– У каждого свой путь, Первоход, – ответил Лагин. – И довольно об этом. Лучше расскажи, как твои дела? Все ходишь в Гиблое место? Охотишься на упырей да волколаков?
– Я только сегодня прибыл в Порочный град, – сказал Глеб. – И пока не знаю, чем займусь.
– Вот как? – Лагин вздохнул. – Что ж, надеюсь, у тебя все будет хорошо.
У Лагина вдруг возникло острое желание рассказать Первоходу правду о своем обращении. Вдруг Глеб поможет? Ведь он ходок, ему известны все секреты, которые скрывает Гиблое место. Вдруг он знает какую-нибудь траву, которая поможет Лагину снова стать человеком. Или найдет подходящий амулет.
Стать человеком… Лагин вспомнил, как сам сорвал с груди серебряный крестик, как произнес потом Божье имя и как это имя обожгло ему гортань. Вспомнил – и в сердце у него засаднила тупая игла.
Возможно, Господь еще не проклял его. Возможно, все еще можно изменить. Лагин кашлянул в кулак и неуверенно начал:
– Знаешь, Глеб, я хотел тебе сказать, что…
К стойке подошла девочка в платке и меховой телогрейке.
– Дядя Первоход! – окликнула она Глеба. – Батюшка просил меня принести из помощной избы бересту с подсчетами, а я боюсь одна выходить на улицу. Проводите?
– Охоронцев бы попросила, – недовольно обронил Глеб.
– Я просила, говорят – потом. А батюшка велел быстро.
Глеб с досадой посмотрел на свою кружку. Идти из теплого, шумного кружала в холод и темноту ночи ему явно не хотелось. Однако не отозваться на просьбу девочки-подростка ему было стыдно. Глеб уже начал вставать с табурета, как вдруг Лагин сказал:
– Я могу тебя проводить, девочка. Если, конечно, ты не против.
Девочка с сомнением посмотрела на Лагина.
– Она не против, – сказал Глеб. – Светланка, этот человек – мой друг. Зовут его дядя Лагин. Можешь доверять ему, как мне.
Девочка улыбнулась:
– Хорошо, дяденька Первоход.
Лагин допил сбитень и отодвинул от себя кружку. Затем потянулся в карман за кошелем. Доставая кожаный кошель, он не заметил, как из кармана вывалилась золотая монета и со звоном упала на пол.
Глеб нагнулся и поднял монету.
– Золотой солид? – удивленно сказал он. – Лохмато живешь! Выходит, ты богат?
– Не то чтобы, но… – Лагин натянуто улыбнулся. – Удается кое-что заработать.
– Интересно, как?
– Я ведь ученый, Глеб. Кому смешаю эликсир от поноса, кому слажу новый колесный обод, который катится без стука. Многое могу.
Глеб перевернул в пальцах монетку и глянул на изображение короля англосаксов.
– Король Кенвульф? Редкая в наших краях монета.
– Ты же видел такую раньше, значит, не такая уж редкость. – Лагин взял монету с ладони Глеба и сунул ее в карман. Затем поднялся с табурета.
– Еще вернешься? – спросил его Глеб.
– Само собой, – улыбнулся Лагин. – Пошли, Светланка!
Ученый муж взял девочку за руку, и они вместе пошли к двери.
6
На улице было темно и ветрено. Ветер гнал по небу клочковатые мороки. Изредка выныривала из-за мороков ущербная луна, но светила тускло и призрачно.
– Дяденька Лагин, – обратилась к ученому мужу девочка, шагая по тропке, – а ты правда друг Первохода?
– Правда, – кивнул Лагин. – А почему ты спрашиваешь?
– Ты какой-то странный. И я… Я почему-то тебя боюсь.
Лагин улыбнулся.
– Напрасно. Я хороший человек. Такой же, как Первоход. Хочешь докажу?
– Хочу. А как?
Лагин остановился и положил руку на плечо девочки.
– Посмотри мне в глаза, – попросил он.
Светланка подняла голову и взглянула на Лагина снизу вверх.
Лагин увидел на шее девочки маленькую голубоватую жилку. Голова у него закружилась, а кишки и желудок скрутил болезненный спазм. Дикое желание захлестнуло Лагина, и он понял, что не сможет ему противиться.
Лагин быстро глянул по сторонам, затем снова взглянул на девочку и сказал:
– Хочешь, я открою тебе один секрет?
– Хочу, – пролепетала юная глупышка.
Лагин присел на корточки, взял девочку пальцами за подбородок и отвел ее голову слегка в сторону, обнажая шею. Однако ученый медлил. Медлил, потому что в душе его, черной и выгоревшей, как след от костровища, шла страшная борьба.
«Нет! – сказал себе Лагин. – Ты этого не сделаешь. Глеб поможет. Он снимет проклятие, которое наложила на тебя колдунья, и вернет тебе прежнюю жизнь! Только удержись!»
Лагин закусил губу и с силой отвел взгляд от шеи девочки.
– Что-то случилось? – услышал он спокойный голос Глеба-Первохода.
Ученый муж быстро оглянулся. Глеб стоял в нескольких шага от него. В пальцах ходока дымилась бутовая самокрутка.
Лагин растянул губы в улыбку.
– Да нет, – сказал он. – Просто у Светланки закружилась голова.
– И ты решил сделать ей искусственное дыхание?
Несколько мгновений они молча глядели друг другу в глаза. Первым молчание нарушил Лагин.
– Почему ты так смотришь на меня, Первоход? – спросил он.
Глеб как бы невзначай положил пальцы на кобуру, и это не укрылось от внимательного взгляда Лагина.
– Золотая монета короля Кенвульфа, – сказал Глеб.
– Что? – не понял Лагин. – Монета? О чем ты, Первоход?
– Этот золотой я отдал старику Хомычу. Как он оказался у тебя?
Лицо Лагина оцепенело. Вот оно что! Значит, бродяга, которого он убил, был Хомычем! Выходит, он убил бывшего друга и даже не заметил этого. Лагин качнул головой и пробормотал дрогнувшим голосом:
– Чепуха. Это мой золотой.
– Допустим. – Глеб прищурил недобрые глаза. – Но есть еще кое-что.
– Что?
– Я видел твои клыки, вурдалак.
Лагин стер с губ улыбку.
– Я не понимаю тебя, ходок. Ты хочешь меня в чем-то обвинить?
Еще несколько мгновений Лагин и Глеб угрюмо смотрели друг другу в глаза. Глеб – с угрюмым удивлением, Лагин – с досадой.
«Как не вовремя, – сокрушенно подумал ученый муж. – Ну почему мне так не везет?.. Что ж, видно, не судьба».
Он оттолкнул девчонку и бросился на Первохода.
Клыки щелкнули у самого уха Глеба. Глеб перевернулся через голову, выхватил из кобуры ольстру и нажал на спусковую скобу. Лагин рыкнул и дернул головой – пуля попала ему в левую щеку и прошла навылет.
Краем глаза Глеб увидел, как перепуганная Светланка бросилась к кружалу.
Ольстра Глеба громыхнула еще дважды, однако Лагин с невероятной быстротой отскочил в сторону и растворился в воздухе.
Глеб удивленно воззрился на то место, где только что был ученый муж, и глухо пробормотал:
– Черт… Такого я еще не видел.
На шум из кружала высыпала компания охоронцев. Увидев лежащего на земле Глеба, охоронцы заухмылялись.
– Эй, Первоход! – окликнул один из них. – В кого это ты тут палишь?
– Да вот, решил подстрелить луну, – отозвался Глеб, держа палец на спусковом крючке ольстры и внимательно глядя по сторонам.
– А которую из двух? – весело осведомился третий.
Охоронцы засмеялись.
И тут что-то пронеслось мимо Орлова, подобно темному вихрю, обдав его волной холодного воздуха. Глеб отдернул голову и быстро откатился в сторону, держа ольстру наготове.
– Эй, ходок, – удивленно спросил один из охоронцев, – чего это ты кувыркаешься?
Несколько секунд Глеб настороженно вглядывался в темноту, а затем, поняв, что Лагин ушел, убрал ольстру в кобуру. Ощущение опасности пропало.
На улицу вышли мужики из посетителей.
– Кто громыхал? – спросил один.
– Первоход хотел подстрелить морок, а попал в луну! – ответил ему охоронец. – Видишь, какая дырявая!
Охоронцы и мужики загоготали. Глеб поднялся с травы и отряхнул штаны.
– Больше в луну не стреляй, – насмешливо попросил парень-охоронец. – Она, пожалуй, нам еще сгодится.
– Смотри, как бы в следующий раз я не спутал луну с твоей круглой физиономией, – пригрозил ему Глеб.
Поправив на поясе кобуру, он повернулся и зашагал прочь от кружала, над дверью которого красовалась доска с жутковатой надписью: ТАВЕРНА «ГИБЛОЕ МЕСТО».
Странные дела творились к Хлынском княжестве. Странные и тревожные. Сперва украли кузнеца. Потом появился охотник Громол со своим жутким рассказом и не менее жутким предложением. А теперь вот оживший и превратившийся в упыря Лагин бродит по городу, щелкая собачьими клыками.
Что все это значит? Что за игру затеяли злые силы и какое место в этой игре уготовано ему, Глебу-Первоходу?
Ответа никто не даст, а значит – придется добыть его самому.
Вдруг спина и шея Глеба напряглись. Он остановился и молниеносно выхватил из кобуры ольстру.
Слева раздался легкий шорох. Глеб резко повернулся и нажал на спуск.
Пуля сбила с куста бузины сухую ветку. Держа палец на спусковом крючке, Орлов прислушался. Ни стона, ни хрипа, ни шороха. Ничего.
Он прошел к кустам, наклонился и поднял с земли клочок темной шерсти. Потер его в пальцах, затем поднес к лицу и осторожно понюхал. Пахло серой.
Глеб быстро огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Однако он был убежден, что за ним кто-то следил. Кто-то, кто умеет передвигаться быстро и бесшумно, оставляя после себя темную шерсть и воняя серой. И это явно был не Лагин.
7
Ученый муж Тимофей Лагин хорошо помнил, что с ним приключилось в Гиблом месте в ту страшную ночь.
Он помнил, как проснулся посреди ночи, услышав чей-то тихий голос. Проснулся, глянул по сторонам, увидел похрапывающего во сне старика Хомыча, сладко посапывающего мальчика Прошку и ходока Глеба, который лежал на траве с закрытыми глазами и грудь которого так тихо и незаметно вздымалась, будто он вовсе не дышал.
И снова чей-то далекий голос позвал его:
– Лагин…
«Что же это? – растерянно подумал ученый муж. – Кто это зовет меня в ночи?»
И вдруг он с удивлением понял, что не стоит на полянке, а тихонько крадется по лесу – крадется на зовущий его издалека голос.
Лагин остановился и испуганно поправил очки. Да что же это? Как осмелился он уйти от своих друзей? И куда – в Гиблую чащобу, полную темных тварей!
Где-то далеко завыл оборотень. Потом засмеялась леденящим душу смехом спуржун-птица. Лагин передернул плечами и быстро перекрестился.
– Господи Иисусе, защити от дьявольских напастей! – прошептал он.
И тут голос снова позвал его.
Противиться было невозможно. Голос звал и манил. Краешком сознания Лагин понимал, что делать это нельзя, и молил Бога, чтобы рядом появился Глеб-Первоход и защитил его от этого голоса. Но Первоход не появлялся. Рассчитывать было не на кого.
Не найдя в себе сил сопротивляться, Лагин снова побрел по ночному лесу – навстречу чудному голосу.
Идти по чащобе было трудно. То и дело он оступался и падал, но вставал снова и продолжал свой путь. Вскоре одежда на нем была порвана, руки, шея и щеки ободраны в кровь, а стекла очков покрылись сеточкой трещин.
Однако ученый муж не замечал этих неприятностей. Он упорно шел вперед, и чем ближе был голос, тем сладостней и непреодолимей становился его зов.
Долго ли, коротко ли шел Лагин, но вот перед ним открылась небольшая полянка, и на той полянке стояла темная избушка. Окна избушки были темны, но Лагина это не смутило. Он знал, что зов идет из этой избушки, а значит, там кто-то есть.
Лагин поправил пальцем сползающие на нос очки и зашагал к крыльцу. Где-то в глубине разума мелькнула мысль о том, что зов может быть губительным и в избушке его поджидает опасность. Однако Лагин прогнал эту мысль как нелепую. Слишком красив и сладостен был зов.
Подойдя к избушке, ученый муж поднял руку и постучался в дверь.
– Входи, странник, – отозвался из-за двери женский голос.
Лагин смело толкнул дверь и вошел в избушку. Едва он переступил порог, как тяжелая дверь сама собой захлопнулась за его спиной, и Лагин почему-то понял, что не сможет ее открыть, даже если будет рубить темные доски топором.
Отвернувшись от двери, Тимофей увидел перед собой черного лохматого пса.
– Пропусти, Черныш, – тихо проговорил женский голос. – Это свой.
Пес отвернулся, тут же потеряв к Лагину интерес, протопал в угол горницы, улегся там на пол и положил морду на лапы.
Лагин вгляделся в полумрак горницы, освещенной светом лучин и отблесками огня. Увидев перед собой темный женский силуэт, Лагин улыбнулся и рассеянно проговорил:
– Вот я и пришел.
Язычок пламени вспыхнул ярче и осветил лицо женщины. Острые скулы, огромные темные глаза, густые черные волосы, стянутые на затылке. Лицо это показалось Лагину прекрасным.
– Кто ты? – тихо спросил он женщину.
Она взглянула на ученого мужа и сказала:
– Меня зовут Мамелфа.
– Мамелфа? – Лагин нахмурил лоб. – Я о тебе ничего не слышал. Почему я здесь? Это ты меня сюда привела?
Женщина кивнула:
– Да.
– Но зачем?
– Я хочу тебя спасти.
– Спасти?
В печи забурлил котелок, от него по горнице пополз едкий, белесый дым. Ноги Лагина вдруг ослабели, и он покачнулся. Почувствовав в правом боку странную тяжесть, ученый муж потрогал бок рукою и удивленно отдернул руку. Одежда справа была мокрая, а на ладони осталось что-то темное. Лагин не сразу сообразил, что это кровь.
– Что это? – слабо пролепетал он, с изумлением глядя на испачканную кровью ладонь. – Я ранен?
Мамелфа посмотрела ему в глаза и спокойно ответила:
– Да. И рана твоя смертельна.
Колени Лагина задрожали, и он понял, что все это время чувствовал тупую, тянущую боль в боку. Видимо, один из тех двух оборотней, на которых они с Глебом-Первоходом наткнулись в чащобе, успел ударить его в бок когтями или цапнуть зубами.
– Боже праведный… – выдохнул Лагин. – Теперь я превращусь в оборотня?
Женщина, сидящая у очага, усмехнулась.
– Похоже на то. Ты потерял много крови, пока шел сюда, но даже не заметил этого. Ты умираешь, странник.
Лагин покачнулся, но устоял на ногах.
– Как я сумел дойти сюда с такой раной? – хрипло спросил он.
– Я помогла тебе, – ответила Мамелфа. – Зов, который ты слышал, придал тебе силы.
Лагин снова покачнулся и, не удержав равновесия, рухнул на влажные, гниловатые доски пола.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5