Эта зима была суровой, и прибыли лоточников катастрофически падали.Ева и Пибоди проехали через шикарный Верхний Ист-Сайд, с его аккуратными тротуарами и привратниками в форме. Дальше путь лежал на запад, через южную часть города. Здесь улицы были более многолюдными, узкими и шумными. Пешеходы шагали быстро, глядя себе под ноги и крепко придерживая свои сумки.Размазанные по обочине остатки последнего снегопада выглядели безобразной кашей цвета сажи. Коварные островки льда лежали скользкими заплатами на выщербленных тротуарах, подкарауливая неосторожных зевак. А над всей этой грязью, над головами продрогших обывателей, будто издеваясь над ними, тянулось яркое рекламное панно с изображением теплого бирюзово-синего моря, окаймленного полоской сахарно-белого песчаного пляжа. В море плескалась грудастая блондинка, на которой едва можно было разглядеть что-то кроме загара, и приглашала ньюйоркцев позабавиться на Гавайских островах.С трудом пробираясь в плотном вечернем потоке движения, Ева позволила себе помечтать о побеге с Рорком на его остров. Солнце, Сыпучий песок и Секс… Ее муж с радостью обеспечил бы весь этот набор – ССС , и она была почти готова подбить его на это. Ева решила, что непременно так и сделает через недельку-другую. Нужно было только завершить кое-какую бумажную работу, покончить с подготовкой нескольких выступлений в суде и подчистить некоторые «хвосты».Однако потом мысли ее потекли в другом, более привычном направлении. Ева подумала, что для побега на остров она еще не совсем созрела в моральном смысле. Разумеется, там, вдали от Нью-Йорка, где нет городской полицейской связи, она бы спокойнее спала, и уже только поэтому отдохнула бы с большим проком, чем в обычный уикенд. Но недавно из-за ранения Ева чуть не утратила способность двигаться, и ей пришлось какое-то время отсиживаться дома. Теперь, когда она вновь вышла на работу, она считала, что должна наверстать упущенное, и пока не имеет права даже на очень короткий срок предаваться собственным слабостям.«Поразвлекавшись» таким образом в гуще уличных пробок, Ева поняла, что мечты о ССС так и останутся мечтами: антагонизм между Желанием и Долгом претендовал на вечность, а их очередная стычка уже в который раз была выиграна Долгом. Ее «панно грез» на фоне серых полицейских будней оказалось не более длинным, чем рекламной панно о Гавайях на фоне грязной нью-йоркской улицы…К тому времени, когда нашлось свободное место для парковки неподалеку от «Бру», Пибоди получила по портативному компьютеру требуемую информацию.– Согласно записям заводских номеров, дрель принадлежала убитому.– Раз так, то в качестве отправной точки для правосудия можно брать убийство второй степени. Обвинитель не будет тратить время на то, чтобы доказать преднамеренность.– Но вы же считаете, что она пришла именно с намерением убить его!– Конечно, считаю. Но это никого не интересует.Выйдя из машины, они направились к обшарпанному зданию, над дверью которого тускло светилось изображение пивной кружки с выливающейся через край пеной. «Бру» делал деньги в основном на дешевом пиве не первой свежести с тухлыми орешками. Его завсегдатаями были неудачливые владельцы маленьких аттракционов и служащие мелких фирм с лицензионно ограниченным полем деятельности. Любили посидеть здесь и пробивные дельцы, которым было нечего пробивать.В баре стоял спертый дух, раздавалось негромкое гудение голосов. Несмотря на плохое освещение, некоторые из посетителей все же разглядели вошедших и тут же отвели глаза. Даже если бы рядом с ней не было Пибоди в униформе, в Еве все равно можно было бы сразу узнать копа. Она держалась с чуть заметной напряженностью, в которой чувствовалась привычная готовность к любому повороту событий. Взгляд ясных карих глаз, который скользил по помещению бара и по лицам, был твердым, спокойным, сосредоточенным и подмечал все, не выражая при этом никаких эмоций.Только несведущий в здешних криминальных нравах мог увидеть в ней обычную посетительницу, всего лишь женщину с коротко стриженными темно-русыми волосами, с узким лицом и ямочкой на подбородке. Большинство же из тех, кто часто посиживал в «Бру» и обитал или промышлял поблизости, чуяли полицию за километр. В данном случае им было все равно, кто вошел – мужчина или женщина. Для них это был прежде всего коп, а в юбке или в брюках – неважно.Ева довольно быстро увидела Рацо за одним из столиков, хотя его заостренное лицо грызуна в тот момент почти полностью погрузилось в огромную кружку с пивом. Пока она шла к этому столику, позади слышался скрип осторожно отодвигаемых подальше стульев, а у нее на глазах несколько пар плеч инстинктивно ссутулились. «Здесь за каждым есть какой-то грешок», – рассеянно подумала Ева и, подойдя к Рацо, одарила его широкой улыбкой:– Вижу, эта тошниловка не изменилась, да и ты, Рацо, – тоже.Он издал хриплый смешок, но его взгляд беспокойно забегал по отутюженной униформе Пибоди.– Зря ты приволокла с собой подмогу. Черт возьми, Даллас, я думал, мы с тобой дружбаны.– Мои дружбаны регулярно моются. – Ева показала Пибоди глазами на стул, потом села сама. – Это мой человек, Рацо. Не дергайся.– Да слыхал я, что ты взяла себе щенка поднатаскать. – Он выдавил из себя нечто вроде улыбки, обнажив нечищеные зубы. – Все нормально. Раз она твоя, то все в порядке. Я ведь, энто, тоже твой, хе-хе. А, Даллас? Мне ведь везет, правда?Когда подошла официантка, Ева взглядом дала ей понять, что услуги пока не требуются, и обратилась к Рацо:– Так что у тебя есть для меня?– Добыл кой-чего. Тебе понравится. И могу добыть больше, если у меня еще есть кредит. – При этом на его лице появилась ухмылка, которую он, наверное, считал выражением загадочности.– Я не оплачиваю счета. Иначе я твою рожу не видела бы еще полгода.Он опять хихикнул, потом звучно отхлебнул пиво и посмотрел на Еву своими маленькими водянистыми глазами, в которых сквозила надежда.– Я ведь веду с тобой дела по-честному, Даллас.– Вот и давай ближе к делу.– Ну, все-все. Хорошо.Рацо склонился над кружкой, и Ева увидела на его макушке правильную окружность лысины. Она была совершенно свободна от растительности и в этом смысле чем-то походила на детскую попку. В таком сравнении было что-то умилительное: во всяком случае, его лысина выглядела привлекательнее, чем сальные, будто испачканные в клее пряди свисавших по ее периметру волос.– Даллас, ты ведь знаешь Наладчика, да?– Спрашиваешь! – Ева немного отодвинулась назад, подальше от источаемых им запахов. – Он что, все еще скрипит? Боже, но ему, должно быть, уже лет сто пятьдесят!– Ни-ни. Ему стукнуло семьдесят, но Наладчик еще шустрил, – восторженно закивал Рацо, тряхнув сальными прядями. – Берег себя. Хорошо питался. Регулярно имел девочку с авеню Би и поговаривал, что секс помогает поддерживать соображалку и тело в рабочем состоянии. Как, а?– Говорите точнее, – строго изрекла Пибоди.Рацо бросил на нее недоуменный взгляд:– Не понял…– Вы говорите о Наладчике в прошедшем времени. С ним что-то стряслось?– Да, но погодите. Я того, забежал немного вперед. – Рацо запустил свои худые пальцы в пакетик, пожевал орешки остатками зубов и посмотрел в потолок, собираясь с мыслями. – Около месяца тому назад я получил… В общем, у меня на руках оказалась видеокамера, которую нужно было слегка подправить. Ну, я и потащил ее Наладчику, чтобы он поколдовал над ней. Все-таки у этого малого были золотые руки. Не существовало ничего такого, что он не мог бы починить, и у него все получалось как новенькое – закачаешься.– И так же искусно он мог менять заводские номера, – добавила Ева.– Это точно. – Улыбка у Рацо стала почти радостной. – Ну, мы разговорились. А Наладчик знает, что я всегда ищу какую-нибудь работенку. Ну вот, и он стал рассказывать о своей работе, о том, как он заколачивает бабки. А дело у него было, скажу вам, немалое. Процветал. Ему притаскивали на починку хронизаторы, аппаратуру дистанционного управления, ну и прочее все такое. Кое-что он полностью изготавливал сам. Например, несколько раз делал всякие мудреные приспособления для спецэффектов.– Наладчик не говорил тебе, что собирал взрывные устройства?– Метишь прямо в точку! У него были какие-то кореша. Прознали, что он занимался чем-то вроде этого еще в армии. Нашлись клиенты. Ну, и сделали заказ. Пообещали заплатить ему за всякие такие штучки очень даже неплохо.– А кто платил?– Не знаю. Думаю, что и он сам не знал. Были какие-то два чувака. Пришли, дали ему перечень того, что нужно, и заплатили аванс. Ну, он сделал эти хреновины, позвонил по телефону и оставил сообщение – вроде того, что заказанный товар готов, пусть приходят забирать и приносят остальные деньги за работу.– Он не прикидывал, что они собирались делать с этими штуками?Рацо пожал худыми плечами, затем горестно посмотрел на пустую кружку. Следуя заведенному обычаю, Ева подняла вверх руку и пальцем показала на кружку Рацо. Он сразу просветлел.– Спасибо, Даллас, спасибо! А то, вишь, в глотке совсем пересохло. Говорю много, вот и пересохло.– Раз так, давай по существу, пока у тебя есть еще какая-то слюна во рту.Подошла официантка, плеснула в его кружку порцию пива весьма неаппетитного цвета, и Рацо засиял.– Чудненько, хорошо… Так вот, Наладчик сперва подумал, что парни готовятся брать банк, или ювелирный магазин, или еще что-нибудь в этом роде. Конечно, они сами ему карты не открывали, но он-то знал, для чего делаются такие штуковины – часовые устройства, дистанционное управление, взрыватели… Наладчик прикинул, что этим ребятам может понадобиться кто-то, кто знает подземные ходы, коммуникации, и сказал мне, что если надо, он мог бы замолвить за меня словечко.Рацо сделал несколько глотков и продолжал:– Спустя две недели он позвонил мне. Действительно позвонил. Въезжаешь? И сказал, что дельце это – не то, что он себе представлял. Дельце того, дрянное, очень дрянное, и с ним не стоило связываться. Ну и голосок же у него был! Я у Наладчика никогда такого не слышал. Он был жуть как расстроен и напуган. Все вспоминал о каком-то Арлингтоне и говорил, что не хочет повторения. Еще Наладчик сказал, что ему нужно на какое-то время залечь на дно. Я-то решил, что он просто тянет резину насчет работенки для меня, и сказал ему, чтобы он не дрейфил и все-таки проталкивал мой интерес этим чувакам. Но он больше не объявился.– Может, он где-то действительно залег на дно?– Залег, но не совсем на дно – всплыл. Пару дней назад его выудили из Гудзона, со стороны Джерси. Мне удалось узнать только, что перед тем, как утопить, ему вырезали язык. Во, дела!– Печально слышать, – вздохнула Ева.Рацо некоторое время сидел, грустно потупившись, потом поднял на нее скорбные маленькие глаза.– И кто, по-твоему, мог это сделать?Ева пожала плечами.– Это дело не по моей части. Я, конечно, могу заглянуть в файл, но…Рацо не дал ей договорить.– Они прикончили Наладчика потому, что он догадался об их планах? Так ведь, а?– Выходит, так.– Ну вот, Даллас, ты получила какую-то наметку и можешь вычислять их. Ведь ты – коп и занимаешься расследованием убийств. А они убили Наладчика.– Все не так просто. Я не веду это дело. Если Наладчика выловили в Нью-Джерси, оно тем более не может касаться меня. Не думаю, что тамошние копы очень обрадуются, если я начну вмешиваться в их расследование.– Как по-твоему, насколько добросовестно большинство копов подходят к таким случаям?– Есть довольно много копов, которые не боятся хлопот. Но, конечно, есть и такие, которые будут пытаться закрыть это дело.– Но ты ведь постараешься? – Рацо взглянул на нее с такой детской верой в глазах, что Еве стало не по себе. – А я тебе помогу, нарою что-нибудь. Если Наладчик разговаривал со мной, он мог говорить еще с кем-то. Слышь, его нелегко было запугать, но когда он звонил мне, он был сильно напуган. Они не поступили бы с ним так, если бы собирались просто взять банк.– Может, и не поступили бы, – согласилась Ева, хотя прекрасно знала, что порой туристам выпускают кишки за браслет и пару кроссовок. – Я загляну в файл, но больше обещать ничего не могу. А ты пошарь. Если раскопаешь что-то еще по этому делу, дай знать.– Хорошо-хорошо, – закивал Рацо и грустно улыбнулся Еве. – Ты найдешь энтих, которые так поступили с Наладчиком. Другие копы не узнают, во что он мог вляпаться. А ты способна выяснить… Я ведь добротную информацию тебе принес, правда?– Да, Рацо, достаточно добротную. – Ева поднялась и, порывшись в кармане, положила на столик несколько кредиток.На улице Пибоди спросила:– Наверное, мне нужно пройтись по файлам относительно этого дела?– Пройдись. Но до завтра это вполне терпит. И попытайся определить, что имел в виду Наладчик, когда говорил про «Арлингтон». Прочеши названия домов, улиц, частных владений, деловых центров… Если что-то найдем, то сообщим об этом офицеру, ведущему расследование.Уже в машине Пибоди спросила:– А этот Наладчик не работал на кого-нибудь из полицейских?– Нет, – ответила Ева, включая зажигание. – Он терпеть не мог копов и был не из пугливых, хотя отличался жадностью. Управлялся в лавке один и работал круглую неделю, без выходных. Поговаривали, что он держал под прилавком армейский бластер и охотничий нож. Часто бахвалился, что может сделать из человека филе так же легко и быстро, как из форели.– Похоже, забавный малый был.– Крутой и суровый. Если старик твердо решил выйти из того дела, в которое втравился, его можно было остановить только очень серьезным наездом, вплоть до устранения.Пибоди, прищурившись, взглянула на свою начальницу.– А ведь вас, кажется, засасывает это дело…– Заткнись! – И Ева резко вырулила на улицу, дав газу больше, чем надо.
Ева пропустила обед, но это ее не особенно расстроило. А вот тот факт, что она оказалась права в своих предположениях относительно логики обвинителя в деле Лизбет Кук, привел Еву в бешенство. «Козел! Мог бы хоть потянуть с согласием на формулировку „убийство второй степени“!»Спустя считанные часы после ареста в связи с насильственной смертью Дж.
1 2 3 4 5 6 7