Не зря акцент показался таким знакомым — сербское слово «камион», проскочившее в речи, расставило все на места. Значит, в разношерстной братии, собравшейся в рядах «воинов пустыни», есть и уроженцы Балкан.
«Из тех, что не навоевались! — с неожиданной злостью подумал Корсар. — Или, наоборот, навоевались до такой степени, что ничем другим уже заниматься не могут».
— Через час?! Мне все равно, как вы это сделаете, но весь комплекс должен прибыть на Рас-Джазир к завтрашнему утру.
Корсар напряг память, но это название ему ничего не сказало.
«Да, наверное, и неважно это все, — успокоил он себя. — Ко мне эти перевозки явно отношения не имеют. Но все-таки, неужели арабы так легко списали меня в беглецы? Ох, не верится в это! Чудеса, они только в сказках бывают, и нечего без толку сидеть неподвижно, ожидая, пока чудо свалится сверху».
Но, с другой стороны, кроме неподвижного сидения, Корсару почти ничего другого не оставалось… И он решил заняться этим «почти».
Он перепробовал все возможные режимы радиостанции, вплоть до того, что включил и сразу в испуге выключил попискивающий радиомаяк. Потом еще раз, но уже более внимательно осмотрел приборную доску, но ничего полезного там как не было, так и не появилось. Перебрался на сиденье стрелка и нагнулся к покрытому черной резиной окуляру прицела. Под левой рукой оказался небольшой рычажок. Интересно, а что это?
Корсар осторожно надавил на него. Раздался мягкий щелчок, и картинка, видимая в окуляре, резко надвинулась, а прицельная сетка стала другой. Теперь поле зрения наполовину ограничивалось расплывчатым контуром борта броневика, а дальше виднелась часть стены «дворца» с открытой дверью, в которую его поначалу введи. Лучи заметно опустившегося солнца освещали даже начало лестницы, караульного-негра на ее ступеньках и немалую часть коридора, уходящего дальше вглубь. Караульный сидел на ступеньках в беззаботной позе, положив автомат у края лестницы, а на широком лице его были написаны сосредоточенность, азарт и наслаждение. В руках негр держал маленькую желтую коробочку и попеременно нажимал то одну, то другую кнопку на ней: то ли кормил электронного щенка, то ли изощрялся, мучая его, — последнее время такие игрушки тоже появились в продаже. Локти караульного поднимались и опускались в такт нажатиям.
«Во африканыч наяривает! Кот из дома, мыши в пляс, — Корсар вспомнил ушедшего „Джафара“ и усмехнулся: — Такое впечатление, что он тут не только самым главным, но и вообще единственным командиром был. Чем черт не шутит — может быть, и впрямь земляки вытащат? О! А вот и они…»
Действительно, в глубине прохода показались две знакомые фигуры. Причем Борис решительно шел вперед, а Рустам еле поспевал сзади и что-то возбужденно говорил. Борис остановился и тоже начал говорить на повышенных тонах — караульный подхватил автомат, обеспокоенно глянул вниз через перила, но, увидев всего лишь Бориса с Рустамом, потерял всякий интерес к происходящему и вновь уселся на ступеньки.
А «земляки» спорили не на шутку. Слова, само собой, не доносились, но в оптику прицела было хорошо видно, что ссора разгорается все сильнее и сильнее — и в конце концов Борис с силой толкнул Рустама в грудь, так что тот покачнулся, и, не теряя момента, врезал боевому товарищу кулаком снизу в подбородок. Тот осел, а когда кое-как поднялся на ноги, Борис уже все той же решительной походкой поднимался по лестнице наверх.
«Чего это они не поделили, а?» — удивился Корсар, но дальнейшее удивило его еще больше: Рустам кое-как поднялся и осторожно глянул вверх. Негр продолжал самозабвенно играть. Тогда узбек медленно протянул руку и, нащупав цевье лежащего на ступеньках автомата, тихонько приподнял его. Держать автомат так было неудобно, и Корсар ясно различил, как напряглись мышцы парня, но все же тот умудрился вытянуть «Калашников» к себе, ни разу не брякнув им о камни лестницы.
«И что же это он делать собрался?» — Какими бы ни были порядки в лагере, стащить чужое оружие вряд ли здесь считалось невинной шуткой. И что бы там Рустам ни задумал — это должно быть что-то весьма серьезное.
А тот небрежно перехватил оружие и бодрым шагом двинулся прямо к бронетранспортеру — казалось, что еще несколько шагов, и его смуглое лицо упрется в стекло прицела. Корсар отпрянул, потом спохватился, вернул рычажок в прежнее положение, и сразу же Рустам оказался довольно далеко, еще только-только выходя из двери.
Башенка с пулеметом на крыше броневика беззвучно повернулась в сторону идущего, но он не остановился, а лишь поднял голову, чтобы можно было как следует разглядеть его лицо. Экипажу бронемашины этого вполне хватило, и Рустам беспрепятственно двинулся дальше.
«Что он хочет?» — никак не мог понять Корсар и вдруг увидел, как пальцы парня, как бы случайно оказавшиеся около рукоятки автомата, сноровисто перебросили предохранитель и передернули затвор.
Все стало на свои места: Рустам шел выловить «гангстера» и получить за это какую-нибудь награду. А Борис перед этим пытался его удержать, но не смог или не поверил, что узбек действительно сделает такую подлость. Корсар стиснул челюсти так, что зубам стало больно: похоже, все. Отбегался. С такой поддержкой, как желтый броневик за спиной, да с «калашом» в руках Рустам может не опасаться сопротивления клиента.
«Хотя, похоже, — злобно скривил губы Корсар, — он решил все сделать сам, без посторонней помощи, чтобы премию не делить».
— Правильно. Умный мальчик, только не передумай, ладно? — прошептал летчик уже вслух, словно надеясь, что Рустам его услышит, и тут же спохватился: сейчас любой неосторожный звук мог приблизить развязку. Сообразив это, Корсар остановил вентилятор и, чуть помедлив, вообще отключил аккумуляторы транспортера.
«Конечно, теперь ясно, что финал моих веселых приключений будет слегка грустноватым. Но конкретно этот красавец получит от меня свое. Задолго до выплат от командования».
По крыше десантного отделения громыхнули ботинки, потом скрипнул люк.
«Сейчас он заглядывает внутрь и удивляется, что меня там нет…» — отметил Корсар и тут же услышал тихий, осторожный отклик:
— Эй, пилот… Ты где, да?
Корсар молчал, вжавшись в переднюю стенку двигательного отсека так, чтобы его не было видно через лаз.
«Поволнуйся, поволнуйся немного. А вдруг меня уже забрали без твоего участия? Или сам сбежал?»
— Ты здесь, нет? — уже более обеспокоенно повторил Рустам и вновь получил в ответ тишину. Корсар тоже прислушивался, сдерживая дыхание. Короткий металлический звук — значит, автомат на поду, потом возня…
В проеме лаза показались сначала руки, а потом голова и плечи узбека, и наконец Корсар смог позволить себе шумно и глубоко вздохнуть — а с выдохом обрушить обе руки на шею Рустама, сдавив предплечьем горло и упершись локтем в ключицу.
— Ты… Ты чего? — только и смог прохрипеть парень.
Корсар не ответил — а о чем тут разговаривать? — и усилил нажим. Шея Рустама напряглась в ответ, он дернулся, пытаясь высвободиться, но ничего не получилось, в слишком уж неудачном положении его застиг Корсар. Тогда он вновь заговорил, с усилием проталкивая каждое слово через сдавленное горло:
— Оставь… дурак… Борис… тебя… заложить… хочет… Время… совсем нету!
Корсар не сразу понял, что говорит Рустам. Но что-то в его голосе заставило его ослабить руку и переспросить:
— Чего ты сказал?!
Парень охнул и заговорил вновь, теперь уже более понятно:
— Арабы… Деньги обещали… Борис хочет взять… Много дают!
— А ты что же тогда?
— А я… Я тоже хочу, но совсем не так. Слушай, отпусти, да?
Корсар на этот раз действительно отпустил руки. Рустам судорожно вздохнул и несколько раз мотнул головой.
«Похоже, шею я ему здорово помял…» — с легким сожалением подумал летчик. А Рустам заговорил вновь:
— Я жизнь живу, подлых денег не брал, слово держал! А Борис тебе слово обещал, меня сказать заставил — а теперь, значит, это слово продавать пошел. А я слова своего никогда не продавал!
— И что теперь? — ошалело пробормотал Корсар. Слова Рустама прозвучали так неожиданно и в то же время так убедительно, что он поверил ему сразу. Поверить-то поверил, но ощущение нереальности, неправильности ситуации так и осталось: свой, русский парень пошел закладывать земляка, оказавшегося в критическом положении, а узбек Рустам, который даже не сам обещал ему помочь, вдруг оказывается на голову благороднее голубоглазого «братана».
— Тебя же тут за такие дела…
— А, меня тут за всякие дела! — непонятно отмахнулся Рустам и заговорил быстро, по-деловому: — Слушай теперь так. Сейчас я повязку, как у тебя, надену и побегу. А ты за мной, постреляешь немного. В воротах меня поймают, пока я буду отбиваться, ты уже в них стрелять будешь.
— Так тебя же убьют вместо меня!
— Нет, — Рустам широко улыбнулся. — Они тебя живого хотят, примерную казнь уже всем показать обещали, понимаешь, да? Я делать вид, что сдаваться буду. Тебе время подойти будет, понял?
— Ладно. Допустим. А потом что?
— Резиновый дом видел? Ну, такой, надувной?
— Да.
— Там дальше у них аэродром. Вертолеты, самолеты тоже есть — два больших и маленьких несколько.
Увидев сомнение на лице Корсара, Рустам истолковал его по-своему:
— Или ты чего? Врал, что летчик?
— Нет, не врал… — коротко ответил Корсар и этим ограничился. Он не стал говорить, что стоящие на полосе самолеты могут оказаться — скорее всего окажутся — незаправленными, а уж о заботливо прогретых двигателях и мечтать не стоит. Да и летящий в ясном небе безоружный самолет уязвим не меньше, чем безоружный человек, бредущий по пустыне. Так что даже если что-то летучее окажется, так сказать, на ходу, вариант будет не из лучших.
«Да чего это я?! — возмущенно одернул сам себя Корсар. — Рассуждаю — лучший вариант, худший, как будто тут выбор есть. Еще пара минут, Борис достучится куда надо, и меня вытащат из этой жестянки, как шпроту!»
— Лады, Рустам. Давай по-твоему. Узбек протянул руку:
— Повязка давай?
— Нет, у меня там… — Корсар не стал объяснять про плохо зажившую после операции глазницу, про постоянную опасность заражения, про необходимость ежедневных промываний. Вместо этого он просто распахнул трофейную камуфляжку и оторвал длинную полосу от своей некогда щегольской черной рубашки
— Вот, на первый взгляд похоже будет, а потом не до разбирательства будет.
— Тогда получше лицо спрячь, — деловым тоном отозвался Рустам.
На прочие приготовления ушло меньше минуты, но Корсару и это показалось слишком долгим сроком. Наконец Рустам последний раз подтянул узел на затылке, прошептал несколько слов (Корсар различил лишь «Аллах акбар») и неожиданно растянул рот в улыбке:
— Что, пилот, мы как два пирата, да?
Корсар не успел даже ответить, как узбек откинул верхний люк, вылез наружу и с некоторой ленцой потрусил к воротам.
«Вперед!» — скомандовал Корсар сам себе и одним прыжком выскочил следом. Ноги, уставшие от долгого сидения, чуть было не отказались слушаться, но он закусил губу и, полнимая на ходу автомат, бросился за Рустамом
Первые одну-две секунды на их появление никто не среагировал. Корсар успел отбежать уже метров на десять от транспортера, когда взвыла сирена на броневике.
«Давай, узбек, давай, да что ж ты так медленно!» — мысленно взмолился Корсар, искусственно сдерживая свой бег и прикрывая лицо поднятым на уровень глаз «Калашниковым». Рустам, казалось, каким-то шестым чувством услышал это и припустил во весь дух — до заставы в воротах оставалось буквально десяток шагов.
Бойцы, до сих пор лениво подпиравшие стены, засуетились. Офицер вскочил со своего кресла, что-то заорал, для вящего эффекта пнул кого-то ногой, и солдаты выстроили что-то вроде футбольной стенки поперек прохода. Сам же офицер демонстративно шагнул вперед и встал ровно посреди проема, вытаскивая из кобуры пистолет. Вся его фигура выражала собою торжество победителя и нежелание делиться этим торжеством с кем-нибудь еще.
Вот так, с наполовину извлеченным оружием, его и опрокинул Рустам. Вместо того, чтобы затормозить и сдаться, «беглец» попросту налетел на офицера и сбил его с ног, правда упав и сам.
Не дожидаясь, пока «воины пустыни» набросятся на лежащего и скрутят его, Корсар прямо на бегу нажал на спусковой крючок. Автомат выплюнул короткую очередь, веер трассирующих пуль ушел вверх, выбив крошку из перекрытия арки.
«Стрелок хренов!» — обругал себя летчик, но оказалось, что и эта очередь дала нужный эффект: солдаты от неожиданности замешкались, и этого короткого времени Корсару хватило, чтобы подбежать к ним почти вплотную.
«С такого-то расстояния я не промахнусь! Не повезло вам, ребята…» На более развернутые переживания времени не осталось, и он уже был готов выстрелить снова, скосить всех шестерых одной очередью, благо выстроились как на параде, и даже свое оружие поднять не успели… Но оказалось, что «ребята» вовсе не стремятся стать героями именно сегодня. Двое просто упали, словно у них подкосились ноги, а еще двое отшатнулись назад, словно впервые в жизни увидев направленное на себя дуло автомата. Оставшиеся двое стояли прямо на пути, и Корсар отчетливо увидел расширившиеся в ужасе глаза переднего и его руку, судорожно пытающуюся вскинуть оружие…
«Удачно стоит парень!» — эта мысль пронеслась в голове летчика уже после того, как сработали рефлексы и руки крутанули автомат, выставляя вперед приклад.
Удар, пришедшийся солдату в скулу, был такой силы, что «воин пустыни» отлетел в сторону, взмахнул рукой и упал на бок. Контейнер гранатомета брякнул о камень стены, словно простая жестянка.
«Перехватить и вмазать по машине?» Для этого Корсару надо было всего лишь отключить последнего из патрульных. Всего лишь еще один удар… Но этот последний вовсе не собирался ждать своей очереди, а был готов напасть первым. На его лице был написан не ужас, а злость, а в руке уже был зажат неведомо когда выхваченный широкий нож.
Корсар уклонился от выпада, отбив удар магазином «Калашникова», отпрянул назад, чтобы выиграть хоть секунду и перехватить автомат обратно в положение для стрельбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45