Разумеется, мы уже не стали беспокоиться о шерстяных
одеялах. В этом отеле, похоже, не приходилось думать и о кондиционере.
Не все в комнате было рассыпающейся стариной. Одна вещь была очень
новая. Вначале я подумал, что это телевизор, но приводило в замешательство
наличие подсоединенный клавиатуры. Когда Ники в порядке эксперимента нажал
кнопку "вкл", экран вспыхнул и на розовом фоне появились черные буквы:
"Привет! Каков ваш личный код?"
Этого мы не знали и никакие смогли удовлетворить свое любопытство:
штуковина долго и упорно отказывалась работать. Неважно, какие клавиши мы
нажимали, работала только одна кнопка с пометкой "выкл"!
День промелькнул быстро. Когда солнце село, наш люкс сделался вполне
пригодным для жизни... более или менее. Мы получили полотенца и подушки,
приличную одежду и мыло, а также остальные вещи, необходимые для жизни. Мы
узнали, как открываются пластиковые щиты на окнах, и проветрили помещение.
Блаженству помешало то, что вместе со свежим воздухом в помещение влетели
рои москитов с той самой зелени, которая была когда-то ухоженным
Центральным парком. Их привлек свет в окнах, и нам пришлось погасить
лампы.
Мы утомились. Я почистил зубы, и когда Ники делал то же самое,
полюбовался видом парка - действительно чудесным, как и обещала наша
проводница, хотя и чужим. Когда-то в нем было многолюдно, внизу проезжало
много машин, сейчас не было ничего подобного. В небе ярко сияли звезды,
чего я никогда не видел в Нью-Йорк-Сити своего времени.
Это был мертвый город, лишь только небольшое пространство вокруг
отеля было центром инфекции, куда снова начинала вторгаться жизнь.
И это был пустой город, для меня совершенно безлюдный, потому что
здесь не было Найлы Боуквист.
Поражало еще одно обстоятельство: быть может, в моем собственном
времени Найла стояла здесь, в этой самой комнате. Я знал, что, когда она
играла в Карнеги-Холл, она останавливалась в "Плазе". Зал находился в
нескольких кварталах отсюда. Вполне вероятно, она стояла у этого окна и
смотрела на ухоженные газоны, спортплощадки у озера, велосипеды у входа в
парк, миллионы машин, ползущих по прилегающим улицам. Я видел временные
сооружения в форме пузырей и лампы, установленные над одним из расчищенных
участков.
Я осознал, что сзади меня стоит Ники и расчесывает мокрые волосы.
- Разве не чудесно, Дом? - спросил он.
Я посмотрел на него с неоправданным раздражением. Ники не виноват,
что он не Найла.
- О чем ты говоришь, Ники? Это изгнание, и мы останемся здесь
навсегда.
Он сказало сочувствием в голосе:
- Я знаю, что тебе трудно, Дом! Ты потерял многое, я - нет. Но это не
только изгнание! Это совершенно новый мир! Рай! Они подарили нам новую
жизнь!
- Мне она не нужна! - сказал я. - Во всяком случае, они сделали это,
не ради нас!
- Ладно, Дом, это так! - он скромно отвернулся, надевая пижамные
брюки. - Но, согласись, они вложили в это дело массу усилий. Они
подготовили этот район, знаешь, сколько здесь было работы? Починить
водопровод, восстановить электростанции. Очистить город от мусора, я не
имею в виду сгнившее постельное белье. Здесь умерли люди, и остались их
трупы... скелеты, по крайней мере. Кто-то вывез их отсюда, прежде чем
прибыли мы.
- Возможно, они сделали это для себя, имея собственные намерения! -
возразил я.
- Но и мы извлекли отсюда выгоду! - заметил он.
- Нас загнали сюда. Это и для их собственного блага! Они беспокоились
о своей монополии на паравремена!
Ники задумчиво взглянул на меня и залез на кровать.
- Их это не волнует, - сказал он. - Они доставили нас сюда,
накормили, дали нам жилье и одежду...
- Верно! Как еще они могли прекратить наши исследования?
- Ну хорошо! - он укутался в простыню. - Думаю, кое-кто мог
позаботиться по-другому: просто убить нас... Спокойной ночи, Дом!

После франко-индийских войн многие племена не смогли ужиться с новым
правительством, и некоторые из них уехали в Америку. В моем штате осела
одна такая колония - из восемнадцати сотен беженцев, которые никогда не
видели поезда и телевизора, не знали, что такое газовая плита или пылесос.
Разговор о культуре потрясал. Нам не приходилось учить их управлению
автомобилем или газонокосилками: это сражало их наповал. Мы учили дикарей,
как открывать банки с пивом и использовать кредитные карточки. Объясняли,
почему на красный свет надо стоять, а идти - на зеленый. Почему надо
мочиться в туалете, даже если вы можете уйти в кустики. Когда я прибыл
вместе с делегацией конгрессменов к этим мисс из Карбональ, то очень жалел
их - и много забавлялся.
Если бы хоть один из них появился в "Плазе", мы оказались бы на
одинаковом уровне. Я был так же растерян и смущен, но юмора здесь не было.
Первый день Ники и я потратили на элементы искусства выживания в этом
мире. То, что я усвоил к концу дня, оказалось еще труднее, чем можно было
предположить. В этом нам помогала консоль, находившаяся в комнате - это
было не только телевизором, но и телефоном, компьютером и будильником. Мы
выяснили, что нашим личным кодом является любое слово или фраза из
четырнадцати букв. Я выбрал: "Найла-моя-любовь". Нам нужно было многому
научиться, и эта штука терпеливо учила нас всему. Мы смогли найти ответ на
любой вопрос, даже на такой, какой и не думали задавать. Например, мы
узнали, что наша комната и еда не бесплатны: они предоставлены в кредит,
рано или поздно мы должны будем либо расплатиться, либо умереть с голоду.
Но как расплатиться? Хорошо, для начала была работа и в отеле: делать
кровати, чистить комнаты, готовить еду и передвигать мебель. Кроме того на
моем континенте и повсюду в мире - целая технологическая инфраструктура
нуждалась в рабочих руках. Колонисты-добровольцы сделали многое, но их
было недостаточно.
Я не знал, чем я могу помочь им: им были нужны водопроводчики и
рабочие, механики и электрики - люди которые могли что-нибудь создавать и
ремонтировать. Для сенаторов не оставалось ни одной лазейки, как и для
квантовых физиков, которые составляли большую часть ППЛ. Наиболее
полезными могли оказаться Коты - люди, которые оказались вне своего
времени. В основном это были двадцатидвухлетние парни из армии
захватчиков, их было сотни в нашем отеле и тысячи в других местах.
Когда мы научились пользоваться комсетом, мы первым делом узнали
размещение других ППЛ. Дело оказалось безнадежным: там было девятнадцать
Стивов Хоукингов, не говоря уже о девяти Доминиках Де Сота (к счастью, в
этом городе нас было только четверо, остальные прошли карантин и
куда-нибудь уехали). Из моего времени здесь было шестьдесят человек...
Но ни один из них не был Найлой Христоф Боуквист.
Когда на третий день мы спускались сдавать анализы крови, Ники
переживал. Основание для некоторой нервозности было: позарез нужно
оказаться здоровыми. Мы прибыли сюда из различных паравремен, провоняв
микробами, вирусами и прочей мерзостью всех сортов, но наши хозяева не
терпели болезней. В их мирах оспа, туберкулез, рак и обычные болезни не
могли существовать долго... даже грипп или венерические, даже кариес
зубов. И они не хотели пропустить их сюда. Поэтому, пока мы были без
сознания, они сделали все необходимые инъекции и теперь два раза в день
собирали анализы нашей крови. Чистая кровь подразумевала некоторые
привилегии. Если сегодня мы по-прежнему будем чисты, то сможем перейти с
изнурительной работы по передвижению мебели на более изящную - раздавать
пищу. Если и завтра все будет в порядке, нам могут разрешить выйти на
улицу. По крайней мере, мы сможем посетить остальные гостиницы и
встретиться с друзьями из нашего времени, если нельзя побегать в парке и
подышать свежим воздухом.
Чтобы так тревожиться, этого было явно недостаточно. Когда утром мы
сдавали кровь, я спросил у Ники, чем он озабочен.
- Будущим! - ответил тот. - Своим будущим. Я начал новую жизнь и хочу
что-нибудь делать... но, кажется, в этом Эдеме не очень-то нуждаются в
маклерах!
- Или сенаторах! - заметил я, но он не слушал.
- Я полагаю, здесь должны быть банки! - сказал он, указывая, куда
передвигать мебель. - Но я не заметил в их списке ничего подобного... И
эта дьявольская арифметика сводит меня с ума!
Он разбирался в ней лучше меня: двойные числа так запугали меня, что
я даже не старался их понять, когда на комсете возникала такая
необходимость.
Я понял, что сказанное мной все же проникло сквозь туман его мыслей,
потому что Ники подмигнул мне и сказал:
- О да! Ты тоже. Но я не знаю, Дом, кем ты был до того, как стал
сенатором.
- Юристом! - рассмеялся я.
- О! - сказал он с симпатией. - У них они тоже не нужны?
Он остановился и кивнул мастеру.
- Докладывай, Чак, - сказал он, - что ты приготовил нам на утро?
- Кучу дел, - лаконично ответил Чак.
Это был негр, одетый в униформу с лейтенантскими полосками, в армии
захватчиков он командовал танком и был моим врагом... кажется, это уже не
имеет значения. Он отличался от нас только тем, что прибыл на сутки
раньше, поэтому, он был мастером, а мы грузчиками.
- В полдень прибыло семьдесят пять новичков, значит, вы должны
очистить от хлама девятый этаж.

Все, кого мы видели, были ППЛ. Котом была даже женщина, бравшая
анализы крови... хорошо. Котами считались мы все - последние пять лет
планета была полностью свободна от людей. Но и Коты были разные -
настоящие колонисты не жили в отеле. Иногда мы видели, как один из них
приходил в защитном костюме с маской и забирал анализы крови или отдавал
приказы. Такие колонисты не задерживались долго.
То, что я знал о них, было немного, в основном то, что по крупицам
удалось собрать из комсета. Настоящие поселенцы прибыли не из одного, а из
целой ассоциации паравремен... восемнадцати-двадцати различных миров. От
нас они отличались только тем, что научились управлять созданными
коммуникациями на четверть века раньше.
Для них это было нелегко. У них были те же самые страшные времена с
"баллистическим отскоком" - прежде, чем они научились сводить его до
минимума посредством ограничений количества межвременных туннелей и
осторожной эксплуатацией порталов. Они начали колонизацию пустых миров.
И в этом были достоинства. Проблемой паравремен занимались в двадцать
раз больше; кроме того у них было преимущество в том, что они могли
заглядывать внутрь множества миров.
Короче говоря, их эволюция и исследования продвигались в сотни раз
быстрее наших: они учились тому, что знали другие. Из одного мира они
получили компьютерную технологию, из другого - космические спутники,
термоядерный синтез, генетическую инженерию, фантастическую химию и
изумительную медицину... все это они взяли из иных времен.
У меня было много времени подумать, пока мы трудились на девятом
этаже - Ники не отличался особой разговорчивостью и терзался своими
вопросами. Вот только когда мы сбрасывали последний ящик сгнивших рубашек
в старый чемодан из свиной кожи и тащили его к лифту, тут, кажется, он и
проявился. Именно здесь он сказал:
- А тут не так уж и плохо! Верно, Дом?
- Поживем - увидим, - сказал я, спускаясь по лестнице.
Ники покачал головой:
- Нам тяжело, - сказал он, - потому что нас не спрашивали. Но
истинные поселенцы пришли сюда по своей воле и, думаю, поступили
правильно. Целая новая планета, Дом! Черт возьми, у меня была подобная
мысль! Неисследованная, о которой мы ничего не знаем!
Я остановился, поджидая его.
- Как это?
- Это наша собственная планета. Все ресурсы нанесены на карты. Если
вы нашли месторождения нефти на Аляске, а британцы из моего времени в
Аравии... это еще существует в этом мире! Нас ждут природные богатства! И
чистые озера, реки, несрубленные леса и прозрачное небо... вот здорово,
Дом! Тебя это не волнует?
- Меня больше интересует, что у нас на ужин!
- Ох, Дом! Ты думаешь совсем не о том!
Я упрямо возразил:
- Нет, я в самом деле имею это в виду, поскольку не хочу думать о
будущем. Ники, мне не по душе мысль, что я буду находиться в этой ловушке
постоянно... я хочу вернуться домой!
Он задумчиво посмотрел на меня и ничего не ответил... я тоже. Мы
спустились на шесть пролетов. Только когда дошли до ресторана. Ники
повернулся ко мне.
- Дом, - спросил он, - ты слышал, как кто-то говорил, что мы не
сможем вернуться домой?
- Ну да, слышал! - раздраженно ответил я. - Что ты думаешь об этом?
Поскольку все мы пойманы, они закрыли порталы, запечатали нас, чтобы мы
ничего не испортили "баллистическим отскоком". Поэтому мы торчим здесь. Ты
думаешь, нам удастся построить свой собственный портал?
Он покачал головой:
- Они не допустят этого и будут постоянно присматривать за нами.
- Тогда не болтай глупостей! - огрызнулся я. И не извинился: я был
усталым и раздраженным.
Ники был таким же.
- Какого черта ты намекаешь на мою глупость, Де Сота? - рассердился
он. - Вероятно, в своем времени ты действительно был большим человеком, но
здесь ты такой же ППЛ, как и я!
Разумеется, он был прав. Дурные привычки сохраняются, я начинал
думать, что мое второе "я" - зануда. Мое отношение к Ники можно было
назвать терпимостью, еще точнее - презрением.
Он этого не заслуживал. Я презирал в нем всего лишь отражение своей
худшей стороны, о которой я не любил вспоминать. Стороны, удерживающей
Найлу Боуквист в трусливом адюльтере, ведь у меня не было смелости принять
правильное решение... выбор оставался открытым, и все другие Найлы были
искушением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33