Вокруг комиссара образовалась тесная группа мужчин и мальчишек, смотревших на него во все глаза.— Где живет мосье Сервьер?Желающих проводить комиссара оказалось не менее десятка. Шагах в трехстах, немного в стороне, стоял окруженный садом приветливый домик. Свита Мегрэ остановилась у садовой решетки, а сам он вошел и позвонил. Дверь открьша молоденькая служанка с заплаканным лицом.— Могу я видеть мадам Сервьер?Но мадам Сервьер уже распахнула дверь из столовой.— Комиссар!.. Неужели его убили? Я схожу с ума!..Это была симпатичная дама лет сорока, с наружностью отличной хозяйки. Безупречная чистота комнат подтверждала это впечатление.— Скажите, мадам, когда вы в последний раз видели вашего мужа?— Вчера он вернулся домой к обеду… Я заметила, что он озабочен и нервничает, но он ничего не захотел рассказать. Он оставил машину на улице, он всегда так делал, если ему надо было уезжать вечером… Я знала, что они собираются играть в карты в кафе гостиницы, как обычно… Я спросила его, когда он вернется, но он только пожал плечами. Я легла спать около десяти, но долго не могла заснуть. Я слышала, как часы пробили одиннадцать, потом половину двенадцатого… Но иногда он возвращался и позднее… Я заснула и проснулась среди ночи, потому что его все еще не было возле меня. Я подумала, что кто-то уговорил его ехать в Брест… Здесь невесело, господин комиссар. Иногда они ездят развлечься… Больше заснуть я не смогла… В пять часов утра я была на ногах и не отходила от окна… Он не любит, когда я жду его и особенно если я беспокоюсь… В девять утра я побежала к мосье Ле-Поммерэ… От него я возвращалась другой дорогой и увидела… увидела людей, стоявших вокруг машины… Неужели его убили?.. За что? Не было человека добрее его, и врагов у него не было, я в этом уверена…Группа любопытных продолжала дежурить возле решетки.— Говорят, обивка вся в крови… Я видела, как люди читают газеты, но никто из них ничего не сказал мне!..— У вашего мужа было много денег при себе?— Не думаю… Не больше обычного… Три-четыре сотни франков…Мегрэ обещал держать ее в курсе расследования. Он даже сделал над собой усилие и произнес несколько неопределенных, но успокоительных фраз. Из кухни соблазнительно пахло жареной бараниной. Служанка в белом фартуке проводила Мегрэ до дверей.Не успел комиссар сделать и ста шагов, как к нему поспешно подошел какой-то прохожий.— Извините, господин комиссар… Позвольте представиться — Дюжардэн, преподаватель… Вот уже несколько часов родители моих воспитанников осаждают меня, требуя ответа на вопрос: есть ли хотя бы доля правды в газетной статье? Люди хотят знать, имеют ли они право стрелять в человека с большими ступнями, если он им попадется?Мегрэ мало походил на кроткого ангела. Он засунул руки в карман и проворчал:— Оставьте меня в покое!Мегрэ приближался к центру города. Невероятно! Он никогда ничего подобного не видел. Пожалуй, это очень напоминало грозу, как ее любят показывать на экране. Перед вами уютная улица, освещенная солнцем. Внезапно появляется темное облако, наплыв, солнце прячется. Резкий ветер метет улицу, зеленоватый воздух прорезают молнии. Хлопают ставни вздымаются смерчи пыли, падают первые редкие и крупные капли.И дождь, потоки дождя бегут по улицам, над которыми нависло трагически-черное небо…Вот и город Конкарно менялся примерно с такой же быстротой. Статья в «Фар де Брест» явилась лишь отправной точкой, устные комментарии давно превзошли то, что было там напечатано.К тому же было воскресенье. Никто не работал, и к малолитражке Жана Сервьера стала стекаться гуляющая публика. Возле машины пришлось поставить двух полицейских. Зеваки дежурили здесь часами, выслушивая пояснения и версии наиболее осведомленных граждан.Когда Мегрэ возвратился в гостиницу, его поймал чрезвычайно взволнованный хозяин, белоснежный колпак которого съехал на затылок. Он схватил Мегрэ за рукав:— Послушайте, комиссар!.. Нам нужно поговорить… Так продолжаться не может…— Прежде всего дайте мне завтрак.— Но…Обозленный Мегрэ уселся за стол и крикнул:— Бутылку пива!.. А где мой инспектор?— Ушел. Кажется, его пригласил к себе господин мэр…Опять звонили из Парижа. Какая-то газета заказала две комнаты: для репортера и для фотографа.— Где доктор?— Наверху. Он просил не пускать к себе никого.— А мосье Ле-Поммерэ?— Только что ушел…Мегрэ внимательно осмотрел кафе — желтого пса не было. Какие-то молодые люди с цветами в бутоньерках и густо напомаженными волосами сидели за столиками. Перед ними стояли бутылки с лимонадом, но они его не пили, так как пришли сюда не за этим. Они пришли наблюдать, и собственное мужество им чрезвычайно нравилось.— Пойди сюда, Эмма…Между комиссаром и официанткой возникла необъяснимая симпатия. Эмма подошла и присела к столу.— Ты уверена, что доктор не выходил ночью?— Не знаю… Я не была у него в комнате…— Как ты думаешь, он мог отлучиться незаметно?— Нет, не думаю… Он так перепуган… Утром он заставил меня запереть дверь, выходящую на набережную.— А что это за желтая собака? Почему она тебя знает?— Не знаю. Я никогда раньше ее не видела. Этот пес появляется и исчезает, не представляю, кто его кормит.— Давно он исчез?— Я не обратила внимания. Быстро вошел инспектор Леруа.— Вам известно, господин комиссар, что мэр в бешенстве? Как-никак, он фигура! Он сообщил мне, что его кузен — хранитель государственной печати. Мэр разъярен, он говорит, что мы толчем воду в ступе, вообще теряем время даром и заражаем город излишней паникой. Он просит арестовать кого-нибудь, все равно кого, лишь бы успокоить население. Я обещал ему поговорить с вами… Он повторил дважды, что наша карьера на волоске…Мегрэ неторопливо прочищал свою трубку.— Что вы думаете предпринять?— Ровно ничего.— Но все же…— Как вы еще молоды, Леруа!.. Скажите лучше, вы сняли отпечатки пальцев, найденные на вилле доктора?— Конечно. Все отослано в лабораторию: стаканы, консервные банки, нож.. Я даже сделал гипсовые муляжи следов человека и собаки… Это было» нелегко — здешний гипс никуда не годится. Что мы теперь будем делать, шеф?Не отвечая, Мегрэ вытащил из кармана записную книжку Окончательно сбитый с толку, Леруа прочел:Эрнест Мишу, он же доктор. Сын мелкого промышленника из департамента Сены-и-Уазы, который однажды был избран депутатом, но вскоре обанкротился и умер. Мать — интриганка. Пробовала совместно с сыном организовать спекуляцию земельными участками на южном побережье. Потерпела полную неудачу. Возобновила свои попытки в Конкарно. Используя имя покойного, создала акционерное общество, хотя наличного капитала не внесла. Сейчас стремится отнести расходы по благоустройству своих земельных угодий за счет города или департамента.Эрнест Мишу был женат, но развелся. Его бывшая жена сейчас замужем за нотариусом в Лилле.Типичный дегенерат, почти некредитоспособен. Инспектор посмотрел на комиссара, точно хотел спросить: «Ну и что?»Мегрэ дал ему прочесть дальше.Ив Ле-Поммерэ. Из старинной буржуазной семьи.Брат Ива, Артюр, — владелец крупнейшей в Конкарно фабрики консервной тары. Сам Ив никогда не работал, он был красавчиком и баловнем семьи. Уже давно растратил в Париже большую часть наследства. Когда у него осталось всего двадцать тысяч годового дохода, он осел в Конкарно, где стал одним из самых уважаемых граждан, хотя сам чистит себе обувь. Прославился своими многочисленными похождениями с работницами. Несколько скандалов удалось замять. Знаменитый охотник, его приглашают во все окрестные замки. Все еще красив. Используя свои прежние связи, добился назначения вице-консулом Дании. Домогается ордена Почетного легиона. Делает долги, а затем выпрашивает деньги у брата.Жан Сервьер (псевдоним Жана Гойяра). Родился в департаменте Морбиан. Много лет был журналистом в Париже и администратором маленьких театров. Получил небольшое наследство и поселился в Конкарно. Женат на билетерше, своей старой любовнице. Принят в буржуазных домах, кутить ездит в Нант или Брест. Кормится не столько журналистской работой, сколько своей маленькой рентой, но с гордостью именует себя литератором. Награжден пальмовой ветвью академии.— Ничего не понимаю… — пробормотал инспектор.— Еще бы!.. А ну, дайте мне ваши записи!— Но откуда вы знаете, что я…— Давайте, давайте!..Записная книжка у комиссара была дешевая, в клеенчатом переплете и с бумагой в клетку. Зато блокнот инспектора был роскошный, с перекидными листками на стальной спирали. Со снисходительным, отеческим видом Мегрэ принялся читать:1. Линия Мостагэна. Пуля, настигшая виноторговца, без сомнения, предназначалась другому лицу Нельзя было предвидеть, что Мостагэн остановится на пороге нежилого дома, где было назначено свидание человеку, против которого замышлялось убийство и который не явился или явился с опозданием.Возможно, что основной целью убийцы было запугать население. Он превосходно знает Конкарно. (Допущена ошибка — не произведен анализ пепла, найденного в коридоре за дверью.)2. Линия отравленного перно. Зимой кафе гостиницы «Адмирал» пустует, во всяком случае днем. Человек, знающий это, вполне мог войти в кафе и всыпать в бутылки яд. Отравлены две бутылки, следовательно, имелись в виду любители перно и кальвадоса. (Впрочем, доктор своевременно обнаружил в вине маленькие белые зернышки.)3. Линия желтого пса. Пес знает кафе гостиницы «Адмирал» У него есть хозяин, но кто? Псу не меньше пяти лет4. Сервьер. Необходимо срочно произвести экспертизу почерка, которым написана статья, присланная в «Фар де Брест»Мегрэ улыбнулся, вернул инспектору блокнот и протянул: — Неплохо, мальчик, совсем неплохо…Затем он сердито посмотрел на силуэты любопытных, мелькавшие за зелеными стеклами, и сказал:— Пошли завтракать!В обеденном зале не было никого, кроме их и коммивояжера, прибывшего утром. Немного погодя Эмма сообщила им, что состояние доктора ухудшилось. Он просил подать ему наверх легкий завтрак.
В первой половине дня кафе «Адмирал» со своими зелеными окошечками напоминало клетку в зоологическом саду, мимо которой дефилировали по-воскресному принаряженные горожане. Они с любопытством заглядывали в окна, а затем направлялись ко второму аттракциону — к машине Жана Сервьера, которую все еще охраняли жандармы.Из своей роскошной виллы в Белых песках трижды звонил мэр:— Ну, как? Произвели вы наконец хоть один арест?Мегрэ отмалчивался. В кафе набилась молодежь от восемнадцати до двадцати пяти лет. Шумные компании занимали столики, заказывали напитки, но ничего не пили.Стоило им посидеть пять минут, и смех постепенно замирал, разговор становился вялым. Чувство неловкости, которое они испытывали, с каждой минутой усиливалось, и компании одна за другой расходились.После обеда, в четыре часа, когда зажгли лампы, разница стала особенно заметной. Обычно в это время посетителей бывает много. Однако в это воскресенье в кафе не было ни души, в нем царило гробовое молчание. Казалось, жители сговорились не заходить в это злополучное место. Вскоре и улицы опустели. Если и раздавались чьи-то торопливые шаги, то это были шаги горожан, спешивших укрыться за стенами своих домов.Как всегда, Эмма сидела, облокотившись о кассу. Хозяин напрасно сновал из кухни в кафе и обратно — Мегрэ наотрез отказался выслушать его жалобы.Около половины пятого «густился Эрнест Мишу, все еще в халате и туфлях. У него отросла борода, кремовый шарф был влажен от пота.— Вы здесь, комиссар? Очевидно, это его успокоило.— А где же ваш инспектор?— Я послал его прогуляться по городу.— А желтый пес?— Его никто не видел с утра.Пол в кафе был серый, и ослепительно белый мрамор столиков приобретал голубоватый оттенок. В окно был виден освещенный циферблат городских часов, показывавших без десяти пять.— Так и не выяснилось, кто написал эту статью?На столе лежала газета, заголовок «За кем очередь?» сразу бросался в глаза.Зазвонил телефон, Эмма сняла трубку:— Нет… Ничего… Мне ничего не известно…— Кто звонил? — спросил Мегрэ.— Опять из какой-то парижской газеты… Журналисты выехали на автомобиле…Она не успела договорить, как телефон зазвонил снова.— Теперь вас, комиссар-Доктор, бледный как смерть, не спускал глаз с комиссара.— Алло! Кто говорит?— Леруа. Я в Старом городе, у самой реки. Один сапожник увидел из окна желтого пса и выстрелил в него…— Пес убит?— Нет, ранен… У него поврежден позвоночник, и пес с трудом ползает на передних лапах… К нему никто не решается подойти… Я звоню из кафе. Отсюда я вижу собаку, она лежит посреди мостовой и жутко воет. Что мне делать, шеф?Инспектор старался говорить спокойно, но в голосе его сквозили тревога и неуверенность, точно это раненое животное было каким-то сверхъестественным существом.— Изо всех окон смотрят люди… Что делать, комиссар? Может, лучше пристрелить пса?Свинцово-бледный доктор стоял за спиной Мегрэ и робко спрашивал:— Что случилось? Что он говорит? Что там случилось?Но комиссар смотрел на Эмму. Она оперлась о кассу, и взгляд ее блуждал где-то далеко. Глава 4На ротном КП Мегрэ прошел по подъемному мосту, пересек линию заброшенных укреплений и двинулся по извилистой, слабо освещенной уличке. Этот район, окруженный полуразрушенными крепостными стенами, который жители Конкарно называют Старым городом, был одним из самых населенных кварталов.Однако, по мере того как комиссар углублялся в Старый город, молчание вокруг становилось все более обманчивым. Так молчит толпа, загипнотизированная каким-нибудь зрелищем, с нетерпением и страхом ожидая развязки.Слышались лишь одинокие голоса мальчишек, которым все нипочем.Еще один поворот — и комиссар увидел картину, которую описал ему Леруа. Все окна, выходящие на узенькую уличку, были раскрыты, в каждом виднелись лица любопытных. С улицы можно было разглядеть освещенные керосиновыми лампами комнаты, и в них — раскрытые на ночь постели. Толпа преградила путь комиссару. Люди окружили жалобно хрипевшего пса, однако никто не рисковал к нему приблизиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15