Утром в штаб пришли две колхозницы. Они жаловались на бойца, который забрал у них сало, картошку, молоко, курицу. Случай этот очень взволновал меня и Руднева. Никогда еще в соединении не было мародеров. Даже в очень тяжелые дни, когда партизаны буквально голодали, никто не обижал колхозников или рабочих, не говоря уже о вдовах или солдатских семьях. А тут такая неприятность! Объявили общее построение. Женщины обошли строй, но виновника не нашли. Тогда я рассказал партизанам о жалобе, и партизаны сами разыскали мародера. Им оказался молодой парень, недавно пришедший в отряд. Воевал он неплохо, участвовал в нескольких сложных разведывательных
операциях.Начался допрос. Я пытался выяснить, что же его толкнуло на такой подлый поступок. Ничего вразумительного он не ответил. Пришлось его арестовать.
Ровно через час снова было назначено общее построение. Перед строем бойцов в присутствии большой группы местных жителей начальник штаба Базыма, чеканя каждое слово, зачитал приказ о расстреле виновного. Наступила гробовая тишина. Вдруг раздался пронзительный женский крик:
— Ой, лышенько, то що цэ робыться! За одну курку людыну стриляты будуть!
Обе женщины бросились ко мне, умоляли помиловать виновного. Стройные ряды партизан как-то сами по себе смешались с жителями. Начался митинг. Люди с гневом осуждали поступок мародера, но никто не требовал расстрела. Всем было жалко парня. Сам он поклялся кровью искупить свою вину. Я отменил приказ о расстреле и думаю, что не ошибся. Фамилию провинившегося умышленно не называю, ибо он искупил свой гнусный поступок верным служением Родине.
Штаб разработал новую операцию по одновременному проведению диверсии на шоссейных и железных дорогах. Так, Глухов-скому отряду была поставлена задача взорвать и сжечь мосты и Кориже. Такую же операцию обязывались провести Шалыгинский отряд и селе Маркове, а Конотопский и Кролевецкий отряды— возле теткинских торфоразработок. Минерам Путивльского отряда приказывалось изорван, и сжечь Макшавицкий паром и совершить железнодорожную диверсию на перегоне между станциями Бурынь и Ворожба. Вечером оперативные группы вышли на выполнение задания. ,
1 июля. Секретарь партийной организации Панин провел собрание в Повой Слободе. В центре села собрались все жители. Яков Григорьевич рассказал людям о международном положении, ходе боев па фронтах и задачах населения по борьбе с гитлеровскими захватчиками. После собрания многие записались в ряды
партизан,
К вечеру вернулись оперативные группы. Глуховчане разгромили местный полицейский гарнизон в селе Кориже и взорвали мост через Сейм. Шалыгинский отряд занял село Марково, взорвал и уничтожил паром, захватил мельницу, где оказалось около сорока тонн муки. Две с половиной тонны оставили себе, остальные
раздали населению. Конотопский и Кролевецкий отряды взорвали мост узкоколейной железной дороги, перекинутый через Сейм возле Теткина. Оперативная группа Путивльского отряда взорвала Мухановский паром, прервала связь с Путивлем на протяжении одного километра, очистила от оккупантов Бояро-Лежа-чи, Мухановку, Юрьево, Волынцево, Линово, Калиши и Ивановку. 3 июля. Фашистское командование вновь начало стягивать свои войска против наших отрядов. В селах, расположенных вокруг Новослободского леса, сконцентрировано до трех полков мотопехоты, усиленной танками и артиллерией. Разведка донесла, что против Путивльского отряда выступают мадьярский полк и батальон гитлеровцев. Со стороны сел Новая Слобода, Калиши и хутора Свобода, расположенных вокруг Новослободского леса, мадьяры установили три батареи. Между этими селами постоянно курсируют свыше десятка автомашин с пехотой, три танка и четыре бронемашины. Таким образом, противник закрыл все дороги, связывающие нас с остальными отрядами. Путивльские партизаны оказались в кольце.
5 июля. Три дня происходят стычки и перестрелки. Мелкие группы противника пытаются проникнуть в лес. Трижды мы посылали связных к соседним отрядам, и всякий раз они не могли пройти. Только в четвертый раз двум молодым разведчикам Н. Бардакову и В. Чечеткину удалось пробраться через вражеские заслоны к соседям. Вот как они перехитрили врага. Нацепив на себя для маскировки ветки орешника, разведчики проползли по-пластунски в нескольких метрах от мадьярских дозоров и спустились к болоту. Через заросли камыша и осоки отважные партизаны добрались до противоположного берега. Оставалось пройти самое опасное место — стометровую полосу болотной воды, а дальше— спасительный прибрежный кустарник. Выручила смекалка. Взяв в рот пустотелые камышовые стебли, хлопцы прошли под водой так искусно, что находившийся неподалеку вражеский дозор их не заметил.
6 июля. Вчера весь день противник вел усиленный артиллерийский обстрел Новослободского леса, и особенно по Монастырскому городку. Сегодня в 9 часов утра со стороны Линова фашисты пошли в наступление. Одновременно двинулись цепи противника со стороны села Калиши. Рассчитывая расчленить наши боевые порядки, немцы и мадьяры шли тремя большими группами: первая (ударная) по центральной дороге, ведущей к городку, где располагались штаб и санитарная часть отряда, вторая — по восточной опушке и третья, с обозами, огибала лес с севера. Ударной группе гитлеровцев удалось продвинуться по оврагу, заросшему кустарником, почти к центру леса и отрезать штаб и обоз с ранеными от группы Коренева, состоявшей из пятой и третьей рот.
Все наши резервы были введены в бой. Оставшиеся в штабе отделение разведки и взвод комендантского управления заняли круговую оборону по склонам оврага в трехстах метрах западнее монастырских стен.
Создалось такое серьезное положение, что каждому было ясно: победу мы можем вырвать ценой больших жертв. Враги наседали со всех сторон. На одного партизана приходилось по нескольку десятков фашистских солдат.
В такие моменты, когда смерть подходит вплотную, люди стремятся быть вместе. Раненые попросили перенести их на линию огня, а те, кто не мог ни двигаться, ни держать в руках оружие, требовали, чтобы под них положили гранаты, привязали к кольцу чеки шнур и конец его дали в зубы: тогда можно будет взорвать себя вместе с подошедшими врагами.
Встретив отчаянное сопротивление партизан на западной опушке и в северо-восточной части леса, противник несколько замедлил темпы своего наступления. Одна вражеская группа шла между болотом и лесом, по дороге, ведущей в тыл расположения штаба отряда. Вот она подошла буквально на расстояние каких-нибудь двухсот метров. Отделяла нас лишь густая стена зарослей орешника.
Видя угрозу, создавшуюся для всей нашей обороны, Григорий Замула и его бойцы подползли через заросли почти к самой обочине дороги и ударили из пулемета и автоматов по центру наступавшей колонны мадьяр. Огонь партизан был столь неожиданным, что около трехсот наступавших фашистов смешалось и заметалось на дороге. В этот момент в их тыл снизу ударила группа Пятышкина и довершила разгром. Все каратели либо погибли от пуль партизан, либо увязли в болоте.
Несколько групп партизан одновременно открыли ураганный пулеметный огонь по обозу противника. Этот огневой налет вызвал сильную панику среди фашистов.
К 5 часам вечера немецкие цепи снова пошли в атаку. В роте Карпенко кончились патроны. Федор поднялся во весь рост и с криком «За Родину!», «Бей фашистов!» бросился врукопашную. За командиром дружно поднялись бойцы. Натиск партизан был настолько дерзким, что фашисты в панике откатились назад.
Па северном участке обороны Вано Рехвиашвили близко подпустил роту противника к своему пулемету и так по ней полоснул, что мало кто из фашистов уцелел.
К 19.00 с северо-западной окраины леса подошли вражеские танки.Начался сильный артиллерийский обстрел. Гитлеровцы снова пошли в наступление. Отчетливо слышались пьяные выкрики и были видны перекошенные злобой лица фашистов. Между тем у большинства партизан кончились патроны. Мы приготовились к последней рукопашной схватке. В это время, словно по мановению волшебной палочки, раздались звуки «Интернационала». Партизаны были удивлены: кто мог петь «Интернационал» в тылу у
немцев?Оказалось, что его пели наши верные боевые друзья конотопцы и кролевчане, Узнав от связных о тяжелом положении нашего отряда, они оставили раненых в лесу и поспешили к нам на помощь.
Подойдя к первому поселку теткинских торфоразработок, быстро заняли исходный рубеж в тылу вражеских заслонов.
Первой поднялась любимая всеми партизанская певунья, всегда веселая, жизнерадостная восемнадцатилетняя комсомолка Вера Сугоняк. Громко, во всю силу своего прекрасного звонкого голоса она запела:
Вставай, проклятьем заклейменный, Весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущенный И в смертный бой вести готов...
И вдруг, подобно молодой сосенке под топором дровосека, Вера рухнула наземь. Вражеская разрывная пуля угодила прямо в сердце. Но партизаны уже дружно подхватили слова пролетарского гимна. Сквозь треск автоматов и беспорядочной винтовочной стрельбы слова «Интернационала» четко доносились до нас, на Монастырскую гору. В едином, неудержимом порыве все мы ринулись в штыковую атаку.
— Никто не даст нам избавленья: Ни бог, ни царь и ни герой...
волнующе и широко неслось над лесом и лугом.
Ошеломленные фашисты дрогнули. Некоторые из них в беспорядке отступили ко второму и третьему поселку теткинских торфоразработок.
Путь на юго-восток стал свободен. Противник потерял только убитыми 180 солдат и офицеров. Партизаны захватили 45-милли-мстровую пушку, крупнокалиберный пулемет, 6 станковых пулеметов, 7 минометов, 25 винтовок, походную кухню, 13 лошадей и много другого имущества.
В этом тяжелом бою смертью храбрых погибли Григорий За-мула, Тихон Козаченок, Петр Морозов, Василий Рыжков, Василий Чут, Николай Тарасенко, Вера Сугоняк, медсестры Маруся Шмац-кая, Маруся Быкова... Их братская могила в Новослободском лесу всегда будет напоминать грядущим поколениям о простых советских людях, самоотверженно боровшихся против фашизма, за честь и свободу Родины.
В 24.00 отряд двинулся через первый поселок торфоразработок, деревни Вегеровка, Бунякино и на рассвете вышел к Казенному лесу. При подходе к нему мы видели, как глуховчане и ша-лыгинцы, тоже пришедшие нам на помощь, ударили по врагу с севера, со стороны Новой Слободы.
Удирая от партизан Кульбаки и Матющенко, гитлеровцы бросили батарею из четырех орудий.
7 июля. На стоянке в Казенном лесу нас догнали конные разведчики, которые сообщили тяжелую весть: фашисты учинили в Новой Слободе зверскую расправу над мирным населением. Они загнали ни в чем неповинных женщин, детей и стариков в дома, заперли их и заживо сожгли. -Спрятавшихся людей в погребах за-
бросали гранатами. В довершение своих зверств они забрали в Путивль двадцать два заложника.
К месту этой страшной трагедии была послана группа бойцов и медсестер во главе с Паниным. Они насчитали в Новой Слободе свыше семисот убитых и раненых. На восьмидесяти трех трупах стариков, женщин и младенцев было по нескольку пулевых и штыковых ранений. Оказав посильную помощь оставшимся в живых, партизаны вернулись в соединение. На них, как говорят, лица не было. Молодые девушки-санитарки, которых мы раньше не пускали в бой, щадя их молодость, теперь со слезами на глазах требовали от своих командиров, чтобы их послали на самые опасные задания. Все горели желанием мстить фашистским варварам за зверства в Новой Слободе.
9 июля. После отдыха в Казенном лесу соединение перешло в Анатольевский лес Крупецкого района Курской области. Оттуда мы вновь повернули к Казенному лесу, но уже с другой стороны. В результате этого маневра нам удалось оторваться от противника, выиграть целые сутки, столь необходимые для передышки и выполнения новых диверсий на железнодорожных перегонах Ко-нотоп — Ворожба — Волфино.
10 июля. К нам на стоянку в Казенный лес из Шостки пришли еще восемь патриотов. Из них мы организовали партизанский отряд. Командиром назначили Федота Андреевича Тыдню, комиссаром Игната Кирилловича Смычко. В приказе по соединению указывалось, что Шосткинский отряд на первых порах, пока в его ряды не вольется достаточное количество добровольцев, должен действовать как оперативная группа Глуховского отряда.
Вечером с задания вернулись две группы разведчиков и минеров. Группа Терехова на перегоне Бурынь — Конотоп пустила под откос эшелон противника, груженный танками. Такую же операцию выполнили минеры Островский, Кириченко, Васильев и Дия-нов на перегоне Бурынь — Ворожба. Кроме того, на шоссе между Вязенкой и Баничами они подорвали миной танк, а экипаж уничтожили.
11 июля. После каждой диверсии гитлеровцы стремятся в спешном порядке наладить движение поездов, интенсивность которого все возрастает. На фронт идут огромные резервы — пехота, танки. Очевидно, фашисты готовят большое наступление. Для борьбы с партизанами вокруг железнодорожных магистралей и особенно в районе крупного узла Ворожба оккупанты стягивают новые силы карателей, а в селах на правом берегу Клевени создают новые гарнизоны. Оккупационные власти снова пустили слух о том, что наше соединение разгромлено, а Ковпак повешен. Тем не менее к нам по-прежнему идут добровольцы.
12 июля. После двухдневной стоянки в Казенном лесу сделали быстрый бросок на северо-запад. Отряды расположились в таком порядке: Путивльский — в районе села Воргол, Глуховский — возле Зазерок, Шалыгинский — у села Кочерги, Конотопский и Кро-левецкий — около Щербиновки.
Двухмесячный рейд соединения по Путивльскому, Шалыгин-скому, Глуховскому, Кролевецкому, Конотопскому, Глушковско-му и Крупецкому районам дал хорошие результаты. Нам удалось дезорганизовать вражеский тыл, остановить следовавшую на фронт дивизию, обратив ее силы против партизан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28