Но так, чтобы это не стало средством проникновения идеологического противника.
Кстати, за использование «левого» игрового софта «$F софт, software — в широком смысле есть любая программа, кибернетический модуль» или нелегальную переделку джина, суд народного разума отправит любого соларита в биостазис на пару лет. После отлежки выдадут джина самого дубового и через него заболванят психопрограммами на полную катушку — во имя избавления от вредных рефлексов. Ничего, что потом слюни текут, зато основные инстинкты совершенно здоровые. А то как же иначе, нездоровое баловство является слишком дорогим удовольствием в космическую эру.
За нелегальные модельные наркотики можно уже схлопотать срок на Каллисто. Вернешься лет через семь с задницей, потрескавшейся от мороза и кучей ксенотрансплантантов в теле, сменивших изношенные органы. И то не в солнечный город, а в рабочий поселок.
Ксенотрансплантанты как правило берутся от свиней, поэтому и такие экс-коммунары прозываются «поросятами». Тем более, что нередко от свиней получают они и всякие нехорошие «свинские» инфекции.
За попытки пошуровать наноботами «$F наноботы — микроскопические, как правило мономолекулярные роботы» в своем чипе Фрая — уже светит работенка в серных кальдерах Ио; там сгнивший орган могут поменять разве что на ржавую железяку.
А за изготовление и употребление левой капсулы бессмертия -аннигиляция. Уничтожение и тела, и всех чипов, и левых, и правых, стирание резервного джина и персональной информации на гиперкомпьютерах, плюс потрошение твоих резервных клонов. Вместо вечной жизни — дым из выхлопной трубы над водой.
«И ПРАВИЛЬНО, ПОДЕЛОМ», — произнесла совесть. Все жестко, но оправданно. Все обкатано логикой Великого Киберобъединения, все это нормальный метаболизм космического тела державы. Вне его — сплошной распад, омертвление, некроз, всеобщая смерть.
Данилов вдруг подумал, а почему ни разу не один соларит не пернул, по-крайней мере в его присутствии, и даже не завонял пОтом, как это сплошь и рядом бывает в рабочих поселках. Неужели пищеварительная и кожно-выделительная системы настолько облагорожены учеными. Или… существует какая-то заглушка на истинное восприятие?
А бес с ним, если существует, значит правильно… Внутренний голос его совести как будто произнес, что «СОКРЫТИЕ ВОНИ ОТ ОБЩЕСТВЕННОСТИ ИМЕЕТ БОЛЬШОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ. ВСЕ ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕКА, ВО ИМЯ ЕГО САМОУВАЖЕНИЯ И УВАЖЕНИЯ К ДРУГИМ».
Конечно, какое самоуважение, если ты публично серанул и испортил настроение присутствующим.
Данилов любил, послюнявив палец, изготовить самокрутку. Во первых, сигареты в солнечных коммунистических городах не подлежали распределению «по потребностям», а в открытых зонах дешево стоил лишь пачечный табак. Во-вторых, нравилось ему добавлять в табак немного конопляного «хэша». Трава cannabis, высаженная каким-то шутником в оранжереях пригородной Аркадии, почему-то очень долго дожидалась уничтожения. Зачем торопиться, писать кипятком? Пользуются же все нормальные солариты амброзией, веществом амфетаминового ряда? Амброзия, конечно же, относится к числу умеренных стимуляторов, но распределяется легально — для предотвращения «усталостного износа». Камрады всегда должны сохранять бодрость духа и тела — так ведь?
Данилов затянулся и увидел на колонне сверхдорического стиля подмигивающую надпись:
«Пароход плывет, небо чистое, будем рыбу кормить коммунистами.» Надпись конечно не было реальной, а лишь мерзостью, пробравшейся в один из городских мимиков, но все-таки…
«Кибердезинфекторы проявляют забавную халатность. Похоже кому-то надо, чтобы эти словечки появлялись. — подумал Данилов. — Может, они нужны для возбуждения в соларитах благородной ненависти к врагам прогресса?» Если бы ему поручили слежку, то уже через пару дней можно было бы вычислить хаккера-пачкуна и оторвать ему ручонки. Наверняка, это не злостный враг режима, а киберонанист какой-нибудь, уставший от бесконечного серотонинового кайфа в мультяшных кущах нелегального софта.
Данилов еще раз окинул взглядом город, чьи портики, колоннады, амфитеатры, гимназии, агоры слегка мерцали под мощным и очень дорогостоящим прикрытием гравиполя, которое представало зыбким ореолом. Классика и монументализм. Все правильно, все закончено, все совершенно. Данилов вдруг подумал, что не знает, существует ли на самом деле сияющий город на холме. И это сверх-передовое гравиполе. Может, вместо того, угрюмые бункеры из стали и бетона на манер оборонительного рубежа или военного укрепрайона?
Ведь то, что он видит «собственными глазами», является лишь одним из сенсорных «окон», открытых джином. Конечно же, через это, оптическое, окно идет живая и подлинная визуальная информация… но ведь кое-что, не дойдя до зрительных центров, замещается мимиками.
«КОЕ-ЧТО — И ЛИШЬ ВО ИМЯ ОБЛАГОРАЖИВАНИЯ РЕАЛЬНОСТИ.»-выговорила совесть.
Или почти все — «во имя» затуманивания мозгов? Может, через нейроконнекторы его потчуют одними только мимиками из прекрасной сенсоматрицы, которая изображает идеальный город.
Данилов впервые ощутил некое облегчение из-за того, что лишь половина его жизни проходит в Свободобратске, среди его роскошных мимиков, а вторая половина — там, в ничем не прикрытой срани рабочих поселений и мерзости открытых зон.
Но совесть тут же пристыдила его: «КИБЕРОБЪЕДИНЕНИЮ НЕТ НУЖДЫ ОБМАНЫВАТЬ СОЛАРИТОВ, ОНО ВСЕ ДЕЛАЕТ ДЛЯ РАСКРЕПОЩЕНИЯ ДУХА И ПЛОТИ. ДА, И ПЛОТИ ТОЖЕ. ЧЕГО ТУТ СТЕСНЯТЬСЯ.»
Тут, конечно, все красавцы, все танцоры и художники, все ученые, младшие, старшие научные сотрудники, доктора, профессора, академики. В них всех заложена… нет не психопрограмма, а некий посыл — творить и радоваться этому. Они, похоже, все еще радуются. Хотя насчет творения… Кругом висят говорящие барельефы и горельефы великих мыслителей и первооткрывателей, наоткрывали-наизобретали чертову уйму всего, но почему-то все технические новинки поступают из открытых зон. Там их изымают особисты вроде Данилова. Само собой, во время обысков. Также отлавливаются и «теневые» изобретатели, которые работают на бандгруппировки. Отлавливаются и сажаются в лагеря. Говорят, что и там им предлагают потрудиться на благо Державы в шарашке.
Но толку от этого мало. Умники, связанные с криминальным дном открытых зон, на благо трудиться совсем не хотят. И идут на общие работы даже в серных кальдерах Ио. Если китайцы, вообще кончают с собой — раз, раздавил ампулу, вшитую в щеку, и курароид перекрыл нейромышечные связи — выноси готовенького.
Наверное, все эти чертовы изобретатели запсихопрограммированы бандитами по самую макушку.
Солариты слишком витают в облаках и их наука, наверное, чересчур отвлечена и имеет такое же отношение к жизни как и платонизм.
«ДАНИЛОВ, ТЫ ПРОСТО — ЧЕЛОВЕКОНЕНАВИСТНИК И ЗАНУДА. ТЕБЕ ПОРА НА СТОЛ К ПСИХОТЕРАПЕВТУ», — несколько устало произнесла совесть.
Да, психотерапевт может и поменять часть мозгового вещества, особенно в лобных долях, где часто идут хаотические процессы.
Из-за колонны внезапно появилась Эльвира в сиянии своих белокурых волос и в белой тунике с голубой каймой — которая текла как волна и не стекала.
Прелестница почти бессловесно потянула Данилова за собой и вскоре оказались они в укромном месте, среди развалин храма, заросших родендронами и миртом. Да и от самой солнечной девы накатывал будоражащий букет запахов.
— Возьми меня, примитив ты мой, — шепнула она, подняв лицо и руки к солнцу.
— Куда? То есть, именно сейчас? — растерялся Данилов. Впервые соларитка-коммунарка предлагала ему любовные утехи, достойные Зевеса и Геркулеса.
Ее туника сама, без помощи рук, поползла вверх, обнажая мрамор ног, а вот ласковая ладошка девы стала гулять в районе чресел мужчины, вызывала трепет в самых разных членах. Вскоре туника словно истаяла на груди, открыв пронзительному взору Данилова яблоки золотистые, которые вызывают аппетит и слюнотечение у любого порядочного соларита.
Под напором соблазнительных образов и запахов забурлила кровь и энергия стала распрямлять кое-какую плоть.
Однако в этот момент, предвосхищающий чудо, Данилов позорно сбежал.
Ему показалось вдруг, что у Эльвиры есть… усы. Такие же как у него.
Где-то позади растаял крик разобиженной девы:
— Чертов засранец, да чтоб тебе бешеный робот порвал очко!
3. «В ДЕБРЯХ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА»
орбитальный рабочий поселок «Свердловск»-44"
Орбитальный поселок своей модульной конструкцией напоминал кристалл соли из учебника. По-крайней мере на подлете, километров со ста.
В узлах этого «кристалла» размещались пункты управления, энергетические или жилые блоки, в то время как на связующие стержни нанизаны были производственные комплексы. В комплексе птицефабрики людей вовсе не было — и это казалось на руку…
Данилов, после прилета в поселок с мультипаспортом на некоего ветеринарного фельдшера, постарался затеряться. Если тебя не видят друзья и товарищи, значит и враги-недруги тоже.
Кодовый ключ-вездеход, имевшийся в заначке у его джина, успешно преодолевал двери, люки и мембраны.
Кибероболочки обязаны были не препятствовать доступу и даже не фиксировать его в вахтенном системном журнале.
Впрочем у противника, наверняка, имелся такой же ключ-код.
Данилов перестал держаться за леер и дал потоку теплого злопахнущего воздуха подхватить себя. Мимо труб и агрегатов газообмена его донесло до входа в вентиляционный тоннель, прикрытый колючей решеткой. Тоннель уводил в главный цех птицефабрики. Противник, возможно, где-то там — на открытом месте ему уже не спрятаться, остается только хорониться по всяким темным углам.
Инфосканер бодро «просветил» окрестные кластеры сетевого пространства, а заодно «прошерстил» все электромагнитные излучения на предмет осмысленной информации.
Получившаяся информационная картина нарисовалась в отдельном окне, где-то на четверть заслонившем «живой» оптический обзор.
Тусклые фиолетовые линии — электропроводка и цепи автоматического управления. Несколько синих лент — потоки низкой информационной насыщенности, скорее всего производственный контроль. Зеленая трасса — уже вектор слежения с достаточной менталоемкостью, но это не более чем контроль жизнеобеспечения.
Ключ-вездеход и с решеткой вентиляционного тоннеля не подкачал. Ее колючки мирно расплелись и штыри мягко втянулись в стенки, мембрана нанозащиты с чмоканьем раскрылась, пропуская особиста.
Данилов отправился по тоннелю, который извивался в свое удовольствие, отчего «сила тяжести» «$F в цилиндрическом модуле орбитального поселка роль силы тяжести играет инерция, возникающая при вращении, максимальная возле стенок» то нарастала, то падала. Соответственно свободный полет сменялся лягушачьими прыжками и обратно.
В окне инфосканера появилась жирная оранжевая полоса, вьющаяся по решетке суперсвязи куда-то вдаль.
Инфосканер подслушал бегущие по ней сообщения:
Мимик 12 — не идентифицирован. Графическая запись 25 — не идентифицирована. Текстовый массив — производственный. Проверка списка. Проверка закончена. Результат отрицательный…
Значит, это просто милицейская зонд-линия по опознанию воров и потрошителей, находящихся во всекосмическом розыске.
Данилов расширил диапазоны наблюдения.
Все производственные комплексы и жилые блоки «Свердловска-44» давали незамысловатый информационный узор, почти что геометрической правильности и регулярности, что птицефабрика, что рыбозавод, что плантации. Местный космопорт выглядел покруче. Он, как и полагается, снопами разбрасывал паутинки дальней связи по глюонной решетке.
Гражданин Анпилин явно нигде не наследил. Но он наверняка здесь, в рабочем поселке. Прячется как глист в одном из производственных комплексов.
Входные ворота космопорта сохранили его инфослепок, ведь прилетел он рейсом с Фобоса. Немного погодя удалось опознать его по характерным нуклеотидам, белкам и феромонам, хоть он, паскуда, и прикрывался фальшивым мультипаспортом на имя Махмуда Кебапче, чужими запахами, поддельной радужкой и накладным папилярным рисунком. Выход из поселка для этого бандюги Данилов заблокировал. Значит, остается только прочесывать местность и искать, как ищут любую мелкую дрянь, любую вошь…
Поток воздуха протащил тело Данилова по вентиляционному тоннелю до самого конца и втолкнул в огромное помещение вполне определенной геометрии. Оно было цилиндрическим, нанизанным на одну из стержневых осей «кристалла соли».
По цилиндрическому мирку путешествовала тьма тьмущая каких-то мелких объектов. Если точнее это была толпа крохотных белых шариков. Шарики-путешественники вылетали из перфорации одного торца, покрывали примерно километровый путь и втягивались перфорацией другого.
Внутрь большого цилиндрического помещения был вставлен еще один цилиндр, менее внушительного размера. Поверхность его источала какой-то серый туман, который при телеувеличении оказался гранулированным кормом.
Ну, конечно же, это заурядный птичий корм. А белые шарики — это и есть курочки-мутантки. Птички старательно пачкали пространство, образовывая облака, состоящие из лишних перьев и помета.
Данилов оттолкнулся от увлажнителя, похожего на расческу, проплыл сквозь перьевую туманность и ухватил одну из птичек двумя руками.
Проектировщики старательно приспособляли кур к потребностям мясной отрасли, кромсая и перекраивая хромосомы своими наноманипуляторами и энзимороботами. Из-за этого леггорны лишились и костей, и большей части мышц и кудахтания. Только помаргивающие глазки-бусинки да бессмысленно тыкающийся клюв выдавали в шарике живое существо.
На южном торце курочки появлялись, скорее всего, из инкубатора с бесконечно делящейся яйцеклеткой, а на северном они превращались в фарш. Прожаренные микроволнами куриные котлетки, после вакуумной сублимации отправлялись прожорливым шахтерам Пояса Астероидов и обожающим покушать тоннелеукладчикам Марса.
1 2 3 4 5 6 7 8