ворота?
Она кивнула и прибавила:
– Я прислушалась. Мне так хотелось, чтобы это были вы… Но, увы, оказалось, что прибыл майор Мерри Рулз…
На сей раз изумление Мобре было столь велико, что он не сдержался и вскричал:
– Черт побери! Вы говорите, Мерри Рулз был здесь этой ночью? Почему же я ничего не слыхал? И зачем он приезжал?
– Спрашивал кузину. Демаре еще не ложился, он его и впустил.
Режиналь в задумчивости прошелся по комнате и снова подошел к Луизе:
– Значит, Мари его приняла? Где? О чем они говорили?
– Он ожидал ее в гостиной. Мари так устала, что долго не хотела к нему выходить. В конце концов, Демаре ее уговорил, и она встретилась с майором в гостиной… Не знаю, что произошло потом, я была так разочарована, что это не вы пришли…
– Они долго говорили? – настойчиво продолжал он.
– Не знаю… В какой-то момент мне показалось, что они ссорятся. Я слышала крики, но слов не разобрала… Потом они заговорили тише…
Она подошла к нему и улыбнулась. Ей не терпелось сменить тему и поговорить о чем-нибудь более приятном. Она распахнула объятия со словами:
– Как нехорошо с вашей стороны, что вы меня покинули… Вы же знаете, Режиналь, что я живу только вами, ради вас; если бы нам пришлось сейчас расстаться, я бы умерла…
Она ему докучала. Мобре считал, что всему свое время. Луиза должна бы, кажется, это понимать. То, что она ему сообщила, заставило его с головой уйти в политику, дипломатию, словом – в работу. До любви ли в такую минуту!
– Вы уверены, что не ошиблись? – спросил он. – Не грезите ли вы, Луиза? Нет, я не вижу причин для его визита нынешней ночью.
– Как вы разволновались из-за майора! Обо мне совсем позабыли…
Она бросилась ему на шею и припала к его губам. Не отталкивая ее, он снова спросил:
– Говорите, его впустил Демаре? Какого черта он не спал в такое время?.. Ведь было, несомненно, очень поздно, раз я ничего не слышал… Часов, наверное, одиннадцать, а? За каким же дьяволом он шлялся по двору?
Поведение лакея его все больше настораживало. Теперь он думал, не шпион ли это на содержании Мерри Рулза. Дело грозило обернуться серьезными неприятностями!
– Поцелуйте же меня! – взмолилась Луиза. – Режиналь, как вы сегодня холодны! Вы меня не любите! Если б я знала, ничего бы вам не рассказала о Мерри Рулзе!
– И были бы неправы!
– Что нам может сделать майор? Насколько я знаю, теперь и речи быть не может о том, чтобы заставить меня выйти за него замуж!
Она с сочувствием посмотрела на Мобре. Как большинство простодушных влюбленных, она все соотносила со своей любовью, которая затмевала остальной мир. Словно не существовало ничего более существенного и неотложного!
Мобре был не прочь воспользоваться ее неискушенностью. Он решил не выводить ее из заблуждения.
– Наверное, Мерри Рулз ревнует… Вот именно: он ревнует вас ко мне! Понимаете? Мне бы очень хотелось знать, о чем он говорил с Мари! Ах, Луиза, я же вас предупреждал, что мы будем подвергаться всякого рода клеветническим нападкам!
Она заметно побледнела.
– Луиза! – продолжал он. – Я увижусь с Мари и узнаю о том, что произошло… Вы же, пожалуйста, ничего не рассказывайте! Предоставьте действовать мне…
Он обнял ее, погладил ей плечо сквозь легкую ткань и почувствовал, как она задрожала всем телом. У Луизы была прохладная кожа, словно она только что вышла из воды.
Он нежно ее поцеловал, не торопясь расставаться и позволяя себе небольшую передышку перед ответственным делом; ему было приятно испытать хотя бы отчасти то же удовольствие, что он уже извлек из этого доступного и снова просившего ласки тела.
Наконец он отстранился, проговорив:
– Увидимся позже, сейчас мне надо к Мари.
Едва переступив порог, он тотчас забыл о Луизе. Зато его пальцы еще хранили аромат духов, которыми в изобилии поливала себя девушка в надежде стать от этого желаннее.
В несколько шагов шевалье достиг комнаты Мари. Он нервно постучал и услышал, как вдова спросила:
– Кто там?
– Я, Режиналь! – запыхавшись, отозвался он. – Вы скоро будете готовы?
– Разумеется.
– Я могу вас увидеть?
– Входите, если вы так спешите…
Он повернул ручку и вошел.
Сидя перед зеркалом, Мари занималась туалетом. Она еще не надела траурное платье и сидела в рубашке, схваченной на плечах застежками; ее отливающая перламутром гладкая спина была открыта взгляду, круглая, с очаровательными ямочками на сгибах рук. Мари сидела к двери спиной. Продолжая румяниться, она взглянула на шевалье и спросила:
– Что происходит? Чем вы так взволнованы?
– Восхищаюсь вами, Мари! Как вам удается сохранять спокойствие в такой день?
– Случится то, что должно случиться, – заявила она. – Когда я проснулась, я тоже ужасно нервничала, но взяла себя в руки. В конце концов, Высший Совет обязан разделить наши взгляды.
Он подошел к ней размеренным шагом. Она продолжала заниматься своим деликатным делом, подкрашивала ресницы, губы, пудрила щеки. Она словно не замечала присутствия Мобре, словно рядом с ней стояла Луиза.
Иное дело – шотландец! Любуясь ее белоснежным плечиком, оттененным застежкой, он вспоминал, как однажды видел Мари полуодетой; только что вырвавшись из объятий Пьерьера, она отдыхала в гамаке. Стоило ему тогда протянуть руку, и он мог схватить Мари, еще трепетавшую после внезапно прерванного поцелуя с господином, временно исполнявшим обязанности губернатора.
Атлас не мог сравниться с ее кожей ни гладкостью, ни блеском. Эта кожа зрелой женщины была по-своему соблазнительна и привлекательна, точь-в-точь как у юной Луизы. Шевалье немного повернулся, рассматривая Мари в зеркало, и увидел ее безупречную пышную грудь, шею без единой морщинки, длинную и упругую, и его сейчас же охватило желание.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – ласково пропел он, что случалось с ним крайне редко: видимо, он черпал нежность в собственном волнении, желании.
– Не понимаю вас, Режиналь, – ответила она. – Вы врываетесь ко мне почти силой и спрашиваете, какую услугу можете оказать. Вас привело ко мне нечто срочное и важное, не так ли?
– Я хотел знать, – в смущении пояснил он, – хорошо ли вы запомнили то, о чем мы договаривались вчера.
– Отлично помню! Я ничего не забыла. И думаю, что смогу отлично держаться перед всеми этими старыми господами.
– Разумеется, – рассмеялся он. – Если бы они вас увидели в таком наряде, никаких сомнений, что каждый по отдельности они сделали бы для вас все, что пожелаете, и даже больше…
– Спасибо, – сказала она. – Будьте любезны позвать Луизу, пусть поможет мне надеть все эти вуали.
Не отвечая и не слушаясь, он кончиком пальца коснулся плечика соблазнительницы. Он ожидал, что она вздрогнет, но она держалась так, словно ничего не почувствовала и ни о чем не догадалась. Только спросила:
– В чем дело, Режиналь?
Он осмелел, положил всю руку и стал откровенно гладить ее плечо. Она обернулась и подняла на него глаза. Он прочел на ее лице неодобрение. Она медленно покачала головой:
– Прошу вас, Режиналь!.. О чем вы думаете? И в такую минуту!
– Простите меня, – смутился он. – Простите… Я вспомнил… Вспомнил, как был на этом самом месте… С вами. Это было так приятно, так чудесно, что я не устоял… Искушение…
Однако он не убирал руку.
Мари не настаивала. Казалось, у нее есть заботы и поважнее, чем терять время на споры с шотландцем. Он этим воспользовался.
Спустя минуту, заканчивая обводить губы, она повторила:
– Ну, Режиналь, теперь делайте, что я вам приказала: ступайте за Луизой. Вы понапрасну теряете время.
Он застыл в нерешительности. Наконец отступил назад и сказал:
– Надеюсь, Мари, между нами нет тайн?
На сей раз она вздрогнула: в тоне шевалье слышались намеки.
– Какие же между нами могут быть тайны?
– Вы от меня что-то скрываете.
Она рассмеялась и спросила:
– Что же, великий Боже? Что мне от вас скрывать, Режиналь?
Их взгляды встретились, и они не отводили глаз. Мобре смотрел испытующе, даже жестко, а Мари – с недоверием и не так уверенно, как раньше.
– Нынче ночью к вам приходил майор Мерри Рулз, – обронил он.
Мари удивилась:
– Кто вам об этом сказал, шевалье?
– Сам слышал. Почему вы ничего мне об этом не сообщили?
– Не знаю…
Она не лгала. Сейчас она себя спрашивала, почему, в самом деле, ей не захотелось говорить шотландцу о ночном посещении майора. Не то чтобы она о нем забыла или хотела утаить. Ничего такого она и не думала делать. Нет, она не придала значения этому происшествию и не стала делиться сомнениями со своим доверенным лицом и советчиком.
– Странно, что вы не знаете… – с горечью в голосе заявил он. – Если вы будете со мной недостаточно откровенны, я не смогу вам помочь. Разве смогу я вам верить? Я ничего от вас не скрываю: ни своих планов, ни поступков! Вся моя жизнь перед вами, прозрачная, как хрусталь!
– Да знаю я, Режиналь! Этому посещению я придаю так мало значения… Майор приходил рассказать мне о своей любви, раз уж вам так хочется все знать.
– Что? О любви? – изумился он.
Она еще громче рассмеялась и прибавила:
– Да. Похоже, он меня любит с того самого дня, как увидел. Хотел бы мне покровительствовать, помогать, не знаю, что еще…
– Он не подозревает, что я очень ревнив… Очень!.. – угрожающе повторил он и, помолчав, прибавил: – Вы, Мари, кажется, не поняли: этот человек способен притвориться влюбленным единственно ради того, чтобы ему было удобнее вами управлять, одержать над вами верх и стать еще могущественнее, а однажды, может быть, обобрать вас и ваших детей.
– Клянусь, вы меня принимаете за дуру!
– А как вы сами относитесь к майору, Мари?
– Никак, – отчеканила она. – Никак! От одной мысли оказаться в его объятиях я испытываю отвращение и все во мне восстает… Никогда, никогда, – настойчиво прибавила она, – никогда я не позволю этому толстяку большего, чем поцеловать мне руку…
Он с улыбкой подошел к Мари, счастливый тем, что его опасения рассеиваются, и протянул к ней руки.
– Режиналь! – взмолилась она. – Пожалуйста, Режиналь!..
Он крепко ее обнял:
– Я ведь тоже вас люблю, дорогая Мари. Не заблуждайтесь на мой счет. Я люблю вас больше всего на свете и думаю, что вы меня – тоже. Мы так давно принадлежим друг другу…
Она попыталась вырваться:
– Не сейчас же, шевалье…
– Тсс! – прошипел он, нежно целуя ее в шею. – Тсс! Ничего больше не говорите. Я отлично знаю, что могу подождать: вы навсегда станете моей, а я – вашим…
– Лучше бы вы позвали Луизу…
Она боялась испортить прическу и потому цеплялась за все, что могло ее спасти, вырвать из колдовских чар Режиналя.
– Мерри Рулз говорил вам обо мне? – не выпуская Мари из объятий, подал он голос.
– Да, он наговорил массу ужасных вещей. Можете себе представить, как я его приняла…
Он снова ее поцеловал. Она чувствовала тепло его рук и груди, крепко прильнувшей к ней.
Внезапно он спохватился:
– Я вас покидаю, дорогая Мари. Иду за Луизой. Главное – не забудьте ни одну из моих рекомендаций. Сегодня вы обязаны победить…
Вдруг он бросился к окну: послышался топот копыт. Бросив молниеносный взгляд сквозь ставни, быстро обратился к Мари:
– А вот и ваш воздыхатель, Мари: майор Мерри Рулз собственной персоной в сопровождении отца Бонена и отца Фейе. Поторопитесь. Я прикажу подать им прохладительные напитки…
Она едва слышно вздохнула:
– Я потеряла из-за вас столько времени! Перед тем как выйти, он сказал:
– Я побуду в своей комнате, пока продлиться эта церемония. Но не забывайте обо мне, помните, что я думаю о вас и молюсь за вас. Удачи!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Заседание Совета
Когда наконец Мари отворила дверь своей комнаты и направилась к лестнице, из гостиной уже некоторое время доносился гул голосов.
Она заставила членов Совета ждать. Когда она заметила это Луизе, своей кузине, закреплявшей ей вуаль на крючках, та с присущей ей интуицией сказала:
– Они подумают, что вы это сделали из кокетства, а когда увидят вас, кузина, влюбятся еще больше, потому что вы восхитительны…
Дверь была уже отворена, но не успела Мари выйти на лестничную площадку, как Луиза удержала ее за руку и шепнула на прощание:
– Удачи!
«Удачи». Режиналь пожелал ей того же.
Мари подошла к перилам, украшенным каменными стойками, и одним взглядом окинула всю залу. В гостиную беспорядочно набилось человек пятьдесят, и Мари про себя решила, что она от этого только выиграет. Как Режиналь и обещал, он распорядился подать прохладительные напитки. Многие члены Совета еще держали свои бокалы в руках, когда Мари ослепила их своим появлением.
Взгляды всех присутствующих обратились к ней, и тотчас же наступила глубокая тишина. Как сквозь пелену Мари узнала Мерри Рулза де Гурселу, в шляпе с перьями, в переливчатом камзоле сизого цвета, с парадной шпагой на перевязи, расшитыми перчатками в руках и со свежим порезом на шее.
Он стоял в окружении отца Бонена, спокойного, невозмутимого, едва заметно улыбавшегося тонкими губами, а также отца Теэнеля и отца Шевийяра, отличавшегося живым и ясным взглядом.
Там и сям все время расхаживали Лагарен, Байярдель, господин де Лауссей, управляющий Лесперанс, судья по гражданским и уголовным делам Дювивье.
Мари проворно откинула с лица вуаль и трижды кивнула, приветствуя собравшихся, после чего сделала несколько шагов в сторону лестницы.
В относительной тишине советники торопились занять место вокруг предназначенного им стола, но сели не раньше, чем Мари подошла к нижним ступеням лестницы. Она снова кивнула. Когда она собиралась выступить вперед, ее сын, одиннадцатилетний Жак, вышел из буфетной и робко, в смущении от непривычного оживления при виде матери, утопавшей в складках черного газа, бросился к ней и спрятал лицо в ее юбках, словно ища защиты.
Мари ласково погладила его по голове, словно хотела передать ему собственную уверенность.
Мари с сыном представляли прелестную и волнующую группу, от которой никто не мог оторвать глаз; глядя на них, даже самые суровые члены Совета смягчались.
Собравшиеся наконец расселись. Мерри Рулз почти тотчас встал. Движением головы он отбросил назад длинные перья шляпы и отчетливо проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50