Имеются следы кровотечения из ушей и носа. Видимые раны и травмы отсутствуют.Ева выпрямилась.– Пибоди, проследи, чтобы к трупам не прикасались. Обследование я проведу после разговора с Коэн. Полицейский Трухарт, вы использовали ваше оружие во время этого инцидента?– Да, сэр. Я…– Прошу вас временно передать оружие моей помощнице.Двое патрульных в конце коридора недовольно заворчали, но Ева игнорировала их, не сводя глаз с Трухарта.– Вы не обязаны отдавать оружие в отсутствие вашего адвоката. Но я прошу вас передать его Пибоди, чтобы впоследствии избежать лишних вопросов.– Да, сэр.Когда Трухарт потянулся за оружием, Ева положила ему руку на плечо.– С каких пор вы стали левшой, Трухарт?– У меня побаливает правая рука.– Вы пострадали во время этого инцидента?– Он ударил меня пару раз, прежде чем…– Человек, вооруженный битой, напал на вас при исполнении вами служебных обязанностей? – Ей хотелось встряхнуть его. – Почему же вы сразу об этом не сказали?– Все произошло очень быстро, лейтенант. Он бросился на меня и…– Снимите вашу рубашку.– Сэр?– Снимите рубашку, Трухарт! Пибоди, делай видеозапись.Трухарт покраснел. «Господи, откуда такая стыдливость?» – думала Ева, когда он расстегивал рубашку. Она услышала, как Пибоди ахнула, но не могла определить, была ли тому причиной великолепная грудь Трухарта или огромный кровоподтек, тянущийся от правого плеча к локтю.– Судя по всему, ему действительно удалось ударить вас пару раз. Я хочу, чтобы врач взглянул на ушиб. Когда вы в следующий раз пострадаете на работе, полисмен, немедленно сообщайте об этом. Оставайтесь здесь.
Квартира 42 выглядела чудовищно: стол был перевернут, вещи раскиданы… Хотя жильцы, судя по всему, не отличались особой аккуратностью, тем не менее при обычных обстоятельствах пол едва ли был бы усеян битым стеклом, а стены забрызганы кровью, что делало их похожими на полотна сюрреалистов.Женщина, лежащая на койке, тоже, по-видимому, знавала лучшие дни. Ее левый глаз был перевязан, а кожа вокруг содрана.– Она в состоянии говорить? – спросила Ева одного из врачей.– Да. Мы не отправили ее в больницу, зная, что вы захотите расспросить ее. Только покороче – ей здорово досталось. У нее поврежден глаз, раздроблена скула и сломана рука.– Мне нужно всего пять минут. – Ева склонилась над женщиной: – Мисс Коэн, я лейтенант Даллас. Вы можете рассказать мне, что случилось?– Он помешался. По-моему, он убил Ралфа.– Луи Когберн?– Да! – Она застонала. – Ралф разозлился, что он включил музыку на полную мощность, да еще в такую жару. Ему хотелось отдохнуть, выпить пару бутылок пива… У Луи всегда громыхала музыка, но сегодня от нее просто лопались барабанные перепонки. Так было уже несколько дней.– Что сделал Ралф?– Постучал к нему в дверь и сказал, чтобы он выключил музыку. А Луи бросился на него, размахивая битой и крича, как сумасшедший. Я испугалась, захлопнула дверь и побежала к окну звать на помощь. Отсюда я слышала звуки ударов и крики Луи. Ралфа слышно не было. А потом он вошел сюда.– Кто?– Луи. Он был весь в крови, и глаза совершенно безумные. Луи бросился на меня с битой, я отскочила, а он стал крушить все вокруг, крича про какие-то колья у него в голове. Потом он ударил меня битой по лицу… Я пришла в себя, только когда медики начали со мной возиться.– Вы видели полицейского, который пришел к вам на помощь?– Я ничего не видела. Ралф мертв, верно? – По ее щеке покатилась слезинка. – Они ничего мне не сказали, но Луи никогда бы до меня не добрался, если бы Ралф был жив.– Да, к сожалению, он мертв. У Ралфа и Луи прежде бывали столкновения?– Иногда они кричали друг на друга из-за музыки, но чаще вместе пили пиво или покуривали «Зонер». Луи вообще-то был тихий, никогда здесь ни с кем не дрался…К ним подошел один из врачей.– Лейтенант, мы должны ее забрать.– Хорошо. Пришлите кого-нибудь осмотреть моего подчиненного. Он получил пару ударов в плечо и предплечье. – Ева вышла в коридор следом за ними. – Трухарт, представьте мне подробный рапорт для видеозаписи.– Да, сэр. Моя смена закончилась в восемнадцать тридцать, и я направился пешком из Управления…– Куда?Он слегка покраснел.– К дому приятельницы, с которой договорился пообедать.– У вас было назначено свидание?– Да, сэр. Подходя к этому дому, я услышал крики о помощи, посмотрел вверх и увидел женщину, высовывающуюся из окна. Она выглядела испуганной. Я вошел в дом, поднялся на четвертый этаж…– Вы поднимались по лестнице или в лифте? «Нужно заставить его вспомнить все детали», – думала Ева.– По лестнице, сэр. Я решил, что так будет быстрее. Поднявшись на этот этаж, я увидел мужчину, позднее идентифицированного как Ралф Вустер, лежащего на полу в коридоре между квартирами 42 и 43. Тогда я не стал его осматривать, так как услышал крики и звук бьющегося стекла из квартиры 42. Войдя туда, я увидел мужчину, позднее идентифицированного как Луи Когберн. У него в руке было орудие, похожее на бейсбольную биту. Орудие… – Он судорожно глотнул. – Орудие было покрыто кровью и каким-то серым веществом. Женщина лежала на полу без сознания. Когберн стоял над ней, держа биту над головой, словно собирался нанести очередной удар. Я достал свое оружие, сказал, что я полицейский, и потребовал положить биту и стоять на месте. – Трухарт провел по губам тыльной стороной ладони, устремив на Еву беспомощный умоляющий взгляд. – Дальше все произошло очень быстро.– Продолжайте.– Когберн повернулся ко мне, что-то крича о кольях у него в голове и о том, что он взорвет окно, потом снова поднял биту. Я испугался, что он ударит женщину, и хотел его остановить. Тогда Когберн бросился на меня. Я пытался увернуться, но он ударил меня два раза и, кажется, сломал биту. Я что-то опрокинул и ударился о стену. Когберн снова кинулся на меня, размахивая битой. Я крикнул, чтобы он остановился, но он не реагировал… – Голос Трухарта дрогнул. – Мне пришлось воспользоваться парализатором. На нем был установлен самый низкий уровень, Когберна должно было только оглушить. Можете посмотреть сами, лейтенант…– Что произошло дальше?– Когберн закричал, как… Я никогда не слышал ничего подобного. Он с криком побежал в коридор и свалился там. Я подумал, что он просто оглушен, но когда наклонился, чтобы надеть на него наручники, то увидел, что он мертв. Пульса не было. Я растерялся, сэр. Я знаю, что поступил неправильно, позвонив вам, прежде чем уведомить…– Это неважно. Вы использовали оружие, опасаясь за вашу жизнь и жизнь гражданских лиц?– Да, сэр.– Луи Когберн игнорировал все ваши требования прекратить сопротивление и отдать биту?– Да, сэр.Ева обратилась к одному из патрульных в коридоре:– Проводите полицейского Трухарта вниз. Врач должен осмотреть его травмы. И оставайтесь с ним, пока я здесь не закончу. Трухарт, позвоните вашему адвокату.– Но, сэр…– Я советую вам связаться с вашим адвокатом, – перебила Ева. – Заявляю для протокола: судя по результатам первоначального обследования места происшествия и опроса Сузанн Коэн, ваш отчет об инциденте вполне удовлетворителен. Использование вами оружия было необходимо для защиты вашей жизни и жизни гражданских лиц. Это все, что я могу вам сказать до завершения расследования. А теперь спуститесь к машине, позвоните вашему адвокату и позвольте врачу вас осмотреть.– Да, сэр. Благодарю вас.– Пошли, Трухарт. – Патрульный похлопал его по спине.
– Бедняга страшно потрясен, – заметила Пибоди.– Ему придется с этим справиться.– Полисмен, кто-нибудь из патрульных знает убитых?– Это сектор Проктора. Он может их знать.– Позовите его. – Ева направилась в квартиру 43.Здесь царили грязь и беспорядок; сильно пахло испорченной пищей и грязным бельем. Кухня состояла из шкафа, двухконфорочной плиты и маленького холодильника. На шкафу стояла большая банка. Прочитав этикетку, Ева подняла брови.– Мне что-то не верится, чтобы наш Луи Когберн сам пек пироги. – Она открыла шкаф и посмотрела на ряд запечатанных банок. – Похоже, он занимался наркобизнесом. Обрати внимание: здесь все очень аккуратно, а в остальной квартире свинарник. – Ева повернулась. – Хотя на мебели нет пыли. Это тоже странно. Никогда бы не подумала, что парень, спавший на простынях, от которых пахнет болотом, стал бы вытирать пыль. – Ева открыла стенной шкаф. – Здесь тоже опрятно. Одежда чистая, хотя за модой он явно не следил. Посмотри на это окно, Пибоди.– Да, сэр?– Стекло чистое внутри и снаружи. Кто-то вымыл его совсем недавно. Какой смысл мыть окна, если оставлять на полу остатки пищи?– Может, уборщица взяла отпуск?– Кто-то его точно взял. Похоже, нижнее белье валяется здесь не меньше недели. – Она повернулась к двери, когда вошел патрульный. – Вы Проктор?– Да, сэр.– Вы знали убитых?– Я знал Луи Когберна. – Проктор покачал головой: – Ну и бардак… Прошу прощения, лейтенант, но Трухарта, похоже, вот-вот вырвет.– Расскажите мне о Когберне, а о Трухарте я сама позабочусь.Проктор выпрямился.– Торговал наркотиками, но по мелочам. Давал школьникам пробовать «Зонер» и «Джаз», чтобы приучить их. На мой взгляд, пустая трата времени. Наркоторговцы никогда не зарабатывали много на ребятишках.– Он обладал склонностью к насилию?– Чего нет, того нет. Луи вел себя тихо; если прикажешь ему убираться, он тут же подчинялся. Иногда, правда, смотрел так, словно ему хотелось вцепиться мне в горло, но у него кишка была тонка для таких дел.– Не слишком, видно, тонка, если он размозжил голову Ралфу Вустеру, ударил битой женщину и напал на полисмена.– Может, он попробовал свой товар?.. Хотя это не его профиль. Возможно, Луи иногда покуривал «Зонер», но на большее его вряд ли хватало. Такое натворить можно только после «Зевса». – Проктор кивнул в сторону коридора.– О'кей, Проктор. Спасибо.– Вообще-то мир станет чище без парня, сбывающего наркоту школьникам.– Это не наше дело.
Отпустив патрульного, Ева подошла к столу Когберна и нахмурилась, глядя на экран компьютера: АБСОЛЮТНАЯ ЧИСТОТА ДОСТИГНУТА.– Что, черт возьми, это означает? – спросила она вслух. – Пибоди, на улицах появилась какая-нибудь новая дрянь под названием «Чистота»?– Никогда о ней не слышала.– Ладно, посмотрим, чем он занимался в последнее время. А ты, Пибоди, пока проверь все новые и известные наркотики.Нахмурившись еще сильнее, Ева ввела в компьютер свои имя и номер значка и нажала клавишу предыдущего задания. На экране появилась аккуратная таблица с указанием товаров, прибыли, потерь и закодированных имен клиентов.– Похоже, Луи занимался своей бухгалтерией, когда что-то укусило его в задницу, и он набросился на соседа.– Сейчас очень жарко, Даллас. – Пибоди посмотрела на экран поверх плеча Евы. – Некоторых это сводит с ума.– Да. Возможно, все дело действительно в этом.– В списке ничего похожего на «Чистоту», лейтенант. Такой наркотик нам неизвестен.– Тогда что это значит, и каким образом это «достигнуто»? – Ева отошла от компьютера. – Ладно, давай взглянем на Луи Когберна. Посмотрим, что он нам сообщит.
ГЛАВА 2 Он не сообщил ей того, что ей хотелось бы узнать. Самое большее, что смогла определить Ева с помощью своего чемоданчика, это что Луи Когберн умер в результате некоего воздействия на нервную систему. Такая терминология едва ли вызвала бы одобрение начальства.Ева передала тело медэкспертам с пометкой «срочно». Учитывая несусветную жару и в связи с этим переизбыток трупов, это означало, что ей повезет, если она получит заключение к первым заморозкам.Ева решила ускорить процедуру, побеседовав со старшим медэкспертом, а пока поговорила по телефону с адвокатом Трухарта и отослала потрясенного беднягу домой, приказав готовиться к тестированию. После этого она вернулась в Управление писать рапорт о происшествии, повлекшем за собой две смерти и одно серьезное ранение. Если бы Трухарт, следуя правилам, сам уведомил Бюро Внутрислужебных Дел, все было бы гораздо проще.
Домой Ева вернулась только к вечеру. Уже горел свет, и воздвигнутая Рорком крепость сияла, как маяк в ночи. Деревья отбрасывали зеленые узорчатые тени на траву и цветы, сверкающие всеми красками при дневном свете. Находящийся по соседству Нижний Ист-Сайд, который отнимал у Евы большую часть времени, казался отделенным вселенной от этого рая, где царили богатство и роскошь. Впрочем, Ева уже привыкла не терять присутствия духа, переходя из одного мира, в другой. Точнее, почти привыкла.Она взбежала по каменным ступенькам, спеша поскорее избавиться от мучительной духоты.Но стоило ей шагнуть в вестибюль, вдыхая прохладный чистый воздух, как перед ней возник Соммерсет, дворецкий Рорка.– Да, я пропустила обед, – заявила Ева, прежде чем он успел открыть рот. – Да, я никудышная жена и вообще самый отвратительный образец рода человеческого. Мне недостает воспитания, и я понятия не имею о приличиях. Меня следует протащить по улице голую и побить камнями за мои грехи.Соммерсет приподнял стальную бровь.– Что ж, мне нечего добавить.– Значит, я сэкономила время. – Ева начала подниматься по лестнице. – Рорк вернулся?– Только что. – Соммерсет нахмурился, раздосадованный тем, что Ева лишила его возможности покритиковать ее. – Он ждет вас в своем кабинете.Ева бросила тоскливый взгляд в сторону спальни, испытывая непреодолимое желание прыгнуть под душ. Но чувство вины направило ее стопы к кабинету Рорка.Дверь была открыта, и она услышала его голос.Очевидно, Рорк оговаривал детали сделки, заключенной во время сегодняшнего обеда. Но Ева прислушивалась не к словам, а к голосу, который до сих пор неизменно трогал ее суровое сердце. Этот удивительный ирландский голос словно превращал в музыку сухие факты и цифры.Голос Рорка идеально соответствовал его чеканному лицу, полному дикой кельтской красоты, с глубокими голубыми глазами и твердой линией крупного рта. Очевидно, какой-нибудь склонный к ваянию ирландский бог вылепил его в особо удачный для себя день.Ева остановилась на пороге, глядя на Рорка, который, стоя у окна, диктовал текст. Она заметила, что его густые черные волосы, которые обычно свободно ниспадали на плечи, аккуратно зачесаны назад и собраны на затылке.
1 2 3 4 5 6