Лицо тоже круглое, с маленьким тонким ртом и бледными голубыми глазами, посаженными в массе разбегающихся морщин. Изящные руки, большое золотое кольцо с черным камнем. Он улыбнулся и сверкнул золотом зубов. «Мисс э-э-э Брук? Меня зовут Гей».«Здравствуйте», – пробормотала я вежливо.«Надеюсь, вы не возражаете, что я подошел поговорить, мисс Брук, но дело в том… – он задумался и посмотрел немного застенчиво, – дело в том, что я хочу попросить вас об одолжении».«Конечно», – мне было очень интересно, что за этим последует.«Видите ли, – продолжал он все с тем же застенчивым комическим выражением лица, – видите ли, я – Вольный».«Вы что?» – спросила я пораженно.«Вольный».«Мне так и показалось, что вы это сказали. Но…»«Это мой псевдоним. – Алый пуловер заметно округлился. – Я – писатель Вольный».«А, понимаю! Писатель… Но как умно с вашей стороны, мистер Гей. Э-э-э, романы, не так ли?»«Книги о путешествиях, мисс Брук. Я приношу красоту к каминам, это то, что кладут на коврики, вы знаете. К вам, к вашему креслу я приношу славу английского пейзажа. И шотландского. Вот почему я здесь».«Понимаю. Собираете материал?»«Совершаю прогулки. Я хожу на прогулки, а потом с помощью карт пишу о них. Затем я отмечаю их буквами А, Б или В в зависимости от трудности и помечаю одной, двумя или тремя звездочками в зависимости от того, насколько они значительны».«Как… оригинально, – сказала я неубедительно, чувствуя, что Николасу все слышно. – Должно быть, на это уходит много времени».«Это чрезвычайно легко, – сказал откровенно Губерт Гей. – То есть, если умеешь писать, как я. У меня всегда была в какой-то мере сноровка. И это хорошо окупается».«Я посмотрю ваши книги», – пообещала я, и он поклонился.«Пришлю вам одну, непременно. Последняя называлась „Прогулка в Сомерсете“. Она бы вам понравилась. В действительности, это не книги, если правду говорить, а брошюры. Думаю, самая лучшая из всех —»Блуждание в Уэльсе''. Я вам ее тоже пришлю".«Большое спасибо».Затем я заметила у него в руке старый ''Татлер" и "Сельскую жизнь'! Он положил оба журнала на стол и прижал указательным пальцем. «Здесь я видел ваши фотографии. Это же вы, не так ли?»«Да».Он листал страницы «Сельской жизни», пока не нашел снимка. Это, конечно, оказалась я в твидовом костюме с парой красивых ирландских сеттеров, фотография Давида Гальена.Гей посмотрел на меня, внезапно снова застеснявшись. «Я фотографирую для моих книг, – сказал он неуверенно. Я ждала, чувствуя себя довольно беспомощно. Николас встал и принялся лениво искать в карманах табак. Гей сказал поспешно: – Когда геологи фотографируют скалу, они ставят молоток, чтобы показать масштаб. А я думаю, что когда буду фотографировать Куиллин, я бы хотел… поставить даму, чтобы видно было, как высоки скалы и как они далеко. – Николас улыбался, я это скорее чувствовала, чем видела. Гей посмотрел на меня поверх великолепно скомпонованной рекламы и задумчиво заявил: – А вы фотогеничны, очень фотогеничны…»Николас сказал небрежно: «Вы бы лучше узнали, какую цену она берет. Думаю, очень дорого».Гей посмотрел на него, затем снова на меня с легким наивным смущением. «Мне… бы… не следовало?»Он выглядел таким смущенным, так нетипично готовым отступить, что я забыла о собственном смущении и возможном апоплексическом ударе Гюго. Я с яростью посмотрела на Николаса: «Мистер Драри пошутил. Конечно, если хотите, можете меня сфотографировать, мистер Гей. Я бы хотела попасть в вашу книгу. Когда приступим?»Он вспыхнул от удовольствия, и пунцовый пуловер восстановил первоначальную округлость. «Очень мило с вашей стороны, я уверен, действительно мило. Польщен, поистине польщен. Если прояснится, то как вы смотрите на то, чтобы сегодня днем, на Сгар на Стри на фоне Куиллина?»«Прекрасно», – твердо сказала я.«У Билла Персимона есть спаниель», – голос Николаса звучал очень нежно.«Да? – по счастливому лицу Гея было видно, что он оценил эти слова очень поверхностно. – Возможно, это тоже хорошая мысль. Я пойду и спрошу его, можно ли одолжить спаниеля». Он весело удалился.Николас глядел на меня, все еще с выражением сардонического веселья, которое я ненавидела. «А что скажет Гюго, когда увидит, что ты украшаешь „Болтание по Скаю“, или как там он собирается назвать этот шедевр?»«Не увидит, – ответила я резко и встала. – Единственные путешествия, которые интересуют Гюго – полеты „Эйр Франс“ в Париж и обратно». Я направилась вслед за писателем, но Николас загородил путь к двери.«Я хочу поговорить с тобой, Джианетта».Я холодно рассматривала его. «Не думаю, что у нас много тем для разговора».«И все же я хочу поговорить с тобой».«О чем?»«О нас».Я подняла брови. «Никаких „нас“ не существует, Николас. Помнишь? Мы больше не стоим вместе на одной доске. Существуешь отдельно ты и отдельно я, и ничто нас больше не соединяет. Даже фамилия».Он сжал губы. «Я хорошо это знаю».Я сказала, прежде чем осознала, что говорю: «Это ты был с Марсией Мэйлинг прошлой ночью?»Его глаза замерцали и потухли. Он сказал: «Да». Я прошла мимо него.
Оракулы были правы. К одиннадцати часам дождь закончился, и облака быстро стали подниматься. Примерно через полчаса Марион Бредфорд и Роберта отправились по долине, а вскоре по дороге к Стратгарду прошел Николас.К двенадцати пробилось солнце. Через минуту небо стало голубым и чистым. Туман на верхушках гор начал таять, как снег. Камыш и вереск сверкали множеством алмазов, а между их верхушками прогибалась нежная паутина, отягощенная бриллиантовыми ожерельями, достойными богинь.Вскоре после ланча Гей, я и спаниель Персимона отправились сквозь небольшую березовую рощу к реке Камасунари. Старые березы, покрытые лишайником, шелестели на ветру, насыщая сияющий воздух каплями дождя. Постоянный солнечный душ заставлял нас наклоняться, выискивая дорогу в мокрых листьях черники, среди мха и обломков грибов, которые падали с деревьев.Мы пересекли реку по камням и после крутого, но не трудного подъема через час или около того достигли гребня Сгар на Стри. Несмотря на полноту, Гей шел легко и оказался, к моему удивлению, занимательным спутником. Его образование и любовь к сельской местности были не так поверхностны, как показалось раньше. Он со знанием повествовал о птицах, оленях, горных лисах и растениях. Он продолжал болтать, когда выбрал кадр и навел на меня камеру и, хотя непрерывно извергал избитые фразы, чувствовалось, что его удовлетворение «восхитительными видами» глубоко и искренне. Его сходство с боевой маленькой малиновкой с каждой минутой становилось все удивительнее, но качество, которое Марсия называла «сорбо», оказалось следствием несдержанного веселья, восхитительного любопытства ко всему, а вовсе не самодовольства. На самом деле довольно привлекательный маленький мужчина.Он меня сфотографировал трижды. С верхушки Сгар на Стри видна вся гряда Черного Куиллина. Угрожающая дуга охватывает пространство от Карсвена на юге до Сгар нан Джилен на севере с озером Коруиск – черной, как чернильница, чашей у подножия гор. Я позировала с аристократичным, но неразумным спаниелем на фоне гор, неба и озера по очереди, а Гей суетился возле аппарата и носился с одного места на другое, тихо вскрикивая от удовольствия. Когда он наконец закончил, мы закурили. Казалось, у него было что-то на уме, он судорожно затягивался, а потом сказал: «Мисс Брук, вы… Вы не возражаете, если я вам что-то скажу?»«Конечно, нет. А что?»«Вы здесь одна, не так ли?»«Да».Беспокойное лицо, серьезный взгляд. «Не выходите ни с кем вдвоем, мисс Брук. Здесь, сегодня, со мной все в порядке, конечно, но вы не могли этого знать. – Его смешной голос стал резким от горячности. – Не… выходите… больше ни с кем. Это опасно. – Какое-то время я ничего не отвечала. Со времени завтрака я фактически забыла об опасности, которая кружила в этих горах. – Вы не имеете ничего против того, что я так говорю?»«Конечно, нет. Вы совершенно правы, обещаю быть осторожной». Ирония состояла в том, что он повторял предупреждение Родерика Гранта. Можно ли теперь исключить двоих из числа подозреваемых «господ из отеля» или эти предупреждения – какой-то тонкий вид двойной игры? Если ходить на прогулку со всеми по очереди, без сомнения, это выяснится довольно скоро. Я поежилась и потянула собаку за уши. «Это не очень приятная мысль».Его лицо стало пунцовым. «Это ужасно! Я… прошу прощения… уверен. Но это единственное слово, которое я могу подобрать, мисс Брук. – Он повернулся со странным, почти яростным жестом. – Эта девушка, Геза Макре… Ей было только восемнадцать! – Я промолчала. – Это был ее день рождения. – В его смешном высоком голосе слышалась почти жестокость. – Восемнадцатый день рождения. – Он затянулся и заговорил спокойнее. – Я переживаю, мисс Брук. Видите ли, я знал ее».«Вы ее знали? Хорошо?..»«О Боже, нет. Только говорил с ней, как бы сказать. Я пару раз останавливался на ферме, когда ходил на прогулки, и она готовила чай. Хорошенькая девушка, веселая и немного самоуверенная, добрая и жизнерадостная. В ней не было ничего плохого. Ничего, чтобы могло спровоцировать… то, что с ней случилось».«А она вам не намекала, с кем встречается?»Конечно, это был глупый вопрос, так как полиция проверила все вокруг с дотошной тщательностью, но он ответил без нетерпения: «Нет, ни капельки».Однако, его голос слегка изменился, и я взглянула на него. «Но вы что-то предполагаете?»«Очень маленький намек, – осторожно ответил он. – Конечно, я сказал ей, что пишу книги, и она заинтересовалась. Люди всегда интересуются… Она сказала, что по фермам ходят люди, задают вопросы о местных обычаях и суевериях и тому подобном. Я спросил, есть ли у нее какие-то особые суеверия… Просто шутя. Она сказала, что, конечно, нет, она современная девушка. Затем я спросил, нет ли до сих пор какого волшебства на Островах, и… – он посмотрел бледными круглыми глазами на меня. – Она онемела, как рыба, и сразу же вытолкала меня из кухни».«Волшебство? – спросила я. – Да ведь это нелепо».Он кивнул. «Да ясно. Но знаете, я не могу не переживать из-за этого убийства. Видите ли, оно запланировано. Материал для костра кто-то принес постепенно, совершенно обдуманно. Там были вереск, торф, ветки березы и большой кусок дуба, едва обуглившийся, и много древесной губки, то есть пластинчатого гриба, чаги, который растет на березе. – Я вскрикнула, но он меня не слышал. – Он приготовился и заманил туда девушку. Подумайте только минутку, если простите, что я снова поднимаю этот вопрос… Костер, туфли и все вещи аккуратно сложены, все опрятное, и девушка лежит с перерезанным горлом, со скрещенными руками, а на лице пепел… Ну, это похоже на… жертвоприношение!»Он произнес последнее слово и вздрогнул. Я изумленно глядела на него, а в спине у меня покалывало. «Но это безумие!»Бледные, беспокойные глаза. «Именно безумие, а? Кто бы это ни сделал, он сумасшедший. А выглядит и действует нормально, как и мы с вами… кроме некоторых моментов. – Он поднялся на ноги и серьезно рассматривал меня. – Поэтому, будь я на вашем месте, я бы не ходил на прогулку ни с кем».«Не буду, – ответила я с жаром. – В конце концов, я начинаю думать, что уеду в Лондон».«Это было бы неплохо», – сказал он, взял свой аппарат и повернулся ко мне, чтобы следовать в долину. Глава восьмая Я все еще размышляла, не будет ли, в конце концов, самым разумным покинуть отель, но одно событие заставило меня на время остаться. В первый раз напряжение проявилось в комнате отдыха после обеда. Алистер нес чашки с кофе, остановился посередине комнаты и спросил с легким удивлением: «Разве альпинистки еще не вернулись?»«Их не было за обедом», – сказала Альма Корриган.Полковник Каудрей-Симпсон поддержал разговор: «Боже мой, действительно не было. Надеюсь, ничего плохого не случилось».«Эта глупая женщина… – мягко продолжила его супруга. – Не следовало подниматься на гору в такой день».Алистер сказал успокаивающе: «Я бы не беспокоился. Возможно, они прошли немного дальше, чем хотели, и, в конце концов, еще светло».Николас поднял глаза от письма, которое писал: «Когда они ушли, погода прояснялась, и на Блейвене днем не было тумана. Все будет в порядке».«Только бы, – продекламировала Марсия, – только бы эта ужасная женщина не сделала ничего глупого… Представьте себе! Бедное дитя Роберта…»Родерик сказал спокойно: «Мисс Бредфорд опытная альпинистка и не стала бы рисковать с начинающей. А Драри прав насчет погоды. В конце концов, Бигл отправился на Сгар нан Джилен, а он не пошел бы, будь что-то не так».«Он тоже не вернулся», – уточнил Гей. Наступило короткое молчание. Я почувствовала, что нарастают беспокойство и тревога.«И он тоже, – повторила Альма довольно глупо. – Ну, предполагаю…»«Где ваш муж?» – спросила миссис Каудрей-Симпсон.Вопрос прозвучал внезапно, но в нем не было ничего такого, от чего бы стоило так сильно краснеть. «Он… Он на прогулке».Альма так явно смутилась, что все растерялись, не зная причины. Алистер быстро сообщил: «Мы после ланча прошлись к горному кряжу полюбоваться озером Лох Слапин. Я привел миссис Корриган, а Гарт отправился дальше».«О, вы шли по этой дороге? Видели женщин на Блейвене?» – спросил полковник.«Ничего подобного. Кого-то видели… полагаю, мистера Драри, но больше ни одной живой души».«Я не был на Блейвене, – сказал Николас, – поэтому тоже их не видел».Грант поставил чашку. «Сейчас только половина девятого, и я лично не думаю, что пора начинать беспокоиться, но им определенно следовало уже вернуться. Поговорю с Биллом. Возможно, они предупредили, что задержатся». Он быстро вышел в холл, наклонился над конторкой и горячо заговорил с майором Персимоном.«Разумный парень, – сказал полковник. – Нечего волноваться из-за пустяков».Но Марсию не так легко остановить. «Это очень страшно, правда? Что, интересно, с ними случилось?»«На Куиллине возможно многое, – сказала резко Альма, – и уже слишком много произошло за последнее время».«То происшествие? – сказал Алистер. – Оно вряд ли связано…»«Я говорю не об убийстве, – продолжала грубо Альма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22