Мы и так уже сильно запоздали, а это новый повод для наших к беспокойству.
- Отправляйся-ка вперед, Людвиг, - предложил Гендрик. - Теперь путь совершенно свободен. Пора утешить наших. Мы с Питом и одни снимем шкуру.
- Ну, так до свидания! - проговорил Людвиг. - Лечу герольдом славных вестей... Ну, и прием же будет тебе, друг Пит!
Он приподнял шляпу, пришпорил лошадь и быстро поскакал по направлению к лагерю.
Братья так преуспели в работе, за которую взялись, что через какие-нибудь четверть часа шкура была уже снята и переброшена на спину лошади Гендрика.
Однако Пит работал далеко не так быстро, как обычно. Гендрик только по этому обстоятельству понял, как сильно был утомлен брат. На этот раз он заставил-таки его сесть на свою лошадь, а сам повел Гильди.
Менее чем через час путешественники были уже так близко к лагерю, что могли видеть там движение людей.
- Что там такое? Что случилось во время нашего отсутствия? - воскликнул Гендрик, тревожно всматриваясь в сторону стоянки каравана.
Под мованой, действительно, происходило что-то необыкновенное. Люди бегали взад и вперед, очевидно чем-то сильно встревоженные, даже животные беспорядочно метались во все стороны, точно бешеные.
Поняв, что в лагере происходит что-то недоброе, молодые люди, охваченные тревогою, поспешили прибавить шагу.
Они слышали крики, видели, как слуги сгоняли животных в одно место, но никак не могли понять причину этой суматохи. Повозки были выдвинуты за ограду, и в них впрягались быки. Лошади седлались. Женщины и дети поспешно тащили разный скарб. Очевидно, боеры готовились покинуть место своей стоянки, на котором думали пробыть еще недели две.
- Да в чем же, наконец, дело? - недоумевал и Пит, тщетно стараясь понять причину этого внезапного решения переселенцев. - Неужели тебелы напали на караван с целью грабежа, несмотря на данное их предводителем нашему отцу обещание беспрепятственно пропускать караван через свои земли?
- Ну, едва ли, - возразил Гендрик. - Ведь из укрепленного лагеря легче отбить нападение дикарей, чем в пути. Тут что-то другое, но что именно - никак не могу понять.
- Да, это верно, ты прав, - задумчиво произнес Пит. - Господи, но что же, в таком случае, делается там?
Людвиг, быстро мчавшийся к ним навстречу, объяснил, наконец, загадку.
- О, бедные друзья мои! - еще издали закричал он. - Наши начали было готовить настоящее празднество в честь возвращения Пита, но все пришлось бросить, и в лагере теперь ужас и смятение!
- Но, ради Бога, что же там случилось? - поспешно спросили Пит и Гендрик в один голос.
- Цеце напали на наш лагерь!
Этим сказано было все. Оба молодых ван Дорна были страшно поражены. Все трое поспешно направились к лагерю.
Глава XII
НАПАДЕНИЕ ЦЕЦЕ
Левингстон и Стэнли, в своих описаниях Южной Африки, первые познакомили Европу с тем, что подразумевается под словом "цеце".
Так называется насекомое, немного более обыкновенной мухи. Укус этого страшного бича природы одинаково смертелен как для хищных зверей, так и для домашних животных. Впрочем, из последних, по необъяснимой странности, только осел и жеребец нечувствительны к яду цеце. Кроме того, звери, постоянно живущие в местностях, населенных этим насекомым, пользуются той же привилегией: укус цеце, хотя и очень для них мучителен, но не смертелен. Собаки же, лошади, бараны, коровы, быки и прочие домашние животные всегда умирают от яда цеце.
Ученые до сих пор не могут объяснить, почему укус его для одних животных безусловно смертелен, а для других нет.
Когда Людвиг сказал о цеце. Пит и Гендрик поняли, чем было вызвано внезапное бегство боеров из-под мованы.
От нападения ядовитой мухи только и можно было спастись поспешным бегством. Это они оба отлично знали, и потому Людвигу не было надобности пускаться в подробные объяснения.
Но откуда же появился этот новый страшный враг?
Перед тем как остановиться на продолжительный отдых под мованой, боеры тщательно осмотрели это дерево и другие и не нашли ничего подозрительного. Заметь переселенцы хотя одну цеце, они, конечно, тотчас отправились бы дальше.
Между тем вот как было дело.
Нападение крылатого неприятеля совершилось не более часа тому назад, совершенно неожиданно и внезапно.
До сих пор весь караван блаженствовал, отдыхая от утомительного путешествия. За исключением семьи ван Дорна и Катринки Ринвальд, встревоженных долгим отсутствием Пита, все радовались наличию мяса, доставшегося от убитых буйволов. Тревога, вызванная накануне появлением стада буйволов, была уже забыта большинством переселенцев, ввиду благополучного исхода угрожавшей опасности.
По случаю гибели всех баранов, боеры призадумались было о провизии, так как запасы, взятые в дорогу, подходили к концу. Но тут совершенно неожиданно пожаловали буйволы - и запасы были возобновлены. Как же было не радоваться этому? Прокормить массу людей во время путешествия по необитаемым странам очень трудно. Положим, можно было рассчитывать на ловкость охотников, но во время перехода через карру редко когда попадалась подходящая добыча.
Под руководством трех главных боеров весь караван весело занялся приготовлением про запас новой провизии. Буйволы были выпотрошены и разрезаны на части. Лучшие куски пошли на бютлонг, то есть были высушены на солнце. Этот способ консервирования мяса, известный в Мексике под названием тасайо, а в Южной Африке - шаркви, приносит громадную пользу в тех странах, где соль составляет предмет роскоши, иногда прямо недостижимой.
Бютлонг, нарезанный в виде узких полосок, унизывал гирляндами те места, где особенно палило солнце, постепенно принимая темно-коричневый цвет.
Благодаря обилию мяса, ужин накануне был роскошный. На превращенном в очаг муравейнике жарилось множество бифштексов и варились языки буйволов, представляющие самое лакомое блюдо.
Завтрак в это утро был не хуже вчерашнего ужина, но почти никто не прикоснулся к нему. Пит ван Дорн был любимцем всего каравана, и потому его продолжительное отсутствие внушало всем опасение, как бы с ним не случилось несчастья. Не одна Катринка ходила в это утро с распухшими от слез глазами, так что ее расстроенный вид не обращал на себя внимания. Все были невеселы.
Часы шли за часами, а Пит все не возвращался. Беспокойство о нем возрастало с каждою минутою и достигло уже своего апогея к тому времени, когда прискакал Людвиг с радостною вестью, что молодой ван Дорн цел, невредим и скоро будет в лагере.
Впрочем, вначале, увидев быстро скакавшего одинокого Людвига, все подумали, что дело очень плохо. Даже Ян ван Дорн, несмотря на всю силу его характера, побледнел немного, а жена его, мать Пита, не могла от волнения выговорить ни слова, хотя желала спросить у Людвига, где он оставил Гендрика. Катринка подумала, что всему конец, и, не выдержав, со слезами бросилась на шею плачущей Рихии.
Но мало-помалу все объяснилось. Переселенцы тесною толпою окружили Людвига, жадно слушая его рассказ. Поспешно рассказывая, молодой человек опускал подробности, а все желали знать их, поэтому его ежеминутно перебивали вопросами. Описание подвигов Пита возбудило всеобщий восторг. На бааза и его жену посыпались дружные поздравления. Госпожа ван Дорн, имевшая силы сдерживать слезы горя, не могла теперь удержаться от слез радости. Между тем Людвиг, войдя в роль оратора, продолжал красноречиво прославлять подвиги друга. Катринка слушала его с затаенным дыханием и с замирающим от волновавших ее чувств сердцем.
Среди всеобщего ликования по поводу этого рассказа вдруг раздался какой-то резкий свист, точно от удара бичом по воздуху, и послышалось жужжание. Вокруг лошади Людвига летало насекомое, хорошо известное по коричневому цвету и желтым полоскам на брюшке. Трепыхая длинными крылышками, оно, очевидно, искало места, куда бы вонзить свое жало.
Полагая, что Людвиг привез с собою это насекомое и что оно только одно, все бросились ловить его. Старались изловить его шляпами и платками, но напрасно: полуденная жара возбуждала насекомое, и потому не было никакой возможности изловить муху.
Цеце летала то направо, то налево, то вверх, то вниз и постоянно увертывалась от преследования. Жужжание слышалось то тут, то там, точно насекомое издевалось над тщетными усилиями поймать его. Много рук угрожало маленькому чудовищу, но ни одна не могла схватить его.
Наконец, насекомое полетело к загону, где пасся скот. Все бросились за ним и с ужасом убедились, что там целая туча цеце уже напала на стадо.
- Ну, мы погибли! - закричали боеры в один голос. - Нападение цеце - нужно скорее бежать отсюда!
Лагерь засуетился. Эта-то суета и была замечена издали молодыми людьми, повергая их в недоумение и ужас.
Оказалось, что цеце нападали не только на коров и телят, но и на быков, служивших для упряжи, и на собак.
Последние тщетно пытались ловить зубами жаливших их насекомых. Кусая самих себя, они в бессильной ярости катались по земле и бешено выли, не имея возможности избавиться от своих крылатых мучителей. Острые зубы их щелкали по воздуху, но ни одна муха не попадала под них.
- Скорее, скорее! - кричал ван Дорн, распоряжаясь приготовлениями к отъезду. - Здесь нельзя более оставаться ни одной лишней минуты!
В надежде спасти стадо, его поспешно собирали в одну кучу, отгоняя платками, шляпами и чем попало преследовавших его насекомых.
Возвращение Пита посреди этой суматохи было встречено далеко не так торжественно, как думали его встретить. Только мать и сестры крепко обнимали и целовали его. Катринка приветствовала его долгим красноречивым взглядом и крепким пожатием руки. Отец, Ганс Блом и Клаас Ринвальд кратко, но сердечно выразили ему свою радость по поводу возвращения целым и невредимым.
Этим пока все и ограничилось. Обстоятельства требовали усиленной и спешной деятельности всего каравана, и потому некогда было предаваться излияниям радостных чувств. Пит и Гендрик тоже приняли участие в общей возне.
Вскоре все пожитки боеров были уложены в повозки, и караван готов был двинуться в путь.
Старшие боеры наскоро совещались, в какую сторону следует направиться. Мнения разделились, но недостаток времени не позволял вступать в подробное их обсуждение. Останавливались только на более существенном.
Одни предлагали продолжать путь в прежнем направлении, но это значило следовать по берегу реки, окаймленному деревьями, в которых могли гнездиться тучи тех самых страшных насекомых, от которых они вынуждены бежать. Зачем же покидать мовану, если все равно не удастся отделаться от неприятеля, и он будет встречаться на всем пути каравана по берегу реки?
Ян ван Дорн считал, что ядовитые мухи были привлечены проходившим стадом буйволов, которые, по всей вероятности, от них и спасались бегством. Другую причину стремительного бега этих крупных животных трудно было и предположить: их никто не преследовал, пожара степного поблизости тоже не было видно, значит, цеце и были причиною, заставившею стадо внезапно покинуть место пастбища.
Это мнение было вполне основательно, но Ганс Блом и Клаас Ринвальд не хотели согласиться с ним, утверждая, что удаляться наудачу в необозримые прерии, где трудно ориентироваться, крайне рискованно. Цеце, наверное, собрались все в одно место под мовану, где увидали стадо коров, а далее на всем протяжении реки не встретится, вероятно, ни одного насекомого.
Проводник Смуц сразу разрешил спор. Взобравшись с быстротою векши на вершину дерева, он заметил вдали горную цепь, тянувшуюся почти параллельно с рекою. Крикнув сверху о своем открытии, он живо спустился на землю и добавил:
- Это-то нам и нужно. Там нет деревьев, а потому не может быть и цеце. Заблудиться мы не можем, потому что горы идут в одном направлении с рекою. Придерживаясь этих гор, мы продлим наш путь дня на два, не больше.
- А на каком приблизительно расстоянии от нас находятся горы? - спросил бааз.
- Около пяти-шести миль, - ответил Смуц.
- Итак, в дорогу! - крикнул ван Дорн повелительным голосом предводителя, хотя и испрашивая взглядом согласия своих двух товарищей.
- Ну, помоги, Господи, избавиться от этой новой беды! - проговорил Ганс Блом.
Все набожно повторили его слова. Смуц занял свое обычное место впереди каравана. Повозки двинулись и тяжело загромыхали по лугу. Тенистый и гостеприимный уголок под мованой, за несколько минут перед тем кипевший жизнью, снова опустел.
Горная цепь, о которой заявил проводник и к которой должен был направиться караван, находилась по ту сторону реки, и потому нужно было переправляться через реку. Но путешественников это не особенно смущало. Они знали место неподалеку от мованы, где можно было перейти реку почти вброд, но они упустили из виду проливной дождь, ливший ночью. В тропических странах в час выпадает дождя более, чем в средней полосе в течение дня. После этого дождя река сильно разлилась, местами даже вышла из берегов и образовала настоящие озера. Люди и животные еще могли бы переправиться вплавь, но как переправить на ту сторону тяжелые повозки?
Оставалось одно - ждать, пока спадет вода. Боеры сильно взволновались было из-за этой неожиданной задержки, но находчивый Смуц и тут успокоил их.
- Ждать долго не придется, будьте спокойны, - заметил он.
Действительно, вода быстро убывала. В Африке вообще разлив рек продолжается очень недолго.
Уровень реки понижался на глазах у переселенцев с удивительною быстротою. Казалось, будто вода безостановочно уходит в подземные резервуары. Боеры со спокойным сердцем наблюдали за удивительным процессом быстрого убывания воды.
В надежде, что стоять долго не придется, не нашли нужным даже выпрягать повозки. Всадники спешились для приготовления всего необходимого к переправе.
Вскоре река вошла в обычное русло, и вновь образовался брод.
Началась переправа. Упрямые упряжные быки заартачились, не желая идти в воду. Поднялся невообразимый шум: начались крики, взмахивали бичами, жамбоками и просто руками, - кто чем мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21