Инспектор быстро подошел ко мне. «Ну, что все это значит?»Это было настолько стандартным началом для полицейского, что я почувствовала нелепое желание рассмеяться. Я неуверенно сказала: «Он был у двери. Убийца. Он сказал… сказал».Маккензи взял меня за руку и спокойно повел к кровати. «Посидите здесь. Не пытайтесь говорить. – Он быстро посмотрел на Роберту и, очевидно, остался доволен. – Гекки… Разведите огонь. Нет, если подумать, я сам это сделаю. А вы идите в мою комнату, возьмите сумку и изучите в деталях дверь. – Он посмотрел на меня. – Вы сказали, он был у двери. Полагаю, он прикасался к ней?»«Да. Он толкал ее и поворачивал ручку».Он с удовольствием проворчал: «Ручку, Гекки. Нет, дружище, пусть она останется открытой, тогда никакие призраки не смогут ее вытереть, пока вы вернетесь. Ага!» Это было восклицание удовлетворения, когда сухие поленья загорелись, и пламя, сияя, устремилось вверх в трубу.«Полагаю, там никого не было, когда вы пришли?»«Нет». Он умело укладывал торф.«Должно быть, услышал, как я звонила. Простите».«Наоборот. Вы все очень хорошо сделали».«Ну, тогда сожалею, что заставила Гекки спуститься вниз. Это по моей вине огонь потух, но нужно было снова его развести».Он поставил чайник на пылающий уже торф и встал. «Возможно, это был бы счастливый случай, если бы мы увидели убийцу. А теперь, предположим, вы расскажете о случившемся».Я рассказывала, Гекки занимался поверхностью двери, а Роберта тихо лежала в одеялах в слабом зеленом мерцании настольной лампы. Инспектор молча слушал и смотрел мне в лицо. «Гм, – сказал он наконец. – Он или услышал, что Гекки ушел, или увидел, как он идет по двору. Это не особенно продвигает нас вперед, дает только одно».«Что?»«Это доказывает, что мисс Саймз может опознать его. Конечно, он был нашим третьим альпинистом. И перерезал веревку».Я решительно спросила: «Инспектор, вы знаете, кто убийца?»«Вы закончили, Гекки?»'Так точно, сэр. Только что".«Инспектор, пожалуйста…»«Что-нибудь нашел, Гекки?»Гекки выпрямился. Его лицо было разочарованным. «Нет, сэр. Все стерто».«Что-о-о? – Инспектор тремя прыжками очутился у двери и рассматривал ее. Его губы хищно сжались. – Проклятие! Хорошо, Гекки. Закройте дверь и возвращайтесь к своему стулу. – Он вернулся в комнату с сердитым видом. – Мое доказательство разбито», – горько сказал он.«Доказательство? Значит, вы все-таки знаете, кто это?»«Знаю… Может быть. Назовите это догадкой… Но для полицейского в догадке нет ничего хорошего, а доказательств нет совсем. Ни намека. И если девочка на кровати не откроет вскоре рта… Боюсь, может случиться худшее. Например, подумайте о событиях сегодняшней ночи. Посмотрите, на что он решается… и очень легко выходит сухим из воды. Боже, помоги нам, никто в здравом рассудке не ожидал бы, что он может так рисковать».«И все же он испытывает свою удачу слишком часто».«Удачу! – Его голос взорвался на этом слове. – Он убивает Гезу Макре на открытом месте на костре с пламенем высотой в двадцать футов. Он убивает мисс Бредфорд днем, когда хорошо видно долину Камасунари. Он перерезает горло Бигла на расстоянии ярдов, именно ярдов от свидетелей. А теперь это! – Он посмотрел на меня и спокойно добавил. – Я был всю ночь в коридоре. Отправился в кабинет двадцать минут назад. И тогда, только тогда, погас ваш камин, и он увидел, что Гекки Мунро ушел и оставил вас одну».«Я… Я очень виновата», – произнесла я едва слышно.Он улыбнулся. «Не говорите этого, девочка, я сказал, что это не ваша вина. Вы оказались очень полезным новичком в полиции, правда… Чайник кипит. Я могу помочь вам с грелками?»«Спасибо, я справлюсь». И я начала наливать грелки.Он стоял у кровати, пристально глядя на лицо Роберты, словно мог разгадать секрет за бледными очертаниями ее бровей. Его лоб был в морщинах, волосы взъерошены, подбородок посерел от небритой щетины. Он засунул руки глубоко в карманы, поднял плечи и походил на озабоченного мужчину средних лет, которого разбудил вопль младенца. Затем он повернул голову и спокойные умные глаза противоречили такому впечатлению. «Хотите сейчас закончить дежурство?»«Нет».«Не отсылайте больше Гекки».«Конечно, не буду».«Меня не будет у телефона. Нужно сделать… кое-что. Но не беспокойтесь. И кто знает, возможно, все закончится раньше, чем вы думаете. Мы его поймаем. О да, мы его поймаем…» И глаза его не были больше добрыми, стали холодными и пугающими. Глава восемнадцатая Еще раз я заперла на ключ и задвижку дверь и занялась Робертой. Прошло целых двадцать минут, прежде чем я выполнила все необходимое, и желание спать как рукой сняло.Я отодвинула портьеру и поглядела в окно. Все еще стоял туман. Первый слабый серый утренний свет лениво пробивался сквозь его пелену, словно сквозь жемчужину. Сыро и прохладно, и я с удовольствием вернулась в освещенную камином комнату.Гекки еще приготовил чая, я взяла чашку с собой в постель и размечталась, как было бы хорошо иметь что-нибудь нормальное для чтения. В этот утренний час сердце мое не принимало «Невесту Ламермура». Я вырвала много листов из «Автомобилей», чтобы разжечь камин. Еще оставалась книга «Золотая ветвь» – несомненно странно, что она имелась в отдаленном отеле Шотландии. Это приятное название, но у меня возникало смутное чувство, что эта книга пойдет так же трудно, как «Невеста Ламермура». Что-то о первобытных религиях, едва ли успокаивает. Я взяла книгу без любопытства и подумала, что вряд ли ею можно украсить дождливый день на острове Скай. Кроме, конечно, воскресенья, когда нет рыбалки.Кто-то уже читал ее. Там была закладка, старый конверт между страницами, на ней книга сама по себе и открылась. Я посмотрела на текст, слегка озадаченная.«Кельтские костры. В центральной горной Шотландии костры, известные как Кельтские, прежде зажигались с большой торжественностью первого мая. Следы человеческих жертв на них особенно ясны и определенны…»Я недоверчиво глядела на страницу. У меня помутилось в голове. Слова будто выстрелили в тишину, и я посмотрела на широкую спину Гекки Мунро. Я едва могла поверить, что он не чувствует их воздействия. Мой взгляд метался по холодному аккуратному шрифту. Со страницы, будто нацарапанные светящейся краской, слова и фразы прыгнули в комнату…«Жертвы приносились на открытом воздухе, часто на вершинах гор… груда дров или другого горючего… на островах Скай, Малл и Тиэре применяли разновидности пластинчатого гриба, который растет на старых березах и очень хорошо горит».Между мной и отпечатанной страницей вспыхнуло яркое воспоминание: березовая роща, серебро, золото и кружево листвы, мох и обломки грибов на влажной земле между гладкокожими деревьями. И коричневые, веерообразно разложенные куски чаги, простершие со стволов ладони вверх. Очень хорошо горит.Я продолжала читать холодную прозу, которая вызывала в памяти картину за картиной. На Гебридских островах, в Уэльсе, в Ирландии, в диких пустынных кельтских уголках зажигают костры и совершают церемонии, которые нелепо отдают эхом, хотя и невинно, мрачных и кровавых церемоний старых дней. Костры в мае, на Иванов день, на день Всех Святых… Несчетное число лет они очищали землю, защищали крупный рогатый скот от чумы, сжигали ведьм…Сжигали ведьм! Всплыло и другое воспоминание, от которого стало совсем плохо: юная девушка лежит на горячей золе с перерезанным горлом. Голос Гея говорит о колдовстве, фольклоре и писателях, которые расспрашивали Гезу Макре о старых суевериях.Мои руки вспотели, и шрифт закачался перед глазами. Это абсурд. Бред. Ни одну современную девушку восемнадцати лет, даже в пустынном уголке земли, нельзя принести в жертву как ведьму. Так или иначе, это в любом случае абсурд. Но почему тогда ее убили, и таким, несомненно, ритуальным образом? Вряд ли для того, чтобы защитить урожай. Даже Джеймси Фарлейн, родившийся и выросший в горах, не мог до такой степени верить…Я отбросила эти мысли и продолжила чтение. Когда готовили жертвенный костер, его зажигали не от «домашнего», а от нового огня, «огня нужды». Живой огонь, добытый с помощью сухого дуба и поддерживаемый диким пластинчатым грибом. Те, кто добывал этот огонь, «выворачивали карманы наизнанку и смотрели, чтобы никакая монета или другие металлические предметы не остались на их теле». В некоторых местах считалось, что тот, кто разводит костер, должен быть молодым и целомудренным.Текст уплыл от меня диким и тонущим танцем слов. Я закрыла лицо руками и думала, медленно, болезненно понимая, что Геза Макре, юная и целомудренная, сняла с себя трогательные безделушки, чтобы зажечь огонь нужды для своего убийцы. Это безумное занятие казалось ей смешным и необычным. Как раз такие романтические заскоки могут быть у умных образованных джентльменов из Лондона.Мои мысли затормозились на этом умном джентльмене. Я тщетно старалась связать все убийства костяком первобытных ритуальных обрядов. Как в первобытный возврат к прошлому вписать убийство Бигла? Или перерезанную веревку Марион Бредфорд? Или студентов Оксфорда и Кембриджа? Или куклу Марсии Мэйлинг?Из книги стало более, чем очевидно, что связать вместе такие разные преступления может только больная логика помешательства. И нет никакого сомнения в том, что книга – это улика. Слишком много существует параллелей между ее спокойными утверждениями и безумным ритуальным убийством на Блейвене. И то, что она находится здесь, не может быть простым совпадением. Вероятно, она принадлежит убийце – мужчине, чьи исследования сделали его достаточно осведомленным об обрядах и обычаях… Мужчине с неустойчивым сознанием… Возможно, когда это сознание, наконец, перевернулось, он погряз как раз в бесчестном искажении ритуала, каким оказалось убийство Гезы. Или, возможно…Я обнаружила, что все еще сжимаю смятый конверт, который отмечал страницу. Моя рука немного дрожала, когда я разглаживала его.Очень долго я смотрела на конверт. Надписан моим отцом. Нет марки, но ясным четким почерком обозначены имя и адрес: «Николасу Драри, эсквайру. Отель „Камасунари“. Остров Скай. Инвернесшир». Глава девятнадцатая Утро принесло туманное солнце и медсестру. Моложавая коренастая женщина выглядела доброй и квалифицированной. С облегчением я передала ей Роберту и спустилась к завтраку.Когда я вошла в столовую, повернулись головы. Миссис Каудрей-Симпсон быстро спросила: «Девушка… как она?»Я улыбнулась. «Пока хорошо, спасибо. Сестра говорит, что все нормально».«Я так довольна. Очень боялась, что волнения ночью…»«Ничего страшного не произошло. Я не уследила за огнем в камине, а инспектор услышал, что сержант спускается по лестнице за дровами».Больше во время завтрака никто со мной не заговаривал, и замечательно. Я обнаружила, что избегаю взглядов. Только я налила себе вторую чашку кофе, как рядом появилась Эффи с широко раскрытыми глазами. «Если позволите, мисс, инспектор говорит… Когда будете готовы, говорит, но не прерывать вас…»Ее пронзительный высокий голос обладал потрясающей способностью привлекать внимание. Я ответила в мертвую напряженную тишину: «Сразу же навещу инспектора. Спасибо, Эффи».Я подняла «Золотую ветвь», завернутую в обрывки «Автомобиля», в другую руку взяла чашку кофе и удалилась из неловкой тишины. Мое лицо горело. Карантин прошлой ночи, кажется, еще не закончился. Насмешливая фраза Николаса шуршала мне вслед. В каждом взгляде я чувствовала ту же злобу. В одной паре глаз, возможно, был страх. Мои щеки все еще пылали, когда я добралась до временного кабинета инспектора.Он меня весело приветствовал и посмотрел проницательным взглядом. Это побудило меня едко сказать: «Я бы могла обойтись без рекламы того, что не являюсь подозреваемой, инспектор».Он остался невозмутимым. «Неужели? Разве им это не нравится?»«Конечно, нет! Я чувствую себя… изолированной, и самое смешное то, что именно я ощущаю себя виноватой. Как бы мне хотелось, чтобы все закончилось!»«Мне тоже, – он протянул руку. – Это для меня?»Я вручила ему «Золотую ветвь». Почему-то я почувствовала, что, поступая так, связываю себя обязательствами, отправляюсь по тропинке, с которой возврата нет. Села. «Я отметила место». Согнулась над чашкой кофе, мешая его без надобности, сосредоточила внимание на коричневом водовороте жидкости у голубых краев чашки.Инспектор издал странный звук, затем резко спросил: «Где вы это нашли? – Я рассказала. – А когда вы обнаружили это отмеченное место?»«Вчера ночью». Я ему рассказала и об этом, но не о смятом конверте, который затаился в моем кармане. Не могла я так далеко заходить по этой тропинке. Еще нет.«Это вы отметили разделы?»«Да».«Знаете, чья это книга?»Конверт жег мне руку. «Нет».Наступила пауза. Я подняла глаза от чашки, чтобы встретиться с его внимательным взглядом. Он сказал: «У вас еще было о чем рассказать мне. Вы говорили об этом прежде, чем нашли книгу. Итак, мисс Брук, – в это утро он был очень официальным, – мне следует знать, о чем вы думаете».«Первое касается разрезанной веревки, которая погубила Марион Бредфорд».«Да?»Я начала рассказывать ему о своем путешествии вниз по лестнице в темноте в первую ночь в отеле, и как Джеймси Фарлейн и Алистер были в подъезде. «Мистер Корриган рыбачил с ними. Алистер сказал, что он уже вернулся, но вчера его жена говорила, что он не возвращался в ту ночь до трех часов. А я разговаривала с Алистером примерно в половине третьего».Инспектор быстро записывал. Когда я замолчала, он поднял глаза. «Вы пытаетесь сказать, что каждый из троих мог воспользоваться случаем и перерезать веревку за ночь до восхождения».«Да», – жалко сказала я.«Тогда какова роль третьего альпиниста Даугала Макре?»«Возможно, он не виновен, только испугался. Увидел, что они падают…»«Ну-ну. – Инспектор посмотрел на меня долгим изучающим взглядом. – А больше вы ничего не собирались сказать?»Я задумалась. Конверт? Нет, не сейчас, пока не буду. А другое? Полуправда моего рассказа о случившемся у второго костра? Я с отчаянием убеждала себя, что это не доказательство, значит, не нужно ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22