Но Уна давно усвоила, когда имеешь дело с незнакомым воином, звание которого тебе неизвестно, не повредит, если ты его преувеличишь. Определенно, тщеславие присуще всем людям.Но в том, кто из этих двоих старше, усомниться невозможно. У фальконеров только старший офицер или много прослуживший солдат имеет право общаться с другими людьми, даже в тесных помещениях кораблей, на которые они нанимаются.Хотя в глубине души она дрожала от страха, что упустит возможность, посланную судьбой, Уна заставила себя говорить негромко и уверенно.— Вы солдаты без девиза?Мужчина кивнул. Он разглядывал её своими серыми глазами. И манера поведения, и речь свидетельствуют, что эта женщина высокого рода, одежда у неё богатая, хотя и не экстравагантная, и почти новая. Вероятно, она может позволить себе нанять охрану.Другое дело, что она настолько глупа, что может подумать, будто фальконеры согласятся ей служить.— Мы принадлежим к отряду, который не делится для выполнения службы.— Мне такой и нужен. Именно это и привело меня в Линну. — Она перевела дыхание. — Я много слышала от лорда Харварда о вашей храбрости и боевом мастерстве, о быстроте вашей мысли и надеялась привлечь фальконеров для защиты долины Морской крепости. А то, что видела только что, ещё больше укрепило мое желание.Наемники шевельнулись.— Лорд Харвард?Уна испытала внезапное облегчение. Это была её лучшая ставка. Они слышали о её покойном отце. В таком случае она может надеяться, что они, по крайней мере, её выслушают. А теперь ей остается только надеяться и рассказать свою историю.— Я Уна из долины Морской крепости, дочь лорда Харварда и вдова лорда Феррика, его товарища и помощника на войне. У меня настоятельная потребность, птичьи воины. Я знаю, вы не любите иметь дело с женщинами, но прошу вас выслушать мой рассказ. Он не займет много времени.Командир фальконеров поджал губы. Неожиданно он повернулся.— Идем с нами.Капитан не замедлял хода, пока не дошел до самой большой из трех гостиниц Линны. Не задерживаясь, он распахнул тяжелую дверь и вошел. Уна последовала за ним, последним шел Бреннан, который спокойно прикрывал их сзади.Люди в птичьих шлемах, заполнявшие комнату, подняли головы при их появлении. Когда они увидели женщину из долины, воцарилось мертвое молчание. Уна почувствовала на себе холодные враждебные взгляды, словно она какое-то нечистое существо, только что выбравшееся из подземелий Тени. Только соколы казались дружески настроенными. По крайней мере, в их отношении, которое она воспринимала, чувствовалось любопытство, а не категоричное отвержение, как со стороны их хозяев. Уна внутренне вздрогнула и порадовалась, что не обладает Силой, дающей возможность читать эти мрачные ненавидящие сознания.Тарлах не предложил ей стул или скамью, и сам остался стоять рядом с ней.— Это дочь лорда Харварда — Уна из Морской крепости. Она говорит, что прибыла в Линну в поисках щитов без девиза.Его неодобрительное отношение чувствовалось так сильно, словно стало физически ощутимым. «Плохое начало», — подумала Уна. Ей предстоял допрос, и она сомневалась, чтобы её слова могли убедить этих людей обеспечить ей помощь, даже если они поверят в правдивость её слов и реальность просьбы. Взгляд командира фалъконеров был тверд, как сталь его меча.— Ты одна? Поэтому ты в мужской одежде?— Да, я одна. А что касается одежды, она дает мне свободу движений, которой иначе не было бы. Я родилась в долине Морской крепости, и меня хорошо знают в Линне. Если бы пришла в женской одежде, по всей стране стало бы известно о моих намерениях.— А почему тебе нужно укрепить гарнизон Морской крепости именно сейчас, когда войска Ализона больше не угрожают? В этой местности больше не воюют.— В Морской крепости вообще нет гарнизона, — откровенно ответила Уна. — Эпидемия тяжело ударила по нашей долине и унесла жизни не только моего отца и мужа, но и очень многих мужчин. А из оставшихся большая часть слишком молоды, чтобы считаться воинами, ни у кото из них нет боевого опыта, кроме стычек с неорганизованными бандитами. У нас только горстка мужчин, и было бы глупостью и безумием считать, что храбрость женщин и детей устоит против военного опыта и физической силы при первом же испытании.Фальконер ненадолго задумался.— А какая опасность вам угрожает? — менее враждебно поинтересовался он.— Опасность только предполагаемая, — призналась она, — но было бы глупо игнорировать её.— В этом мире больше глупцов, чем ты представляешь, — заметил Рорик, следующий по старшинству после Бреннана. Слишком часто солдат без девизов нанимали месяцы спустя после того, как это становилось необходимо. Иногда к ним обращались, когда уже не оставалось никакой надежды.Тарлах взглядом заставил его замолчать. Внимание капитана вернулось к Уне.— Кто тебя так испугал?— Огин, лорд Рейвенфилда, долины, соседней с нашей. Он хочет завладеть Морской крепостью. До сих пор он пытался это сделать, женившись на мне. Но когда поймет, что из этого ничего не выйдет, мы боимся, он обратится к более сильным средствам. Во времена его отца гарнизон их долины не участвовал в войне и совершенно не пострадал, а эпидемия коснулась его лишь слегка. Это единственный район у нас, которому так повезло.— Почему он тогда не выступил сразу, не тратя времени на ухаживание?Женщина слегка покраснела, но подняла голову выше.— Меня не считают уродливой, фальконер. Огин ещё немного подождет, хотя бы потому, что тщеславие говорит ему, что я подчинюсь добровольно. Он привлекательный мужчина и очень сильный. С его точки зрения, у него есть все основания для надежды, он считает, что и так добьется своего. Хотя остальные долины и ослаблены, Огину не хочется, чтобы они объединились и выступили против него. Ализон показал нам пользу объединения, и он этот урок не забудет.— Но ты говоришь, что его усилия тщетны? — спросил Тарлах.Она кивнула.— Он тиран, и нельзя допустить, чтобы ему удалось завладеть Морской крепостью. Я ни за что не отдам своих людей ему, хотя бы только по этой причине.— Значит, есть и другие?— Только подозрения, но достаточно основательные, чтобы мы сопротивлялись долго и упорно, прежде чем признать поражение.Она поджала губы.— На северном побережье очень мало гаваней и много опасных рифов. Бури начинаются внезапно, без всяких предварительных признаков. Корабли, большие и малые, всегда рискуют, приближаясь к нашему берегу. Кораблекрушения происходили всегда, хотя мореплавание у наших берегов никогда не было оживленным, особенно сейчас. Наши воды опасны.Глаза её неожиданно приняли жесткое выражение, и фальконер чуть вздрогнул. В этом взгляде были гнев и решимость сражаться до конца. Такое выражение он раньше видел только у военных предводителей, сражавшихся за правое дело и идущих на все возможное и невозможное, чтобы победить.Уна не подозревала о впечатлении, которое произвела на наемника, и об изменениях в своем поведении, которые вызвали это впечатление.— В последнее время слишком много кораблей теряется в нашей местности. Буквально теряется — без следа, без выживших, которые могли бы рассказать свою историю кораблекрушения. И во всех случах погибшие корабли — купеческие, с полными трюмами.— Морские волки? — предположил Тарлах. Голос его стал ледяным.— Хуже.— Черные грабители кораблей!Сероглазый мужчина словно выплюнул эти слова. Тот, кто плавал в море, пусть даже недолго, не может не питать ненависти к этим предателям, которые заманивают корабли на рифы и убивают всех на борту, чтобы захватить груз и другие ценности. Они хуже пиратов, паразиты, которых следует уничтожать.— Мы в этом не уверены, — предупредила Уна. — У нас не очень много оснований для подозрений, но корабли стали исчезать вскоре после того, как Огин вступил в права наследства. Но все же прямых доказательств у нас нет.Мы связываем с этим его сильную заинтересованность в Морской крепости. Моя долина бедна, она не может помочь владельцу Рейвенфилда в его честолюбивых планах, но зато она располагает длинным неровным побережьем, заброшенным и очень подходящим для темных дел.— Лучше было бы, если бы этот лорд Огин держался подальше от твоей долины, — согласился наемник. — Сам Рейвенфилд не выходит к морю?— Выходит, но на гораздо более узком фронте. Однако это дикий берег, даже для нашей местности, и там вполне можно спрятать небольшой корабль грабителей. Для нынешней деятельности, с её небольшим размахом, он прекрасно подходит, но если Огин хочет сделать грабеж своей дорогой к власти, ему нужна лучшая база.— Которую сможет дать Морская крепость? Она кивнула.— У нас есть гавань, небольшая, но глубокая и хорошо защищенная даже от самой сильной бури.— Такой человек для всех враг. Ты можешь рассчитывать на помощь соседей?— Они ничего не подозревают, хотя знают о пропаже кораблей в этих водах. Как я сказала, у нашего берега всегда была дурная репутация. Мы, жители Морской крепости, ближе всех к Рейвенфилду, у нас более тесные связи с морем, и потому мы раньше других пришли к таким выводам.— Ты хорошо сделала бы, если бы поделилась своими выводами, — саркастически сказал ей Тарлах.— Подозрения, к тому же исходящие от женщины? — горько возразила она, но тут же справилась со своей обидой. — К тому же нельзя бросать тень бесчестья на человека без явных доказательств. Ведь ему придется нести этот груз всю жизнь. А что касается помощи, то другие лорды знают, что он тиран и обладает достаточной силой, чтобы добиться своего. Они стараются не трогать его, пока к ним не вернется хоть часть былой силы.Наемник замолчал на несколько минут, которые женщине из долины показались вечностью.— А чего ты хочешь от солдат без девиза? — наконец заговорил он.— В основном, чтобы они послужили сдерживающим щитом от агрессии. — Она нахмурилась, собираясь с мыслями, чтобы выразить их как можно логичней и убедительней. — С каждым месяцем увеличивается наша собственная возможность к сопротивлению: юноши набираются опыта, а мальчики становятся юношами. Вы можете поверить, что они обучаются военному искусству с детства.Она смотрела на фальконера.— То же справедливо и относительно наших девушек. Я знаю, вы этого не одобрите, но нам приходилось во время войны использовать все возможности или оставаться совершенно беззащитными. Когда ушли мужчины, женщинам пришлось взять на себя много дополнительных обязанностей, и это была лишь одна из них. И женщины хорошо справились с ней. Во всяком случае молодые, которые ещё не успели убедить себя, что не способны к такой работе. — Она на мгновение поджала губы. — К счастью, нашим женщинам всегда приходилось заниматься полями, стадами и рыболовством, иначе нас ожидали бы гораздо более тяжелые и голодные времена.— И несмотря ни на что, ты не хочешь войны? — резко спросил Тарлах. Недостойно вообще иметь дело с женщиной. А уж сражаться рядом с женским гарнизоном!..— Не хочу воевать. Мы хотим только защититься, если возникнет необходимость.Лицо её стало жестким.— Нашим долинам всегда приходилось обороняться от пиратов с моря и разбойников, которые пытались закрепиться на берегу и в наших горах. И если придется, мы снова будем сражаться. Так было всегда и так должно быть, иначе нас поработят предатели и мы будем недостойны называться людьми.— Но почему именно фалъконеры? — настаивал Тарлах. — Ясно, что ты не надеешься найти прямые доказательства. А если даже найдешь, то мы не единственные воины. Во время войны и после неё много наемников, готовых служить кому-либо. Мало кто из уцелевших солдат откажется от такого предложения.Хозяйка крепости вздохнула. Она надеялась, что до этого вопроса дело не дойдет. Ее ответ вряд ли ему понравится, но она знала, что ещё больше ей следует опасаться лжи или полуправды.Она пристально посмотрела в глаза Тарлаху.— Я не получила военной подготовки, птичий воин, и не привыкла общаться с военными. Все солдаты без девиза нам одинаково неизвестны. Если мы сделаем неверный выбор и впустим предателей в нашу буквально беззащитную долину…Она опустила зеленые глаза, снова подняла их.— И среди фальконеров могут быть предатели, но в целом все знают, что фальконеры держат свое слово. Если оно дано, фальконеры не нарушат ни его дух, ни букву. То же самое относится и к вашей дисциплине. Я сделаю все возможное, чтобы ваши контакты с моими людьми сводились только к самому необходимому. Вы профессиональные солдаты. Мы нет. Мы с радостью передадим вам военные обязанности, особенно летом, когда все наше внимание и силы будут нужны фермам и стадам. Но мы не хотим, чтобы гарнизон, который мы нанимаем для защиты, доставлял нам неприятности. Мне не хотелось бы бояться, что ты и твои люди поведете себя как тираны, станете обращаться с жителями долины как со слугами и рабами, отнимете у них плоды их труда и отнесетесь к моим девушкам, как к кобылам, предназначенным для удовольствия жеребцов. Они заслуживают большего.Лицо Уны раскраснелось, она опустила глаза. Она не привыкла так откровенно говорить о подобных вещах, и выше её сил было скрыть свой стыд. Тарлах понял причину её замешательства, но увидел так же, что, несмотря на смущение и отчаянную необходимость добиться своего, она оставалась спокойной. Спокойствие это объяснялось не бесчувственностью, а глубокой решимостью. «Понимают ли это остальные?» — подумал Тарлах. Неужели кто-то может остаться слепым к этому внутреннему достоинству и силе духа?Он заставил себя перейти к делу.— Возникает проблема оплаты, — продолжил он. Она развела руки, слишком изящные, для того чтобы владеть мечом, как он это видел.— Я не могу предложить столько, сколько дали бы вам в случае открытой войны. Вы получите оплату как небольшой отряд в военное время плюс, конечно, ваше содержание и содержание ваших птиц и лошадей. Это справедливые условия: вас ведь зовут не для участия в боевых действиях, а только для охраны. Вероятность боя невелика. Но я понимаю, что от лорда, которому предстоит открытая война, вы получили бы больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24