— напрямую спросил он.Сперва Магара даже не поняла, куда клонит Иро, а потом залилась краской.— Ты думаешь, это просто девичья хандра?! — с укором воскликнула она.— Вам, смертным, такое порой свойственно, — ответил ее собеседник. — Эти двое, несомненно, очень… важны для тебя.— И с чего это ты взял? — иронично прищурилась Магара.— Я заключил это из того, что ты не говоришь о них.— Однако…Некоторое время они молчали.— Ну? — спросил наконец Иро.— Честно говоря, ты меня смутил, — призналась девушка.— Странная это пара, не правда ли?«Лучше и не скажешь, — подумала Магара. — Может быть, именно тут и кроется причина моего беспокойства?»— Я научилась попросту общаться с Варо, — начала она, — но я его все равно не понимаю. Он так холоден…— Однако на удивление хорош собой.Она кивнула и потупилась.— Ну, а Бростек?— Он никогда не бывает серьезным, и это немногим лучше. Я… мне он очень нравится, но…— Что — но?— С ним очень забавно… и вроде бы я ему нравлюсь…— Но ты видишь в нем лишь друга? — рискнул предположить Иро.— Ну, что-то вроде того…— А скучаешь сразу по обоим?— Да… Они оба одержимые, и, полагаю, не без причины. Но мне так хотелось, чтобы они побыли у меня подольше! Теперь, когда их нет, моя жизнь бесцельна и пуста…— Ну уж это, милая отроковица, самая что ни на есть откровенная чушь! — твердо сказал Иро. — Они сами выбрали себе призвание. А у тебя есть свое собственное.— Да уж, какое-никакое… — горестно вздохнула Магара.— Послушай меня, — продолжал рассерженный донельзя алхимик. — Я не такой уж дока по этой части, но совершенно уверен, что талантов у тебя в изобилии. И я далеко не единственный, кто твердит тебе об этом, поэтому ты никак не можешь считать подобное заявление бреднями выжившего из ума лунатика! — Его страстность поразила Магару, и она во все глаза уставилась на яростно жестикулирующего алхимика. — Ты — целительница, учительница, кстати, за твои сказки тебе охотно и недурно платят. И будь я проклят, если всего этого недостаточно, чтобы сделать твою жизнь яркой и наполненной! Ты умна и хороша собой…— Вот-вот, именно в таком порядке следует перечислять мои достоинства! — расхохоталась Магара. — Все мои сестры — красавицы, а я — умненькая доченька, которую ни один кавалер в упор не видел…— Вздор, — решительно прервал ее Иро. — Будь я лет на двадцать — тридцать моложе… — Он блаженно улыбнулся, но тотчас же сурово сдвинул брови. — Сама посуди, Магара. Когда кто-нибудь приходит к тебе с раненым сердцем и смятением в душе, ты всегда умеешь понять и утешить. Почему же ты столь безжалостна к себе самой?— Ох, это значительно труднее…— А кто говорит, что это должно быть легко? — с вызовом бросил алхимик. — Прекрати докучать мне жалобами на злую судьбу, а вместо этого займись-ка ты каким-нибудь полезным делом!В глазах ученого плясали развеселые искорки, поэтому Магара ничуть не обиделась на его слова.— Ну и чем же, к примеру, мне заняться?— Ты знаешь чертову пропасть древних легенд и мифов! — ворчливо ответил Иро. — Поройся-ка в своих бесценных книжках, может, отыщешь что-нибудь про Неверн.— Там о нем ничего нет, — возразила Магара. — Я бы запомнила.— Ты так уверена? Далеко не всегда в книгах вещи называются своими именами.Магара задумалась, и тут ей в голову пришла мысль.— Но почему в сказках ни слова не говорится о том, что все заколдованные места соединены между собой? — пробормотала она себе под нос.— Возможно, потому, что большинство сказок писали волшебники, — предположил Иро.Он поглядел на оживившееся личико Магары и от души поздравил себя с тем, что ему удалось отвлечь девушку от бесплодных терзаний.— Может быть… — пробормотала она, торопливо поднимаясь на ноги. — Спасибо, Иро! — И она поспешно удалилась.Алхимик с нежностью поглядел девушке вслед, а чуть погодя направился в свое жилище. Ему тоже надо было кое-что почитать.Магара воротилась домой затемно. Войдя, она направилась к сундуку с драгоценными своими книгами и принялась рыться в нем, разыскивая нужный том. Найдя его, девушка потянулась и сладко зевнула. Хотя было еще не слишком поздно, но она чувствовала себя разбитой, ведь предыдущей ночью почти не спала. И Магара решила почитать в постели.Откинувшись на подушку, она вдруг наткнулась на что-то твердое. Это оказался небольшой камушек — осколок ржавой скалы с нацарапанной надписью. Буквы были иссиня-черными. Надпись гласила: «Думаю о тебе, моя малышка. Б.»«В этом весь Бростек, — подумала Магара. К горлу ее подкатил комок. — Ничто серьезное в мире не длится долго…»Магара, подобно всем обитателям кратера, прекрасно знала, что буквы эти вскоре исчезнут, покрывшись неумолимой оранжевой ржавчиной…Она поставила камушек на столик возле постели и прилегла, обуреваемая и радостью, и грустью одновременно. Книга была позабыта. Она то смеялась, то плакала, пока наконец не забылась сном.… Магаре снилось, что она попала в какую-то лесистую лощину. На нее смотрят какие-то люди. Глаза их расширены от изумления. Среди них она узнала Варо и Бростека, Слэтона и Лисле… Юноша играл на лютне. И всех их озарял странный мерцающий свет, исходивший от нее, Магары…«Нынче вечером в глазах у меня будут сиять звезды небесные», — подумала она. И видение померкло… Глава 14 Магара обычно не запоминала своих снов, но, когда проснулась наутро, лесистая лощина все еще стояла у нее перед глазами. Ей казалось даже, что это был вовсе не сон, а реальность. Она ломала голову, гадая, что бы это могло значить, но тут домик ее слегка закачался. Так бывало, когда кто-то шел ее навестить. Шаги приближались. Магара скосила глаза на тускнеющую надпись на камушке, и в душе ее вспыхнула безумная надежда. А вдруг друзья передумали и воротились?Она пулей выскочила из постели и успела натянуть платье, когда послышался стук в дверь. На пороге стоял Хьюитт. Он выглядел вконец измочаленным, а волосы и костюм были в еще большем беспорядке, чем обычно.— Помоги мне… — хрипло прошептал он.— Входи, — ответила девушка. Она готова была прийти на помощь, невзирая на то, что еще толком не проснулась. — Ты неважно выглядишь. Когда ты спал в последний раз?— Три дня назад, — пробормотал Хьюитт, перешагивая порог.— Значит, тебе в первую очередь надо идти баиньки.— Нет. Мне необходимо излить душу. «Спору нет, знакомое ощущение», — подумала Магара и пригласила гостя сесть.— Тогда начинай.— Я… я… не могу ни спать, ни есть, ни играть с тех самых пор, как… как…— … послушал Лисле, — договорила за него Магара.Хьюитт мрачно кивнул, потом тяжко вздохнул.— Однако, поручиться могу, — продолжала Магара, — что напиваться это тебе совершенно не мешало.На лице музыканта появилась жалкая усмешка.— Да, эту способность я сохранил. — Но глаза его тотчас же вновь стали затравленными. — Паренек исполнил мою песню так, как мне в жизни не сыграть, а ведь он лишь один-единственный раз ее слышал! Ты ведь сама при этом присутствовала и знаешь, что я прав!— Не стану отрицать.— Тогда к чему все? — воскликнул Хьюитт. — Я только и умею в жизни, что играть на скрипке! И вот является Лисле… Словно боги решили посмеяться надо мной!— Уверена, что им и без того есть чем заняться, — спокойно произнесла Магара.— Ну как ты не понимаешь? — взорвался Хьюитт. — Только теперь я понял, какой может быть музыка, каких заоблачных высот может достигать истинное мастерство! И это являет мне какой-то… какой-то…— … слюнявый идиот, — договорила Магара.— Нет! — Лицо Хьюитта залилось кирпичным румянцем. — Я никогда… У меня нет слов, — заключил он упавшим голосом. — Лисле не такой, как ты или я.— Вот именно, — согласилась невозмутимая Магара. — Он совершенно особенный, возможно, даже единственный в своем роде — и во многом обделен. Возможно, боги хотели восстановить некое подобие справедливости, одарив его в чем-то одном сверх всякой меры.— Я отдал бы все, чтобы так играть! — страстно воскликнул Хьюитт.— И даже согласился бы быть таким, как он?Молодой человек во все глаза уставился на девушку, словно не понимая, о чем она говорит. Потом отрицательно покачал головой. Тогда Магара, как смогла, растолковала ему соображения Слэтона по поводу рассудка Лисле. Хьюитт внимательно слушал, постепенно успокаиваясь.— Сам видишь, — сказала Магара, — как музыкант Лисле безусловно гениален, во всем же остальном навечно останется младенцем. Неужели твоя музыка сделалась хуже лишь оттого, что кто-то превзошел тебя в мастерстве?— Но я всегда был лучшим, — прошептал музыкант.— А что важнее: сама музыка или твое дурацкое превосходство? — спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Ты потрясающий музыкант, Хьюитт. Ты дарил радость сотням людей, включая и меня. Я любовалась тобой, когда вдохновение уносило тебя на своих крыльях в мир неземной гармонии. Неужели ты всерьез полагаешь, будто все это утратило цену лишь потому, что кто-то играет лучше тебя?— Наверное, нет, — чуть погодя промямлил Хьюитт, — но…— Никаких «но»! Ты вкладывал в свою музыку душу, любовь и страсть, и этого нельзя хоронить!— Но по-прежнему уже не будет никогда… — обреченно вздохнул музыкант.— Все мы изменяемся, — ласково сказала Магара. — Изменяться — это и означает жить.Хьюитт поглядел на нее недоверчиво, но вскоре кивнул и прошептал:— Научи меня, что делать…«Он сейчас словно заблудившийся малыш», — с грустью подумала Магара. Вслух же сказала:— Тебе надо поспать. А когда проснешься — поесть. Ну, а завтра, когда немного окрепнешь, пойди к Ньюберри и скажи ему, что хочешь сыграть. Кстати, пусть он авансом тебя накормит. Тогда тебе волей-неволей придется рассчитаться музыкой. — Девушка улыбнулась. — Хорошо?— Я попробую, — безжизненно сказал несчастный музыкант.— Вот и ладно. А я приду тебя послушать, — пообещала она. — Вот когда услышу твою новую песню, тогда пойму, что ты вполне исцелился.— Этого никогда не будет! — решительно заявил Хьюитт. — Теперь это его песня. Я не смогу…— Поживем — увидим, — прервала его Магара. — А сейчас ступай, иначе уснешь прямо тут, у меня в кресле.Когда она чуть ли не силой вытолкала Хьюитта за порог, он заморгал, словно изумляясь тому, что на дворе белый день.— Жарко… — сказал он и побрел по сходням, для верности крепко держась за перила.Магара проводила его взглядом и только тут поняла, что уже почти полдень, а она все еще не умыта и толком не одета. День и вправду выдался очень жарким. Небо было синим и безоблачным, а легкий ветерок, пробегавший по водной глади, не приносил живительной свежести.Магара решительно стянула через голову платье, оставшись лишь в тонком белье. Она огляделась — не видит ли кто ее дебелых телес, коих девушка жутко стеснялась, — и стремительно скользнула в воду. Поначалу она задохнулась от леденящего холода, но заставила себя энергично двигаться и вскоре преодолела неприятные ощущения. И вот она уже плавает на спине с закрытыми глазами. Магара не чувствовала себя столь блаженно-расслабленной вот уже несколько дней, хотя не забывала слегка втягивать животик — на случай, если кто-либо смотрит в ее сторону с берега.Вдруг на нее упала странная тень, и Магара внутренне сжалась, опасаясь, уж не затмение ли это. Но, открыв глаза, чуть было не ослепла от яркого солнечного света. Побултыхавшись некоторое время, она осмотрелась и тотчас же поняла, что напугал ее не кто иной, как Талисман. Птица пролетела как раз над нею, направляясь к дому.На водной глади виднелось несколько лодок. Одна из них была довольно близко, и Магара поплыла прямиком к ней. Приблизившись, она узнала тех, кто сидел в лодке, — это были двое ныряльщиков, Коул и Пера. Девушка решила их не отвлекать. Тут из-за лодки показалась голова третьего — это был Рэйн, старший. Он что-то говорил товарищам. Слов его Магара не слышала, но ей стало любопытно. Тут Пера заметила ее и замахала руками.— Магара! Плыви к нам! У нас тут кое-что интересненькое.Магара поначалу растерялась, ведь ныряльщики обычно никогда не позволяют посторонним мешать им, но потом рассудила, что ей предоставляется редчайший шанс: увидеть их за работой. И она решительно устремилась на зов. Стесняясь своих неловких, как сама она считала, движений, девушка подплыла к лодке, и ее тотчас же вытащили из воды. Магара волей-неволей сравнивала свои формы, подчеркнутые мокрой сорочкой, с изящным и гибким тельцем ныряльщицы Перы, но на ее неловкость никто внимания не обращал.— Ты ведь интересуешься стариной, правда? — спросил девушку Коул. — Ну, всякими замшелыми древностями?— Да. А что?— Там, внизу, кое-что есть, — сказал все еще плававший возле лодки Рэйн. — Тебе недурно бы поглядеть.— С радостью погляжу, — откликнулась Магара. — Поднимайте.— Никак нельзя, — ответила Пера. — Тебе придется нырнуть самой.— Не глупите! — воскликнула девушка. — Тут же жуткая глубина!— Мы тебе поможем, — сказал Коул. — Ты все увидишь, если нырнешь метров на тридцать.— На ско-о-олько?!— Глубина тут, разумеется, много больше, — продолжал невозмутимый Коул. — Но нынче ясный день.— Угу, — мрачно промычала Магара.— Странно, что никто не увидел раньше, — прибавил Рэйн. — Наверное, это отковырял Крейг на прошлой неделе, когда распахивал свою залежь.— Именно с тех пор тут возникли какие-то странные течения, — кивнула Пера. — Может, с этой штуки смыло наросты и водоросли?— Да что там такое? — пуще прежнего изумилась Магара.— Мы не можем понять, — ответил Коул. — Поэтому и хотим, чтобы ты спустилась и посмотрела.— Но ведь есть же у вас хоть какие-то соображения! — настаивала девушка.— Вроде бы скала, — заговорил Рэйн. — Но она не похожа на соседние…— Ну и?.. — нетерпеливо поторопила Магара. Ее начинало разбирать любопытство.— Она обработана, — сказала Пера. — На камне явные следы резца каменотеса — словно эта… скала была когда-то частью постройки.Мужчины согласно закивали.— А в одном месте там вырезан странный знак, — прибавил Коул.— Он слишком симметричный — явно дело рук человека, — согласился Рэйн.— Там какие-то буквы? — Глаза Магары загорелись.— Да нет, непохоже, — замялся Коул. — Вот нырнешь — и сама посмотришь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45