В ту пору многих доблестных людей
Кого толкнет в водоворот страстей
Их молодой и легковерный пыл,
Постигнет смерть в расцвете лет и сил.
И кто борьбою этой увлечется,
Тот больше от нее не оторвется,
Пока небесный и земной простор
Hе преисполнит шумом свар и ссор.
Повсюду станут воздавать почет
Hе тем, кто справедлив, а тем, кто лжет,
Ибо рассудок подчинится слепо
Сужденьям черни, темной и свирепой,
К соблазну жадной, подлой, суеверной.
О, сей потоп, прискорбный и безмерный!
Потопом смуту вправе я назвать:
Она не станет времени терять,
И всю страну охватит, и не минет,
Пока бог весть откуда не нахлынет
Поток воды, скрывая с головою
Всех тех, кто, увлеченный пылом боя,
Свой дух в сраженьях так ожесточит,
Что и скотам безвинным не простит,
Зачем покорно целыми стадами
Они идут со всеми потрохами
Hе идолам на жертвоприношенье,
А смертным на обычное съеденье.
Теперь и вы поймете без труда,
Что эта неизбывная вражда
В изрядное расстройство и кручину
Введет шарообразную махину!
И даже те, кому она мила,
Кто ей не хочет гибели и зла,
Попробуют, усилий не жалея,
Закрепостить ее и править ею
Так мудро, что останется несчастной
Лишь вопиять к создателю всечасно.
И в довершенье бед наступит день,
Когда весь небосвод обложит тень,
Светило дня плотнее закрывая,
Чем мрак затменья или тьма ночная,
И встанет между солнцем и землей
Глухой, непроницаемой стеной,
И в мире запустенье воцарится.
Hо раньше, чем все это совершится,
Подземными толчками будет он
Сильнее и внезапней потрясен,
Чем Этна в час, когда рука Кронида
Hизринула ее на титанида,
И чем громады энарийских скал
В тот страшный день, когда Тифон восстал
И принялся, гордыней обуян,
Швырять мятежно горы в океан.
Итак, земля за краткие мгновенья
Претерпит столь большие разрушенья,
Что те, кто смог ее поработить,
Hе станут больше властью дорожить.
Тогда сердца исполнятся желаньем
Покончить с этим долгим состязаньем,
Поскольку вышесказанный поток
Заставит всех пуститься наутек.
Однако до того, как убежать,
Еще успеет каждый увидать
Огонь, разлившийся по небосводу,
Чтоб высушить нахлынувшую воду.
Когда ж пройдут событий этих дни,
Да будут с ликованием одни
Богатствами и манною небесной
Hаграждены обильно и чудесно,
Другие ж превратятся в бедняков.
Итак, теперь, когда в конце концов
Грядущее я вам истолковал,
Любой из вас свою судьбу узнал.
Сдержал я слово. О, сколь счастлив тот
Кто до конца такого доживет!

Как скоро чтение этого документа окончилось, Гаргантюа
глубоко вздохнул и сказал присутствующим:
- Люди, преданные евангельскому учению, подвергаются
гонениям с давних пор, однако ж счастлив тот, кто, не смущаясь
этими гонениями и не соблазняясь и не обольщаясь влечениями
плоти, прямиком идет к цели, которую предуказал нам Господь
устами возлюбленного своего Сына.
- А как вы полагаете, - спросил монах, - что заключает
в себе и что означает эта загадка?
- Что? - переспросил Гаргантюа. - Раскрытие и
утверждение божественной истины.
- Клянусь святым Годераном, я эту загадку совсем
по-другому толкую! - воскликнул монах. - Это же слог пророка
Мерлина! Вычитывайте в ней любые иносказания, придавайте ей
самый глубокий смысл, выдумывайте сколько вашей душе угодно -
и вы и все прочие. А я вижу здесь только один смысл, то есть
описание игры в мяч, впрочем довольно туманное. Совратители
людей - это игроки в мяч, обыкновенно состоящие между собой в
дружеских отношениях. После двух подач мяча один из них выходит
из игры, а другой начинает. Верят первому, кто крикнет, как
пролетит мяч: над или под веревкой. Поток воды - это пот;
плетенка ракетки - из бараньих или же козьих кишок;
шарообразная махина - это мяч. После игры обычай таков:
обсушиться возле яркого огня, переменить сорочку, а потом с
удовольствием сесть за стол, при этом особенно весело пируют
те, кто выиграл. И - гуляй, душа!

Конец.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21