Он пробрался по скользкой палубе и ухватился за веревку. Подождал, пока через него перекатилась большая волна, и взялся за трос.На какое-то время он почти полностью погрузился под воду, но постепенно стал приподниматься.Воображение не обмануло его: возвращаться действительно было трудно, и Тарлах удивлялся, как другим удалось благополучно добраться до берега.Они не смогли бы этого сделать, если бы были ранены: даже не удержались бы на палубе. Те, кто пострадал при крушении, погибли раньше.Можно только удивляться, как выдержали испытание моряки, даже оставшиеся невредимыми. Он считал себя закаленным, тело его подготовлено к тому, чтобы выдерживать боль и напряжение, но он не знал, выдержат ли раненые руки. До берега далеко, так бесконечно далеко, и никакой передышки, ни малейшего облегчения, только бесконечная нестерпимая боль, которая усиливалась с каждым разом, как веревка реагировала на его рывки.Если бы он мог двигаться в более равномерном темпе, то избавил бы себя от резких рывков, которые болезнено рвали его мышцы, но раненое плечо делало это невозможным. Оно выдерживало его вес только долю секунды, и потому ему приходилось надеяться только на левую руку. В момент рывка он пускал в ход правую.Скоро он вообще перестал думать и сосредоточился только на болезненном продвижении, напрягая волю, заставляя мышцы и нервы выполнять задачу, которая и в нормальном состоянии показалась бы ему невыполнимой.И вдруг он оказался совсем рядом с утесом, словно неожиданно пришел в себя и вынырнул из колдовского тумана.Вид неровной, почти вертикальной, стены подбодрил воина. Надеясь сберечь убывающие силы, он постарался быстрее преодолеть оставшееся расстояние. Теперь, когда большая часть пути осталась позади, он двигался ровнее, хотя предстоял самый трудный участок крутого подъема.Наконец наступило мгновение, когда Тарлах оказался на карнизе, где его ждали фальконеры и жители Морской крепости. Он так сильно сжал кулаки, что прошло несколько мгновений, прежде чем он сумел разжать пальцы: и вот под ногами снова твердая поверхность камня.Несколько секунд он сознавал только, что спасся. И чувствовал, как руки Бреннана поддерживали его.Тарлах тяжело опирался на лейтенанта. С исчезновением опасности его снова оставили силы, требовался отдых после всего испытанного.Неожиданно туман, окутавший сознание, рассеялся. Кого-то не хватало.— Где Уна?Она приблизилась к нему, пробиваясь сквозь неясные очертания окружающих.— Я здесь, капитан.Голос её звучал уверенно, как у врача при обращении с пациентом, и он подумал, что она не случайно обращается к нему по званию, а не по имени, как наедине. Она сохранила свою способность здраво рассуждать и действовать…Он смутно слышал, как она приказала отнести его в один из ближайших домов, чтобы не тратить времени, добираясь до башни, и радовался, что распоряжается не он, а кто-то другой. Темнота заключила его в свои мягкие непроницаемые объятия ещё до того, как Уна закончила давать указания. Глава пятнадцатая Командир наемников медленно приходил в себя. Он в незнакомой комнате с выбеленными стенами и тяжелой простой мебелью. Солнечные лучи, пробивавшиеся через маленькое окно, говорили о том, что сейчас позднее утро.Тарлах удивился и, не раздумывая, сел. Резкое движение вызвало боль, и он, охнув, снова лег.Откуда-то с потолка на кровать спустился Бросающий Вызов Буре, попеременно то негромко утешая, то браня друга за неосторожность.В то же мгновение рядом оказалась Уна.— Спокойнее, — сказала она. — Даже фальконер должен расплачиваться за такое обращение со своим организмом.Тарлах ничего не ответил. Он смотрел на руки Уны в повязках от пальцев до запястья.— Что с тобой случилось? — спросил он.Она пожала плечами, немного поморщившись при этом, как будто у неё тоже болели мышцы.— Несколько порезов. Как только смогу, сделаю перевязку получше. Вчера на это не было времени.— Неправда! У тебя покраснели глаза. Ты плакала от боли?— Нет, просто устала. — Она опустила голову. — Я тебя подвела. Прошу прощения за это. Он снова сёл, на этот раз пересилив боль.— Ты знаешь, что ты для меня сделала?— Я привела тебя в Морскую крепость. Владелица долины посмотрела ему в лицо.— Я знала, что ваш народ любит высокогорья, и сыграла на этом, чтобы убедить тебя согласиться.— Долина действительно прекрасна, миледи, а моя работа требует, чтобы я основательно познакомился с нею, и твоя обязанность — показать мне владения.— Показать — да, но я раскрыла перед тобой Морскую крепость с любовью своего сердца, старалась, чтобы ты тоже полюбит её, как я. И мне это, кажется, удалось.— Но если ты это и сделала, в этом нет никакого позора для меня. Морская крепость заслуживает любви и уважения любого человека.Он неожиданно испугался. Что он такого ей наговорил? А может быть, кому-то еще?— Я был очень болен вчера вечером? — осторожно спросил он, опасаясь, что голос выдаст его.— Болен? Нет, но ты очень устал и переволновался, и я решила, что мне лучше посидеть с тобой.Как целительница, она имела на это право, и даже товарищи Тарлаха не могли возразить.— Ты боялась, что я расскажу о твоей сестре?— Отчасти.Но у неё была и другая потребность. Она испытывала к этому человеку такие чувства, какие не вызывал в ней, в её душе и теле, ни один мужчина, и, конечно, не лорд, которому отдал её отец. То, что он предложил смертельно опасный план и сам выполнил его, помогло ей наконец понять, что фальконер Тарлах, этот чужой суровый воин, чье лицо открытым она ни разу не видела до того, как они стояли вместе на карнизе, — её избранный лорд, названный так её сердцем.Но об этом она не посмела заговорить и, наверно, никогда не посмеет. Уна заставила себя улыбнуться.— На этот счет можно было не беспокоиться. Ты говорил очень мало, только о своих чувствах к Морской крепости, а ты утверждаешь, что это не повредило бы тебе среди твоих товарищей.— Да, — подтвердил он.Тарлах неловко пошевелился. Ее забота порадовала его, но он чувствовал себя из-за неё тревожно. У Уны хватает собственных забот. Незачем добавлять к ним ещё и его беды.Он чуть нахмурился: ему пришел в голову новый вопрос.— Раны у меня легкие, иначе я не чувствовал бы себя так хорошо, — проговорил он. — Нужно ли было кому-то оставаться со мной? — Он видел, что она продолжает пристально смотреть на него, словно ищет что-то потерянное.Уна коснулась повязки у него на виске.— Мы опасались этой раны и боялись оставить тебя. Вдруг в ней что-то изменилось.— Тебя не тошнит, голова не кружится?— Нет.— Больно?— Не больше, чем следовало ожидать. Холодные пальцы коснулись его лба.— Жара тоже нет. Она улыбнулась.— Я думаю, тебе можно вернуться в башню и дать возможность жителям дома отдохнуть.Тарлах увидел, что рядом с его постелью лежит вычищенный мундир.— С радостью, только оденусь.— А я приготовлю твою лошадь.Он посмотрел на свое плечо, вспомнил, какие неприятности оно ему причиняло. Плечо тоже забинтовано.— А это? — спросил он. — Рана неприятная, но неопасная. Главное, что нет признаков воспаления, которого нужно было опасаться больше всего.Ее глаза потемнели.— Хоть и легкая, эта рана могла тебя погубить.— Это уже позади, — негромко ответил он. Осторожно расправил плечи, особенно раненое, и почувствовал облегчение, видя, что онемелость покидает их.— Как спасшиеся матросы?— В порядке — все. Они хотели поблагодарить тебя. Она печально покачала головой.— Если не считать усталости и шока, ни один из них не пострадал так сильно, как ты.Тарлах только кивнул. Ее ответ лишь подтвердил то, о чем он и так догадывался. Уна направилась к двери.— Тебя очень хотел видеть твой лейтенант. Послать за ним?— Да, конечно, иначе он решит, что я серьезно ранен. И поторопись с лошадью. Не хочу доставлять жителям дома лишние хлопоты.Когда Бреннан вошел в комнату, командир был почти одет.Он натянул рубашку, морщась от боли в плече.— Наверно, ещё хотя бы денек, не следовало этого надевать.Бреннан сочувственно рассмеялся.— Радуйся, что вообще смог это сделать, друг. Как ты себя чувствуешь?— Больно, — признался тот, — но в целом я здоров.— Рогатый Лорд был с тобой, — серьезно произнес Бреннан.Тарлах посмотрел на него.— Как была ранена леди Уна? — Разве она тебе не рассказала? Ну, конечно. Лейтенант описал все, что произошло на верхнем карнизе.— Прежде чем мы добрались до нее, веревка разрезала ей руки до кости, — закончил он. — Чудо, что не пострадали нервы и сухожилия и она не осталась калекой. А так у неё будут только шрамы.Он покачал головой с невольным восхищением.— Мало у кого из наших хватило бы мужества на такое.Командир сел на кровать. Лицо его побледнело.— Что я за человек? — прошептал он. — Держал её здесь всю ночь, тогда как она сама ранена.Бреннан пожал плечами.— Ты больше всех нуждался в её уходе, да она и сама захотела.— Я не заметил, что она ранена.— Ты был не в состоянии что-то замечать. Послышался стук, и, получив разрешение капитана, к ним присоединился Рорик.— Леди Уна приказала оседлать твою лошадь и привести к дому.Он критично разглядывал командира.— Рад заметить, что ты выглядишь лучше, чем вчера вечером.— Полагаю, что ещё есть возможности для дальнейшего улучшения, — сухо отрезал Тарлах.Он набросил на плечи плащ.— Пошли. Мы доставили достаточно забот хозяевам дома.Тарлах на мгновение остановился в дверях, осматриваясь.Море по-прежнему волновалось и выглядело разгневанным, но все остальные признаки бури исчезли. Ярко светило желтое солнце; несмотря на свежий ветер, воздух был поразительно чистый и теплый. Все краски словно усилились: многочисленные уцелевшие цветы, яркая голубизна неба, поразительный изумруд полей.Поля казались в неплохом состоянии, сады и пастбища тоже, за исключением тех, которые были затоплены. Высокие стены надежно защитили небольшие участки земли. Жителям Морской крепости не придется голодать зимой.Тарлаха сразу узнали из-за его перевязанной руки, и, как только офицеры фальконеров вышли, все взгляды устремились к ним.Его собственные солдаты, застыв в приветствии, улыбались, но помня, что они не одни, воздерживались от возгласов.Жители долины держались в стороне, но казалось, не могут оторвать от него своих глаз, и в этих взглядах было восхищение.Если бы он действительно был лордом-чужаком и благодаря браку овладел бы долиной, ему не нужно было тревожиться об отношении населения к нему.Он с досадой отогнал эту мысль и проклял себя за слабость: это желание никогда не осуществится.Чтобы отвлечься, он быстро сел на лошадь, пустил её рысью и скоро подъехал к входу в Круглую башню. Глава шестнадцатая Тарлаха тут же познакомили со спасенными моряками, со всеми, кроме капитана, и он догадался, что сам капитан теперь у леди долины, в одной из её комнат. Судя по времени в столовой. Уна редко обедала в большом зале. Только по необходимости, когда какая-либо церемония требовала её присутствия там.Его предположение тут же подтвердил Руфон, он пригласил Тарлаха присоединиться к леди и её гостю за столом. Фальконер сразу направился туда. Он в долгу перед человеком, чья сила помогла ему удержаться на разбитом корабле, и хотел выразить благодарность за это, как и сочувствие по поводу потерь.Когда он вошел в комнату, салкар встал со своего места слева от Уны и заторопился ему навстречу.Это был внушительный человек, с правильными чертами лица, прекрасно сложенный. Несмотря на свой большой рост, он производил впечатление очень подвижного человека. Его светлые волосы от постоянного пребывания на солнце и море стали платиновыми. На фоне его загорелой кожи они казались совсем белыми. Глаза голубые.Он крепко пожал Тарлаху руку.— Рад, что ты здоров, командир. Меня зовут Эльфторн, я капитан «Прекрасной русалки».Наемник ответил на его рукопожатие.— А я рад видеть тебя и членов твоего экипажа.— Мы живы благодаря тебе. Благодарю тебя от своего имени и от имени своих товарищей.Воин поморщился.— Жаль, что я не мог организовать более приятный прием.— Главное, что нас удалось снять с этой проклятой скалы.Голубые глаза потемнели от боли. Она не скоро оставит его.— Мне не следовало так говорить о «Русалке», — негромко сказал он. — Надо заметить, что даже после своей гибели она пыталась послужить нам.— Это был прекрасный корабль. Я вместе с вами сожалею о его гибели.Капитан заставил себя улыбнуться.— Ну, а что спасемся я и часть моего экипажа, мы этого и не ожидали.«Для таких слов нужно иметь мужество», — подумал Тарлах. Салкары плавают целыми кланами, женщины работают рядом с мужчинами, дети учатся морскому делу, ещё не умея ходить. Так должно было быть и на борту «Прекрасной русалки».Никто из детей не пережил крушения. Эти люди живут на море и не сетуют, когда море отнимает у них близких, но в глубине души они должны горевать так же, как фальконеры оплакивают свои потери. Он понимал и их силу, и боль и горевал вместе с Эльфторном, как будто погибшие в бурю принадлежали к его отряду. Но не подал вида. Он не станет бередить раны этого человека.За едой — есть не начинали, дожидаясь прихода командира фальконсров, — салкар рассказал, как его корабль захватила свирепая буря, как им удавалось держаться, пока порыв ветра не сломал главную мачту. Одновременно на корабль накатилась гигантская волна, почти затопила его, унеся с собой половину экипажа. После этого насосы уже не справлялись, тем более что не хватало людей.С этого момента гибель была неизбежна, и капитан искал место, чтобы выбросить обреченный корабль на берег и спасти жизнь оставшихся моряков, а может, и груз.Он тяжело вздохнул.— Теперь Ганволд заработает целое состояние.— А кто такой Ганволд? — поинтересовалась Уна.— Он из Древнего народа, но один из лучших капитанов, каких я знаю. Он капитан «Звезды Диона» и мой главный соперник. Мы торопились доставить груз шелка на южные рынки. Там условия таковы, что покупателей на груз с двух кораблей не найдется, и мы оба знали, что прибыль получит только тот, кто первым доберется до порта. Должно быть, лоцман раньше провел его через этот район, если только судьба не нанесла ему такой же удар, как нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24