Потом немного поплакала и уснула, а проснувшись, поиграла с Поппи. День был немного странным, но по-своему уютным — словно маленькая передышка между концом одного этапа жизни и началом нового.
Утром следующего дня Лина встала и начала собираться на работу. Миссис Мердо приготовила на завтрак свекольный чай и тушеный шпинат.
— Скоро День песни, — заметила миссис Мердо, когда они сели завтракать. — Ты хорошо выучила свою партию?
— Да, — ответила Лина. — Я помню ее еще с прошлого года.
— Мне в общем нравится День песни, — сдержанно признала миссис Мердо.
— А я его просто обожаю! — с жаром воскликнула Лина. — Мой самый любимый день в году.
Раз в год жители города собирались вместе, чтобы пропеть хором три великие песни Эмбера. Даже воспоминание об этом заставило Лину приободриться. Она наскоро закруглилась с завтраком и облачилась в свою красную куртку.
— Не беспокойся о Поппи, я о ней позабочусь, — сказала соседка, провожая Лину к дверям. — А когда ты вернешься вечером, мы обсудим, как нам жить дальше.
— В каком смысле?
— Ну, вы же не можете жить вдвоем с Поппи, правда?
— Почему не можем?
— Разумеется, не можете, — отрезала миссис Мердо. — Кто же будет сидеть с Поппи, пока ты разносишь свои сообщения? Знаешь что, перебирайтесь-ка вы ко мне. У меня есть свободная спальня, и довольно симпатичная. Посмотришь? — Она распахнула дверь в дальнем конце гостиной, и Лина заглянула внутрь.
Никогда в жизни не видела она такой уютной комнаты. Большая кровать была покрыта выцветшим голубым одеялом, а в изголовье высились четыре пухлые подушки. Рядом с кроватью стоял комод с ящиками, ручки которых были сделаны в форме капелек, а над комодом висело зеркало. Коврики, устилавшие пол, были всех оттенков голубого и зеленого, а в углу нашлось место крепкому квадратному столу и стулу с высокой спинкой, похожей на маленькую приставную лестницу.
— Это будет твоя комната, — сказала Эвелин Мердо. — Твоя и Поппи. Вам придется спать в одной постели, но она, как видишь, достаточно широкая.
— Как же здесь мило, — прошептала Лина. — Вы так добры, миссис Мердо!
— Пустяки, — энергично сказала миссис Мердо, — элементарный здравый смысл. Тебе нужна комната. У меня она есть. Давай беги, вечером увидимся.
Прошло три дня с тех пор, как Лина и Дун видели в туннелях неизвестного, а официального сообщения все не было и не было. Если этот человек действительно нашел путь из Эмбера, он предпочел сохранить свое открытие в тайне. Лина никак не могла понять почему.
Она снова бегала по городу, разнося сообщения, и ей казалось, что настроение людей за последние дни стало еще более сумрачным. У продовольственных магазинов стояли длинные молчаливые очереди, а прохожие на перекрестках сбивались в кучки и о чем-то судачили вполголоса. Во многих витринах — с каждым днем таких витрин становилось все больше — появились таблички «Закрыто» или «Открыто только пн, вт». Свет то и дело начинал мигать, и тогда горожане замирали на месте и в страхе поднимали глаза к фонарям. Но они, помигав, опять загорались ярко и ровно, и люди переводили дыхание и бежали дальше по своим делам.
Лину ни на минуту не оставляло странное чувство. Куда бы она ни бежала, в голове у нее в такт шагам, подобно маятнику, колотилась одна и та же мысль: «Я одна на белом свете, я одна на белом свете».
Конечно, это было не совсем так: у нее была Поппи, у нее были подруги. У нее, в конце концов, была миссис Мердо — нечто среднее между подругой и близкой родственницей. Но Лина чувствовала, что за последние три дня она стала гораздо старше. Сегодня она ощущала себя едва ли не мамой Поппи. Судьба ребенка всецело зависела от нее.
Но к вечеру ей надоело жалеть себя, и она стала представлять себе свою новую жизнь у миссис Мердо. Она думала о зелено-голубой спальне и уже воображала себе, как развесит там свои картинки. Последняя, нарисованная голубым карандашом, будет, вероятно, смотреться особенно выигрышно — она ведь так подходит по цвету к коврикам. Она притащит из дома обе свои подушки, и тогда вместе с теми, что лежат на голубой кровати, их получится целых шесть. Может быть, в чулане найдется какое-нибудь старое голубое платье, и можно будет сшить наволочки для этих подушек? Комната в голубых и зеленых тонах, квартира, в которой царит полный порядок, плита, на которой всегда есть горячая еда, а тебе еще и одеяло так уютно подтыкают на ночь — все это наполняло Лину чувством покоя. Жизнь в комфорте, почти в роскоши! «Я так благодарна миссис Мердо за ее доброту, — думала Лина. — Я еще не готова остаться в этом мире одна-одинешенька».
Уже в самом конце рабочего дня ей поручили доставить сообщение на Лэмплинг-стрит. На обратном пути, пробегая мимо складов, Лина увидела, как из дверей конторы выходит Лиззи. Ее рыжую голову невозможно было не узнать.
— Лиззи! — окликнула ее Лина.
Лиззи как-то дернулась и, не оглядываясь, пошла прочь. Наверное, не услышала, подумала Лина и снова крикнула:
— Лиззи, подожди!
На этот раз было очевидно, что Лиззи слышит, однако, вместо того чтобы остановиться, она лишь ускорила шаг. «Что происходит?» — недоумевала Лина. Она догнала подругу и схватила ее сзади за куртку.
— Лиззи, да это же я!
Лиззи замерла как вкопанная, а потом медленно обернулась.
— О! — произнесла она. На лице ее было написано смятение. — Это ты… Привет… А я думала, что это… Я не поняла, что это ты. — Она пыталась улыбнулась, но в глазах ее метался страх. — Я… я просто шла домой. — Она прижимала к себе небольшой мешок, набитый какими-то угловатыми предметами.
— Я тебя провожу, — сказала Лина.
— Да что ты? — воскликнула Лиззи. — Вот здорово! — Но как-то незаметно было, что она рада встрече.
— Лиззи, у меня большое горе, — сказала Лина. — У меня бабушка умерла.
Лиззи искоса взглянула на подругу.
— Плохо, — пробормотала она, явно думая о чем-то другом. — Бедная ты, бедная.
Да что с ней такое? Обычно Лиззи очень интересовалась чужими несчастьями и вполне
моглаискренне посочувствовать, если, конечно, не была погружена в этот момент в собственные проблемы. Лина решила сменить тему:
— Что у тебя в мешке?
— Да так, кое-какие мелочи, — быстро ответила Лиззи. — Забежала после работы в магазин.
— Правда? — Лина смутилась: она же своими глазами видела, как Лиззи только что вышла из складов.
Лиззи ускорила шаг и стала жаловаться:
— Сегодня было столько работы! Работать так трудно! Правда, Лина? Мне кажется, ра ботать гораздо труднее, чем учиться в школе, и совсем не так интересно. Делаешь одно и то же изо дня в день… Я так устаю! И как только ты не устаешь бегать целый день?
Лина открыла было рот, чтобы объяснить, что любит бегать и вряд ли когда-нибудь устанет от этого, но Лиззи не ждала ответа.
— Правда, в работе есть и кое-что хорошее. Угадай, что? У меня теперь есть парень. Я познакомилась с ним на работе. Я ему очень нравлюсь. Он вечно шутит, что у меня волосы такого же цвета, как раскаленная электрическая конфорка.
— Это правда, — засмеялась Лина. — Ты выглядишь так, словно у тебя на голове пожар.
Лиззи тоже засмеялась и слегка взбила рукой волосы, другой рукой прижимая к себе узел.
— А еще он говорит, что я красивая, как красный помидор, — хихикнула она.
Они шли через Торрик-сквер. На площади было полно народу. Люди возвращались с работы, у магазинов выстраивались очереди, а некоторые счастливчики уже торопились домой с пакетами. Несколько мальчишек сидели на земле, занятые какой-то игрой.
— А кто он, твой парень? — спросила Лина.
И в этот момент Лиззи споткнулась. Поглощенная мыслями о собственной красоте, она шла неестественной манерной походкой, вытянув губки бантиком и хлопая ресницами, и, конечно, не заметила выбоины в мостовой. Она споткнулась и растянулась на земле во весь рост. Ее мешок упал на мостовую, повалился набок, и из него во все стороны покатились консервные банки.
Лина бросилась к Лиззи, чтобы помочь ей подняться.
— Ты не ушиблась? — спросила она участ ливо.
Но Лиззи не обратила на нее внимания: она ползала на четвереньках, собирая банки, причем делала это с такой скоростью, что было совершенно очевидно — ничего страшного с ней не случилось. Две банки закатились под скамейку. Еще одна — прямо под ноги мальчишкам, которые во все глаза смотрели, как взрослая девушка, словно паук, ползает по земле. Желая помочь подружке, Лина вытащила из-под скамейки две банки, мельком взглянула на этикетку, и у нее перехватило дыхание: на ней было написано «Персики». Лина уже много лет не видела консервированных персиков, и ни один из ее знакомых не видел. Она посмотрела на банку в другой руке: еще одно чудо — кукурузная паста! Лина до сих пор помнила, как единственный раз в жизни пробовала кукурузную пасту: ей тогда было всего пять лет, и это было потрясающее наслаждение.
Послышался удивленный возглас. Лина подняла глаза. Один из мальчишек постарше высоко поднял банку над головой. Другие дети окружили его.
— Смотрите-ка! — крикнул он еще раз. — Это же яблочное пюре!
И ребята весело закричали на разные лады: «Яблочное пюре, яблочное пюре!» — словно никогда не слышали этих слов.
Лиззи поднялась на ноги. Она собрала все свои банки, кроме тех двух, что подобрала Лина, и той, что была у мальчишек, постояла секунду, тяжело дыша, переводя глаза с Лины на детей и явно что-то прикидывая в уме, а потом улыбнулась широкой деланой улыбкой.
— Спасибо, что помогли! — крикнула она. — Я нашла все это на дальней полке в магазине. Просто чудо, правда? Можете оставить себе.
Она помахала мальчишкам, кивнула Лине и пошла прочь.
Лина долго смотрела вслед подруге, а потом отправилась домой. Лиззин мешок не выходил у нее из головы. Случайно найти в магазине персики и яблочное пюре? Совершенно невероятно! Лиззи явно лгала. А если банки не из магазина, то откуда же? Ответ мог быть только один: из хранилищ. Каким-то образом Лиззи, работавшая на складах, заполучила это богатство. Интересно, она заплатила за них? И если да, то сколько? Или все это досталось ей бесплатно?
В тот вечер миссис Мердо приготовила на ужин свекольно-фасолевое рагу. Когда Лина вытащила из карманов банки, соседка так и ахнула от изумления:
— Где ты их взяла?
— Мне дала подруга.
— А у подруги они откуда?
— Я не знаю, — смущенно ответила Лина. Миссис Мердо неодобрительно покачала головой, но не стала больше ни о чем спрашивать. Она вскрыла банки, и в этот вечер у них был настоящий пир: овощное рагу с кукурузной пастой и персики на десерт. Лина уже очень давно не ела так вкусно, но удовольствие было слегка подпорчено вопросом, на который она так и не узнала ответа: откуда же все это взялось?
На следующее утро Лина отправилась на Броуд-стрит. До начала работы она хотела поговорить с Лиззи.
Она заметила подругу за полквартала от складов. Лиззи неторопливо шла по улице, разглядывая витрины. Длинный зеленый шарф был обмотан вокруг ее шеи. Лина быстро догнала ее и окликнула:
— Лиззи!
Лиззи резко обернулась. Увидев Лину, она отпрянула и, не сказав ни слова, попыталась уйти. Но Лина поймала конец ее зеленого шарфа и резко дернула.
— Лиззи, — сказала она снова, — постой-ка!
— Это еще зачем? — нервно спросила Лиззи. — Я спешу на работу. — Она попыталась вырваться, но Лина цепко держала шарф.
— Ты должна рассказать мне, где ты взяла те банки, — сказала Лина, понизив голос, потому что кругом было полно народу: двое стариков подпирали стену дома, разглядывая прохожих, мимо пробегала ватага смеющихся ребятишек, прямо перед Линой и Лиззи шла компания рабочих, направлявшихся на склады. Лине совсем не хотелось, чтобы ее услышали.
— Я же говорила: нашла их на дальней полке магазина. Пусти меня! — Лиззи попыталась вырвать свой шарф из рук Лины, но Лина держала его крепко.
— Это неправда, — сказала Лина. — Ни в одном магазине не могли бы заваляться такие вещи. Скажи мне правду. — И она еще сильнее дернула за шарф.
— Прекрати! — взвизгнула Лиззи и вцепилась Лине в волосы.
Лина вскрикнула от боли, но шарф из рук не выпустила. Сердито сопя и хватая друг друга за куртки, они неуклюже возились посреди улицы, толкнули проходившую мимо женщину, которая рявкнула на них, и в конце концов потеряли равновесие и повалились на мостовую.
Лина засмеялась первая. Это было так похоже на их возню в детстве, когда подружки гонялись друг за другом, визжа и смеясь.
И вот теперь, уже почти взрослые девушки, они снова сидят в куче мусора на мостовой. Через секунду Лиззи тоже захохотала.
— Дура, — сказала она, пытаясь привести в порядок волосы. — Шарф мне порвала. Хорошо, я расскажу тебе. Я все равно собиралась. — Она склонилась вперед, уперев руки в колени, и заговорила почти шепотом: — В общем, у нас на складах работает такой Лупер. Он доставщик. Ты не помнишь его? Он учился на два класса старше нас — Лупер Уин дли.
— Я знаю его, — сказала Лина. — Я доставляла его сообщение в свой первый рабочий день. Высокий, с длинной тонкой шеей, с большими зубами, смешной такой.
Лиззи почему-то обиделась:
— Я бы так о нем не отзывалась. Мне кажет ся, он красивый.
Лина пожала плечами:
— Не важно. Продолжай.
— Лупер занят исследованиями складов. Он осмотрел все хранилища, которые не заперты. Он хочет знать, какова реальная ситуация, Лина. Он не такой, как большинство этих кошмарных работников, которые просто бродят туда-сюда, пока не кончится рабочий день, а потом идут домой спать. Лупер хочет знать, как все обстоит на самом деле.
— И как же?
— Он выяснил, что кое-где еще остались разные редкости. Немного там, чуть-чуть здесь. И ни одна живая душа об этом не помнит. Знаешь, Лина, — Лиззи еще больше понизила голос, — там внизу так много места! Некоторые хранилища в самом дальнем конце складов помечены в конторских книгах как пустые, и поэтому туда никто никогда не заходит. Но Лупер выяснил, что они не совсем пустые.
— Значит, он берет оттуда разные вещи…
— Совсем чуть-чуть! И очень редко!
— И дарит их тебе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25