Но проводила его до выхода из комнаты и, перед тем как он вышел, положила руку ему на руку.
– Будь осторожен, родич Арлут, – негромко сказала она. – Ты идешь меж врагами, которых почти ничего не сдерживает, и путь твой труден.
– Я знаю это. И спасибо тебе, леди, за добрые пожелания…
– Может, ты и доживешь, чтобы поблагодарить меня. Подожди, пока не окажешься в безопасности, тогда и благодари. Только тогда твои слова будут иметь значение.
И голос ее свидетельствовал, что она не уверена, что дождется этого.
Рамсей легко нашел дорогу. Шкатулку он, как и было приказано, открыто нес в руках. И очень скоро с бьющимся сердцем оказался в коротком коридоре с панелями, который так хорошо помнил по своему сну. Он быстро прошел по коридору и передал шкатулку фрейлине, которая ответила на его стук в дверь покоев императрицы. Она не пригласила его войти, и он, довольный, что избежал внимания той, кого опасался больше других, заторопился назад к панелям. Судя по сну, нужная ему панель – третья с этого конца коридора и левая, если смотреть со стороны покоев императрицы. Он остановился перед панелью, огляделся, как во сне Оситес. Казалось, никого не видно. Рамсей некоторое время прислушивался, но услышал только звуки своего быстрого дыхания.
Он поднял руки и большими пальцами нажал на конец крыла, как это делал шаман. Долго ему казалось, что он ошибся или что путь закрыт. Затем с легким скрипом – в ушах Рамсея он прозвучал пушечным залпом – панель разошлась посредине.
Рамсей быстро прошел в образовавшийся проход, прежде чем дверь снова захлопнулась.

Глава седьмая

Он оказался на небольшой платформе над рядом ступеней, но не в темноте. Через равные промежутки в стенах горели синим светом квадраты. Такого света он нигде в этом дворце не видел. При этом свете руки самого Рамсея приобрели неприятный вид, темная кожа словно сморщилась и постарела.
Он долго не шевелился, стараясь понять, нужно ли чего-то опасаться, спускаясь дальше по лестнице. Потому что он видел перед собой только десять ступенек, ведущих к площадке, но совсем ничего не видел за нею.
И не только тишина окружила Рамсея. Его охватило ощущение, что он уходит из мира живых в чудом сохранившийся мир древности. Он вздрогнул – не от холода, но потому что здесь сами стены излучали чуждость, враждебность всему тому, что составляет его мир. Да, в этом мире все чужое, но по-человечески понятное. Здесь он чувствовал себя так, словно вторгся в мир, в котором нет места человеку.
Рамсей пытался справиться со своей тревогой. Само его появление в Уладе означает отказ от логики. Но нельзя поддаваться воображению, это просто глупо. Он осторожно, ступенька за ступенькой, начал спускаться, все время опасаясь, что мог привести в действие какую-то сигнализацию, которую сам не слышит. Однако придется рискнуть.
Вот он добрался до площадки, повернул направо и увидел основание лестницы. Внизу было светлее. И свет не синий, как от квадратов на стенах, а от обычных светящихся шаров.
И определенно никого не видно. Кто или что может здесь скрываться, он не способен даже предположить; пока не слышно ни звука.
Спускаясь, он разминал руки и думал: если на него нападут, ответят ли мышцы Каскара на мозг Рамсея достаточно быстро, чтобы помочь ему. Если бы только у него было больше времени, чтобы потренировать новое тело!
С конца лестницы он заглянул через открытую дверь в комнату, где не было ни следа, ни звука обитателей. Первый же взгляд подсказал ему, что это лаборатория из его снов. Проходя внутрь, Рамсей прижимался спиной к стене, пытаясь уловить признаки любой опасности и в то же время разглядывая машины.
Даже в свое время и в своем мире он мало разбирался в технике. Как может он судить, сам ли Мелколф это сконструировал или получил в наследство от более развитой цивилизации из прошлого? Но здесь над всем нависал ореол древности. Больше всего его внимание привлекал огромный металлический куб, в который во сне Мелколф вставлял ящик со стержнем. Быстро посмотрев направо и налево, Рамсей убедился, что он в помещении один. Он отошел от стены и подошел поближе к блестящему металлу.
Достаточно легко найти щель вверху, куда Мелколф вставлял свой инструмент. Он по-прежнему вместе со стрежнем из жесткой проволоки торчит в гнезде.
Рамсей положил на него руку, но потом отдернул. Нет, он должен больше знать, прежде чем пытаться что-то сделать. Он обошел куб. Вершина на уровне его плеча, длина одной стороны – шесть футов. На той стороне, которая сейчас обращена к нему, одно отверстие – щель, куда вставляется «искатель» или «селектор», как про себя назвал прибор Рамсей.
Следующая сторона совершенно гладкая. Но когда он дошел до стороны, противоположной искателю, то увидел ряд шкал, а под ними рычажки, на которые удобно ложится палец. Две шкалы в дальнем конце, освещающиеся изнутри, как будто сообщали, что аппарат в рабочем состоянии. Рамсей подумал, что произойдет, если он вдруг нажмет на все рычажки. Но он не дурак, чтобы делать это.
Ну, хорошо. Насколько можно судить по всей собранной им информации, именно это перенесло личность и воспоминания некоего Рамсея Кимбла в тело принца Каскара. Но ведь машина не должна была это делать – во всяком случае Мелколф не на это рассчитывал.
Предположим, ученый из Улада работал с машиной, которую он только что нашел. Построена она совершенно другим народом. Для чего нужна была эта машина своим создателям? У Рамсея появилось ужасное подозрение. А что если эта машина предназначалась для медицинских целей? Она переносила сознание из умирающего тела, в другое, молодое и здоровое. Но сейчас нет смысла рассуждать о том, что может машина; он должен сосредоточиться на том, что она сделала с ним как с недобровольной жертвой.
Он нашел машину и уверен, что именно она послужила средством для обмена. Но это ничего хорошего ему на даст, если только он не научится управлять ею (а в этом он очень сомневался) или заставит Мелколфа пустить процесс в обратном порядке.
В лаборатории было тяжело дышать, странные неприятные запахи заставили Рамсея закашляться. Он повозился с пуговицей своего капюшона и снял его, снял и маску и потряс головой, наслаждаясь ощущением свободы. Потом стал обходить куб, обнаружив, что четвертая сторона такая же гладкая, как вторая.
Контролирует ли искатель его положение в этом мире? Предположим, он найдет его. Что тогда произойдет?
– Стой на месте!
Рука Рамсея, протянутая к искателю, застыла в воздухе. Он не слышал приближения, но проявил преступную небрежность. Загадка машины заставила его забыть обо всем. И он не сомневается, что тот, кто отдал ему приказ и стоит за его спиной, вооружен.
– Рабальт, возьми его!
В воздухе мелькнула веревка, упала на вытянутую руку Рамсея и затянулась болезненной петлей. В ту же секунду последовал рывок за другой ее конец, и Рамсей едва не упал на спину. Но успел повернуться и сохранить равновесие.
Человек, держащий другой конец веревки, был одет в костюм стражника. За ним Мелколф. В руке ученый держал стеклянную трубку, расширяющуюся внизу. Пальцы Мелколфа вцепились в этот конец. То, что это оружие, и мощное, не вызывало у Рамсея никаких сомнений.
Человек, держащий веревку, быстро перехватил ее за середину и бросил второй конец в Рамсея. Веревка, словно живое существо, обладающее инстинктом или разумом, точно опустилась на левое запястье Рамсея и обхватила так же прочно, как правое.
До сих пор стражник больше следил за точностью броска, чем за пленником. Но теперь он посмотрел прямо в лицо Рамсею, и глаза его широко распахнулись.
– Принц! – воскликнул он.
– Нет! – выпалил Мелколф. – Это иллюзия, созданная Очаллом, чтобы мы так подумали. Теперь он бессилен. Можешь идти, Рабальт. Я справлюсь с ним. Но расскажи милорду советнику Урсвику и принцу наследнику, кого мы обнаружили здесь. Это дело чрезвычайной важности.
Он протянул руку, и стражник с видимой неохотой передал ему веревку. Все это время Мелколф не отводил от Рамсея свое оружие. Не глядя на пленника, Рабальт торопливо взбежал по лестнице. Он торопился выполнить приказ, похоже и ему лаборатория казалась страшным местом. Мелколф ждал. Очевидно, хотел остаться без свидетелей. Когда стражник исчез, он заговорил.
– Ты поступил мудро, не сопротивляясь. – Он сделал легкое движение стеклянной трубкой, чтобы Рамсей обратил на нее внимание. – Это убивает человека быстрее лезвия или пули. Наше оружие по сравнению с оружием тех, кто жил до нас, кажется таким же наивным, как камни и деревянные копья. Каскар мертв. Он не восстанет снова из могилы.
Рамсей обрел способность говорить.
– Ты можешь добиться этого другим путем. Отправь меня назад!
Мелколф слегка улыбнулся.
– Дело вот в чем. Я бы сделал это, если бы мог. Но я не могу.
Рамсей кивнул в сторону машины.
– Она работает только в одну сторону? Ты не можешь повернуть обратно?
– О, это сделать легко. Но дело в том, что Каскар мертв и похоронен. Разве ты не понимаешь, глупый варвар? Каскар был в твоем теле, когда умер, и теперь это тело погребено.
Рамсей смотрел на него. Почему эта мысль раньше не пришла ему в голову? Глупость придуманного им самим плана возвращения лишила его дара речи. Но он собрал всю силу воли и постарался не дать понять этому человеку, как глубоко поражен.
– Если Каскар был в моем теле, то где был я? Произошло какое-то несовпадение во времени. Я пришел в себя в гробу Каскара…
– Да, это нас удивило. Где ты находился в течение двух дней между тем временем, когда наш неуважаемый принц умер от неожиданного сердечного приступа, и твоим появлением в его теле? Интересная проблема. Но сейчас она не имеет особого значения. Главное в том, что Каскар благополучно мертв – в обоих мирах, и мы постараемся, чтобы так и оставалось. Никакого воскрешения к радости Очалла не будет, уверяю тебя. И твое глупое возращение в Лом ничего тебе не даст, кроме…
– Кроме моего убийства? – Рамсей каким-то образом находил слова, сохранял наружное спокойствие. Сейчас сила на стороне Мелколфа: Рамсей не сомневается, что его легко могут убить здесь, и никто об этом не будет знать. И тело его никогда не обнаружится, чтобы причинить неприятности убийцам.
– Убийство? Невозможно убить мертвеца. – Мелколф рассмеялся. – Будь у тебя хоть одна извилина в голове, ты, убежав, держался бы отсюда подальше. Твое бегство организовала герцогиня, верно? Ну, она будет молчать, зная, что дело идет о судьбе Олироуна. Ты просто исчезнешь. В этом, – он кивнул на маску, которую снял Рамсей, – кто-нибудь выйдет отсюда и на корабле вернется домой, в Толкарн. Ты очень упростил нашу задачу.
– Нет, это неверно!
На лестнице стоял другой человек, длинная черно-белая мантия закрывала все его тело. Мелколф бросил быстрый взгляд через плечо.
– Как ты… – начал он, но тут же прикусил губу. Слова вырвались у него от удивления, и он тут же пожалел, что произнес их.
– Как я узнал, Мелколф? Я шел к ее царственному великолепию и встретил по пути твоего посыльного. Пришлось немного поубеждать его, и он рассказал о происшедшем здесь. И дело совсем не так просто, Мелколф.
– Как это? – вызывающе спросил тот.
– Мы должны знать больше. Почему тело Каскара привлекло этого? Происходило то же самое в твоих первых обменах?
– Нет…
– Тогда почему произошло в самом важном? За такими делами всегда кроется какой-то смысл. Мы следуем по избранной нами тропе, это наш свободный выбор. Но сами тропы создали не мы. Ты меня понимаешь?
– Это все разговоры твоих Просвещенных. Он здесь потому, что сработала машина! – усмехнулся Мелколф.
– Но мне казалось, ты хорошо знаком с работой этой своей машины. Разве ты не рассказывал нам, какие чудеса узнал благодаря древним запретным знаниям?
– Кто их запретил? – вспыхнул Мелколф. – Слабоумные, боящиеся того, чего не могут понять?
– В прошлом люди хорошо понимали. Настолько, что выжили, когда весь мир сошел с ума, – холодно возразил Оситес.
– Легенды…
– В любой легенде есть сердцевина правды. Но не будем спорить об истории. Я не совсем понимаю судьбу этого человека. С ним нельзя обходиться просто так!
– Я вообще не собираюсь с ним обходиться, – возразил Мелколф. – Воспользуюсь этим, – он указал на свое оружие, – и не с чем будет обходиться.
– Не с чем? Но какая сущность поселилась в теле Каскара? Ты можешь уничтожить плоть и кровь, кость и сухожилие, но остается неуничтожимая часть…
– Я тебе не верю, – прямо сказал Мелколф. – Верю в то, что вижу, чего могу коснуться, услышать…
– Если веришь тому, что можно увидеть, это Каскар, – указал Оситес. – Коснись его, услышь его. Он создание твоей машины. Это ты не станешь отрицать?
– Нет…
– Каскар ли он также, который… – настаивал Оситес.
Рамсей с растущим удивлением слушал этот спор. Чего пытается добиться шаман? Если Мелколф даже избавится от Рамсея, тот будет продолжать посещать лабораторию в Ломе? Звучит невероятно, как и все остальное происшедшее с ним.
– Нет! Каскар мертв! – Мелколф говорил с силой, как человек, намеренный до конца держаться за свои убеждения.
– Согласен. Каскар мертв. Но этот человек… – Оситес указал на Рамсея… – это кто-то иной. И мы должны больше узнать о нем. Он нарушил некоторые законы существования, которые мы считали твердо установленными…
– Ты хочешь сказать, что он нужен Просвещенным? – спросил Мелколф.
– О его существовании в Роще еще не известно. – На мгновение на лице Оситеса появилось беспокойное выражение.
– И не должно быть известно.
– Кто такая Эдайс? – вмешался Рамсей в их дуэль. Он не собирался спокойно стоять, дожидаясь, пока они решат, стоит его убивать или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28