Но я не решаюсь предлагать этого, так как люди не захотят слушать. Кроме того, я сомневаюсь, что противник даст нам передышку до следующей ночи. С сегодняшнего утра, а вообще-то уже давно, до того, как мы заметили эти два корабля, я чувствую, что моя судьба решится сегодня еще до захода солнца.
— Что вы имеете в виду?
— Я скажу тебе, Франсиско,— отвечал Каин.— Твоя мать снилась мне всегда накануне важных событий, о которых я с ужасом вспоминаю. И вот она приснилась мне предыдущей ночью. Но на ее лице, которое я так любил и люблю, лежал отпечаток сострадания и скорби, и она печально махнула мне рукой, как бы приглашая меня последовать за ней. Да, слава Богу, она не смотрела больше на меня так, как смотрела все эти годы!
Франсиско ничего не ответил, и Каин снова погрузился в свои мысли. Через некоторое время он встал, вытащил из ящика письменного стола маленький пакет и вручил его Франсиско.
— Храни его у себя,— сказал морской разбойник.— Если со мной случится несчастье, то из него ты узнаешь, кто была твоя мать. Там же указано, как отыскать сокровища, которые я припрятал. Все оставляю тебе, Франсиско. Они добыты нечестным путем, но ты в этом не повинен, и не осталось никого, кто мог бы потребовать их у тебя. Не говори мне пока ничего! После моей кончины ты встретишь друзей, которые скажут тебе то же самое. Я повторяю еще раз: береги этот пакет.
— Мало шансов на то, что он мне пригодится,— отвечал Франсиско,— ведь если я останусь жив, меня будут рассматривать как пирата и обращаться соответствующим образом.
— Нет, нет! Ты сможешь доказать, что не причастен к моим преступлениям!
— Я сомневаюсь в этом. Но пусть будет на все воля Господня!
— Да, пусть будет на то его воля,— печально прошептал Каин.— Месяц назад я не решился бы сказать об этом.
С этими словами капитан повернулся и направился на палубу. Франсиско последовал за ним.
Для принятия решения экипаж шхуны собрался на задней палубе. Команда предпочла поднять якорь и уходить в бухту, считая, что там ей будет легче защищать шхуну.
Пираты подняли якорь и продолжили свой рискованный путь. Бриз усилился, вода бурлила теперь так, что представлявший собой угрозу риф перестал быть виден. Корвет и «Энтерпрайз» не просматривались.
К обеду ветер еще больше усилился, и волны, пенясь, бились о рифы во всех направлениях. На «Эвенджере» снова уменьшили парусность, но все увеличивающаяся от сильного ветра скорость затрудняла продвижение. Поставили штормовой кливер, но и при этом корабль, подгоняемый ветром, словно летел.
Каин стоял на бушприте и подавал команды рулевому. Несколько раз судно днищем цеплялось за скалы, но снова соскальзывало с них. Были сброшены плавучие якоря, использовались все средства, чтобы уменьшить скорость. И только лишь замирание штормовых волн служило им ориентиром и показывало, где они могут избежать ударов о скалы.
— Почему не может провести нас Хокхерст, который хорошо знает этот проход? — проворчал главный боцман, обращаясь к тем, кто стоял поблизости, на передней палубе.
— Вы правы! Сейчас приведем его сюда!—закричали на палубе, и несколько человек бросились вниз. Через минуту они вернулись вместе с Хокхерстом. Он шел, не сопротивляясь. Команда потребовала от него, чтобы он взялся за проводку судна.
— А если я не захочу, тогда что? — пренебрежительно спросил Хокхерст.
— Тогда твое путешествие закончится. Это все! — отвечал главный боцман.— Разве не так, ребята? — продолжал он, обращаясь к команде.
— Так! — отвечали пираты.— Или он приведет нас на место, или прогуляется за борт!
— Я не боюсь ваших угроз, друзья,— отвечал Хокхерст.— Вы знаете меня как смелого человека, и мне негоже оставлять вас в беде. Хорошо, думаю я, если ваш капитан не может спасти вас, то это должен сделать я. На что это? — вскричал он, осматриваясь вокруг.— Как? Мы вышли из прохода! И попадем ли в него снова, я не могу сказать.
— Мы все еще в проходе,— произнес Каин,— и вам это известно!
— Хорошо. Раз ваш капитан знает это лучше меня, то пусть он и ведет вас дальше! — отвечал Хокхерст.
Но команда мыслила иначе и настояла на том, чтобы Хокхерст снова приступил к своим обязанностям. Каин ушел на заднюю палубу, уступив место на бушприте Хокхерсту.
— Я сделаю все наилучшим образом, ребята,— молвил Хокхерст.—Но скажу вам, что, если при входе в правый рукав мы ударимся, вы не будете упрекать меня в этом. Лево руля1 Еще левее! Так держать! Вот он — правый рукав! — воскликнул он, указывая при этом на пологие волны между бурлящими.— Немного правее! Так держать!
Хокхерст понимал, что при первой же возможности его высадят на берег. Поэтому он решил потопить шхуну, даже если это будет стоить ему жизни, и направил судно из прохода на подводные скалы. Через минуту после того как они вышли из прохода, корабль дважды ударялся о скалы. Третий удар пришелся по его широкому борту с подветренной стороны, острая коралловая скала пробила тонкое днище, и вода потоком хлынула в трюм. Мертвая тишина воцарилась при этом среди пиратов.
— Эй, парни! — раздался голос Хокхерста.— Я сделал все, что мог. Выбросите меня за борт, если вам так нравится. Ошибка не моя, он виноват в этом! — продолжал он, указывая на капитана.
— Сейчас не имеет значения, кто виноват, Хокхерст,— отвечал Каин.—Мы выясним это в другой раз, а теперь у нас дел хватает. Спустить шлюпки, ребятки! И как можно быстрее! Заберите оружие и боеприпасы! Спокойствие! Шхуна сидит прочно и не затонет. Мы можем спасти все, что на ней есть.
Пираты повиновались приказу. Они подготовили и спустили на воду три шлюпки. В первую поместили всех раненых, а также Клару де Альварес, которую сопровождал Франсиско. Как только люди разместились в ней, Франсиско было приказано взять командование ею на себя, шлюпка сразу же отошла от шхуны.
С «Энтерпрайза» и «Комуса» видели, как «Эвенджер» ударился о подводную скалу и как с него спустили шлюпки. Корабли тотчас же стали на якоря, и с них тоже спустили шлюпки, чтобы догнать пиратов и отрезать их от острова прежде, чем они доберутся до него и сумеют занять там оборону. Дальше корабли продвинуться не могли, но глубина для шлюпок была достаточной. Вскоре после того как Франсиско на своей шлюпке отошел of «Эвенджера», преследователи ринулись в погоню. Пираты, заметив это, ускорили работу, и вторая шлюпка отошла от шхуны. В тот момент, когда она отходила, в нее спрыгнул Хокхерст. Каин все еще оставался на судне. Он обошел трюмы и каюты, чтобы убедиться, что никого из раненых на борту не осталось. После этого он покинул корабль. Шлюпка с Хокхерстом находилась впереди примерно в полумиле.
Когда Каин покидал шхуну, было трудно сказать, удастся ли шлюпкам с военных кораблей догнать хотя бы его. Обе стороны прилагали все усилия. Пиратская шлюпка с находившимися в ней Франсиско и Кларой пристала к берегу в то время, когда первая из шлюпок преследователей была не далее полумили от капитанской. Однако коварные рифы преграждали им дорогу и затрудняли преследование. Шлюпка с Хокхерстом подходила к берегу, и тут со шлюпки, посланной с «Комуса», раздался выстрел из восемнадцатифунтовой пушки. Шлюпка с Каином находилась уже в сотне саженей от берега, когда второе ядро английской пушки попало в ее корму. В шлюпку хлынула вода, и она затонула.
— Он погиб! — воскликнул Франсиско, сопровождавший Клару к одной из пещер и остановившийся у входа.— Они потопили капитанскую шлюпку. Но нет! Он плывет к берегу и доберется сюда раньше английских матросов.
Казалось, что так и будет, Каин мужественно боролся с волнами и плыл в сторону маленького залива, который находился ближе к потопленной шлюпке, чем залив, в котором высадились Франсиско, Клара и раненые. Между этими заливами возвышался ряд больших скал, которые разрезали песчаный берег и выдвигались в море, уступами спускаясь к воде. Франсиско четко различал среди плывущих капитана, поскольку Каин был далеко впереди остальных. Когда он приблизился к берегу, скалы скрыли его, и юноша, обеспокоенный его судьбой, взобрался на одну из них. Каин находился в нескольких саженях от берега, и в это время хлопнул выстрел из мушкета. Тело капитана судорожно дернулось и почти наполовину выскочило из воды. Прозрачная голубая вода окрасилась. Затем он скрылся под водой и больше на поверхности не появился.
Франсиско спрыгнул вниз и увидел под скалой Хокхерста, перезаряжавшего мушкет.
— Подлец! — закричал Франсиско.— Ты за это должен ответить!
Хокхерст перезарядил мушкет и взвел курок.
— Только не тебе! — сказал он, поднял оружие и выстрелил в юношу.
Пуля попала Франсиско в грудь. Он пошатнулся, сделал шаг назад, но удержался на ногах и, шатаясь, добрался до пещеры, где упал к ногам Клары.
— О, Боже! — воскликнула бедная девушка.— Вы ранены? Кто же будет защищать меня?
— Мне трудно поверить,— глухим шепотом сказал Франсиско и, немного отдышавшись, продолжал,— но я не чувствую раны. Мне уже лучше,— и он положил руку на сердце.
Клара расстегнула его куртку. Пакет, который он получил от Каина и спрятал у себя на груди, был пробит пулей. Но это препятствие чуть-чуть изменило ход пули, она боком ударила в грудь юноши, так что он был лишь контужен мощным ударом. Контузия вызвала минутную слабость, и голова юноши склонилась на плечо Клары...
Теперь нам следует сообщить, что же происходило в стане англичан —так сказать, по другую сторону фронта.
Эдвард Темплмор тщательно и напряженно наблюдал со своего корабля за передвижением пиратской шхуны. Он видел, как она ударилась о подводную скалу и как пираты пытались найти выход из положения. Его длинная подзорная труба позволяла видеть все, что там происходило. Мучительное чувство неизвестности, которое охватывало его, переросло в ярость, когда его пристальный взгляд на мгновение выхватил из толпы матросов белое трепещущее платье женщины на палубе севшего на мель корабля. Он увидел, как она спускалась в шлюпку, не оказывая никакого видимого сопротивления, как протянулись к ней чьи-то руки, чтобы принять ее, и как она протянула свои, чтобы опереться. Была ли это Клара? Но где же ее непокорность? Где же попытки сопротивления, которые он, зная ее характер, ожидал увидеть? Взбудораженный чувствами, в которых он не мог признаться даже самому себе, он отбросил подзорную трубу, схватил шпагу, прыгнул в шлюпку, стоявшую наготове с командой у борта «Энтерпрайза», и приказал быстро следовать за остальными. Его охватило такое ощущение, будто мужество покинуло его, чего никогда не бывало с ним прежде при встрече с противником. Он стоял на задней банке, бледный, напрягшийся, с дрожащими губами. Бушующие в нем чувства стали бы невыносимыми, если бы его не поддерживала жажда мести. Он с силой сжимал рукоятку шпаги, и каждый удар его сердца, казалось, звучал: «Крови, крови, крови!» Шлюпка приближалась к узкому заливу, и он заметил около входа в пещеру женщину. И чем ближе подходила шлюпка, тем отчетливее он мог разглядеть ее: это была Клара! Его уста шептали ее имя, когда почти один за другим прогремели два выстрела, сделанные Хок-херстом. Он видел, как покачнулся Франсиско, как он упал к ногам Клары, как девушка инстинктивно заслонила его собой. Он видел голову юноши у нее на плече. Он не мог поверить своим глазам! Была ли это его возлюбленная! Да, это была она! И ее хрупкая фигурка служила опорой этому молодому человеку, этому пирату! Более того, она держала свою руку под его курткой и присматривалась к тому, как он оживает. Эдвард не мог больше этого вынести. Взбешенный до предела, он вскричал громовым голосом:
— Пропустите меня, ребята, если вам дорога жизнь, пропустите меня!
Его шлюпка находилась от берега не далее полудюжины ударов весел, а Клара, не помышлявшая ни о чем дурном, вытащила пакет из-под куртки Франсиско, когда из-за скалы, разделявшей песчаные заливы, появился Хокхерст. Франсиско уже пришел в себя и вскочил, как только заметил приближавшегося боцмана, чтобы взяться за оружие. Но прежде чем ему удалось сделать это, Хокхерст оказался рядом и между ними завязалась короткая и смертельная схватка. Она бы наверняка плачевно закончилась для Франсиско, потому что Хокхерсту с его недюжинной силой удалось свалить противника на землю. Он придавил ему грудь коленом и стал душить, затягивая на его шее косынку. Клара громко кричала и пыталась оттащить пирата. Когда поверженный наземь и задыхающийся Франсиско быстро слабел, а девушка, моля о пощаде, безуспешно пыталась спасти его, английская шлюпка с полного хода далеко выскочила на песок, и прыжками разъяренного тигра Эдвард набросился на Хокхерста. Он сзади схватил его и опрокинул навзничь, ударив при этом шпагой по руке, поскольку тот все еще не отпускал Франсиско.
— Взять его! — приказал он матросам, указывая левой рукой на Хокхерста. Направив шпагу на распростертого на земле Франсиско, он добавил: — А этот принадлежит мне!
Удару английской шпаги помешала Клара, которая в этот момент узнала его и, громко закричав: «Мой Эдвард!», бросилась в его объятия и тут же потеряла сознание.
Моряки, державшие Хокхерста, с любопытством смотрели на происходящее, а Эдвард с нетерпением и сомнением ожидал, когда Клара придет в себя. Любовь брала свое, он хотел надеяться на спасительное недоразумение, и горящими глазами смотрел то на Клару, то на Франсиско, который быстро приходил в сознание. Во время этой мучительной паузы Хокхерста связали и усадили на землю.
— Эдвард, дорогой Эдвард...— произнесла наконец Клара слабым голосом, крепче прижимаясь к нему.— Так это ты спас меня!
Тон ее голоса был таким, что Эдвард чувствовал, что его подозрения несправедливы. Но ревность еще не покинула, его.
— Кто это, Клара? — серьезно спросил он.
— Это Франсиско. Он не пират, Эдвард... он мой спаситель.
— Ха, ха! — послышался иронический смех Хокхерста.
Эдвард Темплмор вопросительно посмотрел на него.
— Ха, ха! Кто он, спрашиваете вы? — переспросил Хокхерст, продолжая хихикать.— Это сын капитана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22