, а какие все видели там восхитительные сны!— Теперь все переменилось, — согласился Бростек.— Вот именно, — продолжал бывший волшебник, — и если мы с вами сумеем побороть зло здесь, то поможем не только Неверну. — И он взглянул на Варо.Их предводитель молчал, глубоко задумавшись.— Здесь ничего не осталось, — сказал он чуть погодя. — Даже те несколько весенних растений, которые еще жили, теперь мертвы.— А в самом центре — там, где соприкасаются все четыре квадрата? — спросил Кередин, почти отчаявшись.— Нет, — уверенно ответил Варо. — Там ничего нет. Ничего. Лишь голая земля.Вокруг них и впрямь не было ничего, даже сухой травы.— А по краям панно? — не сдавался Кередин. — Не поискать ли там еще?Варо нахмурился, припоминая.— Нет… — повторил он. — Не думаю… Стойте! — Друзья его затаили дыхание. — Кажется, что-то есть. На весеннем пейзаже, у самой левой кромки, был вышит одуванчик, не желтый, как положено весной, а серый и пушистый, вот я и подумал, что он тоже мертв. Но, возможно, цветок еще жив — и еще здоров!— Где находится весна? — тотчас спросил Бростек.Все огляделись, но пейзаж был столь уныл и однообразен, что поиски нужного направления представлялись делом нелегким.— На весеннем пейзаже изображен вид на север, — произнес вдруг Варо. — Значит, если мы сейчас как бы в центре панно, то и идти нам следует на север.— Но мы вошли в туман с южной стороны — и сразу же попали в весну! — заспорил Бростек. — Стало быть, нам надо на юг! Кстати, а где тут юг?После долгих блужданий в непроглядном тумане они совершенно утратили способность ориентироваться, и теперь беспомощно озирались, пытаясь угадать направление хотя бы по линии горизонта.— Вон там север! — указал рукой Бростек.— А вот мне кажется, он там, — махнул Кередин совсем в другую сторону.— Что ж, пусть каждый из нас отправляется туда, куда считает нужным, — решил Бростек. — А ты, Варо, иди в третью сторону — на тот случай, если мы оба ошибаемся.— Нам следует спешить! — прибавил Кередин. — Не думаю, что в нашем распоряжении слишком много времени…Они с Бростеком разошлись в разные стороны, а Варо с минуту помешкал. Тут он кое о чем вспомнил и выбранил себя за то, что не додумался до этого раньше. Ведь надгробие находилось в самом центре весеннего пейзажа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45