город, мол, это кипящий горшок, поэтому всякие подонки всплывают наверх, ну и всякое такое. Шлем и значок я выдам тебе чуть попозже, а сначала…Тролль открыл большой шкафчик, расположенный в другом углу комнаты. На дверце крупными буквами было написано «ДТРИТ».— Сначала мне нужно спрятать где-нибудь этот молот.
Две фигуры выскочили из гномьей пекарни Ломозуба («Хлеб — Зубы Проглотишь»), запрыгнули в телегу и крикнули кучеру гнать лошадей.Однако он повернул к ним бледное лицо и показал на дорогу впереди.Там сидел волк.Не совсем обычный волк. У него была светлая шкура, а шерсть за ушами была настолько длинной, что образовывала настоящую гриву. Кроме того, нормальные волки не имеют привычки сидеть спокойно прямо посреди городской улицы.Волк издал рык. Продолжительный и глубокий. Этакий звуковой эквивалент стремительно укорачивающегося бикфордова шнура.Лошадь нерешительно переступила с копыта на копыто. Она была слишком напугана, чтобы стоять неподвижно, но куда больше боялась стронуться с места.Один из людей осторожно потянулся к арбалету. Рычание усилилось. Еще осторожнее он убрал руку. Рычание ослабло.— Что это?— Это волк!— В городе? Чем же он питается?— Ты очень хочешь это выяснить?— Доброе утро, господа! — поздоровался Моркоу, отделяясь от стены. — Похоже, туман опять поднимается. Могу я проверить ваши лицензии?«Господа» повернулись. Моркоу одарил их лучезарной улыбкой и поощряюще кивнул.Один из «господ» похлопал по карманам, пытаясь изобразить задумчивую растерянность.— А. Ну. Э. Оставили дома, сегодня утром немного торопились, должно быть, забыли…— Раздел второй, Правило первое устава Гильдии Воров. Члены Гильдии должны носить свои удостоверения при всех случаях профессиональной деятельности, — процитировал Моркоу.— А где его меч? — прошептал самый глупый из троих.— Дурак! Зачем ему меч, когда есть волк?
Стоял угрюмый полумрак. Тишину разрывал лишь скрип пера.А потом вдруг раздался еще один скрип. Открывающейся двери.Пишущий быстро, как птица, повернулся.— Ты? Я же говорил тебе никогда больше сюда не приходить!— Знаю, знаю, но случилось непредвиденное! Конвейер остановился, и тогда он вышел наружу и убил священнослужителя!— Кто-нибудь это видел?— В том тумане, что был прошлой ночью? Вряд ли. Но…— Тогда что ты переживаешь?— Переживаю? Но они не должны убивать людей. Ну… по крайней мере, — говорящий слегка сбросил обороты, — проламывать им черепа…— Они будут это делать, если дать им соответствующие инструкции.— Но я ему ничего подобного не приказывал! А что, если он и меня вот так?…— Тебя? Своего хозяина? Он не может пойти против слов, что вложены ему в голову.Посетитель сел, недоверчиво постанывая.— Да, но откуда я знаю, что у него там за слова? Нет, это уж чересчур, я больше не могу, он все время рядом…— А как же твой доход? Ты неплохо получаешь.— Само собой, само собой, но все как-то запуталось. И еще этот яд, я ведь никогда…— Заткнись! Увидимся вечером. Можешь сообщить остальным, что у меня появился кандидат. И если ты еще раз осмелишься сюда прийти…
Королевская геральдическая палата Анк-Морпорка оказалась зелеными воротами в стене на Моллимогской улице. Ваймс дернул за шнурок звонка. С другой стороны стены что-то брякнуло, вслед за чем разразилась ужасная какофония: кто-то выл, кто-то рычал, кто-то свистел, а кто-то трубил.— Лежать, малыш! — завопил чей-то голос. — А ну, лежать! Я сказал: лежать! Нет! Не служить! Ляг — и получишь кусок сахара. Вильям! Немедленно прекрати! Отпусти его! Милдред, отпусти Грэхема!Затем шум животной возни несколько ослаб, и послышались приближающиеся шаги. Калитка в воротах чуточку приоткрылась.Взору Ваймса предстала очень узкая полоска очень маленького человека.— Да? Ты разносчик мяса?— Командор Ваймс, — представился Ваймс. — У меня назначена встреча.Шум, производимый животными, опять усилился.— Чё?— КОМАНДОР ВАЙМС! — проорал Ваймс.— Ой! Конечно, конечно, сейчас открою!Дверца распахнулась. Ваймс перешагнул через порог.Наступила тишина. Несколько пар глаз с подозрением уставились на Ваймса. Некоторые из этих глаз были маленькими и красными. Другие были большими и чуть приподнимались над поверхностью грязного пруда, который занимал значительную часть двора. Третьи смотрели с насеста.Двор был битком набит всевозможными животными и птицами, но сей необычный вид по всем параметрам проигрывал ЗАПАХУ, витающему тут. Большинство из животных были в преклонных летах, что, кстати, ничуть не улучшало вышеупомянутый запах.Беззубый лев зевнул в сторону Ваймса. Лев, разгуливающий на свободе (ну, или, точнее сказать, валяющийся на свободе), безусловно, производит впечатление, однако не столь сильное, как лев, служащий подушкой старому грифону и спящий, задрав вверх все четыре лапы.Тут были и ежи, и седеющий леопард, и линяющие пеликаны. Зеленая вода плескалась в пруду, где периодически открывали пасти два огромных бегемота. И никто никого не пытался съесть.— О да, все удивляются, оказавшись здесь впервые, — прошамкал старик. Одна его нога была деревянной. — Мы живем маленькой счастливой семьей.Ваймс оглянулся и вдруг заметил небольшую совку.— О боги! — изумился он. — Это же морпорк, правда?Лицо старика расплылось в радостной улыбке.— Ага, вижу, ты изволишь знать свой герб, — прохрипел он. — Предки Дафны прибыли с островов, что лежат по другую сторону от Пупа, дальний был путь…Ваймс вытащил свой значок и уставился на изображенный там герб.Старик заглянул через его плечо.— Но это, разумеется, не Дафна, — сказал он, показывая на совку, что сидела на кресте-анке. — Это ее бабушка, Оливия. Морпорк на анке, понимаешь? Каламбур, игра слов. Смешно? А я ведь только начал. Здесь много забавного. А вообще, было бы неплохо найти для нее жениха. И самку для бегемотов. Ну, то есть его сиятельство говорит, у нас и так два бегемота, вполне достаточно, но, по-моему, это не совсем естественно для Родерика и Кейта. Нет-нет, я не сужу, упаси боги, это просто неправильно, вот и все. Так как там тебя, господин?— Ваймс. Сэр Сэмюель Ваймс. Моя жена договаривалась о встрече.Старик опять захихикал.— Ну да, понимаю, обычное дело.Двигаясь довольно-таки быстро, несмотря на деревянную ногу, старик повел Ваймса между дымящимися холмиками разнообразного навоза к зданию на другом конце двора.— Наверное, здесь можно обустроить неплохой огород, — сказал Ваймс, пытаясь поддержать беседу.— Я пробовал посадить ревень, — откликнулся старик, толкнув дверь. — Но он вырос в двадцать футов высотой, а затем взял и загорелся. Отгадай, где в этот момент был наш дракон? Он тогда был болен и… Жаль его, жаль, хорошо хоть, шкура не попортилась. Ну, прошу пожаловать, досточтимый господин.Зал был настолько же тихим и темным, насколько двор был полон света и шума. В воздухе висел сухой кладбищенский запах старых книг и часовен. Когда глаза немножко привыкли к темноте, Ваймс разглядел висящие наверху флаги и вымпелы. В зале было несколько окон, однако сквозь плотную паутину и трупики мух внутрь проникал лишь серый полумрак.Дверь за спиной Ваймса закрылась, и он остался один. Сквозь мутное стекло было видно, как старик ковыляет через двор к некоему предмету, над которым трудился до прихода Ваймса.А трудился он над самым настоящим живым гербом.В одном из углов двора высился огромный щит, к которому был прибит громадный капустный кочан. Старик сказал что-то неслышное Ваймсу. Совка слетела со своего насеста и приземлилась на анк, прикрепленный к верхушке щита. Два бегемота выбрались из пруда и, прошлепав к щиту, замерли по обе стороны от него.Старик установил перед сценой мольберт, водрузил на него холст, взял паллет, кисть и крикнул:— Оп-ля!Бегемоты поднялись на задние ноги — складывалось четкое ощущение, что их мучает артрит. Сова расправила крылья.— О боги, — пробормотал Ваймс. — А я думал, это все выдумки…— Выдумки, сэр? Вы упомянули про выдумки? — раздался чей-то голос. — Клянусь богами, у нас очень скоро возникли бы большие проблемы, если бы мы что-то выдумывали.Ваймс повернулся. Позади него стоял невысокий старичок, счастливо моргая сквозь толстые стекла очков. Из-под мышки у старичка торчали несколько свитков.— Прошу прощения, не смог встретить вас у дверей, но в настоящий момент мы очень заняты, — сказал он, протягивая свободную руку. — Я — Круассан Руж.— Как-как? — переспросил Ваймс в замешательстве. — Круассан — это же такая булочка?— Нет-нет. Что вы. На нашем языке это означает Алый Полумесяц. Видите ли, это мой титул. Очень древний титул. Я — геральдист. А вы, наверное, будете сэром Сэмюелем Ваймсом, не так ли?— Именно.Алый Полумесяц заглянул в свиток.— Ну-с… Итак… Как вам нравится хорек? — осведомился он.— Хорек? Это такой грызун?— Видите ли, у нас живут несколько хорьков. Знаю, знаю, строго говоря, это не геральдическое животное, но у нас тут есть парочка хорьков, и мы же не можем просто так содержать животных, и придется, наверное, их отпустить — если только кто-нибудь не согласится принять бедняжек в качестве герба. М-да, Пардесс Шатен очень расстроится. А расстроившись, он запирается в своем сарайчике и подолгу оттуда не выходит…— Шатен… вы про того старика? — уточнил Ваймс. — Но он же…— На нашем языке это означает Коричневый Плащ.— Да, спасибо, понятно. Однако я… в общем… зачем ему… ну, я думал, вы… герб — это же просто соединение картинок. Неужели обязательно рисовать все с натуры?Алый Полумесяц был явно шокирован.— Ну, если вы хотите, мы, конечно, можем вам СОСТРЯПАТЬ герб. Тяп-ляп — и готово, — слегка обиженно проговорил он. — Только не обижайтесь, если потом над вами будут смеяться. То есть хорьки никак не подходят?— Лично мне все равно, — признался Ваймс. — Но хорьки — это несколько… Гм, моя супруга предпочла бы дракона…— Этого не будет. И, быть может, к счастью, — раздался голос из темноты.Подобные голоса чужды свету. Он звучал сухо, как… как пыль. Как если бы исходил изо рта, который никогда не знал радостей слюны. Он звучал мертво.И не только звучал.
Воры, пытавшиеся ограбить пекарню, прикидывали свои шансы.— Моя рука на арбалете, — сообщил самый рисковый из трех.— Правда? А мое сердце в пятках, — откликнулся самый трезвомыслящий.— О-о-о, — простонал третий. — А мое сердечко вот-вот остановится…— Я не о том. Ну, то есть… у него даже меча нет. Я беру на себя волка, а вы двое разбираетесь с этим парнем. Легче легкого.Вор, обладающий более трезвым мышлением, чем его сотоварищи, окинул взглядом капитана Моркоу. Его надраенную до блеска мощную кольчугу. Его мощные руки. Его очень мощные ноги.— Кажется, у нас возникла патовая ситуация, — прокомментировал капитан Моркоу.— А что, если мы бросим деньги? — предложил трезвомыслящий вор.— Это существенно упростит положение дел.— Ты нас отпустишь?— Нет. Но этот поступок обязательно зачтется в вашу пользу, и я буду свидетельствовать, что вы всячески способствовали расследованию.Вор, сжимающий арбалет, облизнул губы и перевел взгляд с Моркоу на волка.— Либо ты со своим волком убираешься с дороги, либо кое-кому очень не поздоровится, — предупредил он.— Вот-вот, — грустно кивнул Моркоу. — Именно этого я и хотел избежать.Подняв руки, Моркоу продемонстрировал два плоских и круглых предмета, примерно с ладонь каждый.— Это, — сказал он, — гномий хлеб. Самый лучший, что есть у господина Ломозуба. Это, конечно, не классические боевые булочки, но вполне сойдет…Рука Моркоу сделала резкое движение. Над землей пронесся небольшой ураганчик из мучной пыли, и плоская лепешка с глухим стуком вошла в борт телеги — примерно в полудюйме от вора со слабым сердцем и, как выяснилось, столь же слабым мочевым пузырем.Человек с арбалетом с удивлением уставился на гномий хлеб, но, буквально через секунду ощутив на запястье некое легкое влажное давление, перевел взгляд на свою руку.Ни одно животное не способно двигаться так быстро, однако рядом с вором стоял волк, и выражение на его морде говорило о простом и очевидном факте: челюсти, которые прикусывали воровское запястье, могли сомкнуться в любой момент.— Отзови его! — выкрикнул вор, отбрасывая свободной рукой арбалет. — Я сдаюсь! Прикажи ему отпустить мою руку!— Я не могу ей приказывать, — пожал плечами Моркоу. — Она все всегда решает сама.Послышалось громыхание обитых железом башмаков, и с полдюжины гномов выбежали из дверей пекарни. Выбив подошвами сноп ярких искр, гномы затормозили рядом с Моркоу.— Хватайте этих сволочей! — заорал господин Ломозуб.Моркоу опустил ладонь на шлем гнома и вежливо повернул Ломозуба к себе.— День добрый, господин Ломозуб, — поздоровался он. — Я так понимаю, ты узнаешь этих людей?— Еще б я их не узнал, капитан Моркоу! — воскликнул хлебопек. — Ворюги проклятые! Ну, готовьтесь, сейчас мы вас отбуразачим От гномьего «бура'зак-ка» — «городская ратуша», «место, где вешают преступников».

!— О-о-о… — простонал вор-сердечник.Под телегой снова закапало.— Нет-нет, господин Ломозуб, — терпеливо сказал Моркоу. — В Анк-Морпорке мы такое наказание не практикуем Просто-напросто в Анк-Морпорке нет городской ратуши.

.— Они дали по башке Бьорну Тугоштану. А Олафа Рукисилу пнули прямо в бад'дхакз Дрожжевая бадья (гном.).

! Мы отрежем им…— Господин Ломозуб!Гном-хлебопек тут же прервался и отступил на шаг — к удивлению и радости воров.— Да… хорошо, капитан Моркоу. Как прикажете.— У меня есть кое-какие дела, и я бы был очень благодарен, если бы вы сами сдали их в Гильдию Воров, — сказал Моркоу.— О нет! — сразу побледнел самый трезвомыслящий. — В последнее время к нелицензированному воровству там относятся очень ЖЕСТКО. Что угодно, только не Гильдия Воров!Моркоу повернулся. Лицо его осветилось особым образом.— Что угодно? — переспросил он.Нелицензированные воры поглядели друг на друга и заговорили практически одновременно:— Гильдия Воров? Ну и ладно. Нет проблем.— Мы ее очень уважаем, эту Гильдию. Любим, можно сказать.— Ждем не дождемся туда попасть. Быстрее в Гильдию Воров!
1 2 3 4 5 6 7