https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/s-dlinnym-izlivom/Grohe/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Ошибка, это еще мягко сказано, — жестко сказал Борис. — Олег по своему уровню ниже среднего.
— Я не согласен, — попытался я сгладить ситуацию. — Может быть, у него просто несколько другой стиль работы. На мой взгляд, он очень сильный специалист.
— Борису виднее, — поспешно вступился Андрей.
— Это не самое важное. — Борис поморщился. — Дело в том, что Ефим перевел его в подчинение академика и эти два деятеля могут вместе наломать дров! Самое страшное, что проект так и будет стоять на месте!
— Так вот, — Леонид пристально посмотрел на меня. — Ты Олега хорошо знаешь. Он здесь явно свою зарплату не отрабатывает, да и Ефиму об этом хорошо известно. Ты понимаешь, что это означает?
— Что? — со страхом спросил я.
— А то, что его придется уволить и отослать обратно в Москву. А ведь ему этого пока не хочется, верно?
— Я не знаю наверняка, он приехал сюда только потому, что боялся за детей.
— Вот именно. У него есть возможность принести нам пользу, а это может изменить наше мнение.
— Если человек приносит компании пользу, мы идем ему навстречу. — отвлеченным тоном судьи произнес Борис.
— Что вы собственно имеете ввиду? Сделать из него стукача, что-ли?
— Ну зачем так грубо? — Леонид поморщился. — Просто все мы, да и ты тоже, заинтересованы в том, чтобы не допустить никаких безобразий в компании, никакой подтасовки результатов и тому подобное, ты понимаешь? Просто коли уж Олег будет работать вместе с академиком, он должен докладывать нам обо всех результатах, направлениях исследований… Так вот, как ты думаешь, как Олег отнесется к этому? Нам очень важно не промазать с этим…
— Я вообще не понимаю, о чем идет речь! Олег никогда ни от кого ничего не утаивал. Почему кто-то должен вредить компании, а тем более пожилой, заслуженный человек! Да и вообще, кто собирается утаивать какие-то результаты, и от кого?
— Ничего, еще поймешь! — Борис пренебрежительно повернулся и взял со стола листок бумаги.
— Это серьезнее, чем ты думаешь, — с важным и таинственным видом прокомментировал Андрей.
— Во всяком случае, — я почувствовал, что мое лицо покраснело, — если вы так чего-то боитесь, лучше всего начать с разговора с Ефимом и действовать в открытую.
— Бесполезно, — процедил Борис. — Ефим пока что ничего не понимает, а когда поймет, будет уже поздно. Ладно, считай, что этого разговора не было. Я попробую сам поговорить с Олегом и объяснить ему ситуацию. — Он встал и вышел из комнаты. Леонид посмотрел ему вслед.
— Борис очень переживает, — с участием сказал он. — Быть может, мы немного преувеличиваем опасность, я не знаю. А ты все же постарайся составить свое собственное мнение, поговори с ученым, черт бы его побрал! Договорились? И с Ефимом не очень эту нашу встречу обсуждай, хорошо?
— Учти, это в твоих собственных интересах, — добавил Андрей.
— Я все-таки совершенно не понимаю, о чем мы все разговариваем! — Я с горящим лицом и гадостным чувством вышел из комнаты. Ощущение от разговора было немного нереальным, как будто все это произошло не со мной. Глаза жгло.
— Неужели заразился? — подумал я с некоторым безразличием. — Надо предупредить Олега.
Я подошел к двери, за которой сидел академик, и постучал. Из-за двери доносился громкий смех, который смолк при первом ударе костяшки пальцев о косяк. «Скорее проскочить, пока Борис не видит», — подумал я. Дверь приоткрылась, и в щелочку подозрительно выглянул Олег.
— Привет, — Олег был весел. — Это ты… Заходи быстрее.
— Привет! Чего не заходите? Рад вас видеть! — Академик продолжал хихикать. — Олег только что замечательный анекдот рассказал.
— Я хочу с вами поговорить, — я проскользнул внутрь. — Мне кажется, против вас с Олегом что-то готовится.
— Как, уже? — Академик нахмурился, но потом сразу же неожиданно повеселел. — Бросьте, коллега, вы же помните:
«Мятеж не может кончиться удачей, В противном случае его зовут иначе!»
Если не секрет, кто инициатор? Борис? Я так и думал. Мне на них наплевать, в конце концов, почему я должен обращать мнение на какого-то недоброжелательного сноба?
Олег заметно помрачнел.
— Я не вполне понимаю, что происходит, — продолжал я. — У вас было какое-то столкновение с Борисом?
— Да дырки эти идиотские, — академик со смехом встал и достал из ящика стола тетрадь. — Старина, я вам сейчас все расскажу, вы же вроде человек приличный, мне Олег много про вашу жизнь в Москве рассказывал. Так вот, Ефим попросил меня помочь с кое-каким расчетами, и у нас с Борисом возник такой забавный идеологический конфликт, примерно как у Галилея со Святой Церковью. — Академик раскрыл тетрадь и начал показывать мне расчеты.
— Я рассчитал здесь пару соотношений для деформаций и показал их Борису, а тот взбрыкнул, покраснел как рак и выскочил в коридор, как будто ошпаренный. Вот собственно и вся история!
— Чушь какая-то, — я немного успокоился. — А обставили все так серьезно, что репутация компании подрывается и скоро нам уже заказы перестанут поступать.
— Ну и ну, — академик поднял брови. — Вот уж воистину чувствуешь на своей шкуре, что попал в страну Желтого дьявола. И откуда все эти ребята такими заправскими капиталистами стали? Учили их, засранцев, коммунизму и марксизму-ленинизму, а видно недоучили. Вот теперь я полностью убежден, что социализм был с самого начала обречен на полную и решительную капитуляцию! Ну ничего, слава Богу, Ефим мне Олега барской рукой подарил, теперь будет не так тоскливо.
— Сижу, примус починяю, никого не трогаю! — Олег сделал жалостливое лицо, и вся компания, на этот раз включая меня, грохнула от хохота. Я с удивлением почувствовал, что на душе стало приятно и напряжение, сидящее в спине и заставляющее испуганно сжиматься, медленно уходит в небытие. В этой маленькой комнатке жила сама собою какая-то особенная, непохожая на окружающую атмосфера, ностальгически покалывающая грудь и напоминающая безвозвратно ушедшую в прошлое эпоху, когда значительные группы интеллектуальной элиты совершенно не задумывались о материальной стороне жизни.
Мне еще предстояло намекнуть Олегу о предстоящем ему разговоре с Борисом и его возможных последствиях. При академике мне делать этого не хотелось. Я улучил минуту, поймал Олега на пути в кафетерий и вкратце объяснил ему возникшую ситуацию.
— Имей в виду, я не буду тебя обвинять, если ты согласишься, в конце концов дети важнее, да и ты не обязан рассказывать им обо всем…
— Да нет, я не буду мараться. — Олег погрустнел. — Если бы я только понимал, чего они добиваются, это все как-то дико и не по-человечески. Угрозами от нас ничего не добьешься. — Он слегка усмехнулся. — В конце концов, попытаюсь изменить визу и найти работу в другой компании.
— Это не так просто, далеко не все компании готовы будут возиться с иммиграционной службой ради тебя. Учти, что промышленность и наука на спаде, Россия сейчас Америке не конкурент.
— Ничего, — Олег грустно посмотрел на меня, — я как-нибудь выкручусь. Не хочется тебя подводить, ведь это ты меня сюда вытащил.
— Я попробую поговорить с Ефимом, не переживай.
Я вышел на улицу. Настроение у меня было отвратительным. Прохладный ветерок ласково гладил раскрасневшиеся щеки и где-то высоко в ветвях дерева чирикали птицы. У блестящего микроавтобуса сидел на корточках китаец в сандалиях. Одной рукой он поглаживал блестящее хромированное колесо, в другой была зажата дымящаяся сигарета. Плоское лицо его было залито довольной сытой улыбкой, и при каждой затяжке сигаретой он прикрывал глаза в неземном блаженстве.
«Запад есть Запад, Восток есть Восток… Никогда больше в своей жизни не буду работать в русской компании!» — неожиданно для себя самого поклялся я.
Глава 21. Кто нашу бабушку зарезал?
— Листен, Листен! — Ефим схватил меня за рукав. — Пошли их к чертовой матери! Ты понимаешь, что получается? Они, видите ли, болеют за дела компании! Совсем с ума сошли! Академик им репутацию испортит, твою мать!
Я уже сорок минут расхлебывал последствия своей беседы с Ефимом. Пока что все складывалось на редкость хорошо и было похоже, что академику и Олегу в ближайшее время ничего не угрожает.
— Ты посмотри, они в стаю сбились, да и тебя хотели притянуть в помощники. Ты уполз как всегда, я заметил, ты всегда из-под опасности уползаешь. И правильно сделал, что уполз. Так что пошли их на хер, понял? Я сделаю так, что они здесь ничего определять не будут. Академик, ты посмотри на него, глубочайший интеллигент. Борис его обосрал с головы до ног, одна эта история с комнатой чего стоит! А он, ты заметил, он его до последней минуты старался выгородить: «Нет Ефим, все в порядке, Ефим, мы с Борей работали». Как он не хотел никого подвести, не хотел скандала раздувать! Все-таки член Академии наук, туда ведь идиотов не выбирали, верно? И друзья мне его прекрасно характеризовали. У него среди учеников одних докторов наук десять человек, это о чем-то говорит, верно? А эта свора начинает шептать: «Ефим, у него подмоченная репутация, да он нам испортит имя и марку». Ни хера не испортит! Наоборот, укрепит! — Ефим сжал кулак и стукнул по столу.
— Вот так! Я его попросил с этими отверстиями разобраться, этого, Олега, ему отдал. А то Борис его совсем замучил, верно? Я ведь вижу, на человеке лица не стало. А он неплохой парень, верно? — Ефим внимательно смотрел мне в глаза — Да ты не переживай, как Сталин говорил: «Сын за отца не отвечает». Я тебя не обвиняю, ну не сработался человек с Борисом, подумаешь! Я ведь вижу, парень культурный, они все здесь грубые, нахрапистые, а у него тонкая кость, культура в глазах. Это очень важно, так что я его спас! Да, и не благодари меня, спас. Надо спасать людей. — Ефим покачал головой. — Так что, держись к академику поближе, может быть, вместе с ним что-нибудь придумаете, а на Леонида с Борисом внимания не обращай. — Он усмехнулся и быстрым шагом вышел в коридор.
Я попытался привести свои мысли в порядок. Судя по только что состоявшемуся обмену мнениями, академик с Олегом могли спокойно работать. С другой стороны, что-то неуловимое, какие-то неясные оттенки в голосе Ефима слегка настораживали меня, но я никак не мог понять, что именно вызывало внутри тревожное чувство. Неожиданно меня осенило: Ефим излагал свои мысли на редкость стройно и связно, как будто специально напрягался и не давал им уйти в сторону. Означать это могло все что угодно, начиная от заранее продуманной тактики поведения и заканчивая просто приступом благожелательности. Я вздохнул, так как результаты тщательного психоанализа не смогли привести меня к однозначным выводам.
В любом случае, результаты беседы слегка запоздали: около часа назад я увидел, что Борис с Олегом ходят кругами вокруг компании, жестикулируя и что-то оживленно обсуждая. Операция вербовки происходила явно неумело и к тому же на виду у всех.
Борис с раздраженным лицом прошел по коридору, как-то странно посмотрел на меня, на секунду задержавшись около приоткрытой двери и скрылся из вида. Олег был бледен, и под глазами у него проступили зеленоватые круги.
— Слушай, у тебя вид как будто ты с того света вернулся. Ну что?
— Противно очень, чувство, как будто я опять весь с ног до головы в дерьме искупался.
— Ну все-таки, о чем говорили?
— Борис лил грязь на всех, на тебя тоже. — Олег вздохнул. — Все объяснял, как необходимо сохранить доброе имя компании и почему сотрудничество с моей стороны для меня важно. Говорил, как вовремя нужно успеть поставить заслон на пути лженауки. Почему-то называл работы академика лысенковщиной. И так далее. Извини, я не могу сейчас, хочется оклематься немного. Да, ты знаешь, что к академику скоро его приятель приезжает?
Я вздохнул. Развитие событий на Пусике вступало в новую фазу, так как с приездом бывшего ученика академика, Гриши из Тель-Авива, концентрация враждебных элементов становилась явно критической.
Гриша появился на Пусике как-то совершенно внезапно. Его огромная, почти двухметровая фигура выделялась окладистой густой бородой, белой распахнутой на груди рубашкой с короткими рукавами, из которых торчали огромные ручищи, волосатой грудью и толстым, выпирающим вперед животом. Ходил Гриша в потертых голубых джинсах и кожаных босоножках. Казалось, он перенесся на пространства Америки прямо из-под знойного тель-авивского солнца. Гриша напоминал мне заматеревшего бизона, только что вышедшего из лесной чащи. При общении с ним все время возникало слегка беспокойное чувство, как будто он вот-вот заденет головой дверной косяк или свернет пузом какой-нибудь прибор с полки. Речь у Гриши была быстрая и энергичная, манеры прямолинейные и грубоватые. Ученик академика производил угрожающее впечатление своим напором и явно не заботился о том, чтобы произвести благоприятное впечатление на окружающих.
«Все пропало, — подумал я, — Ефиму он не понравится.» — Ефим не любил больших и грубых людей, ему нравились люди вежливые или, хотя бы если и грубоватые, то очень небольшого роста.
— Ребята, — Гриша из принципа разговаривал только по-русски. — Не хрена баклуши бить, давайте за дело. Старик, — он обращался к академику, — где тут твои дырки? Деформации говоришь, ну-ка дай я посмотрю. Все вроде правильно, а в чем собственно проблема, чего вы мозги себе заворачиваете? Вам чего, делать нечего?
— Гришенька, — академик явно воспрял духом и был счастлив видеть рядом с собой эдакого всесокрушающего носорога. — Народ попался недоверчивый, не верят, понимаешь, в гармонию алгебры.
Гриша недоверчиво вертел в руках чертежи. — Чепуха, — взревел он. — Простейшая схема измерения, берем лазер, расщепляем луч и смотрим на интерференционную картинку. Все твои расчеты будут как на ладони!
— Отлично, — академик воодушевился. — Лазер я в соседней комнате видел, его можно будет позаимствовать. Что еще нужно?
— Да я на этих вещах собаку съел, — проревел Гриша. — Несколько деталек надо будет на токарном станке выточить, пару объективов, линзы у вас в Америке можно быстро достать? Олег, позвони в Кодак, узнай у них про объективы и линзы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51


А-П

П-Я