С подобными взглядами опасно,, конечно, оставаться в Спадщанском лесу. Мы со дня на день ожидаем противника, а это и толкнуло Воронцова и Погорелова на неправильный шаг. Их уход огорчил нас, но не опечалил. Плохо то, что они забрали обе рации и оставили нас без связи с Большой землей.
Замечу, что взглядов Воронцова и Погорелова придерживаются и некоторые другие партизанские командиры. Свои отряды они уводят в лесную глушь и оттуда время от времени высылают на диверсии мелкие группы. Причем диверсии проводят как можно дальше от своей базы, чтобы оккупанты не догадались об их местопребывании. Встречаются еще и такие отряды, бойцы которых живут по домам и лишь изредка собираются вместе.
При такой тактике борьба с гитлеровцами носит пассивный характер, она подчинена случаю, исключается возможность приобретения достаточного боевого опыта, полностью теряется инициатива в проведении боевых действий, понижается дисциплина,, отряды численно не растут, сил у них для серьезных операций
недостаточно, они не чувствуют себя хозяевами на своей советской земле и вынуждены прятаться от врага.В нашем же Путивльском объединенном отряде начала вырабатываться совершенно иная тактика — тактика активных нападений на вражеские подразделения на дорогах, на гарнизоны в окрестных селах. Другими словами, мы стараемся постоянно держать инициативу в своих руках и бить оккупантов там, где меньше всего они ожидают. Это даст хорошие результаты: заметно повысилась дисциплина, отряд превратился в настоящую боевую единицу, намного возрос авторитет партизан среди населения.
9 ноября. Связные из Воргола сообщили, что к ним в село прибыла небольшая вооруженная группа. Люди одеты в красноармейские шинели и гимнастерки, знаков различия нет, оружие немецкое. К колхозникам относятся плохо, требуют самогона, похабничают, пристают к женщинам, расспрашивают о Спадщанском лесе и Ковпаке.
Курсу, Кириленко и Ильину было поручено выяснить, что это за люди. Проникнув в село, через надежных людей хлопцы установили, что в группе семь человек, один из них — местный, вор-гольский.
Решили поговорить начистоту. Вечером, когда те начали пьянку, партизаны подошли к хате. Ильин остался у окна. Курс и Кириленко вошли в дом. Увидев их, главарь выхватил пистолет. Автоматная очередь уложила его на месте. Остальные подняли руки. Обезоружив задержанных, партизаны повели бандитов в лесной лагерь. По дороге один из них пытался бежать, но тоже был убит.
На допросе задержанные показали, что были в глуховском лагере военнопленных, не выдержали голода, пыток, издевательств фашистов и согласились им служить. Это их первое задание — под видом партизан проникнуть в села, расположенные вблизи Спад-щанского леса, разведать силы отряда и систему обороны. Возмущались партизаны — и откуда такие выродки на советской земле? К сожалению, еще не перевелись.
10 ноября. Полковник Петров и его товарищи все настойчивее просят помочь им переправиться через линию фронта. За дни пребывания у нас они окрепли, набрались сил для дальнейшего перехода и теперь, естественно, стремятся скорее влиться в свои боевые части.
Армейцы крепко сдружились с партизанами, и, откровенно говоря, отпускать их не хотелось, но доводы веские — военные специалисты и армии нужнее.
Разведчики выяснили, как и по каким дорогам лучше пройти на восток, к фронту. Утром, тепло попрощавшись со всем отрядом, армейские товарищи ушли от нас навстречу новым испытаниям.
Днем партизаны занялись разбором операций, проведенных отрядом за последние пять дней. Мы завели такой порядок: обсуждать каждую операцию или диверсию. Это как бы небольшие
оперативные совещания. В них принимают участие все партизаны — от командира до рядового.Сегодня на разборе крепко досталось старшему группы Челя-дину. Ему было поручено уничтожить помощника путивльского старосты — хитрого и коварного предателя. От жителей Новой Шарповки нам стало известно, что этот гитлеровский прихвостень со своими сподручными и охраной третьего дня приехал в село, остановился в доме бывшего кулака и допрашивал колхозников, пытаясь выяснить силы и месторасположение нашего отряда.
В Новую Шарповку были направлены Чслядин, Ковтун и По-литуха. Дом стоит в центре села. Вражеского гарнизона там нет, было лишь несколько местных полицаев, которые очень боялись партизан и вели себя тихо.
Прежде чем приступить к выполнению задачи, Челядин должен был установить численность охраны и где она находится. Нужно было выждать, когда предатели соберутся вместе, подойти незаметно и забросать хату гранатами. Тем не менее партизаны поступили, если можно так выразиться, по-лихачески. Не разведав силы врага, смело подошли к кулацкой усадьбе. Предатели их заметили и открыли огонь. Отстреливаясь, им пришлось отходить, не выполнив задания. Случай поучительный. Он показал, что смелость надо сочетать с осторожностью, осмотрительностью и умением быстро ориентироваться в обстановке.
11 ноября. Продолжаем интенсивно готовиться к зиме. Необходимо пополнить наши продовольственные запасы. Отряд вырос, продуктов потребуется много. Задача решена без особых трудностей. В селах Литвиновичи, Воргол, Яныпо, Стрельники, Кардаши, в обеих Шарповках находились вражеские пункты по заготовке у населения зерна, овощей, мяса, жирок и других продуктов. В эти села были направлены боевые группы. Партизаны, уничтожив охрану складов, все запасы продовольствия перевезли в лес.
12 ноября. На днях вернулся из дальнего похода Алексей Ильич Коренев, или, как называют его в отряде, Дед Мороз. Белыя борода и усы, яркий румянец на щеках и степенная поступь делают Коренева поразительно похожим на сказочного Деда Мороза. И эта кличка прочно за ним закрепилась.
Путешествие Коренева за линию фронта было трудным и не совсем удачным.
— Пришли мы в Харьков,— рассказал Алексей Ильич,— когда немцы захватили Холодную Гору и обстреливали оттуда городские кварталы. Весь центр и прилегающие к нему улицы были окутаны дымом пожарищ. Заводы, фабрики, учреждения уже выехали на восток, шла эвакуация тылов армии, оборонявшей город. Наши отступали на Купянск.
Любитов разыскал заместителя начальника Сумского управления НКВД Шраменко. Ему он и представил меня. Шраменко очень интересовался отрядом, расспрашивал о наших боевых делах, о поведении противника, словом, обо всем, что происходит по эту сторону фронта. Когда я сказал о цели прихода, он вызвал
людей и приказал во что бы то ни стало найти рацию. Полдня искали ее чекисты, но в сутолоке отступления ничего не смогли найти. На следующий день я отправился обратно через линию фронта.
— Ну, а с партийными органами связался? — спросил я.
— Тоже нет,— ответил Коренев.— Работники харьковских обкома и горкома партии были по горло заняты своими делами, а ЦК уже выехал из Харькова в Воронеж. Шраменко заверил, что о нашем отряде и наших нуждах обязательно доложит Оргбюро ЦК. Там этим делом занимаются товарищи Зленко и Дрожжин. Ушел я, получив обещание Шраменко при первой возможности переправить нам рацию и радистов.
Итак, связи с Большой землей по-прежнему нет. Зато сведения, принесенные Кореневым о положении на фронтах, очень ценны. Последние дни оккупанты повсюду кричат, будто их войска загнали Красную Армию за Волгу. Руднев тут же составил листовку, в которой рассказал о действительном положении на фронтах. Листовку размножили от руки, и наши агитаторы пошли в окрестные села поведать людям, что Москва стоит неприступно, что Красная Армия в постоянных боях изматывает силы врага и что настанет для фашистов час расплаты, обязательно настанет,
Для Алексея Ильича в отряде сразу же нашлось дело. В землянках большая скученность, ни о какой стирке белья не может быть и речи. На протяжении последних недель люди были лишены возможности помыться. Вот и поручили ему перевезти из лесосплава в расположение землянок баню. Он — человек мастеровой и любую хозяйственную работу не только сам хорошо выполняет, но может и других научить.
15 ноября. Дед Мороз с огоньком взялся за дело. Не прошло и трех дней, а задание уже выполнено. Баню он соорудил на славу. Один из наших особо уважаемых партизан, бывший председатель колхоза села Харевки Яков Васильевич Хапылин узнал от кого-то из своих приятелей, что комсомольцы-подпольщики села Зинова прячут ротный миномет и боеприпасы. Два дня назад он попросил резрешения сходить в село и забрать это оружие. Не хотел я отпускать его: человек он пожилой, в районе его хорошо знают, в Харевке осталась семья, к тому же в Зинове стоит довольно крупный вражеский гарнизон и староста там — матерый враг советской власти. Но Хапылин уговорил меня и сегодня вернулся с подводой, до отказа нагруженной оружием и боеприпасами.
18 ноября. Пришел конец временной передышке и хозяйственным заботам, которыми занимался отряд па протяжении последней педели. Разведчики обнаружили движение вражеских подразделений на подступах к Спадщанскому лесу. Утром в Новую Шарповку прибыла рота противника, вооруженная автоматами и пулеметами. Не задерживаясь в селе, гитлеровцы проследовали в сторону Старой Шарповки. Другая рота появилась возле Яцына. Обе группы противника, маскируясь в складках местности, заняли высотки, господствующие над прилегающим к лесу полем. От
одной из них отделился взвод вражеских солдат, развернулся в цепь и повел наступление на лес.Создавалось впечатление, что фашисты хотят провести разведку боем, чтобы выяснить наши силы.
Своевременно получив донесения от дозорных и связных из Яцына и Старой Шарповки, мы быстро приготовились к встрече оккупантов. На основной позиции, в центре обороны, стоял танк. Группу из десяти бойцов со станковым пулеметом расположили в районе землянок,, примерно такую же группу послали к домику лесника наперерез противнику. Остальные силы направили в сторону Яцына.
Не заметили мы, как до тридцати гитлеровцев с тыла от Старой Шарповки просочились в район землянок. Их встретили автоматным огнем два наших бойца. Под напором врага они вынуждены были отойти и укрыться в землянке. Две тыльные стены землянки окон не имели. Фашисты подошли вплотную и, окружив землянку, закричали:
— Партизан, сдавайс!
В ответ послышалось крепкое русское слово. Тогда, забравшись наверх, гитлеровец бросил в вытяжную трубу гранату. Она разорвалась в печке, сделанной из металлической бочки, не причинив партизанам вреда. Офицер, очевидно решив, что с партизанами покончено, подошел к окошку и стволом автомата выбил стекло, по дать очередь не успел — свалился прошитый автоматной очередью.
Затем из окна вылетела граната. Гитлеровцы повалились на землю. В это время по ним ударили партизаны, оборонявшие район землянок. Подобрав убитого офицера, гитлеровцы поспешно отступили. Наши бойцы с криками «Ура!» перешли в преследование. Фашисты бросили убитого и побежали без оглядки.
19 ноября. Неудачи, конечно, не остановят противника в стремлении разделаться с партизанами. Скорее наоборот, теперь фашистское командование, учтя преподанные ему уроки, попытается окружить нас и подавить численным превосходством. Поэтому мы решили сконцентрировать все свои силы в районе землянок и танка, оборудовать там круговую оборону. Весь личный состав принялся за рытье окопов и дополнительные сооружения.
26 ноября. Работы по подготовке к зиме и созданию круговой обороны почти закончены. Все подступы к лагерю заминированы и простреливаются из окопов и блиндажей.
Разведчики установили, что при отступлении части Красной Армии оставили в лесу Марица несколько легковых и грузовых автомашин. Решили осмотреть их и, если окажутся пригодными для эксплуатации в наших условиях, две машины перегнать в отряд.
Операцию поручили бывшим военным шоферам, а теперь партизанам Василию Комову и Петру Скрыльникову. Во время боев они отстали от своих частей и, пробираясь по Путивльскому району,
узнали о нас и пришли в отряд с оружием, в полной красноармейской форме, сохранив документы.
Получив задание, Петр и Василий вышли в лес Марица, нашли там брошенные машины, выбрали из них две — легковую и грузовую. Нагрузив их бензином и маслом, они на предельной скорости пронеслись через занятые противником села Воргол, Антоновку, Яцыно, Шарповку и благополучно прибыли в Спадщанский лес. Смелость, быстрота и мастерство водителей решили успех дела. За проявленное мужество им объявлена благодарность.
28 ноября. Старший агитатор отряда Яков Григорьевич Панин и помощник начальника штаба Николай Михайлович Курс, сопровождаемые Цимбалом, снова провели собрания колхозников в Ан-тыках, Спадщине, Литвиновичах, Старой и Новой Шарповках. Они рассказали народу о положении на фронтах. В противовес геббель-совской пропаганде, кричавшей, что Москва занята и Гитлер въехал в столицу на белом коне, наши пропагандисты рассказывали о ее героической обороне, мужестве народных мстителей, призывали колхозников к активной борьбе с врагом.
Семен Васильевич Руднев провел встречу с учителями в селе Яцыне. Там смело действовала комсомольская группа из учителей неполной средней школы во главе с директором Александром Григорьевичем Николаевым. Немцы запретили в школах преподавание истории, запретили рассказывать детям о том, что было Связано с советской действительностью. Вот он и обсудил с учителями, какг найти возможность, чтобы в условиях жесточайшего оккупационного режима по-советски, в духе патриотизма воспитывать детей.
30 ноября. В лес на связь со мной и Рудневым пришла учительница комсомолка Вера Силина, одна из самых активных участниц группы Николаева.
— Александр Григорьевич поручил мне передать вам, что наша группа вчера и сегодня наблюдала за дорогами возле Путивля,— торопливо докладывала Вера,— По ним все время движутся войска. В город прошло много пехоты. На машинах немцы провезли двадцать три пушки. Александр Григорьевич сам ходил в Путивль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28