Олег выключил камеру и долго смотрел в сторону берега, пытаясь увидеть мелькнувший плавник. Но стая больше не появилась, как будто ее и не было.
– Привет.
Олег обернулся. Рядом с ним стояла Мэри.
– Привет, – улыбнулся он ей в ответ. – Рад тебя видеть.
– Я тоже. Касаток снимал?
– Да. И вообще побережье, океан.
– На знакомые места любуешься?
Мэри взялась за поручень рядом с его рукой.
– Да, ностальгирую, если так можно сказать.
– А здесь действительно красиво. По-моему даже красивее, чем на Аляске.
Олег повернулся к Мэри и укоризненно посмотрел на нее.
– Как ты можешь сравнивать, Камчатку и Аляску?! Ты посмотри, какие тут вулканы. – Умелов обвел рукой, демонстрируя панораму побережья. – Разве на Аляске с океана такое увидишь?
– Хорошо, хорошо. Я согласна. Здесь тоже очень красиво.
Удовлетворившись ответом Мэри, Олег посмотрел на часы.
– По моим расчетам, через час мы должны выйти на южную оконечность полуострова к мысу Лопатка. Там мы минуем остров Шумшу и войдем в пролив к Северо-Курильску.
– Ты бывал там?
– Приходилось.
Они стояли вдвоем, любуясь на медленно меняющиеся пейзажи побережья, а наверху, в капитанской рубке, вахтенный рулевой, крепко держа штурвал, правил судно на юг, к первой точке маршрута научной экспедиции, к российскому порту Северо-Курильска.
* * *
– Коллеги, – обратился к собравшимся Ричард Стэмп. – Я собрал вас здесь, чтобы предупредить о том, что во время нашей стоянки в порту Северо-Курильска к нам на борт поднимутся офицеры-пограничники для проверки документов и, возможно, досмотра личных вещей и научного оборудования. Прошу вас с пониманием отнестись к этой необходимой формальности. Прошу вас также вести себя вежливо и не забывать, что вы находитесь на территории суверенного государства. Убедительно прошу соблюдать правила приличия, которые приняты здесь, в России.
Стэмп закончил свой спич и внимательно осмотрел членов группы.
– Вопросы есть?
– Да, мистер Стэмп. – подняла руку Барбара. – Сколько времени мы пробудем в этом порту?
Все прислушались, поскольку этот вопрос интересовал каждого.
– Всё будет зависеть от того, как быстро мы пройдем все эти пограничные формальности. И еще. Прошу вас также не передавать российским офицерам сувениры, деньги, продукты питания. В общем, все то, что можно расценить как взятку.
После инструктажа Олег прошел к себе каюту, решив еще раз проверить личные вещи. Он знал, что может означать на территории России пограничный или таможенный досмотр. Любая подозрительная вещь могла привести к ненужному в данных обстоятельствах разбирательству. Проверив рюкзак, он убедился, что всё было на месте и никаких лишних вещей, способных скомпрометировать его в лице пограничных властей, «случайно» не появилось.
Выйдя в коридор, Умелов увидел Александра, который затаскивал в каюту какую-то металлическую трубку. Умелов направился к Гольцам засвидетельствовать свое почтение и заодно посмотреть, что за странную конструкцию он там сооружает.
– Можно? – произнес Умелов, стукнув пару раз в дверной косяк.
– Проходи, – ответил Александр, сдвигая со своей койки два хромированных металлических термоса.
Олег присел, с удивлением разглядывая конструкцию, которую собирал Гольц.
– Вот тебе и помощник. – радостно воскликнула Сара, накидывая на плечи теплую куртку. – А я пойду подышу воздухом на верхней палубе.
Приветственно улыбнувшись Олегу, женщина покинула каюту.
Умелов дотронулся до серой металлической трубки, которую Александр увлеченно прикручивал к другой точно такой же.
– Это что за сооружение?
– Это не сооружение, это нечто вроде велотренажера собственной конструкции. – Гольц положил руку на деталь своего изобретения. – Вот это – рама. Она сделана из специальных титановых трубок: и прочная, и в то же время очень легкая. Это сиденье. А это блок с раскладными педалями, тоже, между прочим, из титана.
Олег встал с койки и попробовал поднять тренажер. На удивление конструкция легко поддалась. В ней было не более семи килограммов.
– А зачем тебе это?
Александр закончил крутить винт и отвлекся, чтобы ответить.
– Во-первых, во время таких долгих путешествий можно поставить это в каюте и крутить хоть целый день, никому не мешая и при этом поддерживая хорошую физическую форму. А во-вторых, вот этот блок сделан по принципу динамо-машины. Знаешь, как удобно в экспедиции, когда рядом нет электричества? Можно батарейку зарядить или даже лампочку небольшую зажечь.
– Толково, – кивнул Олег. – А сейчас-то ты зачем его собираешь?
Гольц попробовал конструкцию на прочность, энергично встряхнув ее.
– Ты же слышал, что сказал Стэмп. К нам на борт поднимутся пограничники и будут досматривать наши вещи. Лучше я сейчас соберу тренажер, чем потом буду объяснять, что это за титановые трубки.
– Логично, – согласился Умелов.
Подвинувшись ближе к столику под иллюминатором, Олег взял стоящую там фотографию в рамке. На ней был Александр, сидящий на корточках возле бассейна. Около него возлежал черный морской котик, поднявший вверх левую ласту.
– Это где?
Гольц повернулся к Умелову.
– В Сиднее. Это мой любимец – Додон.
– Как в сказке у Пушкина про царя Салтана?
– Точно. Просто я очень люблю русскую литературу.
Гольц закончил сборку и начал убирать инструмент в рюкзак, обратившись к Умелову:
– Хочешь попробовать?
– Нет, спасибо. – Олег взял в руки металлическую колбу, которая тоже оказалась очень легкой. – Классные у вас с Сарой термосы.
– Это тоже по спецзаказу из титанового сплава делали – на два литра, чтобы лишний вес с собой не таскать. Вот экспедиция закончится, один тебе обязательно подарю.
Умелов поднялся и положил термос на место.
– Спасибо. Ладно, я пошел на палубу. Сару позвать?
– Да, если нетрудно.
Выйдя наверх, Олег понял, что судно уже вошло в узкий пролив, разъединявший острова Шумшу и Парамушир.
* * *
Встав на траверсе Северо-Курильска, научно-исследовательское судно бросило якорь в ожидании появления пограничных властей.
Примерно через час от пирса отчалил военный катер и, подняв небольшую волну, направился к борту иностранного судна. Пришвартовавшись к нему, он стал тереться на мелкой волне о заблаговременно спущенные толстые кранцы, похожие на большие мебельные валики, стянутые прочным фалом.
Поднявшись по трапу, четыре офицера прошли на нос судна, где выстроились все члены судовой команды и ученые.
– Гуд монинг, – поприветствовал иностранцев один из офицеров.
– Здравствуйте, – на чистом русском языке ответила Мэри.
Офицер, повернувшись к своим коллегам, радостно констатировал:
– Здесь по-русски говорят.
Он подошел к Мэри и, подняв руку к козырьку, представился:
– Заместитель коменданта Северокурильского участка Виленского пограничного отряда майор Потапов.
Мэри повернувшись к остальным, перевела это приветствие.
Офицер дождался, когда девушка закончит переводить, и снова продолжил:
– Кто у вас старший?
Ричард Стэмп поднял руку, не дожидаясь перевода Мэри.
– Отлично. Тогда давайте спустимся в какое-нибудь помещение и для начала проверим все бумаги: ваши разрешительные документы, ваши карты и маршруты движения, ваши паспорта. Если все будет нормально, то, возможно, и досмотр не понадобится.
Мэри подошла к Стэмпу и вполголоса пересказала ему пожелание офицера. Слушая ее, руководитель экспедиции кивал головой, постоянно повторяя «окей». Потом он так же вполголоса передал свой ответ. Мэри внимательно выслушала и с улыбкой обратилась к пограничникам:
– Мистер Стэмп приглашает вас в кают-компанию. Все документы уже готовы. Там он ответит на все ваши вопросы. Прошу вас, господа офицеры.
Услышав в свой адрес столь высокопарное обращение, пограничники переглянулись, не скрывая улыбок.
Стэмп пошел к двери, ведущей на нижнюю палубу, где в носовой части судна располагалась кают-компания. Мэри и следом за ней четыре пограничника отправились туда же.
Проходя мимо стоящих у поручня борта других участников экспедиции, один из офицеров пристально посмотрел на Умелова.
У Олега похолодело все внутри. Ему вдруг показалось, что этот пограничник сейчас подойдет к нему и, ткнув пальцем, скажет: «А я вас знаю. Вы – Умелов Олег Викторович, и мы вас давно ждем».
Но офицер, опустив глаза, молча прошел мимо.
Когда пограничники скрылись внизу, Олег перевел дух.
– Ты что так напрягся? – подмигнул Умелову Александр.
– Не знаю. Просто этот майор так посмотрел…
Гольц пожал плечами.
– По-моему, он на всех так смотрел.
Пролетавшая над палубой чайка, опорожнившись прямо на лету, сбросила свой ненужный «груз» на группу ученых. Стоявший спиной к этому маневру бестолковой птицы Александр не видел эту жидкую бомбу. Олег схватил Гольца за рукав и отдернул его от поручня. Белая лепешка, ударившись о палубу, разлетелась мелкими брызгами.
Александр, ловко освободившись из рук Олега, встал в боевую стойку.
– Ты что? Расслабься, – улыбнулся Умелов. – Я же тебя от этой дряни спас, – Умелов пальцем показал на белую кляксу.
Александр опустил руки.
– Тьфу ты, я подумал, ты на мне какой-то прием борьбы попробовать хочешь.
Олег рассмеялся. Эпизод с чайкой заставил забыть о неприятном инциденте на палубе.
* * *
Как и пообещал старший офицер, никакого досмотра вещей не было. Более того, заместитель коменданта сообщил, что вечером в честь прибытия иностранных гостей на берегу будет устроен праздничный ужин. А утром судно может сниматься и двигаться по намеченному маршруту.
Умелов был абсолютно уверен, что под словами «праздничный ужин» подразумевалась обычная русская попойка с большим количеством водки, разнообразной закуски и тостов за мир, дружбу и любовь.
К восемнадцати часам тот же пограничный катер забрал с судна ожидавших его членов экспедиции.
На берегу их встречали три «праворуких» внедорожника Toyota .
«Ни хрена себе погранцы живут», – подумал Умелов, вспоминая, что во времена его службы по Северо-Курильску ездил только один пограничный «уазик»-«буханка».
Как выяснилось позже, эти машины были личным транспортом жен офицеров-пограничников. Действительно, здесь привезти машину из Японии было в несколько раз дешевле, чем купить и доставить в Северо-Курильск какую-нибудь «девятку» из Тольятти.
Столы были накрыты в бывшем клубе рыбзавода, который по вечерам превращался в подобие ночного салуна. Кроме самих офицеров, в зале плотной кучкой у зеркала стояли ярко накрашенные барышни в платьях, отделанных люрексом. Очевидно, это были вторые половины командного состава.
«Ну, прямо как на свадьбе», – чертыхнулся про себя Умелов.
Майор Потапов, увидев первых вошедших гостей, расплылся в улыбке и громко всех поприветствовал:
– Милости просим, дорогие иностранные гости. Пожалуйста, садитесь сюда и сюда.
Приглашенные прошли к местам, на которые показал им майор, и стали смущенно располагаться.
Потапов подошел к Мэри и тихо поинтересовался.
– Извините, вас ведь Мария зовут?
– Да.
– Скажите, а еще кто-нибудь из ваших коллег знает русский язык?
Мария повернулась к Олегу.
– Да, вот мистер Юргенс говорит по-русски. А еще Сара и Александр Гольцы.
– Отлично. Тогда можно вас попросить об одном одолжении? Давайте вы пересядете вон туда, а вы туда, – обратился к сидящему рядом Умелову майор, – чтобы наши офицеры могли, так сказать, и с остальными участниками через вас пообщаться.
Умелов кивнул и пересел ближе к началу стола и оказался практически напротив того самого сурового майора.
«Наверное, комендант участка», – подумал Олег.
– Дорогие гости! – Потапов поднял рюмку с водкой. – Мы рады приветствовать вас на нашей гостеприимной земле. Здесь собрались представители многих стран. Поэтому нам особенно приятно осознавать, что в этих странах к нашему богатейшему краю проявляется такой интерес. Мы всегда рады тем, кто идет в наш дом с чистыми помыслами и добрыми намерениями. Мы открыты для друзей. Поэтому я предлагаю выпить за международную дружбу.
Все начали чокаться.
Умелов опрокинул рюмку в рот. Краем глаза он заметил, как перекосилось лицо Кудо Осимы, когда тот с отвращением пытался протолкнуть в себя сорокаградусного «Распутина».
Недалеко от Олега за столом Александр Гольц переводил на английский язык вечно улыбающемуся Линчу смысл только что произнесенного тоста.
Процедура торжественного ужина была для Умелова знакома и вполне предсказуема. Уже через полчаса за столом стоял постоянный гул от разговоров офицеров, которые, разбившись по интересам, оживленно беседовали с иностранцами через новоиспеченных переводчиков.
Пограничник, чей взгляд сегодня так взволновал Умелова, подошел к нему и, спросив разрешения присесть рядом, представился.
– Майор особого отдела Виленского пограничного отряда Казанцев.
– Олег Юргенс, журналист Восточного отдела ВВС, – представился в ответ офицеру Умелов.
– Вы латыш?
– Да, я гражданин Латвии, но по происхождению я русский.
Майор налил своему собеседнику рюмку.
– Вы не против выпить со мной за то, что нас когда-то всех объединяло. За русский язык – великий и могучий?
– Давайте, господин офицер, – Умелов поднял свою рюмку.
Особист нахмурился и опустил руку.
– Послушайте, Олег. Судя по возрасту, вы в восьмидесятых должны были служить в Советской армии. Так?
Умелов кивнул головой.
– Тогда забудьте сейчас свои западные привычки. Договорились?
– Так точно, товарищ майор!
– Вот это другое дело. Ну что? За великий и могучий! Давай, поехали.
Опрокинув рюмку, Олег взял со стола кусок ржаного хлеба и, как герой фильма «Судьба человека», занюхав выпитую дозу, положил в рот маленький кусочек горбушки.
– Молодец! – майор хлопнул Умелова по плечу. – Вот это по-нашему!
Майор встал со стула и вернулся на свое место.
* * *
После вчерашнего дружеского вечера на японца было страшно смотреть. Ведь известно: то, что русскому в кайф, европейцу в тяжесть, а азиату вообще смерть.
Кудо Осима лежал плашмя и, наверное, жаловался своим богам на чрезмерную русскую гостеприимность, проклиная в душе бородатого старца Распутина, в честь которого была названа водка, от коей, собственно, и страдали его душа и тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15