Можно было предположить, что его присутствие так же связано с прибытием хозяина усадьбы; Алексей предположил, что в "саабе" приехала или охрана или кто-то из поверенных в делах, не вместившийся в БМВ.
Алексей усмехнулся этой мысли и дернул дверцу калитки. Та жалобно заскрипела.
- Пошли, открыто. - И кивнул, сидящим в машине, давая знак выбираться.
Он так и вошел первым, за ним следом поспешала Вероника, тщательно выбирая места для своих модельных сапожек, купленных недавно и еще не успевших потерять лоск новоприобретенной вещи. Иван замыкал шествие. Пройдя на территорию усадьбы, он аккуратно притворил за собой калитку.
- А, по-моему, симпатичное местечко. Тихое и спокойное, в самый раз, сказав это, Вероника нарочито театральным жестом вынула сигарету и закурила; шедший за ней Мельников, приостановился и закашлялся: сигаретный дым попал ему в горло. Иван обогнал их обоих и тронул шефа за плечо.
- Полагаю, мне лучше остаться здесь.
- Зачем?
- Ну, - он смутился на мгновение, - присмотреться, выяснить, что да как. В смысле участка, конечно.
- А, да, конечно, - Алексей кивнул, чуть было не сказав: "как хочешь". В сущности, Иван был прав, надобности в нем ни в данный момент не было, разве только он мог послужить наглядной демонстрацией того факта, что и мы не лыком шиты, и щи не лаптем хлебаем, не более того. Впрочем, в усадьбе собирались люди, давно и уже хорошо друг друга знающие, и при встречах обходящиеся без долгих предисловий. Сейчас они и собрались вместе только для того, чтобы документально подтвердить уже достигнутые ранее соглашения, завершить торг подписанием бумаг. Ну и, конечно, распить традиционную бутылочку из давних запасов по поводу проведенной сделки.
Алексей, по тем или иным причинам, имел дела с хозяином усадьбы уже почти три года, из которых два последних прошли под знаком плодотворных совместных усилий. Тем более что хозяина усадьбы связывало с Алексеем нечто большее, чем просто знакомство по работе и совместные проекты. Он был вхож в тот немногочисленный круг людей, что составлял основу связей родителей Серафимы. Алексей и вышел на владельца усадьбы только по этой причине. И по ней же приехал в Икшу сегодня.
Интересно, что об Иване вспомнил не он, а Вероника. Алексей мог с уверенностью предположить, что владелец усадьбы о своей безопасности не забыл, он не забывает об этом и на минуту, тому есть резоны. На него уже дважды, как Алексею было известно, совершались покушения, оба раза его спасало либо везение, либо опыт охраняющих его людей. Конечно, если рассуждать философски, то никакая охрана, никакие меры безопасности не спасут от страстного желания покончить с кем-либо, даже запрись он на сотню запоров; ведь проблема эта зависит более от финансовых возможностей того, кто пожелает довести конфликтные взаимоотношения до финальной точки. Щит всегда был и будет слабее меча. Если только этот факт может кого-то утешить и настроить на умиротворенный лад.
К числу подобных фаталистов владельца усадьбы отнести было нельзя. И, кажется, пока это обстоятельство приносило свои плоды: до поры до времени, пока лучше говорить именно так, ведь прошло всего-то два года с момента последнего покушения, его "оппонент" затаился и не проявлял себя более. Однако, с той поры в расписании работы охраны этого человека ничего ровным счетом не изменилось. И, насколько Алексей знал владельца усадьбы, едва ли изменится когда-либо.
Должно быть, именно это и заставило Веронику позвонить Ивану, не спросясь шефа - все же давешние отношения позволяли ей пойти на этот шаг и пригласить того на встречу.
Хотя он и будет все время стоять столбом в углу наподобие вешалки и безучастно наблюдать за происходящим.
Алексей живо представил себе эту сцену и кивнул своему телохранителю. Иван тотчас отошел в сторону, пропуская вперед секретаршу и поверенного.
Когда они подошли к самому крыльцу и поднимались на три ступеньки по дощатой лестнице, дверь открылась сама. Вероника спешно надела очки, она была дальнозорка и всегда немного смущалась, пользуясь оптикой.
Последним зашел Герман, прижимая к бедру "дипломат" и оглядываясь по сторонам. Если не обычная его сдержанность, он мог бы признаться Алексею, что выбор того пришелся по душе и ему самому.
Серафима закончила макияж, внимательно вгляделась в зеркало, пожалуй, все в норме, а лучшее, как известно, враг хорошего. На этом следует остановиться, занявшись прической. Или сперва телефонный звонок?
Она оглянулась по сторонам, но вставать и идти в соседнюю комнату к аппарату не хотелось. Взгляд ее наткнулся на часы, надо же уже больше часа, а она так ничего и не успела сделать. Надо бы позвонить Лёше, привычно произнеся про себя имя мужа, Серафима только сейчас поняла, насколько выбил ее из колеи этот неожиданный звонок.
Она вообще не представляла, зачем еще Павлу понадобилось звонить. Они же обо всем договорились в тот раз, в прошлую их встречу, два дня назад. Вчера вечером он звонил и уточнял время, Серафиме пришлось вынужденно ошибиться на час, поскольку она не была уверена в успехе. А это чувство ее никогда не подводило, сколько себя помнит.
Все же не тот человек хозяин усадьбы, Вагит Караев, которого она хорошо знала, чтобы позволить совершить все задуманное и предложенное Павлом. Павел, правда, уверял, что привычки и наклонности Караева он изучил прекрасно за долгие годы совместной работы и, конечно, не побеспокоит хозяина усадьбы вовсе, но ей совершенно не верилось в это. Да и аргументы, которыми он пользовался, были попросту смешны и на поверку выходило, что Павел, стремясь проделать всю операцию у хозяина усадьбы практически под носом, и так, чтобы тот ни сном, ни духом о ней не ведал, полагается более на авось, на фартовое стечение обстоятельств. Чего она допустить не могла ни в коем случае.
И, тем не менее, в данный момент все начало свершаться именно по сценарию Павла. Хотя она и постаралась, как могла, предотвратить его. Этот неожиданный его звонок выбил ее из колеи совершенно, с четверть часа после того, как она позвонила Павлу и неудачно попыталась хотя бы привести его сюда, к ней домой, чтобы хоть как-то разрядить беспокойную атмосферу звонка, Серафима просто сидела на разобранной кровати, бессмысленно глядя в окно на уходящие солнечные лучи. Мыслей не было никаких, в голове полный туман, который и начал проясняться только сейчас, по прошествии почти часа с момента разговора. Но тревога, засевшая глубоко внутри, не покидала ее, впившись, точно заноза. Она уже не сомневалась в том, что произойдет дальше.
А ведь ей самой еще столько надо успеть!
Столько всего сделать, предпринять, независимо от того, как обернуться обстоятельства. Просто не остается выбора, как только действовать самой. Мужчины бывают иной раз исключительно неловки и обладают при этом удивительным самомнением, полагая, что все порученные им слабой женщиной проблемы можно решить самостоятельно, полагаясь на собственные силы и не принимая даже намеков на помощь со стороны, особенно с ее стороны. И это при том, что наступает самый ответственный момент, когда решится очень многое, если не все.
Но раз уж на то пошло, она будет действовать сама. Помимо Павла, параллельно его действиям, независимо от них и, по возможности, незаметно. Еще и потому, чтобы не повредить столь ранимому мужскому самолюбию, ведь, чуть что - и он непременно выйдет из себя и.... Дальнейшее очевидно будет складываться не в ее пользу.
Но сперва телефонный звонок. Серафима вздохнула и, обернувшись к дисковому аппарату, который всегда угнетал ее, крикнула в коридор:
- Соня!
Горничная появилась через полминуты, - Серафима зачем-то следила по часам, сколько той понадобиться времени на приход, - поскреблась в дверь и, не дождавшись ответа, открыла дверь ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь, и тут же закрыла снова. Остановилась в полутора метрах от хозяйки и замерла, сцепив пальцы в низу живота.
- Я слушаю, Серафима Андреевна.
- Подай телефон. Да, и сделай укладку... как обычно.
Горничная исчезла, вновь едва приоткрыв для себя дверь. Серафима снова не отрывала взгляда от часов, на сей раз, ждать не пришлось и полуминуты. Она нашла в записной книжке нужный номер и набрала его.
- Илья Анатольевич, добрый день.
На другом конце провода ее узнали тотчас. Низкий мужской голос бодро произнес слова приветствия:
- Добрый день, Сима, очень рад вас слышать. Что-то вы не навещаете нас, иначе как...
- Я по поводу результатов звоню.
- Ах, это, - голос буквально источал радушие. - Право же, вы исключительно мнительны. Нельзя же так, совершенно напрасно себя изводите. По сущим пустякам, уверяю вас.
Серафима дернула головой, нетерпеливо слушая и ожидая, когда же Илья Анатольевич доберется до сути дела и ответит на заданный ему вопрос; горничная испуганно отскочила, боясь ненароком поцарапать хозяйку и снова принялась расчесывать волосы.
- Значит, нет, - она все же прервала его. - Вы ручаетесь?
Илья Анатольевич недовольно хмыкнул. Успокаивать невротичных дамочек ему приходилось и раньше довольно часто, и прежде он давал простые ответы на их, кажущиеся порой бессмысленными вопросы, и долгие повторы одного и того же: "а вы уверены, вы ручаетесь, это абсолютно точно?". Серафима звонила ему уже не раз по этому поводу, последний разговор произошел два месяца назад, но никогда прежде ее голос не выдавал такой неуверенности и такого беспокойства. Можно подумать, что за это время мир перевернулся. Конечно, когда-то в самом начале ее брака с Алексеем она так же беспокоилась о результатах, но теперь-то с чего? Какие у нее могли измениться обстоятельства за это время? К тому же она сама знает, когда можно, а когда нельзя, так что ее нынешнее беспокойство было Илье Анатольевичу непонятно в принципе.
- Если не верите, - потеряв былое радушие голоса, сказал он, - можете подъехать и взглянуть на бумаги. Я все подготовлю.... И к тому же, Сима, я вам, наверное, тысячу раз говорил: сомневаетесь - воспользуйтесь тестером, для чего, спрашивается, вы его купили. Вы им пользуетесь?
- Да.
- Так вот и не смущайтесь, пользуйтесь, а то что вы, в самом деле, чуть что - сразу ко мне.
Серафима молчала, недовольно рассматривая в зеркале, как Соня делает укладку. Илья Анатольевич, не любивший пауз в разговорах вообще, а в телефонных тем паче, поспешил добавить:
- Можете не беспокоиться и продолжать заниматься тем, чем вам интересно и приятно. Надеюсь, вы по-прежнему принимаете прописанные мной таблетки?
Серафима покраснела.
- Поэтому я вам и звоню. Дело в том, что Алексей...
- Я понимаю, Сима. Но на сей раз обошлось.
Поблагодарив, она выключила телефон и пристально вгляделась в свое отражение.
- Тут неровно, - она ткнула антенной аппарата в район виска, - отпусти чуть.
- Да, Серафима Андреевна.
- И поторапливайся. Через час у меня встреча.
- Конечно, Серафима Андреевна.
Горничная с удвоенной энергией принялась за укладку.
За закрытой дверью настырно пиликал телефон. Павел быстро зашел в кабинет, прикрыл за собой дверь поплотнее, предварительно взглянув на секретаршу, нет, та занималась делами и не любопытствовала. Она вообще была на редкость нелюбопытна, можно сказать, ему повезло, что он вообще нашел такую. Нелюбопытна и работоспособна, без лишних эмоций, слов и чувств, одно выполнение обязанностей, скрупулезное и неукоснительно точное.
Павел быстро поднял со стола трубку мобильного телефона. Абонент на том конце провода был тот же, что и час назад, голос его лишь чуть выдавал волнение перед предстоящей работой. Кажется, они это называют "работой", что ж, он возражать не будет, как не называли, лишь бы выполнили поставленное поручение. Быстро и наверняка, кажется, так он сам говорил во время инструктажа. Тоже словечко их лексикона.
- Мы на месте, - спокойно, лишь чуть торопясь, произнес голос невидимого собеседника. - Пока из усадьбы никто не выезжал.
- Хорошо, - Павел услышал все же это легкое волнение, не без приязни подумал: не ему одному не по себе, даже им. - Дождитесь, когда уедут лишние люди.
Что-то горьковское было в этом словосочетании, Павел заметил это только сейчас. Не хватало еще ему цитирований в такой ситуации.
- Вы уверены, что ваш шеф останется наедине с покупателем?
- Да, - почти да, если быть точным, но сейчас он должен излучать уверенность, случай-то уникальный, когда еще такой повторится, и передавать эту свою уверенность по проводам. Павел достаточно хорошо знал своего шефа, чтобы предположить, что тот будет долго бравировать своей коллекцией, своим домом, своей осведомленностью и эрудицией, обрушивая ее на ничего не подозревающего покупателя. Наверняка, проведет Алексея по всем этажам дома, покажет и расскажет обо всем, что тот увидит: историю, особенности, способ и время приобретения шедевра. Он очень любил переговоры тет-а-тет, конфиденциальность для него была основой, сценой, на которой он играл себя во множестве ролей. Любимыми и оттого неизменными, пользующимися наибольшим спросом в репертуаре были широкой души хозяин и эрудит. Восточный темперамент плюс западная интеллектуальность.
А сегодня ему еще вывозить картины. Павел знал об этом и рассчитывал, что Караев сначала отправит поверенного, с которыми прибыл в усадьбу, возможно, отвезет тем же рейсом и кагал Алексея. Кажется, у них еще не все готово. А после заберет часть картин, которые не успел вывезти прежде из усадьбы и отвезет к себе в Расторгуево. Несмотря на то, что шеф не посвящал последние недели его в свои планы, Павел находил способы почти со стопроцентной уверенностью узнать о них.
Люди, везде нужны свои люди.
Павел помолчал и добавил:
- Телохранителей он не отпустит, конечно, но, кроме них, или него, будет только покупатель. Затем машина вернется за ним.
Вот он результат скрытности. О продаже своих ценностей Караев не уведомил никого, кроме семьи Серафимы, которые и выставили ему цену и посредника - унизительно, конечно, но что делать, растраты надо покрывать и как можно скорее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18