Так, скажем, на днях одна секретарша осведомилась, действительно ли я предложил Грэхему секс за то, чтобы сделаться компаньоном.
Последовала напряженная пауза.
– Ты же знаешь, я всегда был в тебя влюблен. – В ее глазах промелькнуло сомнение. – Помнишь мой шестой день рождения в школе?
Я сидел у двери после занятий с коробкой плиток молочного шоколада и пластмассовым пистолетом, на мне была картонная шляпа с надписью «Детка Молочный Шоколад». Одноклассники, проходя мимо, клялись мне в вечной преданности (в этом возрасте вечность длится два дня – если повезет). Но мама, к несчастью, не рассчитала, и начались безобразные сцены, так что трудно было поверить, что молочный шоколад может вызвать столько эмоций.
– Ты припрятал последнюю плитку и отдал мне по пути домой, – сказала Элли, и глаза у нее блеснули. – Вероятно, ты оставил ее для себя.
– Ты знаешь, что это неправда.
– Плевать. Я ненавижу тебя, Чарлз Фортьюн. – Она замахнулась, чтобы ударить меня.
– Ты знаешь, что и это неправда.
– Я просто не понимаю, с какой стати ты здесь. Я взял ее за руку, поднятую для удара.
– И никогда не было никого другого, – сказал я тихо. – Ты только дай мне шанс это доказать.
– С какой стати?
– Я думаю, обоим нам нужен еще один шанс, как ты считаешь? После всего, что произошло.
У Элли был измученный вид.
– Когда мы возвращались тогда домой из школы, я знала, что ты – мужчина, который мне нужен. – Она улыбнулась, сдаваясь, и голос ее сделался охрипшим. – Мне понадобилось двадцать пять лет, чтобы это понять.
Я крепко сжал ее в объятиях.
– Просто ты никогда не могла устоять перед мужчиной в форме.
Прежде чем я перешагнул через порог, мне пришлось пообещать, что я не буду добиваться секса, пока она не разложит все по полочкам в уме.
Затем с осторожностью, отличающей хороших юристов, Элли изменила формулировку обещания, включив еще сексуальный контакт любого рода и любые действия, в результате которых может возникнуть сексуальное удовлетворение. Она чуть не изложила все это в письменном виде.
Сама идея такого соглашения еще несколько недель тому назад привела бы меня в ужас, но сейчас я охотно пошел на это. Было столько дел, что тут уж не до секса. Возобновляя наши отношения, я преследовал весьма специфические цели. И потом, у меня же была Ханна. Воспоминания о ее раскрасневшемся лице на подушке были еще слишком свежи.
Я согласился с тем, что спать мы будем вместе, сделав ударение на слове «спать» и подчеркнув, что на нас будут пижамы.
– Меня просто беспокоит, что никто не может передо мной устоять, – пояснил я. – Особенно ты.
– Не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Не забывай, что я видела в твоем комоде ящик с нижним бельем. Это хоть кого отрезвит.
Вскоре мы улеглись в постель, и на нас было достаточно одежды, чтобы обоим было спокойно.
– Что заставило тебя передумать? – тихо спросила Элли.
– Так, всякое-разное, – промямлил я.
– Например?
– Давай не будем анализировать, – предложил я. – Живи минутой.
Элли попыталась повернуться и взглянуть мне в лицо, но я обхватил ее руками, не давая это сделать. Немного поборовшись со мной, она сдалась – очень уж уютно было вот так лежать вместе.
– Я не анализирую. Мне просто хочется знать, почему ты передумал.
– Я же сказал: ты мне нужна.
– А нельзя ли чуть поконкретнее? – В голосе ее зазвучало раздражение.
И женщина, и адвокат в ней требовали деталей.
– Ты всегда была предназначена мне, – ответил я. – Ты это знаешь, я это знаю, наши родители это знают, все остальные это знают. Зачем же противиться неизбежному?
Я почувствовал, что Элли улыбается. Она приникла ко мне со словами:
– Действительно, зачем?
На этот раз не было необходимости скрывать от всех, и все были в восторге.
– Мы так рады! – сказала мне одна секретарша. – С тех пор, как вы двое расстались, не происходило ничего, о чем было бы интересно поболтать.
– Кроме всех тех гадостей, которые вы говорили друг о друге, – добавила другая. – Это было очень занятно. Ну и острый язычок у этой Элинор, не правда ли? А казалась такой милой девушкой.
Я особенно постарался снова подружиться с Йаном, после того как Элли поручилась за мои восстановленные верительные грамоты достойного члена сообщества юристов.
Люси и Эш, затащив меня в тот вечер в паб, устроили мне допрос с пристрастием.
– Я за тобой не успеваю уследить, – сказала Люси, усевшись за уединенный столик. – Сначала была Элли, потом Ханна, а теперь снова Элли. Честно говоря, Чарли, я чувствую себя обойденной вниманием.
Я с задумчивым видом сделал глоток.
– Цитируя слова нашего достопочтенного начальника отдела тяжб, только попытайся возбудить против меня судебный процесс, ублюдок!
Скривив губы, как персонаж мультфильма, Люси схватила меня за руку.
– Чарли, ты знаешь, ты мне никогда не нравился, – заявила она. Мне всегда было не по вкусу такое начало разговора. – Но мне действительно любопытно узнать, из-за чего весь сыр-бор.
– Дело тут в витамине Чарли, Люси. Его не стоит сбрасывать со счетов.
– О, ради бога! – фыркнул Эш.
– Может быть, нам просто заняться сексом и покончить наконец с этим вопросом?
– Чтобы сразу внести ясность, скажу, что не стану делать подобного предложения, – сказал Эш.
– Это избавляет меня от необходимости отказать вам обоим. Несомненно, Люси, это явится для тебя сокрушительным ударом, но я собираюсь отклонить твое прекрасно сформулированное предложение. Мое сердце принадлежит другой. – Я бросил взгляд на часы. – И через полчаса я встречаюсь с Элли, так что лучше мне поспешить.
– Думаю, ты весьма эгоистичен, – мягко заметила Люси, ничуть не огорченная моим отказом. – Теперь мне придется обратиться к Эшу за утешением. Вот в какое я пришла отчаяние.
Эш явно заинтересовался. Пожалуй, подобная идея частенько приходила ему в голову за прошедшие годы. «Что-то в шикарных девчонках меня заводит», – говорил он не раз. Это было чуть ли не жизненным кредом Эша. Порой мне приходило в голову, что, может быть, он стал юристом в Сити ради того, чтобы находиться в их окружении.
Люси верно истолковала выражение его лица и засмеялась.
– Чтобы сразу внести ясность, – повторила она слова Эша, – это будет утешение в форме обеда (полностью одетыми), а затем нужно будет проводить меня до станции метро.
Смеясь, я их покинул и, встретившись с Элли возле офиса, взял такси и привез ее в уютный итальянский ресторан неподалеку от моей квартиры. Его владельцы, муж и жена, постоянно вываливают перед вами свои проблемы, заявляя по очереди, что он – тиран, а она – ведьма, но я в жизни не встречал более дружной пары. Потом они спрашивают оскорбленным тоном, почему вы ничего не едите. Но они потчуют таким бисквитом, пропитанным вином и залитым сбитыми сливками, что мне бы хотелось, чтобы это было последнее, что я отведал перед самой смертью. Тогда не было бы проблем с тем, чтобы попасть в рай, ибо я уже был бы там.
Мы сидели, изумляясь восстановлению наших отношений и хихикая по поводу реакции наших родителей: это было облегчение, смешанное с восторгом и тревогой, чтобы я не отколол еще чего-нибудь. Затем мы перешли на свежие новости: ходили слухи, что надвигается момент, когда объявят новых компаньонов.
– Я знаю, это будешь ты, – заявила Элли, превзойдя меня в ложной скромности, которую нужно демонстрировать в подобной ситуации. – Ты здесь гораздо дольше, а это имеет решающее значение.
– Но у вас с Йаном колоссальное число оплачиваемых часов, – заметил я, покачав головой. – Вот что действительно имеет значение в конечном счете. Не знаю, как это у вас получается.
– Что я могу сказать? Наши клиенты ценят то, что мы для них делаем.
Мне стало чуть ли не физически нехорошо. Я кое-что еще разнюхал – главным образом благодаря любезности девушки из отдела бухгалтерии, с которой у меня когда-то давно был легкий флирт наподобие отношений в «Вверх по лестнице – вниз по лестнице». Этот флирт забавлял нас обоих, но дело не пошло дальше поцелуя на рождественской вечеринке в «Баббингтоне». Это она решила остановиться на этом. «Мои друзья со мной расплюются, если узнают, что я встречаюсь с юристом, – объяснила эта девушка извиняющимся тоном. – Никто из них мне руки не подаст».
Кроме сведений, полученных от нее, я и сам добыл кое-какую информацию, роясь в бумагах, которые Элли приносила с работы и иногда оставляла на столах. Таким образом, мне удалось узнать о делах, связанных с «Уортингтон Трампит». Деньги регулярно поступали на счет «Баббингтона» и снимались с него, и – гоп-ля! – они уже чистые! Купив недвижимость, еще разок прополоскать, и новая прачечная-автомат «Баббингтон Боттс» начисто отстирала ваши грязные деньги.
А потом Элли рассказала мне, что пребывает в большом волнении, потому что на следующей неделе в Соединенное Королевство приезжает ее крупный клиент.
– Ну помнишь, тот, который еще сказал, что обратился ко мне из-за моей фантастической репутации? Он приезжает сюда, поскольку, возможно, у него будет для нас еще кое-какая работа. Какая-то крупная сделка с недвижимостью. Если бы чуть раньше, это бы действительно повысило мои шансы стать компаньоном.
Я попытался справиться с волнением. Должно быть, это мистер Уортингтон Трампит.
– Как будто у тебя мало шансов, – произнес я небрежным тоном. – Хватит хвастаться!
Я перевел разговор на сплетни более общего характера: сегодня был фантастический и-мейл, объявлявший, что кроткий компаньон из отдела налогов будет в дальнейшем именоваться не Сэмюэлом Картером, а Самантой. Когда мы пили кофе, Элли начала так сосредоточенно помешивать в своей чашке, что я понял: она хочет что-то у меня спросить.
– Да, насчет Ханны, – сказала она бодро. – Я слышала о вас двоих разное. – Вопрос повис в воздухе. Снова Эш или Люси. Этого следовало ожидать.
– Она вернулась к своим родителям, – ответил я со смущенным видом. – Она была не в своей тарелке, я был не в своей тарелке, ничего особенного не произошло, да и этого не должно было случиться. Я даже не знаю, увидимся ли мы с ней снова.
При мысли о Ханне Элли расстроилась – да и было от чего.
– Ты, э-э, рассказывал ей о, ну, ты знаешь…
Я посмотрел Элли в глаза.
– Не можем ли мы сменить тему? Ханна ушла. Мне бы не хотелось об этом говорить, потому что мне становится от этого ужасно грустно. – Мне приятно было увидеть, что Элли сожалеет о случившемся с Ханной. Впрочем, не слишком уж сожалеет.
Молчание затянулось и уже становилось неловким, и я протянул Элли руку через стол в знак примирения. Она с благодарностью схватила ее.
– Ты помнишь те каникулы в Борнмуте, когда нам было одиннадцать? – спросила она.
– Когда я свалился в пруд одетый, а ты нырнула и говорила всем, что спасла мне жизнь?
– Те самые, – ответила она, еще сильнее сжав мне руку. Она так посмотрела на меня, что я понял: сейчас та редкая минута, когда я вижу маленькую беспомощную девочку Элли. – Теперь мы квиты.
Промелькнуло еще несколько дней, но все мои попытки связаться с Ханной оказались безрезультатными. Увижу ли я ее когда-нибудь снова? У меня сжималось сердце при мысли, что не увижу. Но я хотя бы был занят, и это несколько отвлекало. Нужно было строить новые планы, обыскивать ящики и портфели в квартире у Элли, вести весьма необычные разговоры. И наконец вечером в четверг я встретился с Искоркой и Куки у станции метро Тоттнем-Корт-Роуд. Мы сидели в дешевой пиццерии над кусками пиццы, которые упорно заворачивались вверх, и я объяснял, что происходит и чего я хочу от Искорки.
– Ну ты и хитрющий, как лиса, – заявила она в конце концов. – Не удивительно, что из тебя вышел такой хороший юрист.
Мы зашли в первый же понравившийся нам магазин электроники и объяснили, что нам требуется. Я сверкнул своей золотистой кредитной карточкой и, выбрав все с помощью Куки, отбыл спустя некоторое время, нагруженный коробками и сумками.
– Я чувствую себя, как Джулия Робертс в «Красотке», – сказала Искорка.
– Не советовал бы тебе привыкать, – заметил я. – Это единственный раз, когда ты так близко подобралась к моей кредитной карточке.
– Как жаль! – усмехнулась она. – Золотой цвет – мой счастливый.
Поймав такси, мы отправились к Биллам, которым не терпелось услышать, что я скажу. Час спустя мне пришлось уйти, а Куки остался инструктировать Искорку на предмет деталей наших покупок. Я был доволен достигнутыми результатами, но мне предстояло и малоприятное дело. Я помчался к Эшу, ввел его в курс дела и кое о чем попросил, после чего его брови взлетели чуть ли не к потолку.
* * *
В следующий понедельник я нервно выскочил из кровати. Вопрос о сексе становился все актуальнее, поскольку Элли была убеждена, что наши отношения полностью восстановились. Но наше соглашение не было нарушено, так как это был вопрос принципа.
Однако в остальном все быстро становилось таким же, как прежде. Она упрямо отказалась быстро встать с постели и схватила меня за ногу, когда я, направляясь в душ, проходил мимо. И потребовала «Время Чарли». Когда-то от этой просьбы у меня подгибались колени, но только не сегодня.
Мы упорно боролись, и наконец я упал на матрас, недовольно отталкивая ее.
– Разве тебе не нужно готовиться к долгому заседанию вне нашего офиса?
– Да? А откуда ты знаешь?
«Потому что я для верности каждый день заглядываю в твой ежедневник», – хотелось мне ответить, но вряд ли Элли понравился бы подобный ответ.
– Ты же сказала мне вчера вечером, помнишь?
– Еще пять минут. Пожа-а-а-луйста, – произнесла она совсем как в детстве, и я сразу смягчился. Когда мы были детьми, она столько раз добивалась своего, жалобно протянув: «Пожа-а-а-луйста, Чарли, это будет так весело!», и после этого мы – а точнее, я – всегда попадали в беду.
Так было бы и на этот раз, но я в конце концов отбился и доставил нас обоих в офис. Время тянулось ужасно медленно, но наконец-то Элли уехала на заседание. Поспешив к своему столу, я позвонил Искорке. План был таков: Большой Билл звонит Йану и говорит, что созрел для продажи. Но заявляет, что это нужно сделать как можно быстрее, поскольку он действует за спиной у своих приятелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49