— Пока я тут брюзжал, вы наверняка проголодались. Пойдемте лучше ко мне домой, перекусим! Может, у меня осталось немного «Лучжоуской».
— Да, брюзжишь, но человеку иногда даже необходимо побрюзжать, чтобы выпустить пар. Не беспокойся, я во что бы то ни стало поддержу тебя, хотя и мои возможности ограничены. Я тоже постоянно расшибаю себе голову в кровь, мне тоже хочется побрюзжать. Тебе-то это знакомо, ты можешь понять меня.
Они открыли дверь и сразу услышали, как что-то шипит на сковородке. Судя по запаху, жарилось что-то мучное в масле.
Чжэн Цзыюнь замешкался в передней и оттуда услышал приятный женский голос, обратившийся в кухне с упреком к Чэнь Юнмину: «Что же ты опять так поздно!» Затем он увидел, как женская фигурка в зеленой жакетке обняла слегка наклонившегося Чэнь Юнмина, и услышал звук поцелуя. Он улыбнулся: в Китае — и вдруг такие западные привычки. Хотя, по правде сказать, разве за закрытыми дверями китайцы чем-нибудь отличаются от иностранцев? Просто, наверное, между супругами прекрасные отношения! Чэнь Юнмин даже не думает прятаться, а другой на его месте тотчас напустил бы на себя скромный вид, словно дети не от него рождены.
Чэнь Юнмин посторонился, Юй Ливэнь увидела незнакомца и мгновенно в смущении закрыла лицо руками, испачканными мукой.
— Ой! — воскликнула она, укоризненно взглянув на мужа, который не предупредил ее о появлении гостя.
Чтобы совсем не смутить хозяйку, замминистра легонько подтолкнул Чэнь Юнмина в спину, дав понять, что не стоит говорить женщине о его должности, и сам поспешно представился:
— Меня зовут Чжэн!
Двое мальчиков с любопыством разглядывали гостя через приоткрытую дверь, а потом даже стали подмигивать ему. Они не боялись пришедшего и в то же время вели себя не развязно, как некоторые дети. И родители, в отличие от многих, не одергивали детей в присутствии гостя. Ясно, что эти ребятишки растут здоровыми и
нравственно, и физически. Чжэн Цзыюнь включился в игру, дети еще пару раз подмигнули ему и довольные скрылись.
Вино закусывали жаренными в масле земляными орешками и консервированными ароматическими яйцами. Пирожки были с пылу с жару, пахучие, с поджаристой, хрустящей корочкой. Откусишь — обжигают, но буквально тают во рту. Даже обыкновенная каша из чумизы была на редкость вкусной, Чжэн Цзыюнь никогда такой не пробовал. Поев немного, он ощутил, как по всему телу разливается тепло. Может, потому, 4то небольшая, двухкомнатная, квартира тепла и уютна — не то что его холодные, полупустые хоромы. И пышнобровая хозяйка так приветлива и спокойна.
Когда он возвратился домой, был уже девятый час. Сердце побаливало — наверное, переутомился. И все же он взял лист бумаги и принялся писать:
«Товарищ Сун Кэ!
Был рад получить Ваше письмо и познакомиться с мнением двух товарищей с автозавода «Рассвет».
Товарищ Чэнь Юнмин за длительный период своей работы в системе нашего министерства, особенно в годы произвола «банды четырех», прилагал максимум усилий для организации управления и наведения порядка на производстве. Сейчас он ведет неустанную борьбу с наследием «банды четырех», являясь образцом в деле урегулирования проблем тяжелой промышленности. Как директор автозавода «Рассвет» он по-прежнему не боится ответственности, преодолевает трудности, твердо идет к намеченной цели.
Что же касается огромного долга автозавода, избытка персонала, низкого качества продукции и других недостатков, то уверен, что это не вина товарища Чэнь Юнмина, а последствия смутного времени.
Сейчас перед нами стоит множество проблем, которые мы должны решать совместно с кадровыми работниками и массами,— это требование времени к руководителям всех звеньев. Мы не бабочки-однодневки, не приверженцы работы по старинке, когда главным в деле считались не успехи,
а отсутствие ошибок. Сейчас нам необходимо всячески поощрять и поддерживать инициативных руководителей. А для решения всех наболевших проблем требуется немало времени. Ведь две пампушки нельзя проглотить одним глотком; едва оправившийся после тяжелой болезни человек не в состоянии сразу завоевать первое место в беге.
Писатель Цзян Цзылун в повести «На завод приходит новый директор» не одинаково подробно осветил разные стороны производства, а по некоторым моментам с ним можно и поспорить. Но нельзя не похвалить автора за то, что он показал как думают руководители разных производственных звеньев, какими путями они преодолевают трудности. Многие в литературных кругах ставят это произведение в пример, и я с этим согласен.
Возможно, мне не удалось ясно изложить свои мыслиу тогда прошу извинить. Надеюсь, что это письмо прочтут и те два товарища с автозавода «Рассвет». Если они захотят ответить, жду письма, готов продолжить обсуждение этой темы.
С уважением Чжэн Цзыюнь»
Он вновь почувствовал пронизывающую боль в груди. Сердце, неужели ты не поможешь? Все, что мне надо от тебя, это бесперебойная работа. Я хочу сделать еще несколько шагов по полю людских битв, хочу передать потомкам свой опыт.
А если сердце не захочет помочь? Как много еще надо совершить...
В этом году на конференции, посвященной вопросам управления, не было ни одного доклада о том, что мы будем делать после периода урегулирования. Чжэн Цзыюнь разработал основные принципы перспективного развития тяжелой промышленности. Сейчас у него были только тезисы, но он хотел уже в мае подготовить текст доклада, в июне выступить с ним, обсудить, доделать, а к концу года выпустить в виде брошюры, которая могла бы стать пособием по управлению производством.
В данный момент управление предприятиями страны находится на допотопном уровне, его необходимо развивать, укреплять и совершенствовать. После 3-го пленума Центральный Комитет стал уделять большое внимание реформе хозяйственной системы, созданию опытных участков на производстве. А каким образом модернизировать управление? ЦК уже несколько раз подчеркивал, что необходимо опираться на экономические законы, учитывать рентабельность и одновременно повышать уровень идейно-политической работы.
Последние два года предприятиям тяжелой промышленности не хватает плановых заданий, но все понимают, что нельзя больше зависеть только от государственного плана, надо искать дополнительные способы для расширения производства. Лишь тогда можно постичь законы рынка, обслуживания, конкуренции. К сожалению, многим еще не хватает элементарных экономических знаний, и это наверняка отразится на реформе. Что же касается модернизации управления, то эта задача пока даже и не поставлена.
Идейно-политическая работа на предприятии также не может осуществляться старыми методами. Совершенно необходимо связать ее с непосредственными задачами производства, вести ее с привлечением специалистов из других областей деятельности. На предстоящий симпозиум хорошо бы пригласить экономистов, психологов, обществоведов, руководящие кадры предприятий, министерских работников. Жаль, что публикацию его статьи, как утверждает Е Чжицю, тормозят. Если уж мудрейшему Сунь Укуну надели на голову обруч, от которого он не мог избавиться что же говорить о нем, Чжэн Цзыюне.
Часы, лежавшие под подушкой, тикали слишком громко, будто колеса состава громыхали по рельсам. Чжэн Цзыюнь сунул руку под подушку, нащупал часы и швырнул их к изножью кровати.
Герой романа У Чэнъэня «Путешествие на Запад» (XVI в.) — Царь обезьян (Сунь Хоуцзы или Сунь Укун) находился во власти одного из могущественных, в знак чего носил обруч, символ послушания.
ГЛЭВЭ Началось лето, и время обеденного перерыва увеличили. В первую половину рабочего дня Мо Чжэн почти не уставал, а перекусив и отдохнув немного, вполне мог продолжать работать. Ему как раз хотелось, чтобы перерыв был короче, и тогда вечером можно было бы пораньше закончить работу и вернуться в свою комнатку. В этой комнатке его ждали лучшие друзья: музыка и книги. На пианино он играл довольно плохо, но ведь он и не собирался становиться музыкантом. Главное, что мелодичные звуки согревали ему сердце. В «Жане-Кристо- фе» Ромен Роллан очень верно заметил, что музыка ласкает израненную душу. Воистину настоящий писатель — это мудрец. Как хорошо, что на свете есть такие люди! Пока они есть, одиночеству не победить. Но юношу удивляло, почему он, неплохо разбирающийся в литературных героях и судьбах, совершенно не понимает реальной жизни и отношений между людьми.
Однажды их бригадир потерял кошелек. Где потерял — неизвестно, но все члены бригады почему-то с подозрением поглядывали на Мо Чжэна и шушукались, а стоило ему подойти, как все разговоры сразу прекращались. Тем не менее кое-какие фразы долетали до него. Окружающие рассуждали о краже и многозначительно добавляли, что, как бы вор ни был хитер, его непременно изловят... А потом показывали глазами на Мо Чжэна, словно говоря: «Мы-то знаем, что кошелек украл именно он... Погодите, найдем на него управу!»
Юноша вытерпел все это. Вот если бы кто-нибудь посмел обвинить его в лицо, тогда бы он показал им... Толковать с ними бесполезно, они не в состоянии понять, что его интересуют только музыка и литература.
А сегодня бригадир неожиданно обнаружил этот кошелек у себя дома. Люди посмеялись, посудачили о рассеянности бригадира, на этом все и кончилось. Ни у кого не нашлось дружеских слов или хотя бы одобрительного взгляда для Мо Чжэна, и теперь он даже жалел, что его открыто не обвинили,— уж очень у него чесались кулаки...
Да, в свое время он крал. Но ведь все прекрасно знали, почему он это делал. И потом, он давным-давно бросил воровать.
Мо Чжэн поднял свои крупные ладони, внимательно поглядел на них. Он только что вымыл их перед обедом, они были чистые, даже розовые. Самые обычные, честные руки. Мо Чжэн продолжал разглядывать их, и если бы в этот момент кто-нибудь проходил мимо, он бы наверняка решил, что парень сошел с ума. Юноша сел на траву и, вертя ножницы для деревьев, задумался о том, каких усилий стоит человеку вырастить дерево: его надо подрезать, поливать, удобрять, рыхлить землю, уничтожать вредных насекомых... До самого человека никому нет дела. А ведь он, пожалуй, более раним, нежели дерево. Только Е Чжицю заботится о нем, но даже надежная защита приемной матери не может оградить его от злых языков. Сколько же сил нужно для того, чтобы взрастить такое дерево, как он?
У Юаньюань тоже есть своего рода ножницы, которыми она может подправить его облик. Таким образом, всю несправедливость общества по отношению к нему должны компенсировать только эти две женщины. Какое же ничтожно малое место между небом и землей отвела ему жизнь в виде высочайшей милости! И какой он после этого мужчина? Мужчина должен быть сильным.
Глубоко вздохнув, Мо Чжэн бросил ножницы, снял робу, расстелил ее на траве под деревом и лег навзничь, глядя в бездонное небо. Дерево отбрасывало густую тень. Земля была влажной, холодной, от нее исходил дурманящий аромат. Мо Чжэн повернул голову в сторону, и нежная травка ласково погладила его по загорелому, обветренному лицу шершавыми усиками.
О доброта! Только трава и солнце столь щедры, что дарят ему аромат, доброту и тепло, как всем другим.
Белые облака отрешённо плыли по синему бескрайнему небосводу, одинокий ястреб свободно парил в высоком небе. Как приятно время от времени вот так раскинуть крылья или руки и понежиться на солнце. Дул легкий ветерок, и мысли юноши уносились далеко вместе с ним. Ему почудилось, что он превратился в ястреба или в далекие облака, и он незаметно уснул.
В эти дни Мо Чжэн спал очень мало. Перед сном он
непременно читал в подлиннике главы из «Отверженных», чтобы потом рассказать Юаньюань, что было дальше с Жаном Вальжаном и Козеттой.
Сначала он делал это не только для Юаньюань, но и ради Е Чжицю, которая мечтала, чтобы Мо Чжэн восстановил французский. Ее мечта казалась юноше нелепой. «Зачем? Я не собираюсь поступать в университет».— «Не собираешься? И что же, так и будешь жить в темноте?» — «Почему обязательно в темноте? Можно как-то иначе».— «Ты должен приложить все силы, чтобы вырваться из невежества. Тогда твоя духовная жизнь станет богаче, и люди вокруг тебя появятся другие».
Е Чжицю имела право так говорить. Когда ей приходилось туго в повседневности, она всегда находила радость и успокоение в духовной жизни. Но ее слова мало трогали Мо Чжэна, видно, он был еще очень незрел. Подобные советы могли помочь ему не больше, чем какая-нибудь микстура человеку с переломом ноги. Он просто не понимал таких отвлеченных рассуждений.
Однажды, вернувшись с работы, он вдруг услышал незнакомый женский голос. В атмосфере их монотонной, текущей будто по казарменному распорядку жизни звучавший голос был свеж, нов, необычен. Юноша замер на пороге, стараясь не шевелиться, боясь спугнуть этот чем-то так понравившийся ему голос.
И он услышал следующее:
«...почему же епископ Мирель, который был монархистом, тем не менее не принял во внимание доносы, разбирая дело Жана Вальжана? А люди, называющие себя революционерами, только и делают, что подозревают всех и вся в самом худшем? Возможно, это даже не предвзятость, а проявление самой настоящей реакционности! Жаль, у меня нет перевода всего романа, а то я бы узнала, что было дальше».
У Мо Чжэна вдруг возникло чувство, будто он нашел спасительный ключ, который потерял давным-давно. Но сумеет ли он открыть нужный замок этим ключом? Он не мог пока понять. И все-таки ключ найден, его нужно все время держать наготове.
Тут заговорила Е Чжицю:
«Может быть, Мо Чжэн сможет помочь вам? У него есть «Отверженные» на французском. Правда, юноша иногда бывает резок. Какой-то он сейчас весь растерзанный. Я ему твержу, что хорошо бы французский довести до совершенства, а он будто и не слышит. Абсолютно ничем не интересуется, даже не знаю, что он делает у себя в комнате, когда возвращается с работы».
Что делает? Да просто лежит на кровати и смотрит в потолок, пересчитывает маленькие фарфоровые изоляторы, на которых держится электрический провод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48