– Аккуратнее, Лис, тут еще есть вино! – И я залпом опустошил увесистый кубок, едва не сбитый Рейнаром, а затем послал его вслед за блюдом.
Посох Лиса вычерчивал в воздухе замысловатые петли и круги. Какой-то смельчак, пожелавший поближе рассмотреть, что бы это значило, уже лежал с разбитой головой около стола. Все было нормально – мужчины от души забавлялись дракой, женщины визжали, кабатчик сновал меж дерущимися, с причитаниями стараясь извлечь из-под ног дерущихся опрокинутую посуду.
Неправильно вела себя одна «купчиха». Она спокойно стояла, прижавшись к стене, и хладнокровно наблюдала за схваткой. Дело принимало опасный оборот. Несколько безжизненных тел уже валялось на полу, мешая маневру.
– Отступление не есть бегство! Отступаем наверх, приятель! – крикнул я купцу, перехватывая чью-то руку с кинжалом у своего горла.
В знак согласия купец подхватил стол, которым при случае можно было бы заменить ворота небольшого замка, и ухнул его в самую гущу нападающих.
– Позвольте сопроводить вас наверх, сударыня! – Одна моя рука обхватила тонкий стан красавицы, вторая обнажила меч.
Подступившие было молодцы отпрянули. Обнажить благородное оружие в подобном месте было верхом неприличия, но, похоже, мои противники хорошо осознавали, что может натворить рыцарь с этакой штуковиной в руках. Брошенный кем-то кинжал со звоном отлетел в сторону, столкнувшись с моим клинком.
– Назад! Назад, ублюдки! В труху искрошу!
За моей спиной раздался тихий шорох. Перемахнув через перила, Лис занял подобающее ему место, прикрывая мой тыл.
– Ко мне, Бренд! – подала голос дотоле молчавшая «купчиха». Нежный супруг прелестницы с явной неохотой отпустил горло очередной жертвы, чье тело, полегчав на целую душу, рухнуло к его ногам.
Краем глаза я отметил, что оно попало в хорошую компанию. Как ни в чем не бывало Бренд переступил через распростертые тела и в пару шагов преодолел расстояние, разделявшее нас.
– Рад видеть тебя в добром здравии, приятель. – Посох Рейнара опустился на чью-то макушку, показавшуюся над перилами лестницы. Макушка исчезла, но тотчас же появилась вновь. – Экий ты настырный, дружок! – Страшное оружие моего напарника тут же вновь устремилось к цели.
– Это мой человек. – Мелодичный голос красавицы, удобно расположившейся за моим плечом, звучал так буднично-спокойно, как будто она попросила Лиса отдернуть штору.
Пополнившись еще одной боевой единицей, наш маленький отряд медленно отступил наверх. Пользуясь временным затишьем, спутники таинственной незнакомки разительно преобразились. Не успел местный священник прочесть отходную по тем, чей ужин сегодня был последним, как эта сладкая парочка предстала пред наши взоры в виде, вполне для нее подобающем, но мало согласующемся с моими представлениями о торговле.
Могучие торсы спутников красавицы обтягивали превосходные испанские кольчуги. Талия Бренда, точнее, то место, где обычно бывает талия, была охвачена широким поясом из буйволовой кожи, на котором в дорогих ножнах висел тяжелый норманнский меч. Короткое копье и небольшой круглый щит довершали его «купеческий» наряд. Экипировка «приказчика» была попроще. Вместо меча у него красовался длинный кинжал, а в руках он держал славную кавалерийскую секиру.
– Вы что, собираетесь развязать здесь небольшую войну? – любезно осведомился я.
Тяжелый взгляд был ответом на мой вопрос.
– Почему вы мне помогаете? – Вмешательство прекрасной дамы лишил Бренда возможности ответить на заданный1 мною вопрос. Впрочем, он и не проявлял к беседе особого рвения.
– Во-первых, под угрозой была жизнь и честь столь очаровательной леди. – Наградой за этот ответ была обворожительная улыбка, способная заставить замурлыкать льва. – Во-вторых, вас было пятеро против двух дюжин головорезов…
– А в-третьих, реши бы мы соблюдать нейтралитет, нас бы попросту затоптали в пылу схватки, – вмешался Лис. В дверь ударили чем-то тяжелым.
– Ну! Дело еще не кончено! – Лис поудобнее перехватил посох и потянул его в разные стороны. Бритвенно-острое лезвие ниндзя-то хищно сверкнуло в полумраке комнаты. Дверь снова затряслась от ударов, но петли и засовы еще держали.
– Самое время познакомиться, не правда ли, сударыня? Я – Вальдар Камдил сьер де Камварон. Моего друга зовут Рейнар Д'Apco Д'Орбиньяк, славный менестрель из Гайрена. И поет он не хуже, чем сражается.
Тяжелый удар вновь обрушился на дверь. Красавица молчала, думая, казалось, о чем-то своем.
– Да! Вот еще! Если вы собираетесь рассказать нам сказку о купце и его супруге, то мы с другом разворачиваемся и уходим.
– Я – леди Джейн Эйстон, маркиза Венджерси, супруга лорда Томаса Эйстона, камерария короля Ричарда…
Повисшую в комнате тишину прервал новый удар в дверь.
– Сударыня, нам нельзя больше оставаться здесь. Германцы строят с похвальным тщанием, но даже такая дверь выдержит еще не более десяти ударов. Вам надо спасаться.
Мои слова, полные прелестной рыцарской куртуазности, на деле имели второе дно. Спасаться надо было нам всем. Если бы дело касалось только нас с Лисом, все было бы куда как проще. Окно комнаты, прикрытое сейчас ставнями, выходило в сад, примыкавший вплотную к конюшне. Когда бы нашим незваным гостям удалось выбить дверь, им бы осталось только горестно повторять про себя: «От топота копыт пыль по полю летит», но… Это прелестное «но» стояло за спиной своего псевдомужа, и в ее тонкой ручке недвусмысленно поблескивал изящный стилет, от удара которым не спасала никакая кольчуга. Юная леди была бледна, но я уже встречал такую бледность и готов был биться об заклад, что багровый лик ее спутника сулит куда меньшие неприятности.
– Я леди Джейн Эйстон, – медленно повторила она, – и я приехала для того, чтобы спасти своего супруга. Я это сделаю, даже если мне придется стереть этот мерзкий городишко с лица земли.
– Городок, ваше сиятельство, пусть стоит себе, как стоял, а в предприятии этом мы с Рейнаром будем рады вам помочь. Мы здесь почти по той же причине. Нам нужен господин вашего мужа.
– Король Ричард?
– Надеюсь, у маркиза нет другого господина? – Я продолжал свои упражнения в изящной словесности. Красавица отрицательно покачала головой.
– Кстати, друзья, вам не кажется, что нас перестали штурмовать? – Лис разочарованно вернул клинок в прежнее положение. I
– Вряд ли. Скорее решили сменить тактику. В любом случае мы об этом непременно узнаем. – Робкий стук в дверь сопровождал мои слова.
– Господа, господа… – В голосе трактирщика слышалось сдерживаемое рыдание. – Сжальтесь, господа.
– Нет проблем, – вступил в чрездверные переговоры Лис. – Какие трудности?
– Они сожгут мою гостиницу, если вы не выйдете. Сжальтесь, я всего лишь бедный трактирщик. У меня четверо детей. Дочери на выданье. Я не хочу воевать. Я не возьму с вас денег за сегодняшний ужин. – Хозяин заведения начал нести откровенную околесицу.
– А мы что, пожарная команда? – Остроумие моего напарника достигло критической отметки.
– Эти сожгут… – согласился я с трактирщиком, подходя к окну и убирая ставень.
– Сожгут, сожгут, и сомневаться тут не приходится, – приободрил публику славный гайренский менестрель.
– Что вы намерены делать? – Голос маркизы звучал нежно, но властно. Видимо, наши словоизлияния ей были не по нраву.
– Во-первых, начать переговоры…
В комнате повисло гнетущее молчание. В какой-то миг стало слышно, как по темным углам стремительно маршируют тараканы. Лицо прекрасной маркизы пылало гневом.
– Я дочь и жена рыцаря и не намерена вступать в переговоры с какой-то шайкой холопского отребья.
В этом я не сомневался. Ни в одном, ни в другом. Судя по взглядам ее спутников, в единодушном их желании продолжить прерванное развлечение тоже не было сомнений. Не знаю уж, как там Дарвин со своей бредовой теорией, но эти люди были явными предками бульдогов. И все же, что там ни говори, на стороне маркизы был неоспоримый перевес в один голос. Я всегда был противником демократии в критических ситуациях. Пора было брать командование на себя.
– Сударыня, если вас это хоть как-то утешит, то мы имеем дело с профессиональными солдатами.
Вновь воцарилось молчание. За дверью жалостно поскуливал кабатчик.
– Эй, милейший, – окликнул я бедолагу, – пусть сюда придет их начальник. Мы будем вести с ним переговоры.
На лестнице за дверью послышался дробный топот башмаков убегавшего толстяка.
– Почему вы решили, что это солдаты? – спокойно осведомилась Прекрасная леди.
– Это ясно, как Божий день. Только солдаты едят, быстро запихивая в себя большие куски мяса. Они пьют, как солдаты, не считая денег. Они дерутся, как солдаты. Не правда ли, коллега? – призвал я в свидетели угрюмо молчавшего Бренда.
Похоже, освобожденный внезапным раскрытием инкогнито от обременительной обязанности разговаривать незадачливый телохранитель с наслаждением молчал. Привлеченный моим вопросом, он проделал судорожное мозговое усилие и медленно кивнул.
– А кроме того, – вставил Лис, который уже, кажется, понял мой план, – местные жители не стали бы палить единственный в городке постоялый двор.
– Хорошо, – задумчиво произнесла леди Джейн, – Пусть это будут солдаты. Что из этого следует?
– Из этого следует несколько вещей. Первое – они упорны, как быки, и даже за спасение души не откажутся от своего замысла добраться до нас.
– Увы, это меня вовсе не радует.
– Напротив. Но я продолжаю. Второе, Как истинные вояки, они, во всяком случае, те, кто поопытней, признают два военных развлечения: хорошая драка и долгие переговоры. В этот момент они чувствуют себя вершителями судеб. Первое, по милости нашего мужественного друга, – я кивнул в сторону Бренда, – они уже имели. Кстати, позвольте выразить свое восхищение. Давно не получал такого удовольствия от демонстрации веских доводов.
Лицо лжекупца выразило не более эмоций, чем если бы я рассказывал ему о бое Майкла Тайсона с Джеймсом Смитом.
– Сейчас самое время для переговоров. Вряд ли кому-нибудь из них приходилось участвовать в них самолично, теперь им выпадет редкостный шанс почувствовать себя великими полководцами.
В подтверждение моих слов в дверь забарабанили.
– Барин почивать изволят, не велели беспокоить, – тут же отозвался Лис.
– С кем имею честь? – Я перешел на высокий штиль.
– Я Готфрид из Вейлера, латник герцога Лейгонбургского.
«Вот и первые орлы прилетели, – передал я Рейнару по мыслесвязи. – Cue есть дядюшка государев, дивный, должен тебе заметить, тип».
– Обладаешь ли ты званием, достаточным для переговоров с имперским князем? – Что-то часто за последний день мне приходилось испытывать свои пиитические способности.
Лис ошалело посмотрел вокруг.
– Капитан, ты это о ком?
– Спокойно, Рейнар! Блефовать так блефовать. Пусть проникнется.
За дверью напряженно молчали.
– Итак, как вы сами слышали, это солдаты. И не просто солдаты, а солдаты немецкие. – Я был немного разочарован тупостью своих собеседников.
– И что же?
– Это значит, что делать два дела сразу их не заставишь под угрозой казни. Поэтому, пока я буду, как говорит мой друг Рейнар, ездить им по ушам, ваша задача добраться до берега Везера.
– Мой отец был рыцарем, ваша светлость, – почтительно произнес латник.
– А мать – обозной шлюхой, – пробормотал Лис, умело высаживая оконную раму и первым прыгая в сад. Через пару секунд самый опытный наблюдатель не смог бы различить его силуэт в густых сумерках.
– Я маркграф Бурхквард фон Эггенбург, великий сенешаль императора, – продолжил я охмуреж несчастного вояки.
Усвоенная с детства субординация сыграла с рыцарским отпрыском дурную шутку. Банальная трактирная драка грозила перерасти в большие государственные неприятности. Нужный эффект был достигнут. Стоявший за дверью ветеран чувствовал себя отвратительно. Как бравый сержант, обругавший впотьмах командира корпуса. Самое время было развивать успех.

* * *

– Латник, что вы делаете в этой чертовой дыре?
– Герцог велел усилить гарнизон замка.
– Так. Кто у вас там главный?
Представляю, какие рожи скорчили кнехты. Да! Глупые, должно быть, рожи были у собравшихся внизу у лестницы, и мысли наверняка были невеселые. Одно дело – купец заезжий с женой-красавицей. Такому, глядишь, и мошну порастрясти можно, а то вдруг и с женой его, непонятно как такому пню неструганому доставшейся, порезвиться… ан нет! Неудача вышла пресквернейшая. Императорский сенешаль. Это тебе не рыцарь какой – волчина голодный, утроба ненасытная! Это даже не князь с которым в общем-то тоже в здравом уме лучше не сталкиваться. Скажет сенешаль слово веское, моргнет глазом недобрым, и поди гадай; колесом ли тебя потянут, топором ли на части, или, скажем, прокатишься ты напоследок на четверке коней диких да огненных, на все четыре , стороны света белого, который в этот миг тебе ох как не белым покажется.
Что и говорить. Невеселые мысли у кнехтов были, очень невеселые. Но мне до их раздумий дела не было. Враг в панике – гони и бей! Не давай опомниться и остановиться, Остановится – задумается: «Что это такая птица без свиту и охраны в здешней глуши делает?»
Ну, это, положим, не их собачьего ума дело, но зачем давать сомнениям зарождаться, когда их можно пресечь в корне. Так, бронзы колокольной в голосе побольше, чтобы «Мизерере»
сама собой в мозги лезла, по рукам и ногам леденила.
– Эй, латник! Кто тут у вас гарнизоном командует?
– Коронный рыцарь Фридрих фон Норгаузен.
– Как, старина Фриц сидит в этом лягушачьем садке?! Вот так встреча!
Сказать по чести, о роде Норгаузенов я знал лишь то, что их герб –
1 2 3 4 5 6 7 8