Собака, ехавшая вместе с ним в одном вагоне, злобно рычала на него, ощетинившись, и хозяин не мог ее успокоить.
«Извините!- сказал он, - она так рычит только на пьяных, но вы не похожи на алкаша, не понимаю, чего она взъелась на вас. Я, пожалуй, пересяду с ней в другой вагон».
Пассажиры тоже косились на пришельца, и никто не решался сесть рядом с ним до тех пор, пока какая-то старушка не плюхнулась рядом с ним на жесткое сиденье.
Падший вышел на Горьковской и направился к дому, который был знаком ему до мелочей по прошлому воплощению.
Здесь была его квартира, здесь он был прописан, а соседи вряд ли могли знать о рядовой катастрофе самолета, которые случались теперь почти каждый день.
Запасные ключи от жилья лежали нетронутыми в тайнике неподалеку о дома, и ему не представляло труда достать их.
Поздоровавшись с соседями, пришелец вошел в свою комнату.
Здесь все было по-прежнему.
Только зеркало, висевшее на стене, разбилось, а на полу валялась его старая визитка.
Вошедший поднял ее и прочел:
«Яков Федорович Макурин, собственный корреспондент газеты «Аномалия».
На столе пылилась книга, открытая на 30-й странице.
Желтым фломастером был выделены строки из текста, содержание которых напоминало ему о его вечном стремлении к совершенству.
Яков взял книгу в руки и прочел:
«Три главных идеи являются достоянием всякой религии: бытие Бога, бессмертие души и свобода воли - без них не может быть построено учение о нравственности…
Однако, существует такая форма жизни, которая ярким пламенем живой веры горит в сердцах миллионов своих последователей, которая воплощает в себе высочайшие идеалы добра, любви к ближнему, духовной свободы и нравственного совершенства, которая облагородила, и внесла цивилизацию в жизнь народов Азии - но, эта форма жизни… не знает ни Бога, ни бессмертия души, ни свободы воли. Буддизм не знает Бога, ибо сама идея единого верховного существа, которая для чего-то - совершенно неизвестно для чего - не то для забавы, не то для какого-то хвастовства своею силой - создает весь волнующийся и страдающий мир из ничего, - эта идея кажется буддисту странной, нелепой…».
Яков положил закладку между страниц и закрыл книгу.
На ее обложке золотом было вытиснено заглавие «СУТРА О ЦВЕТКЕ ЛОТОСА ЧУДЕСНОЙ ДХАРМЫ».
Перелистав несколько страниц, пришелец вспомнил буддийскую версию воплощения, которое могло произойти только четырьмя способами.
Буддистам было известно воплощение из яйца, из матки, посредством сырости, и, наконец, существовало воплощение “чудесным образом”.
Последнее было большой редкостью.
Чудесным образом воплощались только божественные сущности, например, ребенок, мог появиться у богини на коленях в лице семилетнего мальчика уже одетым и все понимающим.
Пришелец же был вновь воплощен в тело очень странным способом, который никак нельзя было назвать “чудесным”.
Яков ни в коем случае не считал себя богом.
Он воплотился не на коленях любимой женщины. И не ребенком.
Его появление на этом свете нельзя было назвать рождением.
Но, разве это не было воплощением?
В этот момент его оболочка дала о себе знать острым чувством тоски по утраченной жизни.
И перед его взором раскрылась следующая картина.
Картина четвертая
Лев лизнул спящего в щёку и замотал хвостом.
Спящий перевернулся на другой бок, и натянул на себя одеяло.
Лев зарычал и полностью стащил одеяло со спящего.
«Вставай, лежебока! - рычал он, - тебя ждёт представитель Космоса!»
Разбуженный таким окриком Астом приподнялся на постели.
«Марш под воду! - процедила сквозь оскаленные зубы львиноподобная собака. - Но не в душ. А на берег. Быстро! Бегом марш!» - лаял пёс.
Девушки в доме не было.
Солнце только что встало, и его косые лучи освещали верхушки деревьев.
Быстро совершив туалет, Астом побежал под гору на пляж «Чародейки».
Пересекая кое-где полосы тумана, бегущий вспоминал вчерашний день.
Вчерашний день был опорой для следующего, как нижняя ступенька - база для её надстройки. Так строится жизнь.
До Финского залива было около километра. Воздух был необыкновенно чистым.
Эта чистота промывала лёгкие, зрение, слух и другие органы чувств.
Слух улавливал птиц, комаров, стрекоз, шелест каждой травинки.
В этом шелесте звуков можно было различить все голоса Вселенной.
И она отозвалась в его внутреннем слухе еле различимыми словами:
«Прошлого не существует.
Оно выросло в деревья.
Оно превратилось в землю.
Оно прошло, и его нет в настоящем.
Будущего не существует.
Оно ещё не сложилось.
Настоящего не существует.
Оно всё время проходит и изменяется каждый момент.
Существует только иллюзия существования…
Все пребывает в бесконечном моменте - в вечном и повседневном.
В этом миге и будущее, и настоящее, и прошлое свёрнуто одновременно.
Ты живешь в своем прошлом, уже прожив своё будущее.
Это пред-данность Космоса…»
Бегущий просыпался.
Его ум пробуждался, сбрасывая сон прошлой жизни, прошлого Имени.
Он знал, что и новое имя его - не настоящее, это просто для обращения.
Настоящее его Имя - в Космосе, и тот, кто знает его, - владеет его душой.
Бегущий вспомнил миф об Осирисе, которого укусил скорпион. Правитель Египта умирал, и яд мог выйти обратно в руки целителя только при знании настоящего Имени больного. У Осириса было много частных имен, но Исида молила бога РА сообщить ей подлинное - целое имя, чтобы исцелить мужа. Когда РА произнес его, Эннеада - девятка богов космогонической системы - вскричала от ужаса.
«Сколько имен у меня ненастоящих, - размышлял на бегу Астом, - столько и жизней на земле у меня было не настоящих - не стоящих ничего. Как сон. Неужели я, наконец, пробуждаюсь!?»
Проснувшийся пересёк Приморское шоссе и побежал по аллее к заливу.
Эта аллея была посажена ещё финнами и состояла из трёх частей.
Первая часть была еловая, вторая - сосновая, и третья - березовая.
Людей в это раннее время суток не было.
Астом быстро пробежал эти пятьсот метров и с разбегу ринулся в воду.
Залив в этих местах очень мелкий и каменистый, но Астом знал дорожку, которые выкопали на дне отдыхающие «Чародейки».
Распугав маленьких рыбок, которые стремглав ринулись в разные стороны, Астом окунулся, и пошёл вглубь.
Он хорошо плавал и в прошлые дни, бывало, даже устраивал заплывы с друзьями на дальность. Однажды, помнится, он с Осиповым - другом по развлечениям - проплыл от Терийок до Келломяк, но, выйдя из воды, оба свалились от усталости.
Вода за ночь не успела остыть, и только зайдя поглубже, купальщик мог ощутить её свежесть.
Глубина оказалась временной, и, преодолев несколько отмелей, Астом попал на настоящую глубину. Он инстинктивно поплыл к далёкому плоскому камню, где он недавно «рыбачил».
Конечно, Даки ждала его именно там. Естественно она танцевала,- она не могла находиться в неподвижности. Такова природа дакини.
Этот плоский железобетонный камень тоже когда был сооружён финнами для причала больших рыболовецких лодок, которые не могли подойти к берегу. Он был расположен в полутора километрах от береге и отсюда уже на плоскодонках рыбаки переправляли улов на берег.
В настоящее время камень был полуразрушен бурями, но его плоскость на четверть метра выступала из воды и рыбаки иногда использовали его в своих целях.
Сегодня он был оккупирован ларуной. Рыбаков не было видно даже на несколько километров.
«Если бы Лев тебя не разбудил, ты бы так и спал?» - спросила Даки, грациозно изгибаясь нагим телом.
Астом виновато улыбнулся, подтягиваясь на руках и залезая на камень.
Он снял плавки, скрутил их в руках, отжал и положил на край.
Потом поймал Даки на одном из её поворотов и нежно поцеловал её.
Она обвила его шею руками, и, приникнув к его мокрому телу всей грудью, ответила ему страстным долгим поцелуем. Даки терлась об него танцующими движениями, и Астом почувствовал, как его лингам пришёл в напряжение.
«Я вижу, ты готов, - сказала Даки, - тогда садись, и не будем тратить времени!»
Астом постелил на бетонный наждак свои плавки и сел на них, вытянув ноги и откинув руки для упора назад.
Даки приблизилась к нему и слегка присела, в танце вращая ягодицами.
Колебания её бедер опускались всё ниже. Астом на уровне глаз видел её раскрывшуюся раковину, и возбуждение у него увеличилось.
Вращая ягодицами в танце, Даки опускалась все ниже и ниже, и, слегка касаясь щелью розовой раковины его заветного места, внимательно следила за выражением его глаз.
Убедившись, что в них вместо страсти засверкала любовь, Даки аккуратно погрузилась в этот океан чувств и продолжала свой ягодичный танец.
«Выпрямляйся в лотос, пожалуйста!» - напомнила ларуна.
Астом медленно согнул сначала одну ногу, потом другую, и подсунул свои бёдра ей под ягодицы. Даки привстала, помогая ему, потом снова села в плотный контакт, как это положено в соитии Яб и Юм.
Астом вспомнил всё инструкции, полученные им на этом месте на живом примере, и стал поднимать напряжение, как этого требовали правила подготовки к взлёту.
Он слышал, как зажужжали включаемые блоки, и когда зажглась «аджна», его внутренняя кабина черепа озарилась космическим светом.
Последней включилась «сахасрара», но запускать её лопасти было еще рано.
Астом прочитал предвзлётную «молитву» о готовности, и Даки эхом повторяла его мантры.
Замкнув цепь тока в их телесном соединении, Астом вновь поднял энергию до макушки головы, и запустил лопасти Времени.
Под ними раскрылась мягкая, чудесно пахнущая, тарелка лотоса.
Жёсткость камня перестала ощущаться, и они слегка приподнялись над ним.
Потом, включив энергию на полную мощность, Ас рывком поднял тарелку над заливом, и стал набирать высоту.
«Не забудь надеть ремни безопасности! - напомнила курсанту ларуна. - Иначе я сейчас заставлю тебя спустить-СЯ!»
«Извини, инструктор, забылся!» - ответил Том, сглатывая слюну.
«Забыл себя? - переспросила ларуна. - Я понимаю, когда люди, увлеченные сексом, забывают себя, сливаясь с любимой в половом акте. Но ты сейчас - не человек! - укоризненно сказала ларуна.
«Это происходит не только в сексе, - сказал Ас, делая виражи над Кронштадтом - Человек, увлеченный любимой работой, тоже забывает себя, сливаясь с ней в одно целое - оправдывался Ас, снижаясь над закрытым городом. - А для меня это любимое занятие»
«В твоей тантрической практике, - изгибаясь на вираже, продолжала она, - ты не должен забываться занятием, но ты должен забыть себя, сливаясь с Духом, который существует в твоем дыхании до того, как ты испустишь дух.
Соединяясь с Духом, мы становимся Им Самим, и забываем себя и все связанные с собой заботы, самоуверенность, ощущение собственной значимости и прочие иллюзии. Мы освобождаемся от заблуждений ума, и он становится чистым и ясным, способным к постижению Духа. Ясно?» - спросила ларуна, заглядывая в глаза курсанту.
«Да! - ответил курсант, наклоняясь к её приборам, полушариями выделяющимися на грудном пульте. - Я постараюсь слиться с твоим космическим духом - иначе не мыслю!»
«Я могу добавить, - сказала ларуна, - что в поисках жизненных ценностей и основы своего существования вы думаете только о таких предметах, которые лежат вне вас самих.
Ваша жизнь остается неумиротворенной потому, что вы все еще продолжаете жить вне самих себя.
Проблема заключается в том, что люди считают свое «Я» чем-то определенно отличным от внешнего мира, что это «Я» существует в противостоянии другим.
Таким образом, люди теряют истинное «Я».
Ас внимательно выслушал её замечание и ответил, обняв её одной рукой:
«Мы думаем о вещах, которых не имеем. Даже о времени мы думаем, как о чем-то таком, что течет из прошлого через настоящее в будущее.
Мы уверены в том, что живем внутри этого течения времени.
Однако прошлого мы уже не имеем, равно, как и будущего. То, что мы имеем - так это только этот единственный момент настоящего. Как прошлое, так и будущее - суть не что иное, как мысли, появляющиеся в нашем уме и возникающие в этот миг настоящего».
«Откуда ты это знаешь?» - удивленно спросила ларуна, приподнимаясь на ступнях и вновь садясь на заветное место.
«Трава нашептала по дороге» - улыбнулся Ас, кружась над Кронштадским собором. - Помоги мне найти траверс в атмосфере Времени?» - попросил он.
«Ты должен знать, что лопасти времени имеют, кроме известных параметров, ещё и неизвестные, - объяснила ларуна, - например, если известное нам Время обращения планеты вокруг её оси является основным эталоном его измерения, то эти - параметры относятся к сфере внутреннего времени.
Естественно, что внутренняя сторона сферы Времени, как и любого другого предмета, не может существовать без её внешней стороны».
«Да, это я помню ещё из прошлых инкарнаций, - перебил её Ас, - внешняя сторона определяется Частотой вращения планеты и называется уже не Временем, а Собственной Космической Частотой!»
«Правильно! - похвалила его ларуна, откидываясь назад всем телом, - я об этом и не хотела говорить!»
«Прости, о чём же ты хотела сказать?» - сказал курсант, наклоняясь к ней.
«Не забывайся! - одёрнула его инструктор. - Выпрямись! Я хотела сказать - продолжала она, когда его аппарат выпрямился, - что, определяя характеристики Времени, надо иметь в виду, что Время неоднородно на Земле.
Время способно сжиматься и растягиваться.
Время способно завихряться, разветвляться, сворачиваться в рулон, в тор и другие геометрические фигуры.
Время, которое способно принимать разные геометрические формы, может принять образ Бога, Богоматери, Человека, Ларуны, Кентавра и других фантастических существ.
Поскольку Время - это процесс, в котором разворачивается действие, то и процесс мышления зависит от Времени».
«Потрясающе - удивился Ас - выходит, все мы - дети Времени? И мысли наши - тоже сперматозоиды, зависящие от Времени?»
«Да, и эта зависимость пропорциональна блокам Времени, которые реализуются в блокировании мыслей. Она пропорциональна ветвям Времени, которые реализуются в разветвлении мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58