на лице у него не было ни тени сожаления.
Полицейским, следователю, своему адвокату он твердил одно:
— Она пришла. Я умолял ее остаться и, когда она решила уйти, помешал этому.
Значит, она пыталась-таки вернуться на Орлеанскую набережную.
Ей самой захотелось на набережную Жавель: в номере нашли грубошерстный норвежский свитер, мужской свитер, вроде того, что она купила себе. Это наверняка рождественский подарок, приготовленный ей Мазетти. Картонная коробка с магазинной этикеткой валялась под кроватью.
Хоронили Иветту мы с Жаниной, потому что семья покойной, извещенная телеграммой, не подала признаков жизни.
— Что делать с ее вещами?
Я ответил Жанине: «Не знаю — и разрешил, если она захочет, взять их себе.
Побеседовал со следователем и предупредил, что, не имея возможности взять на себя защиту Мазетти, как мне хотелось бы, выступлю свидетелем на суде.
Это его удивило. Все смотрят на меня так, словно отказываются что-либо понимать. Вивиана — тоже.
Когда я вернулся с похорон, она, хоть и не веря в успех, все-таки предложила:
— Ты не находишь, что тебе пошло бы на пользу уехать на несколько дней из Парижа?
Я ответил согласием.
— Куда хочешь поехать? — полюбопытствовала она, удивленная столь легкой победой.
— Разве ты не забронировала номер в Канне?
— Когда рассчитываешь отправиться?
— Первым же поездом.
— Нынче вечером?
— Идет.
У меня нет к ней даже ненависти. Рядом она со мной или далеко, говорит или молчит, воображая, что по-прежнему распоряжается нашей судьбой, — не важно. Для меня она перестала существовать.
«В случае беды… — написал я где-то выше.
Коллега Лучани, которому я пошлю это досье, почерпнет «в нем, может быть, аргументы для того, чтобы добиться оправдания Мазетти или хотя бы избавить его от слишком строгого наказания.
А я буду по-прежнему защищать всякую сволочь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18