.. Таков уж Карл!.. Весь в своего отца!..
И она нервно рассмеялась. Смех продолжался долго, она никак не могла успокоиться, а когда это удалось, грудь ее высоко вздымалась, в глазах появилось беспокойство.
— Что с вами?.. Что вас так рассмешило?..
— Ничего!.. Не обращайте на меня внимания… Мне просто вспомнилось наше детство, воспитатели Карла, тот наш замок, слуги, визиты, кареты, запряженные четверкой лошадей… А здесь!..
Опрокинув нечаянно банку из-под молока, она поднялась из-за стола, подошла к стеклянной двери, прислонилась к ней лбом и уставилась взглядом на крыльцо, залитое солнечными лучами.
— На сегодняшнюю ночь я подыщу для вас охранника…
— Да, это было бы хорошо… Хотя, нет! Мне не нужно охранника… Хочу, чтобы вы сами пришли сюда, комиссар! А то мне все равно будет страшно…
Нельзя было понять — смеялась ли она или плакала? Она задыхалась, все ее тело сотрясала дрожь.
Ее состояние можно было принять за смех, но скорее всего с ней случился нервный припадок.
— Не оставляйте меня одну…
— Мне же нужно работать.
— Но ведь Карл бежал!
— Вы думаете, что он виновен?
— Не знаю! Теперь я не знаю, что и думать… Если он бежал..
— Вы хотите, чтобы я вас опять запер в комнате?
— Нет! Я хочу, если это возможно, уйти завтра утром i» этого дома, покинуть этот перекресток… Хочу поехать в Париж, где на улицах много людей, где ключом бьет жизнь… В деревне мне страшно… Я не знаю…
Внезапно она спросила:
— А Карла могут арестовать в Бельгии?
— Мы предъявим мандат на его выдачу.
— Это невероятно… когда я думаю, что еще три дня назад…
Она обхватила голову обеими руками, отчего ее белокурые волосы взъерошились.
Мегрэ вышел на крыльцо.
— До скорой встречи, мадемуазель.
Он удалился с облегчением, но где-то в глубине души ему было жалко Эльзу.
Люка, ожидая комиссара, прогуливался взад и вперед вдоль шоссе.
— Что нового?
— Новостей нет!.. Ко мне подходил страховой агент, чтобы спросить, когда ему вернут машину.
Мосье Мишоннэ предпочел обратиться к Люка, а не к Мегрэ. Он находился в садике возле виллы, наблюдая за полицейскими.
— Ему что, делать больше нечего?
— Он утверждает, что без машины не может посещать своих клиентов… Говорит, что потребует от нас возместить причиненный ущерб…
У бензоколонок стояли небольшой грузовик и спортивная машина.
— Кто не очень-то утруждает себя работой, — заметил Люка, — так это владелец гаража!.. Похоже, деньги плывут к нему рекой… Лавочка открыта днем и ночью…
— У тебя есть табак?
Солнце, заливавшее все вокруг, было слишком ярким. Мегрэ чувствовал себе утомленным. Вытирая пот со лба, он тихо проговорил:
— Пойду посплю часок… А сегодня вечером посмотрим… Когда он поравнялся с гаражом, мосье Оскар окликнул его:
— Не желаете выпить немного вина, комиссар?.. Вот столечко!.. Совсем чуть-чуть и по-быстрому!..
— Не сейчас!
Судя по голосам, которые доносились с виллы, супруги Мишоннэ ссорились.
Глава 6
Ночное бдение
В пять часов дня комиссара разбудил Люка и вручил ему телеграмму, полученную из бельгийской полиции:
«ЗА ИСААКОМ ГОЛЬДБЕРГОМ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ВЕЛОСЬ НАБЛЮДЕНИЕ ТАК КАК ОН ЖИЛ ЯВНО НЕ ПО СРЕДСТВАМ ТЧК ПРЕЖДЕ ВСЕГО ЮВЕЛИРА ПОДОЗРЕВАЛИ В СПЕКУЛЯЦИИ КРАДЕНЫМИ ДРАГОЦЕННОСТЯМИ ТЧК ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕТ ТЧК ПОЕЗДКА ВО ФРАНЦИЮ СОВПАДАЕТ С КРАЖЕЙ НА ДВА МИЛЛИОНА ДРАГОЦЕННОСТЕЙ СОВЕРШЕННОЙ В ЛОНДОНЕ ДВЕ НЕДЕЛИ НАЗАД ТЧК В АНОНИМНОМ ПИСЬМЕ УТВЕРЖДАЛОСЬ ЧТО ДРАГОЦЕННОСТИ БЫЛИ В АНВЕРЕ ТЧК ТАМ ВИДЕЛИ ДВУХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ВОРОВ КОТОРЫЕ СОРИЛИ ДЕНЬГАМИ ТЧК ПОЛАГАЕМ ЧТО ГОЛЬДБЕРГ ПЕРЕКУПИЛ УКРАДЕННЫЕ АЛМАЗЫ И ПОЕХАЛ ВО ФРАНЦИЮ ЧТОБЫ ИХ СБЫТЬ ТЧК ЗАТРЕБУЙТЕ ОПИСАНИЕ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ В СКОТЛАНД ЯРДЕ».
Еще не проснувшийся окончательно, Мегрэ сунул телеграмму в карман и спросил:
— Есть еще какие-нибудь новости?
— Нет. Все это время я вел наблюдение за перекрестком. Увидел принарядившегося владельца гаража и спросил, куда он собрался. Оказывается, раз в неделю они с женой отправляются в Париж, чтобы поужинать, а затем сходить в театр. Заночуют в гостинице и вернутся только завтра…
— Они уже уехали?
— Да, сейчас они, должно быть, уже в пути!
— Ты спросил, в каком ресторане они будут ужинать?
— В «Улитке», на улице Бастилии. Потом пойдут в театр «Амбипо», а на ночь остановятся в гостинице «Рамбюто» на улице Риволи.
— Подумать только, какая точность! — проворчал Мегрэ, причесываясь.
— Страховой агент передал мне через жену, что он хотел бы с вами поговорить, или, точнее, потолковать, как он выражается.
— Это все?
Мегрэ прошел на кухню, где жена владельца гостиницы готовила ужин. Он заметил на столе паштет, отрезал крупный ломоть хлеба и попросил:
— Бутылку белого вина, пожалуйста…
— А ужинать вы будете?
Не отвечая на ее вопрос, комиссар ел огромный бутерброд с паштетом.
Люка смотрел на патрона, явно желая поговорить о деле.
— Вы думаете, что сегодня ночью произойдет что-то важное?
— Гм!..
К чему отрицать? Разве комиссар, наскоро закусывая, не готовился встретить во всеоружии этой ночью решающие события?
— Я только что снова думал об этом деле, пытаясь привести все детали в порядок. Это было нелегкое занятие…
Продолжая жевать, Мегрэ молча смотрел на него.
— Больше всего мне непонятно поведение девушки. То мне кажется, что все, кто ее окружают — владелец гаража, страховой агент и датчанин, — виновны, но только не она. То я готов поклясться, что именно Эльза заварила всю эту кашу…
В глазах Мегрэ появились веселые искорки, словно он хотел сказать: «Ну, ну, продолжай!»
— Подчас она действительно похожа на девушку из аристократической семьи… Но иногда она мне напоминает о том времени, когда я работал в полиции нравов… Вы догадываетесь, что я этим хочу сказать… Эти девицы с необыкновенным правдоподобием могут рассказать вам самую невероятную историю! Причем приводят такие подробности, что, кажется, они не смогли бы сами выдумать такое… И ведь на подобные байки клюют!.. А потом под подушкой у этих девиц находят старый роман, и оказывается, что вся история взята ими оттуда… Таким женщинам солгать, что плюнуть, и в конце концов они сами начинают верить в свою ложь!..
— Это все твои выводы?
— А что, разве я не прав?
— Ничего пока не могу тебе сказать!
— Вообще-то, я и сам не очень верю в эту версию, меня больше тревожит Андерсен. Представьте себе: образованный, интеллигентный, воспитанный человек становится во главе банды…
— Сегодня вечером мы его увидим!
— Его?.. Да ведь он же бежал…
— Гм!
— Вы думаете, что…
— Что история гораздо сложнее, чем ты ее себе представляешь… И что лучше не разбрасываться по мелочам, а сосредоточиться на главном. Сам подумай! Именно мосье Мишон-нэ, например, первым подал жалобу и попросил меня прийти к нему сегодня вечером… Когда хозяин гаража как раз находится в Париже… Уж очень подозрительным кажется такое совпадение!.. Потом такой факт — «минерва» Гольдберга исчезла. Эту деталь тоже возьми себе на заметку! Подобных машин во Франции не очень много — факт, о котором не следует забывать в создавшейся ситуации…
— Вы думаете, что мосье Оскар?..
— Не торопись с выводами!.. Постарайся поразмыслить над этими тремя фактами…
— А Эльза?
— Опять ты за свое?
И Мегрэ, вытирая губы после еды, направился к шоссе. Спустя четверть часа он уже звонил в дверь виллы Мишонвэ. Ему открыла жена страхового агента, которая произнесла с непроницаемым видом:
— Муж ждет вас наверху!
— Очень любезно с его стороны…
Она сделала вид, что не замечает иронии в голосе комиссара и провела его на второй этаж, в спальню. Мосье Мишоннэ сидел в вольтеровском кресле возле зашторенного окна. Ноги страхового агента были закутаны пледом. Разговаривал с Мегрэ он вызывающе:
— Ну так когда же мне возвратят машину?.. Разве это разумно лишать человека средства, благодаря которому он зарабатывает себе на жизнь?.. А вы только и делаете, что ухаживаете за этой красоткой, что живет напротив, да выпиваете с владельцем гаража… Хороша же полиция!.. Убийцу она не ищет! Вместо этого полиция занимается тем, что отравляет жизнь порядочным людям… Я приобрел машину… Моя она или нет?.. Я вас спрашиваю! Отвечайте!.. Она принадлежит мне?.. Ладно! Тогда по какому праву вы мне ее не желаете возвращать?..
— Вам нездоровится? — спокойно прервал страхового агента Мегрэ, глядя на укрывающий его ноги плед.
— От этого заболеешь! Я переживаю за машину! А когда нервничаю, мне вступает в ноги… У меня приступ подагры!.. Придется две-три ночи проваляться в этом кресле без сна… Я вас пригласил к себе только для того, чтобы сказать следующее: посмотрите, в каком я состоянии! Вы видите, я не могу работать, тем более без машины! Хватит… Когда я потребую возместить причиненный мне ущерб, то скажу суду, что вы нарочно довели меня до этого… С чем вас и поздравляю, мосье!..
Он словно бравировал своей храбростью, с туповатым видом человека, полностью уверенного в своей правоте. Супруга поддержала мадам Мишоннэ:
— Пока вы тут разгуливаете и шпионите за нами, преступник по-прежнему гуляет на свободе!.. Вот оно, правосудие!.. На слабых нападают, а сильным потворствуют!..
— Это все, что вы хотели мне сказать?
Мосье Мишоннэ вместо ответа с угрюмым видом поудобнее устроился в кресле. Его жена направилась к двери.
Внутренняя обстановка соответствовала внешнему виду дома, самая обычная, тщательно вычищенная мебель, казалось, ею никогда не пользовались.
В коридоре Мегрэ остановился у старого телефонного аппарата, висевшего на стене. Чувствуя на себе взгляд сердитой мадам Мишоннэ, он покрутил ручку.
— Это уголовная полиция, мадемуазель! Не могли бы вы мне сообщить, были ли телефонные звонки на перекресток «Трех вдов»?.. Вы говорите, что звонили по двум номерам: в гараж и в дом Мишоннэ?.. Так!.. Ну и что?.. В гараж звонили из Парижа около часа, а второй раз где-то в пять? А по другому номеру?.. Только один раз… Из Парижа?.. В пять минут шестого?.. Благодарю вас.
Он с хитрым видом посмотрел на мадам Мишоннэ и раскланялся:
— Желаю вам спокойной ночи, мадам.
Уже привычным жестом он открыл решетку парка, обошел дом «Трех вдов» кругом и поднялся на второй этаж.
Эльза Андерсен, крайне возбужденная, вышла ему навстречу.
— Прошу прощения, что причиняю вам неудобства, комиссар! Вы можете подумать, что я злоупотребляю вашим терпением… Но я очень нервничаю… Мне страшно, сама не знаю отчего… После нашей недавней беседы мне кажется, что только вы можете избавить меня от всех неприятностей… Вы теперь так же, как и я, знаете этот перекресток, эти три зловещих дома… Вы верите в предчувствия? А я, как и все женщины, в них верю… Я чувствую, что сегодня ночью произойдет что-то ужасное…
— Насколько я понял, вы хотите, чтобы я охранял вас всю ночь?
— Я понимаю, что перехожу все рамки приличия… Но разве это моя вина, что мне страшно оставаться в этом доме одной?..
Мегрэ задержал взгляд на косо висевшей на стене картине, изображавшей зимний пейзаж. Затем повернулся к девушке, которая ожидала его ответа.
— А вы не боитесь за свою репутацию?
— Разве об этом думаешь, когда тебе страшно?
— Хорошо, я вернусь сюда через час… Мне нужно отдать несколько распоряжений…
— Правда?.. Вы вернетесь?.. Вы обещаете?.. Я расскажу вам кое о чем, что приходит мне на память.
— О чем же именно?..
— О моем брате… Но это, разумеется, ничего не означает… Так вот! Я вспомнила, например, что после несчастного случая с Карлом лечивший его доктор сказал нашему отцу, что он ручается за физическое, а не за моральное состояние своего пациента… Раньше я никогда не задумывалась над смыслом этих слов… Есть и другие странности у брата… Это его стремление жить подальше от города, жить, прячась от всех… Когда вы сюда вернетесь, я продолжу свой рассказ… Эльза благодарно улыбнулась комиссару, но в глазах ее по-прежнему сохранялась тревога.
Проходя мимо виллы, Мегрэ машинально посмотрел на окно второго этажа, которое желтым пятном светилось в темноте. Через освещенную штору он видел неясную фигуру мосье Мишоннэ, развалившегося в кресле.
В гостинице комиссар дал несколько указаний Люка, ничего при этом не объясняя.
— Вызови полдюжины инспекторов, и пусть они наблюдают за перекрестком. Каждый час звони в «Улитку», затем в театр, потом в гостиницу, чтобы убедиться, что мосье Оскар все еще в Париже… Следи за всеми, кто находится в этих трех домах…
— А вы куда идете?
— К Андерсенам.
— Вы думаете, что?..
— Ничего я не думаю, старина! До скорой встречи или до завтрашнего утра!
Стало уже совсем темно. По пути к дому «Трех вдов» комиссар проверил, заряжен ли револьвер и есть ли в кисете табак.
За окном виллы по-прежнему виднелась тень кресла, а на нем усатый профиль страхового агента.
Эльза Андерсен сменила черное бархатное платье на пеньюар, который был на ней утром. Она лежала на диване и курила сигарету. После их последней встречи Эльза, похоже, успокоилась, но лицо у нее оставалось озабоченным.
— Если бы вы знали, комиссар, как мне приятно видеть вас здесь!.. Есть люди, которые внушают доверие с первого же взгляда… Это редко случается!.. Во всяком случае я мало встречала людей, к которым чувствовала искреннюю симпатию… Вы можете курить…
— Вы ужинали?
— Мне не хочется есть… Я живу как бы машинально… Вот уже четыре дня, а точнее с того момента, как мы обнаружили этот ужасный труп в машине, я все думаю и думаю… Стараюсь разгадать, понять эту историю…
— И приходите к выводу, что виновный — ваш брат?
— Нет… Я не хочу обвинять Карла… Если он действительно совершил преступление, то сделал это в порыве безумия…
Вы сели в самое неудобное кресло… Если захотите прилечь, в соседней комнате есть раскладная кровать…
Она казалась и спокойной, и взвинченной. Спокойствие ей удавалось сохранять с трудом, лишь благодаря большой силе воли. И все же временами чувствовалось, что Эльза нервничает.
— В этом доме когда-то уже произошла драма, не так ли?.. Карл мне об этом однажды весьма туманно рассказывал… Он боялся, что это меня напугает… Он всегда принимает меня за маленькую девочку…
Гибким движением она наклонилась, чтобы стряхнуть пепел с сигареты в фарфоровую пепельницу, стоявшую на круглом столике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14