А все четыре. Во время отсутствия безумно влюбится в профессиональную проститутку, которая будет спать со старым мошенником бесплатно, женится на ней и поселится в Европе. Нет, не в Европе. Это слишком близко. Они улетят в Новую Зеландию и никогда не вернутся на материк по имени Америка.Если она не позвонит, то сможет еще долго цепляться за эту хрустальную мечту…Но Ева помнила боль, стоявшую в глазах Соммерсета, и то, как Рорк держал его за руку.Она тяжело вздохнула и достала из кармана телефон.Прежде чем она успела набрать номер, один из торговцев толкнул ремонтника. Ремонтник ответил тем же. Ева увидела мелькнувший кулак – и ремонтник рухнул плашмя. Она сунула телефон в карман, снова вздохнула и пошла разнимать дерущихся.Ева почуяла этот запах еще за метр. Она слишком часто сталкивалась со смертью, чтобы допустить ошибку.На тротуаре было тесно. Из киосков и парадных выскакивали люди и подбадривали драчунов криками. У обочины останавливались велосипедисты, желавшие насладиться зрелищем.Ева не стала вынимать свой значок. Просто схватила стоявшего за полы рубашки, а на грудь упавшего поставила ногу.– Уймись.Торговец был маленький, но жилистый. Он попытался вырваться, однако Ева продолжала держать его за потную рубашку. Кровью его глаза налились от гнева, но кровь на губе была настоящей.– Леди, это не ваше дело, так что уходите, пока целы!– Эта леди – лейтенант полиции. – Ева вынула значок и ослепительно улыбнулась торговцу. – Еще посмотрим, кто из нас будет цел… Так что лучше помалкивайте.– Коп? Вот и отлично. Посадите этого вонючего подонка! Я плачу налоги. – Торговец поднял руки и обратился к толпе за поддержкой, как боксер, бегающий по рингу между раундами. – Мы платим, а гады вроде этого на нас плевать хотели!Ремонтник, лежавший на земле, казалось, не горел желанием вставать. Он был тучный, страдал одышкой, а его левый глаз уже изрядно заплыл. Но Ева, не испытывавшая приязни к представителям всех ремонтных служб, продолжала прижимать его ногой к земле.– Он оскорбил меня действием! Я хочу подать жалобу!Ева посмотрела на человека, прижатого ее ботинком.– Молчать, – коротко приказала она и ткнула пальцем в торговца: – Фамилия!– Ремке. Уолдо Ремке. – Он подбоченился, упершись ободранными костяшками в тощие бедра. – Это я хочу подать жалобу!– Да-да… Это ваше место? – Она указала на маленькую кулинарию.– Уже восемнадцать лет. А до того оно принадлежало моему отцу. Мы платим налоги…– Это я уже слышала. Контейнер ваш?– Мы платили за этот контейнер уже двадцать раз. Я, Костелло и Минц. – Потный торговец кивнул в сторону двух лавочников, стоявших сзади. – Но он половину времени сломан. Вы только понюхайте! Чуете этот запах? Кто захочет иметь с нами дело, если рядом будет так смердеть? За последние шесть недель мы трижды вызывали ремонтную службу. А им на это начхать!Толпа согласно загудела, а какой-то остряк крикнул:– Смерть фашистам!Ева прекрасно знала, что жара, вонь и уже пролившаяся кровь могут моментально превратить сборище безобидных соседей в агрессивную толпу.– Мистер Ремке, мистер Костелло и мистер Минц, останьтесь. Остальных прошу заняться своими делами.Ева услышала за спиной топот; так цокали об асфальт только ботинки полицейских.– Пибоди, – не оборачиваясь, сказала она, – удали толпу, пока они не нашли веревку и не линчевали этого малого.Пибоди, слегка задыхаясь, подбежала к Еве.– Есть, мэм. – Она повернулась к собравшимся: – Пожалуйста, идите по своим делам.При виде формы, даже слегка помятой из-за жары, большинство зевак попятилось. Пибоди поправила солнечные очки и фуражку, немного перекосившиеся во время забега по тротуару. Ее широкое лицо покрылось испариной, но в темных глазах за тонированными стеклами читалась решимость. Она бросила взгляд на контейнер, а потом многозначительно посмотрела на Еву.– Лейтенант?..– Вот именно. – Ева нахмурилась и постучала ботинком по груди ремонтника. – Фамилия!– Ларри Пул. Послушайте, лейтенант, я только делаю свое дело. Я приехал по вызову, а этот тип накинулся на меня с кулаками!– Когда вы приехали?– Десять минут назад. Этот сукин сын даже не дал мне посмотреть на контейнер. Сразу полез в драку!– Отойдите в сторону. Не напрашивайтесь на неприятности, – сказала Ева Ремке.– Я хочу подать жалобу. – Он сложил руки на груди и начал облизывать окровавленную губу. Тем временем Ева помогла Пулу встать.– Они швыряют сюда всякое дерьмо, а потом жалуются, что контейнер ломается, – начал Пул. – Используют не те щели. Если бросать органику в щель для неорганических отходов, то, конечно, будет вонять!Он захромал к контейнеру, но задержался, чтобы надеть маску.– Все, что от них требуется, это соблюдать инструкции, но они, черт побери, предпочитают жаловаться каждые пять минут…– Как работает замок?– Он имеет код. Понимаете, они арендуют контейнер у города, а город хранит коды. Мой сканер считывает код, а потом… Черт побери, он взломан!– А что я говорил?Пул с достоинством выпрямился и мрачно посмотрел на Ремке.– Замок и печать взломаны. Иногда такое вытворяют мальчишки. Проклятие, я тут ни при чем! Кто знает, почему мальчишки то и дело гадят? Наверно, прошлой ночью они сломали замок и сунули в контейнер дохлую кошку.– Я не собираюсь платить за испорченные замки… – начал Ремке.– Перестаньте, мистер Ремке, – предупредила Ева. – Значит, контейнер не заперт и не запечатан? – спросила она Пула.– Да. Теперь придется вызывать ремонтную бригаду для очистки… Чертовы мальчишки!Ремонтник начал снимать крышку, но Ева шлепнула его по руке:– Отойдите, пожалуйста. Пибоди!От запаха и так выворачивало наизнанку, но Пибоди знала, что дальше будет еще хуже.– Напрасно я съела по дороге хот-дог…Ева уже взялась за крышку, но эти слова заставили ее обернуться и покачать головой:– Ты ешь эту дрянь? Что с тобой?– Они вкусные. К тому же это быстро.Она сделала вдох, задержала дыхание и кивнула. Потом они вместе подняли тяжелую крышку.Из контейнера вырвался запах смерти.Она лежала ничком в отделении для органических отходов. Была видна лишь половина ее лица. Ева видела открытый зеленый глаз – ярко-зеленый, цвета бутылочного стекла. Она была молода и, должно быть, хороша собой.Но смерть и жара обезобразили ее.– Что они туда пихнули, черт побери? – Пул заглянул внутрь и тут же отшатнулся, закрыв рукой рот.– Пибоди, звони. С минуты на минуту тут будет Надин. Она попала в пробку, иначе уже давно была бы здесь. Не пускай сюда ни ее, ни оператора. Она будет уговаривать, но ты держись.– Там кто-то есть? – На лице Ремке не осталось и следа гнева. Он смотрел на Еву испуганными глазами. – Человек?..– Мистер Ремке, идите к себе. И уведите остальных. Я скоро приду. Нам будет нужно поговорить.– Я только посмотрю. – Он откашлялся. – Я мог бы… если это кто-то из наших соседей, я мог бы узнать… Я посмотрю, если позволите.– Это тяжелое зрелище, – предупредила Ева, но махнула рукой и пропустила его.Лицо Ремке было бледным, и все же он шагнул вперед. Потом на мгновение закрыл глаза и оскалил зубы. Его щеки совсем побелели.– Рэйчел! – Он отпрянул, борясь с тошнотой. – О боже… О боже… Это Рэйчел – не знаю ее фамилии. Господи Иисусе, она работала в круглосуточном магазине на противоположной стороне улицы. Совсем девочка. – По щекам Ремке полились слезы, и он отвернулся, пытаясь скрыть их. – Двадцать, максимум двадцать один. Студентка университета. Она всегда занималась…– Идите к себе, мистер Ремке. Я позабочусь о ней.– Совсем девочка… – Он вытер лицо руками. – У какого зверя поднялась рука на ребенка?!Ева могла сказать ему, у какого зверя. У самого злобного и опасного на свете. Но она промолчала.Ремке подошел к Пулу.– Пойдем. – Он положил руку на плечо ремонтника. – Пойдем в магазин, там прохладнее. Я дам тебе воды.– Пибоди, полевой набор в машине.Отвернувшись от трупа, Ева включила прикрепленную к лацкану видеокамеру.– Ладно, Рэйчел, – пробормотала она. – Беремся за работу. Начинаем запись. Жертва – женщина. Белая, приблизительный возраст – двадцать лет.
Ева распорядилась оцепить место происшествия и расставила полицейских, которые не должны были пропускать за ограждение зевак. Засняв труп, контейнер и прилегающую местность, она выключила камеру и приготовилась лезть в контейнер.Как раз в этот момент в конце квартала показался микроавтобус Семьдесят пятого канала. «Надин начнет дымиться, – подумала Ева. – И умрет от обезвоживания организма. Ждать придется недолго».Следующие двадцать минут были просто ужасными.Когда Ева вылезла наружу, Пибоди протянула ей бутылку воды.– Спасибо. – Ева залпом выпила полбутылки, потом перевела дух, но так и не смогла избавиться от мерзкого вкуса во рту. Вторую бутылку она вылила на руки. – Пусть эти ребята немного остынут, – кивнула она на кулинарию. – Сначала мне нужно поговорить с Надин.– Вы уже установили личность убитой?– Да. Я запросила данные, и в картотеке нашлись отпечатки ее пальцев. Это Рэйчел Хоуард, студентка Колумбийского университета, работавшая неполный день. – Ева стерла пот с лица. – Насчет возраста Ремке не ошибся. Двадцать лет. Тащи мешок с биркой, – добавила она. – Проклятие, она так испеклась там, что я не могу определить даже причину смерти, не говоря о времени! Посмотрим, что скажут «уборщики», а потом передадим ее экспертам.– Хотите начать поиск свидетелей?– Подожди, пока я не поговорю с Надин.Ева сунула Пибоди пустую бутылку и пошла по тротуару. Один из зевак хотел что-то спросить, но увидел выражение ее лица и тут же отстал.Надин вышла из микроавтобуса, злая, как кошка.– Черт побери, Даллас, сколько времени ты будешь меня мариновать?– Сколько понадобится. Сначала мне нужно увидеть снимки. А потом отвезти тебя в управление и допросить.– Нужно? Плевать я хотела на то, что тебе нужно!Утро выдалось ужасное. Ева жутко вспотела, ее преследовал чудовищный запах из контейнера, а от завтрака, которому она так радовалась, осталось одно воспоминание. В душном воздухе стлался дым передвижного мангала, владелец которого сбивался с ног, обслуживая людей, толпившихся вокруг и жаждавших полюбоваться на чужую смерть.Поэтому Ева и не пыталась сдержать гнев. Она злобно уставилась на свеженькую Надин, выглядевшую словно майская роза и державшую в холеных пальчиках чашку кофе со льдом.– Отлично. Ты имеешь право хранить молчание…– Что это значит, черт побери?!– Ты являешься важным свидетелем в деле об убийстве. – Ева жестом подозвала ближайшего полицейского. – Прочитайте мисс Ферст ее права и проводите в управление. Она задержана для допроса.– Да ты что, спятила? За что?!– Скоро узнаешь. – Ева резко повернулась и пошла к судебным экспертам. ГЛАВА 2 В кулинарии было прохладно и пахло кофе, копченым лососем и свежим хлебом. Ева выпила стакан воды, протянутый Ремке. Хозяин больше не напоминал готовую к старту ракету. Он выглядел измученным.Ева по собственному опыту знала, что так часто бывает с людьми, ставшими свидетелями насилия.– Когда вы в последний раз пользовались контейнером? – спросила она.– Вчера вечером. Около семи, сразу после закрытия. Обычно кулинарию закрывает мой племянник, но на этой неделе он взял отпуск. Повез жену и детей в Диснейленд. Один бог знает, зачем.Он оперся локтями о стойку и прижал ладони к вискам.– Не могу выкинуть из головы лицо этой девочки. «И никогда не сможешь, – подумала Ева. – Будешь вспоминать его то и дело…»– Когда вы открыли магазин?– В шесть утра. – Он тяжело вздохнул и опустил руки. – И сразу заметил… запах. Я пнул контейнер. О боже всемогущий, пнул его, а она лежала там…– Вы не могли ей помочь, но можете сделать это сейчас. Что было потом?– Я позвонил и обругал оператора. Костелло и Минц пришли около половины седьмого, и мы сказали друг другу все, что об этом думаем. В семь я позвонил снова, потому что никто не явился, и страшно злился, пока не приехал этот Пул. Думаю, прошло около десяти минут. А потом я его стукнул.– Вы живете наверху?– Да. Мы с женой и наша младшая дочь. Ей шестнадцать лет. – Дыхание Ремке участилось. – Господи, она ведь тоже могла очутиться в контейнере! Вчера вечером она вернулась в десять. Такой у нас порядок. Она куда-то ходила с подружками. Не знаю, что бы я делал, если бы… Не знаю, что бы я делал. – У него сорвался голос. – А что делают в таких случаях?– Да, это тяжело… Вчера вечером вы не слышали ничего подозрительного? Может быть, видели кого-нибудь?– Шелли вернулась вовремя. Мы строго следим за этим, так что она пришла в десять. Я смотрел по телевизору какой-то спорт, но главным образом ждал ее. В одиннадцать все уже спали. Нужно было открывать кулинарию, поэтому я лег рано. И уснул, как убитый.– О'кей, расскажите мне о Рэйчел. Что вы о ней знаете?– Не так уж много. Кажется, она работала в круглосуточном магазине около года. Чаще днем. Иногда выходила в ночную смену, но работала главным образом днем. Когда я заходил в магазин, то видел, что она занималась. Конечно, если не было покупателей. Она собиралась стать учителем. Улыбка у нее была чудесная… – У него снова сорвался голос. – Стоило посмотреть на нее, как у тебя улучшалось настроение. Не понимаю, как у кого-то поднялась рука… – Он выглянул в окно и снова посмотрел на контейнер. – Просто не понимаю.Ева в сопровождении Пибоди перешла улицу и направилась к круглосуточному магазину.– Свяжись с Рорком. Я хочу узнать, как себя чувствует Соммерсет.– А как он себя может чувствовать? Он же сегодня уезжает в отпуск. С фанфарами и фейерверком. Вы отметили это в календаре.– Он сломал ногу.– Что? Когда? Как? Вот тебе и раз…– Сегодня утром грохнулся с лестницы. Думаю, он сделал это назло мне. Просто уверена. Скажешь Рорку, что я позвоню, как только покончу с этим делом.– И передам, что вы искренне сочувствуете бедняге. – Ева смерила ее убийственным взглядом, однако Пибоди сумела сохранить серьезный вид. – Он поймет, что это вранье, но так принято.– Говори что хочешь.
Ева вошла в магазин, работавший круглосуточно семь раз в неделю. Какой-то тактичный человек уменьшил громкость музыки, которая обычно оглушительно звучала в каждом магазине сети «24/7».
1 2 3 4 5 6 7