Он продолжал сидеть. Его собственный голос сказал ему:
– Эй, ты, как тебя там, парень с книгой! Ты должен забрать книгу с собой и сесть в этот самолет, понял? – его глаза повернулись к ожидавшему самолету. – И не забудь про книгу! – Его снова отпустили.
– Не забуду, – ответил он машинально и тут же понял, что его ответ уже некому слушать.
Чандлер нашел выброшенную книгу Джебрана и перебежал дорогу, по которой мчался еще один грузовик. Водитель сбросил скорость и лихо затормозил. Чандлер раскрыл рот от изумления: за рулем десятиколесного тяжеловоза сидела девочка лет четырнадцати. Она обернулась и что-то крикнула через плечо, потом открыла дверь кабины и спрыгнула на землю. Боковая дверь грузовика распахнулась.
Там стояла девочка лет одиннадцати и мальчик в форме скаута. Они тоже спрыгнули на землю. За ними последовала еще дюжина детей, затем еще и еще…
По меньшей мере пятьдесят детей толпились возле грузовика. Среди них были японцы, негры, мексиканцы и голубоглазые блондины; примерно равное количество мальчиков и девочек. Они построились в колонну и направились к самолету, оживленно переговариваясь, словно по пути домой из школьного автобуса. Чандлер поднялся по трапу вслед за ними и оглянулся на стоявших внизу рабочих. Они молчали и не смотрели на него. В салоне дети с криками и смехом занимали места.
– Что это значит? – спросил Чандлер.
– Замолчи и садись. – Ни один из людей не смотрел на него. Он даже не знал, кто из них сейчас говорил. У всех на лицах застыло тревожное, злое и беспомощное выражение.
– Эй! Послушайте, вы можете по крайней мере сказать мне, куда мы летим?
– Садись. – Но один из них наконец взглянул на него, быстро показал рукой и тут же отвернулся.
Он показал на запад, где простирались десять миллионов квадратных миль почти пустынного Тихого океана.
Не зажегся сигнал, означавший, что нужно пристегнуть ремни, и стюардесса не прошла между рядами сидений, проверяя, все ли в порядке. Люди, стоявшие снаружи, захлопнули дверь и крикнули Чандлеру, чтобы он запер ее. Пилот и его помощник уже находились на борту, но дверь в кабину была закрыта, и Чандлер не видел их. Пока он возился с запором, заработали двигатели, самолет вырулил на полосу… и взлетел. Только и всего.
Чандлер почти упал на сиденье и схватился за поручни. Дети кричали и пели, скакали по салону, показывали друг другу на разрушенные здания центральной части Лос-Анджелеса в нескольких стах футах под крылом самолета.
– Сядьте! – крикнул Чандлер. – Эй, вы! Вы себе шеи переломаете…
Но тщетно. Они не отказывались слушать его. Они просто не слышали. Взлет произошел гораздо быстрее, чем при любом коммерческом полете. Лайнер взмыл над городом на полной мощности (конечно, жалобы на шум от местных жителей канули в прошлое), совершил крутой вираж, так что дети с криками и хохотом попадали друг на друга, и выровнялся над Тихим океаном. Чандлер почувствовал, что у него заложило уши. Он встал, схватившись за спинку соседнего сиденья. Давно уже Чандлеру не приходилось летать на самолете. Он почувствовал приступ воздушной болезни, но вскоре все прошло. Дети не страдали от подобных проблем. Они вели себя, как на школьной экскурсии. Чандлер сосчитал ребятишек, их оказалось пятьдесят два. Они возились рядом с ним, протискивались мимо него в проходе, но не обращали на него внимания, и он не заговаривал с ними.
Они находились в отсеке второго класса. Чандлер обнаружил, что дверь, которая вела в отсек первого класса, заперта, однако она представляла собой лишь ткань, натянутую на металлическую раму. Не задумываясь о последствиях, Чандлер прорвал ткань ногой и пролез в дыру; дети наблюдали за ним, смеясь и перешептываясь. В отсеке первого класса большинство сидений отсутствовало, многочисленные коробки и ящики крепились к полу ремнями. Однако в спальном отделении остались диваны; Чандлер повалился на один из них и закрыл глаза.
Он вспомнил Элен Брейстед, и ему захотелось плакать. За два часа она стала очень дорога ему.
Да и людей Орфализа тоже жалко. Конечно, они были сумасшедшими. Точнее, фанатиками. И все же они пытались устроить жизнь на основе принципа, который действовал, по крайней мере некоторое время. И действовал даже слишком хорошо – потому что именно успешная защита от «огненных духов» обрекла их на гибель. Уничтожение Орфализа отнюдь не безумная выходка. Оно было спланировано и осуществлено совместными усилиями по крайней мере десятка… Десятка кого?
Если верить Элен Брейстед, то десятка людей.
«Тяжелее всего сознавать то, что все эти злодеяния творят люди», – подумал Чандлер.
Он заснул. Несмотря ни на что, он отключился и проснулся лишь через два или три часа, разбуженный голосами детей.
Он потянулся и сел, чувствуя себя совершенно разбитым. Ни страх, ни тревога больше не могли взбодрить его. Он достиг той стадии эмоционального истощения, когда даже внезапный грохот артиллерийского орудия не привел бы к выделению в кровь адреналина. Он равнодушно смотрел на детей, стоявших перед ним.
– Мистер! – сказал один из них. – Мы хотим есть. Чандлер вспомнил, что уже видел этого смуглого черноглазого паренька в скаутской форме.
– Да, – пробормотал он. – Я тоже хочу есть.
Ему не нравилось, что они стоят здесь, – не нравилось, что они вообще находятся в самолете. Он не хотел отягощать свое и без того ненадежное положение ответственностью за полсотни детей, ибо не знал, как позаботиться даже о себе самом. Не зная, что сказать, он спросил:
– Откуда вы?
Но мальчик не дал себя провести.
– Из Св. Розы Лимской. Это наша школа. Скажите, тут есть какая-нибудь еда?
Чандлер медленно покачал головой.
– Сомневаюсь. – Пытаясь освободиться от ответственности, он добавил: – Мы скоро прилетим. Вероятно, там вас покормят.
Мальчик кивнул, доверчиво принимая слова взрослого.
– А куда мы летим, мистер? В Китай?
Чандлер едва не засмеялся. «Хотя, может, и действительно в Китай», – подумал он и ответил:
– Точно не знаю. Возможно, на Гавайи.
– Гавайи! – воскликнула девочка, стоявшая за ним. – Вот это да! На Гавайях есть серфинг, правда, мистер?
Чандлер взглянул на нее. Кажется, это была та самая девочка, которая вела грузовик; но, очевидно, она уже забыла об этом. Осторожно подбирая слова, он ответил:
– Вообще-то, насколько мне известно, серфинг там и изобрели.
– Вот здорово!.. Но правда, – добавила она, – мы ужасно хотим есть.
Чандлер поднялся.
– Ладно, давайте посмотрим.
Он не очень надеялся найти еду, но лучше что-нибудь делать, чем просто сидеть, когда на тебя смотрят голодные дети. Буфет находился сразу за проходом.
Как ни странно, в нем оказалось довольно много еды. Большая часть ее, правда, испортилась. То, что лежало на подносах, сгнило до того, что уже не имело запаха. Но рядом лежали небольшие пакеты с крекерами, сыром, джемом, орехами… и сигаретами. Настоящими сигаретами! Фабричного производства!
Чандлер поручил скауту раздавать продукты и дрожащими пальцами зажег сигарету. Она немного пересохла от долгого хранения, но все равно была чудесной. Прежде всего Чандлер набил карманы сигаретными пачками. Потом сделал себе растворимый кофе с холодной водой, открыл банку с орехами и предался воле судьбы.
Дети оказались храбрее его. Сначала Чандлер подумал, что им просто ничего не известно. Но он ошибся. Они знали, по крайней мере, по чьей воле совершают путешествие и как жестоки могут быть существа, которые ими повелевают; они уже видели кое-что у себя в школе. Их беззаботное веселье почти успокоило его… пока самолет не начал снижаться; тут Чандлер опять почувствовал, что у него закладывает уши.
За иллюминаторами солнце клонилось к закату. Некоторые дети уже спали в откидывающихся креслах, другие разговаривали или играли пустыми чашками и коробками из-под своего ужина. Но вскоре все они опять загалдели и прилипли к иллюминаторам.
– Это Гавайи! – воскликнула маленькая любительница серфинга. – Правда, мистер Чандлер? Посмотрите, какие тут волны!
– Думаю, да – судя по времени полета. – Он повысил голос: – Эй, вы! Сядьте и пристегните ремни.
Как ни странно, они послушались. Горизонт скрылся за краем крыла и снова показался; и тогда послышался целый хор голосов: дети увидели землю. Чандлер нигде не видел аэропорта. Только вода; потом пляж; потом опять вода и какие-то постройки. Затем самолет покачнулся и резко снизился, внизу и по сторонам показались деревья, колеса шасси с визгом коснулись земли, и сопла с шумом развернулись вперед, чтобы снизить скорость машины.
Когда самолет остановился, Чандлер стал отстегивать ремень – и его тело опять оказалось захвачено.
Оно попыталось встать, уперлось в ремень и откинулось назад. Его голос выругался на непонятном языке, и руки взялись за пряжку. Девочка, любительница серфинга, поднялась и скомандовала:
– Дети! Держитесь вместе. Идите за мной. – Она равнодушно взглянула на Чандлера и открыла дверь. Дети один за другим потянулись к трапу.
Тело Чандлера, бормоча что-то себе под нос, наконец справилось с ремнем, взяло книгу и стало нетерпеливо ждать, пока дети выйдут. Чандлер слышал, как какие-то люди заходят в другую дверь, но не мог повернуть голову, чтобы посмотреть.
Спускаясь по ступеням, он краем глаза заметил, чтб мальчик-скаут смотрит на него и машет рукой, но Чандлер не мог ответить. Другая группа людей ждала, когда все спустятся. Как только трап освободился, они стали поспешно выгружать из самолета коробки и ящики.
Чандлера удивила эта спешка, но он не мог остановиться и понаблюдать за ними; ноги понесли его через дорогу, по которой мчалась полицейская машина.
Чандлер инстинктивно сжался, но его тело не дрогнуло и, стоя, на пути машины, подняло руку. Машина резко затормозила. Чандлер заметил, что у сидевшего за рулем полицейского был очень встревоженный и в то же время покорный вид.
– К Южным Воротам, быстро, – произнесли губы Чандлера. Он почувствовал, как ноги несут его к двери с Другой стороны машины. Полицейский рядом с водителем подскочил, словно заяц, и поспешно вылез из машины.
– Джек, поезжай, я сообщу в управление, – торопливо проговорил он.
Водитель молча кивнул. У него побелели губы. Oн закрыл за Чандлером дверцу и круто развернул машину обратную сторону. Когда машина вновь набрала скорость Чандлер почувствовал себя в состоянии говорить самостоятельно.
– Я, – пробормотал он. – Я не знаю…
– Послушай, приятель, – перебил полисмен. – Лучше придержи язык. Исполник сказал: «К Южным Воротам», – я и еду к Южным Воротам.
Чандлер пожал плечами и посмотрел в окно… как раз в тот момент реактивный самолет, доставивший его на острова, вновь пришел в движение. Он прокатился по взлетной полосе и, набрав скорость, врезался в какой-то неуклюжий турбовинтовой самолет, судя по опознавательным знакам, русский. Послышался грохот – взорвалось горючее – и оба самолета загорелись.
Похоже, движение на Гавайи было односторонним.

Глава 8

Они проехали через центр Гонолулу с включенной сиреной, и все встречные машины сворачивали в сторону. Со скоростью 70 миль в час они мчались по автостраде вдоль моря; Чандлер мельком увидел указатель с надписью «Хило», но не имел ни малейшего представления, что она означает. Вскоре машин стало меньше; потом они вообще перестали попадаться.
Дорога превратилась в пригородное шоссе; по ее сторонам встречались беспорядочно разбросанные жилые дома, торговые центры и пальмовые рощи. «Такие дороги идут во все стороны от каждого города в Соединенных Штатах, – подумал Чандлер. – Но эта дорога какая-то странная». Всего в миле от Гонолулу все словно вымерло. Ни одного пешехода, и лишь ржавые остатки разбитых машин на обочинах. Дома сельского типа окружала густая трава.
Очевидно, жить здесь не позволялось.
Чандлер вытянул шею. Его одолевало любопытство. Он уже открыл рот, чтобы задать вопрос…
– Я сказал заткнись, – рявкнул полицейский, не глядя на него. В голосе полицейского прозвучало нечто такое, что ошеломило Чандлера и заставило его подчиниться. Они молча ехали еще пятнадцать минут, потом остановились перед заграждением.
Чандлер вышел. Полицейский захлопнул за ним дверцу. Машина, стирая покрышки, стремительно развернулась и помчалась обратно к Гонолулу.
Чандлер стоял под ярким теплым солнцем и смотрел ей вслед. Пахло гибискусами и гниющими пальмами. Тишину нарушали лишь звуки шагов по гравиевой дорожке. Обернувшись, Чандлер увидел подходившего к нему человека. Теперь он понял поведение полицейского: блюститель порядка был страшно напуган.
– Здравствуйте, – сказал Чандлер приближавшемуся человеку, он тоже носил униформу, но не такую, как у городской полиции в Гонолулу. Это была летняя форма армии США, только без знаков различия. За ним стояли еще несколько человек в такой же форме; они курили и переговаривались. Заграждение имело весьма внушительный вид. Колючая проволока с одной стороны спускалась к пляжу и уходила в океан, с другой – шла по середине боковой дороги и заканчивалась неизвестно где. По обеим сторонам самих ворот стояли пулеметы.
Охранник заговорил, только когда подошел совсем близко к Чандлеру.
– Что вы хотите? – спросил он, не здороваясь. Чандлер пожал плечами. – Ладно, подождите здесь.
Охранник пошел обратно к воротам.
– Подождите минутку! Чего я должен ждать? Охранник покачал головой, не останавливаясь и не оборачиваясь. Похоже, это его не очень интересовало, и он ничем не мог помочь.
Чандлер положил на землю изорванную книгу Джебрана, которую до сих пор держал в руках, и сел рядом. Но ему не пришлось долго ждать. Один из охранников направился к нему. Чандлер уже научился распознавать такие решительные и целеустремленные движения. Не говоря ни слова, охранник сунул руку в карман. Чандлер инстинктивно вскочил – но это оказалась лишь связка ключей. Когда Чандлер взял их, взгляд охранника тут же утратил напряженность; но в тот самый момент, когда охранник освободился, Чандлер почувствовал, что его собственное тело снова захвачено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20