ну когда они действительно любовники… Ц Маша наклонилас
ь вперед, ее губы продолжали говорить, находясь в сантиметре от губ Ио, Ц
когда расстояние становится отрицательным… И чем отрицательнее, тем… т
ем… легче происходит взаимопроникновение… сознаний… и тел… Ц дыхание
Маши стало неровным, речь утратила связность. Глаза за прямоугольными ст
еклами очков расплывались.
«Господи, а если она захочет меня поцеловать?» Ц с ужасом подумала Ио. И и
спугалась еще сильнее, когда поняла, что не находит в себе сил, чтобы сопро
тивляться. Или просто не хочет искать.
В эту секунду они были уже настолько близки, насколько это только возмож
но: соприкасались друг с другом, обнимали друг друга, вжимались друг в дру
га, как мальчик и девочка с обложки книги «Дети подземелья». А в следующую
…
Ио ничего не почувствовала на физическом уровне. Может быть, тела сестер
как-то трансформировались в этот момент, распадались на части, утрачива
ли плотность границ, клетки их смешивались, как две разноцветные жидкост
и, налитые в один сосуд. Если что-то подобное и имело место, Ио этого не заме
чала.
Единственным, что она заметила, было то, что внезапно, всего за какую-то се
кунду она узнала, почувствовала и вспомнила все, что когда-либо знала, чув
ствовала и помнила Маша.


(Ритуал третий)

Ей не нужно было задавать вопросы, чтобы получить ответы на них.
Степан Ц это настояшее имя Создателя. Мужик он вроде не злой, но иногда на
него находит. Он всех создал, он, в случае чего, может и… того. С него станет
ся!
Старшую сестру зовут Зоя. Ту, что вечно читает стихи, Ц Лео. Не знаю, может
быть Ц от Леонесс. Или оно пишется через «и»? Тогда Ц не знаю.
Никакая не Леонесс, просто Лео. (Но это была уже другая мысль, другое созна
ние. Их стало трое. Или четверо?) Та Лео долгими ночами взирала томными оча
ми на то, как люди с обручами несли покой по мостовой и за стенными кирпича
ми, неслышно прядая ушами и с грустью шевеля плечами, осуществляла тяжки
й вой.
Да, ее саму зовут Ио, точнее Ц И О, обе буквы заглавные. Что значит Ц исполн
яющая обязанности. Обязанности такие Ц периодически патрулировать те
рриторию на предмет обнаружения Белой Бестии. И в случае обнаружения Ц
подавать сигнал, чтобы все успели подготовиться к обороне. Спрятаться от
Белой Бестии невозможно: откуда угодно выковыряет своими когтями. А вот
отпугнуть иногда удается. Если за усы, к примеру, неожиданно ухватить и де
рнуть.
Белая Бестия? Давай лучше я расскажу. (Все-таки четыре!) А лучше Ц покажу. В
от здесь, смотри. (Так непривычно ощущать чужое тело как свое! Как часть св
оего.) Видишь, татуировка на груди? Да не та! Вот эти три буквы, видишь? А вот т
ут Ц между «Б» и «Н»? Царапина? Тебе бы такую царапину! Нет, крови не было. Т
олько больно очень, и шрам вот остался. Теперь поняла, что такое Белая Бест
ия?
Зачем мы Создателю? Ну ты и вопросики задаешь! Другие, может, всю жизнь… Ла
дно, скажу. Какой-то план у него есть в отношении нас. Как-то друг к нему при
ходил… Нет, не Создатель, другой. А может Ц тоже Создатель, кто ж их разбер
ет? Выпили они, значит, поговорили. Ну и мы вроде кое-что поняли.
Суть такая: хочет он из нас каким-то образом выгоду извлечь. Нет, этого я не
поняла, но вроде то ли обменять на что, то ли в рабство продать. Как этих, ха-
ха, негров в Африке!
Ну а что ж, грустить что ли? Мы-то что тут можем поделать?
Да, инициация как раз с этой целью проводится. В три этапа. Первый Ц «Разд
воение Личности» называется. Его Степан лично проводит. Второй Ц это ты
знаешь, «Погружение». Это вроде как полная противоположность первому. Ну
а третий… Что ж я тебе буду удовольствие портить. Сама узнаешь, недолго ос
талось. И не проси! Ну ладно, первую букву только скажу, сама дальше догада
ешься. Начинается на букву «За… » Ну! Догадалась? Я же тебе уже две сказала!

Твое право. (Пятая? Зоя?) И нечего тут загадки загадывать. «Заполнение» он н
азывается. Снова как бы противоположность и первому этапу, и второму. Это
когда в тебе появляется маленький ленин. Да не волнуйся ты так! Во всех нас
рано или поздно появляется маленький ленин, только вот не во всех непоср
едственно. Тебе в этом отношении повезло больше. Повезет. На этом инициац
ия заканчивается, начинается жизнь.
Какая? А я почем знаю, какая она? Увидим.
Ну что, для первого раза довольно. Расходимся по одной!
…И Ио осталась одна. Как физически, так и ментально.
Теперь она испытывала острую тоску по тому чувству цельности, которое по
сетило ее(их) во время контакта. Когда она ощущала себя маленькой составл
яющей единого коллективного организма-сознания.
И еще ей было немного стыдно за то, что она лично смогла внести в это единс
тво так мало…

Уфф, ну и перегончики тут между станциями!
Еще вопрос, сэкономил ли я время, выбрав это направление пути, или потерял
. Впрочем, время сегодня не проблема.
И все-таки когда едешь обычным маршрутом, станции так и мелькают. Щелк, ще
лк, щелк Ц и ты уже на Менделеевской. Или это именно потому так кажется, чт
о маршрут обычный, сотни раз пройденный? А тут Ц едешь и едешь…
Нет, ну даже если взять объективные характеристики. Обычно я, к примеру, за
один перегон успеваю прочесть страницы две, максимум Ц три. А сейчас вот
… Раз, два Ц целых шесть!
Хотя по часам никакого замедления не заметно. 22:58, всего 13 минут еду.
Странно.

…Бестией закончилось ее полным поражением. Ио даже позволила себе немно
го погордиться.

Стоп! Я разве на этом месте остановился?
А, неважно! Все равно перечитывать придется…

Осколки разбитого зеркала звонким, искрящимся звездопадом рассыпались
по комнате. Один из них упал рядом с Ио и застыл вертикально, вонзившись в
мягкое дерево столешницы.
Ио не знала о том, что собой представляет этот неправильной формы предме
т с острыми, будто обгрызенными краями, поэтому единственным чувством, к
оторое она испытывала, подкатываясь к нему на негнущихся ногах, было люб
опытство.
Когда же она увидела в его блестящей поверхности, сквозь застывшие брызг
и краски и отчетливые отпечатки пальцев, чье-то лицо… А потом по косвенны
м признакам поняла, что лицо это именно ее… Теплая волна радости, смешанн
ой с облегчением, накрыла ее с головой.
Она была совсем не похожа на своих уродливых сестер! Заботливых, добрых и,
каждая по-своему, очень хороших, а главное Ц все-таки сестер Ц но… Нет, он
а была просто красива!
Не классической красотой: нос картошкой несколько портил впечатление, в
ытесняя ее прочь из рядов классических красавиц, но на общем фоне Ц очен
ь даже ничего!
Густые, темные волосы аккуратно и коротко острижены. Над карими глазами,
пристально вглядывающимися сами в себя, плавным изгибом темнеет линия б
ровей. А главное Ц совершенно роскошные, несомненно ставшие объектом че
рной зависти окружающих, чуть посеребренные сединой Ц густые усы…
И песня, которую на непонятном языке затянула Лео, зазвучала в этот момен
т как гимн внезапно осознавшей себя красоте.

Close your ears,
Give me your fooddarling,
Would you like a bottle of beer?
Have you ubderstood?
Did you feel the same?…

И даже существование нелепого черного предмета, навечно пришитого к пра
вой руке Ио, в этот момент Ц может быть, оттого, что она впервые посмотрел
а на себя будто со стороны Ц наполнилось смыслом: ее рука сама потянулас
ь к губам. Первую затяжку она сделала под заунывные всхлипывания, услыша
в которые, Нина Саймон сменила бы цвет лица.

ItТ d just a beer,
Its intentions are good.
O, ears…
O, food…
O, Lord!
Please, donТ t let me be misunderstood!

…Заметив краем глаза какое-то постороннее движение, отраженное в зеркал
ьном осколке, Ио насторожилась. Настороженность сменилась благоговейн
ым ужасом, когда она осознала, что видит за своей спиной медленно наплыва
ющее, постепенно входящее в фокус лицо Степана.
Как всегда в такие моменты, тело Ио сковало оцепенение. Она застыла совер
шенно неподвижно.
Степан явно направлялся именно к ней, и приближение его не сулило ничего
хорошего. Глаза Степана светились в полумраке зло и пьяно. В руке он сжима
л фигурку, которая сначала показалась Ио совсем крошечной, а потом, когда
Степан с громким стуком опустил ее на поверхность стола Ц смутно кого-т
о напоминающей.
После нескольких секунд внимательного изучения неподвижного, пожелтев
шего, как будто покрытого воском лица, Ио вдруг вспомнила, что именно оно,
только в профиль, было оттиснуто на значке Зои.
«Маленький ленин!» Ц с ужасом догадалась она.

А из динамика внезапно повеяло чем-то мирным и широким… Как проспект!

Глава пятая
«… спект… Ми…»

Ц отрывисто прокаркал Буратино. Из-за сотрясающих его приступов икоты,
фраза прозвучала очень похоже на английское «Help me!».
Ну, слава Богу! Значит, все-таки движемся куда-то… Уже совсем недолго оста
лось.
Тинэйджерам, похоже, не осталось совсем ничего. Услышав фрагменты назван
ия станции, они быстро встали и, не разрывая объятий (взаимопроникновени
е сознаний в действии?!), скользящим шагом покинули вагон. Я смотрел им всл
ед с оттенком грусти во взгляде, мне не хотелось сейчас расставаться с ни
ми. Особенно с парнем: у него в наушниках несколько секунд назад зазвучал
и первые аккорды моей любимой композиция «Garbage».
Но, как верно заметил Михайло Васильевич, если где чего убудет, то… свято м
есто пусто не бывает. Или просто всех вновь входящих тянет на нагретые ме
ста? В вагон неспешно вошел новый пассажир и занял место, только что покин
утое молодой парой.
Это был высокий, интеллигентного вида мужчина лет тридцати пяти: возраст
уже не Христа, но еще и не Пушкина периода «Болдинской осени». Светлые, ср
едней причесанности волосы, усы, небольшая, аккуратно подстриженная бор
одка. Голубые, цепкие глаза и греческий нос с горбинкой. Одет он был в серу
ю, не по сезону легкую куртку с чуть подвернутыми рукавами и коричневые в
ельветовые брюки, а обут Ц в высокие шнурованные ботинки с квадратными
носами. Портрет завершала совершенно аморфная сумка из черной кожи, пред
назначенная для ношения через плечо. Вошедший почему-то держал ее, прост
о ухватив за край; длинный ремень сумки при этом едва не волочился по полу.

Я так подробно описываю внешность нового пассажира по двум причинам. Во-
первых, стоило ему возникнуть в разверстых дверях вагона, как я почти физ
ически ощутил исходящую от него волну трудно осознаваемого чувства, кот
орое точнее всего я охарактеризовал бы словами «спокойная неувереннос
ть». Он излучал эту волну, но сам, казалось, оставался к ней совершенно нев
осприимчив: напротив, выглядел очень спокойным, двигался уверенно и без
суеты. А вот меня, когда он прошел рядом, словно окутало мягким шлейфом бес
причинного, на первый взгляд, беспокойства. Меня атаковало сразу множест
во маленьких назойливых мыслей, не опасных, но сильно раздражаюших. Врод
е того, выключил ли я утюг после того, как утром погладил джинсы, и не забыл
ли перед уходом с работы поставить на сигнализацию дверь компьютерной к
омнаты. Кроме того, меня внезапно посетило сомнение, все ли в порядке с мое
й одеждой, не осталась ли случайно расстегнутой какая-нибудь особенно в
ажная пуговица. Эти мысли кувыркались на поверхности сознания и сильно р
аздражали. Но, поскольку я совершенно точно… Так, секунду… Да, совершенно
точно мог сказать, что все, что нужно, выключил, поставил на сигнализацию и
застегнул, в глубине души я остался совершенно спокоен. Поэтому то чувст
во, возникновение которого я невольно связал с появлением нового пассаж
ира, лучше всего описывалось словами «спокойная неуверенность».
Кстати, как мне удалось заметить, вошедший производил подобное впечатле
ние не только на меня. Мой краснолицый сосед по сиденью, которого я про себ
я назвал «великим воином Чингачгуком, сыном Инчучуна», вдруг тоже занерв
ничал, тактичным движением ноги подкатил к себе третью, недавно опустоше
нную банку «Хольстена», а кольцо-чеку только что открытой четвертой, нем
ного подумав, положил в нагрудный карман. Он не начинал пить, только прист
ально смотрел на медленно растущий бугорок выходящей из отверстия пены.
А лежащий на противоположном сиденье пенсионер резким движением подоб
рал под себя ноги, словно стремясь вывести их из зоны поражения неизвест
ного психического излучения.
Словом, у стороннего наблюдателя, загляни он в эту минуту в окошко, создал
ось бы впечатление, что все мы Ц стадо бестолковых пассажиров, случайно
набившихся в один вагон и теперь мчащихся невесть куда, и только один выс
окий интеллигент действительно осознает, зачем и куда влечет его поезд.

А второй причиной, из-за которой я уделил «новенькому» столь пристально
е внимание, было внезапно посетившее меня чувство мощнейшего дежа-и-не-р
аз!-вю. С полной определенностью я мог сказать, что где-то уже встречался с
этим человеком. Но вот где?.. Для ответа на этот вопрос определенности не х
ватало.
Где я мог раньше видеть это лицо? Причем систематически! Вроде не в обычно
й жизни: уж больно оно запоминаюшееся. Но и не по телевизору: к «Монти Пайт
ону» он вряд ли имеет отношение, передача английская, к тому же лет двадца
ть уже как не снимается… Может быть, он из «Что? Где? Когда?»? Запросто! Внешн
е он смахивает на знатока. Я даже вроде припоминаю, на какого… Как же там з
вучала его фамилия?.. Хотя нет. Похож, но не он.
А ведь я встречал где-то именно его! И вроде даже здесь. В метро…
Тем временем пассажир сел, положив ногу на ногу, раскрыл молнию на сумке и
извлек из нее Ц я сначала подумал, что это будет книга, и даже представил
себе что-то фаулзовско-борхесовско-картасарское в универсальной супер
обложке, но нет Ц обычный блокнот. Узкий, малоформатный, на пружинках.
1 2 3 4 5 6 7 8