Упрекал, конечно же, справедливо.
Один зуб твари сумел зацепить штанину. Хорошо, что материя была без всяких там титановых ниточек, поэтому просто порвалась.
Инфосканер наконец рапортовал, что выход отсюда есть и прочертил путь эвакуации, однако тот проходил мимо двух кошмарных голов, которые выжидающе качались на своих длинных лысых шеях и… кудахтали. Явилась и третья голова.
Тут шальная мысль засветилась в голове Данилова.
А если все три головы принадлежат одной курочке?
И этот Курозавр Рекс достаточно умен, чтобы управляться с мембранами и системой слежения, и куда как силен, чтобы выследив Данилова, растерзать его в клочья.
Кто тогда подучил гнусную птичку, кто поковырял грязным пальцем в хищных куриных мозгах? Бандит Анпилин или же директор птицефабрики, который облегчил себе жизнь с помощью нелегальных интеллекул? Создал, понимаешь, мелкий начальник большого курозавра, чтобы тот клал яички и охранял потомство от несунов, которые еще порой встречаются в нашем обществе.
Говорят, что иногда помогает прямой взгляд в глаза животному.
Ответные взоры курозавра выразили только физическое превосходство и ненависть к врагам куриного отечества. Головы натурально, но зловеще закудахтали, показывая, что человек-несун унесет отсюда только смерть.
Данилов был, конечно же, вооружен, но его обычное оружие -антиорганический цеп — на курозавра не подействовал. Тот лишь слегка чихнул, показывая крепость своей нервной системы.
Лазерные же импульсники и плазмобои в орбитальных поселках были запрещены, как минимум до объявления чрезвычайного положения -больно хрупкой и важной была здесь система жизнеобеспечения.
Уже идет слабость размягчающей волной по нервам, уже проливается в мускулы. «НУ-НУ, ДЕРЖИСЬ, СОЛАРИТ. КОММУНАРЫ ЧАСТО ПОГИБАЮТ, НО РЕДКО СДАЮТСЯ». — «подбодрила» совесть.
У Данилова в руке закачался десантный термонож с несколькими прыгающими лезвиями, старинное и надежное оружие. Куриная королева в свою очередь показала еще три головы. Ситуация почти безнадежная. Шесть хорошо вооруженных против одного. Шесть, защищенных мембраной, против одного, полностью открытого -словно дерьмо на блюдечке.
Одно лезвие скользнуло по шее курозавра, но из пореза, оголившего зеленоватое словно бы трупное мясо, даже кровь не брызнула.
Школа Борибабина всегда надежна, особенно если противостояние не слишком затянуто и удачно впрыскиваешь в кровь коктейль из никотина-плюс и С-адренергика «$F синтетические нейро и гормональные средства, мобилизующие периферийную нервную систему и энергоресурсы». И сейчас удалось быстро выветрить тормоза-ингибиторы, поставить нервишки на акселераторы и взбодрить мускулатурку. Пять минут есть в запасе.
Но курозавр не торопился и не частил, он хорошо разбирался в искусстве убийства, это у него было врожденное, от далеких предков динозавров, а еще от психопрограммы. И быстроте его рефлексов мог бы позавидовать сам Борибабин.
Головы Змея Горыныча исполняли боевой танец вокруг Данилова.
Психофейс джина прилежно изучал схему куриных выпадов и финтов, но рисунок поведения курозавра все более усложнялся. И вот точка икс. Толчок просветления. Сатори. Сопоставлена вся куча сведений и принято мгновенное решение — труба пожаротушения выдернута со своего гнезда и всунута в одну из куриных глоток.
Крепкая труба не поддалась зубам-стилетам, а Данилов через ручной пульт поддал пены. Глоток-то много, а пузо общее.
Поэтому в одну куриную пасть пена вливалась, а из других выливалась вперемешку с блевотней. Худо стало несушке многоглавой. Надолго ли?
Данилов, испытывая некоторое смущение от своих антикуриных действий, юркнул через клапан, напоминающий унитаз, в выводную дренажную систему, которая несла в своих руслах преимущественно помет, экстрагированный из куриного фарша.
Оперативник едва успел выдернуть из кармашка куртки и нацепить зажимы для носа, чтобы не задохнуться от вони и не захлебнуться в потоке жидкой грязи. Все остальное, а именно переход к водному образу жизни, произошел самостоятельно…
Пока он летел с Марса на «Свердловск-44» в состоянии ограниченного биостазиса, наноботы-защитники заполнили легкие специальной губчатой биомассой, напоминающей по строению пресноводную гидру.
Биомасса должна была развернуться в нужный момент и заблокировать доступ воды, одновременно снабжая альвеолы дополнительным кислородом. А еще наноботы снабдили Данилова жаброподобной дыхательной системой, чьи пластины располагались за ушами.
Дренажная система, принявшая тело Данилова, пронесла его вместе с мутным потоком по склизким узким трубам и, нигде не отфильтровав, перекинула в соседний производственный комплекс, который представлял собой большой аквариум рыбозавода. Тем временем закончилась и минута полуобморочного удушья, когда организм переключался на новый тип дыхания. Хорошо, что все произошло само собой и все двери перед особистом, также как перед куриным говном, были открыты.
Цилиндрическая емкость огромного аквариума оказалась сильно загромождена трубами, которые подводили питание и обогащали кислородом. Плетение ионообменных фильтров и грязепоглотителей образовывало сложный и страшный рельеф, как в какой-нибудь Марианской впадине. Сам куриный помет служил пищевой добавкой неприхотливым рыбешкам.
А вот вода некогда была льдом одной из комет, явившихся из пояса Куипера. Цилиндр рыбозавода вращался настолько быстро, что в серединке то и дело образовывалась воздушная «камера», и стенки этого пузыря казались сделанными из глянцевого материала.
Вода была темной, мутной, но модифицированные фоторецепторы-"палочки" в зрачках Данилова улавливали тепловое излучение и показывали, что его окружают вполне хладнокровные товарищи рыбы. Большие эллипсоидные и довольно плоские, идеально подходящие для разделки и жарки. И глазки этим рыбам не полагались, и плавники выглядели довольно символическими. Зачем вам глаза и плавники, если вас направляют куда-надо ленивые потоки, извергаемая кишками водометов?
Данилов кое-как выбрал направление и оторвался от довольно мощного течения — чтобы направиться к черпакам, выгребающим самых откормленных рыб — которые ростом и массой совсем не уступали человеку. Совсем впритык к особисту проплыла рыбина-рекордсменка, массой кило на сто и диаметром в полтора метра. Как бы в знак вежливости, «приподнимая шляпу», она слегка обернулась и оперативник увидел рыхлое вздутие на ее боку, из которого как ленты на ветру вились… огромные черви типа цепней-цестод с головками-сколексами, похожими на шлемы древних водолазов.
Данилова чуть не вырвало, что было бы совсем некстати при новом типе дыхания. Одна цестодочка преданно потянулась к Данилову и он отчаянно задрыгал ногами, пытаясь увернуться, уплыть и одновременно управиться с сильнейшим блевотным позывом.
Инфосканер нарисовал-нарекомендовал уточненный маршрут, который повел Данилова мимо баков, где подрастали мальки, затем среди трубчатых сетей, которые преграждали старым рыбинам путь на «площадку» резвящегося молодняка.
Из аквариума надлежало поскорее выбраться, каждая потерянная здесь секунда прибавляла жизни и здоровья Анпилину.
Но если замельтешить, то в сети можно запутаться.
Она изгибалась довольно причудливо и в одном ее месте Данилов наткнулся еще на одну рекордсменку, ухитрившуюся застрять в ячее.
Видимость была паршивой даже в инфракрасном диапазоне, рыбина казалась деформированной. Турбулентности стали прижимать к ней Данилова, да тот и не очень возражал. Почему не помочь живой твари? Ведь нас, живого вещества, так мало в мертвом космосе. (Тьфу, черт — это уже тлетворные воззрения сектантов панбиологистов, не имеющие ничего общего со всесильным учением Гольдманна.) Вначале Данилову показалось, что из рыбы выпала кишка. Но кишка оказалась длинной, сильной и резкой.
В одно мгновение она обвила Данилова и намертво примотала левую руку к телу, правую тоже не забыла прижать.
В лицо человека глянуло то, что не только лицом, но и мордой назвать невозможно.
Это был не безобидный червь, не разжиревшая цестода, потому что много толще и с плавниками. Круглая пасть-присоска вызывала желание закрыть глаза и поскорее заснуть. Напоминала пасть воронку с клыками; утопленные вглубь челюстные пластинки были точь-точь как зубные протезы графа Дракулы. Череп как будто отсутствовал вовсе. А зачем девять отверстий на боку у этой полуминоги-полумурены? Глаза, жабры или прорези, куда надо кидать монетки?
Пасть-присоска стала приближаться к груди. Это не мешало Данилову «любоваться» предыдущей жертвой. Через две большие прорехи в боку рыбы зияло пустое чрево, отчего она напоминала затонувшую подводную лодку. Собственно от рыбы остались только чешуя да кости, и посреди этого развала уже резвились мелкие червячки-сапрофиты. Длинная гадина, помесь миноги и мурены, видимо, выпрыгнула прямо из «подводной лодки».
В нас всех, кто не прошел специального перепрограммирования, гнездится архетип неприятия длинных безногих-безруких тел, и похоже не без основания. В Данилова была вложена специальная психопрограмма на этот счет, поэтому отвращения он не почувствовал, просто его обуяла жуть, выраженная, кстати, в повышении уровня продуктов распада глюкозы.
Он успел заметить, как челюстные пластинки миноги выдвигаются вперед, а ее боковые зубы поворачиваются в его сторону. Это было бы даже интересно, если б пасть гадины не присосалась к куртке Данилова. И тут же он ощутил боль — боковые зубы еще не вошли в кожу, но уже сильно поддели ее.
Вот теперь срочно требовалась квалифицированная помощь.
Слишком срочно, поэтому уже не требовалась.
Эх, почему он не трахнул Эльвиру? Подумаешь, усы почудились.
Удачи от такого воздержания не прибавилось, да и непросто найти бабу, любительницу экзотики, которая погладив свежие рытвины на его щеках, не смоется куда подальше.
«ИМЕЮЩИЙ ЛЕГАЛЬНУЮ КАПСУЛУ ФРАЯ И НЕ ИМЕЮЩИЙ СУДИМОСТИ ПО СТАТЬЕ 21876-98 „$F саморазрушение путем вмешательства в работу микрочипа Фрая“ — НЕ ПОГИБНЕТ ВОВЕК», напомнила совесть. Конечно же капсула Фрая, чип бессмертия, останется, даже если миноги с червями полностью сожрут особиста. Не судимый да не умрет.
Можно уже пожелать самому себе успехов в следующей жизни.
Чип Фрая накапливает его персональную информацию и фиксирует все изменения конфигурации у личного кибердвойника-джина. Чип Фрая «снимет» в момент смерти тела остаток персональной информации, заархивирует финальный статус джина и его системный журнал, а также «проглотит» психоматрицу, которая есть не что иное, как оцифрованная душа. И уцелеет при любых форс-мажорных обстоятельствах. Почти при любых.
И психоматрица окажется полной, со всеми познающими и сознающими векторами. Тьфу на сомнения, тьфу. В новом, то есть клонированном, теле будет жить именно он, прежний Данилов.
Образцовый гольдманист. С помощью резервной копии, хранящейся на первом гипере, будет воссоздан личный джин. Усилиями джина спасенная психоматрица и персональная информация сформируют в новом мозгу все то, что определяет личность прежнего Данилова.
«ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ ВЕЧНО, — молвила совесть, — ЕСЛИ ОСТАНЕШЬСЯ ПРЕДАН ДЕЛУ ВЕЛИКОГО КИБЕРОБЪЕДИНЕНИЯ.»
Ну да, даже если эта чертова колбаса проглотит его чип Фрая, тот все равно будет обнаружен по сигналу вечного нейтринного маяка.
Данилов хотел было уже затихнуть, но что-то все-таки толкнуло его на дальнейшую драку — может азарт. Ему удалось прижать агрессивную колбасу к острому краю ближайшего бака. Она заерзала и ослабила хватку. Данилов, высвободивши правую руку, полоснул гадину термоножом вдоль и поперек. Затем, не без отвращения отбросив змеевидное тело миноги, поплыл прочь, даже не оглядываясь на дымок зеленоватой крови.
Минуту спустя он взял паузу, чтобы сориентироваться и продышаться. Жабрами ведь дышать, не то же самое, что ртом -все время кажется, что в легкие забит рулон туалетной бумаги и хочется от страха потерять сознание.
Данилов продышался и снова определил, где находятся черпаки, выгребающие рыбу.
Все, конец мучениям близок. Конец близок… И, похоже, не только мучениям, но и жизни вообще.
Массивный грязепоглотитель бросил странную тень, узкую и длинную. И эта чертова тень устремилась к нему. Да какая там тень. Живая минога. Супер-суперминога.
Судя по сопоставлению размеров, поранил-то Данилов всего лишь миногиного детеныша, личинку наверное. И теперь возмущенная мать собирается отомстить.
Через несколько секунд Данилов плыл стилем «лягушка» через лес металлических конструкций, отчаянно удирая от змеящейся гадины.
С западной стороны цилиндра как раз открылись огромные окна из диамантоидного стекла и море света затопило водный мир.
Данилов почти ничего не видел в этом сиянии и само собой не обращал внимания на информационные паутинки. Он влетел в панике в какой-то тоннель. Окончился тот в полусферической емкости, где в уголке прилепилось нескольких больших красных икринок.
Сама же преследовательница словно бы осталась за порогом, дескать, «как же вплывать без приглашения-то.» Здесь обзор был получше и взгляд притянулся к самой крупной икринке, размером с футбольный мяч. Данилову показалось, что внутри как будто виднеется… золотая корона.
Не удержавшись, он подплыл к ней и неожиданно заметил внутри икринки еще и личико. Чье же чье, как будто знакомое.
Золотая рыбка! Поддался еще вперед — и в какое-то неуловимое мгновение икринка вдруг раздулась, вывернулась наизнанку, поменяла энтодерму и эктодерму, окружив Данилова со всех сторон.
Красноватая ласковая полость мгновенно размягчила особиста, он почувствовал себя так, как наверное чувствует себя эмбрион в материнском чреве, и стал засыпать, засыпать. Джин кажется бормотал про странные выбросы нейроингибитора-бунгаротоксина, ну да отстал бы он. Мама, где ты мама?..
Золотая рыбка исполнила сокровенное желание — дала ему, инкубаторскому, маму.
1 2 3 4 5 6 7 8