Одну минуту. – Через обеденный стол протягиваю трубку Майку. – Это продюсер Шестого канала. Хочет обсудить с тобой завтрашнюю съемку на презентации печенья «Любовь Руби», в кафе «Оз».
Майк берет трубку, а я встаю из-за стола:
– Майк, подожди минуту, что ты будешь есть? Я иду за ленчем.
– Клубный сандвич с обезжиренным майонезом, сыром, индейкой и диетическую колу. Спасибо.
– Не за что. Да, и еще кое-что. Не забудь спустить воду, когда поговоришь. – Я улыбаюсь ему и ухожу.
Победа над советом подружек
Несколько дней спустя, поздно вечером, когдая уже собираюсь выключить и компьютер, и мозги, звонит телефон. Это Джек, и он явно нервничает. Поздоровавшись, он тут же излагает свою просьбу:
– Сходишь со мной на благотворительный вечер в субботу? Это «Биг-Бен бенефит» в Институте Франклина. У меня была спутница, но мы расстались, а я обязательно должен быть там, потому что один из сопредседателей купил много моих работ. Понимаю, что звоню тебе в последний момент, но мы оба могли бы с пользой провести время. Там будет много людей, готовых потратить деньги на искусство и рекламу.
Но я еще осмысливаю его предыдущую фразу.
– У тебя была подруга, но вы расстались?
– Да.
– Как давно?
– Понимаешь, я встречался с одной девушкой, но она ужасно разозлилась, когда я ушел от нее в полночь, вернулся только через два часа и не мог нормально объяснить, где провел все это время.
– Ты звонил мне из квартиры другой женщины.
– Я думал, она спит. Обычно она спит крепко. Или так мне казалось.
– Джек, – с упреком говорю я.
– Так что, – продолжает он, – все случилось из-за тебя. Ты должна чувствовать себя страшно виноватой и потому прийти мне на помощь – поддержать и пойти со мной.
– Я действительно ощущаю свою вину, – честно признаюсь я. Но ведь совет подружек только что предложил мне держаться подальше от Джека… И все же знаете что? – Я пойду.
– Отлично. Заеду за тобой в семь.
«Биг-Бен бенефит» – очень модное событие. Что же надеть? Август – необычное время для благотворительного вечера такого уровня. С другой стороны, больше никаких событий в эти выходные не будет Конкуренцию ему сможет составить разве что побережье.
Может, нужно что-нибудь облегающее? У меня пять черных платьев. Мое любимое – расширяющееся книзу платье на узких бретельках, юбка мягкими складками падает до лодыжек. Черные туфли без задников на высоких каблуках идеально к нему подходят. Ходить в таком наряде совсем не просто. Ну и что.
Теперь прическа. Глядя на себя в зеркало, я вздыхаю. Волосы отросли, и теперь они гораздо ниже плеч. Решаю сначала заняться лицом.
Когда-то мне не требовалось ничего, кроме туши для ресниц и губной помады. Но времена изменились. Теперь я не выхожу из дома без консилера. Обильно наношу тон и становлюсь похожей на футболиста, только не с синяками, а с белыми пятнами под глазами. Растушевывая, я внимательно разглядываю морщинки в уголках глаз.
Маленькая морщинка! Откуда же ты взялась? Над моими щеками, как линия жизни, прорезалась!
Закончив с макияжем, я пытаюсь придумать, что же делать с волосами. Выпрямить? Завить? Заколоть высоко? Низко? Нет, пусть остаются кудрявыми и распущенными – это мое последнее слово. Гораздо проще ничего с ними не делать.
В шесть пятьдесят шесть звонит телефон, и ночной портье сообщает, что Джек Маккей ожидает меня в холле.
– Попроси его подняться, – говорю я.
Большой букет
Джек стучит в дверь, и я отпираю. На нем килт, белая рубашка, черный галстук-бабочка и черный смокинг.
– Интересное решение, – говорю я.
– Спасибо! – Джек, словно маленький ребенок, расплывается в улыбке. – Мне нравится производить впечатление. Это расцветка моей семьи из Шотландии. Клан Маккеев. Честно говоря, я горжусь своим происхождением.
Он что-то прячет за спиной, я слышу шуршание и пытаюсь заглянуть ему через плечо.
– Ах, это? Я собирался подарить тебе цветы в качестве благодарности за то, что ты согласилась составить мне компанию.
– Джек, так мило с твоей стороны. – И я протягиваю руку за букетом.
– Но решил не делать этого.
– О… – Я опускаю руку.
– Я подумал, будет слишком похоже на свидание. А поскольку мы просто друзья, мне показалось, цветы будут неуместны. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя некомфортно, поэтому пришел без букета. Зато изобразил его. – Из-за спины Джек достает лист бумаги, на котором пастельными мелками нарисованы полевые цветы.
Взяв рисунок, я с восхищением разглядываю его.
– Спасибо! Я повешу его в рамочке.
– В рамочке? – Джек хохочет. – Это же просто мазня. Можешь выбросить, когда надоест. Он не стоит того, чтобы висеть на стене в рамке.
Десять минут спустя мы стоим на площадке и ждем лифта, но смотрим не друг на друга, а на двери, ожидая, когда они откроются. Джек сначала жестом приглашает меня войти, а потом встает в противоположный угол. Мы, не отрываясь, смотрим на мигающие цифры.
– Кстати, – говорит он, разглядывая меня, – ты потрясающе выглядишь.
– Спасибо, – отвечаю я.
Стоя перед белой мраморной лестницей, ведущей к Институту Франклина, я одной рукой придерживаю подол, другой сжимаю сумочку, осторожно поднимаюсь на первую ступеньку… и теряю равновесие. Ох уж эти высокие каблуки! Джек, стоящий от меня на расстоянии вытянутой руки, смотрит, как я качаюсь, и сдерживается, чтобы не рассмеяться. Заметив мой гневный взгляд, протягивает руку и ободряет:
– Друг никогда не позволит другу шлепнуться.
«Биг-Бен бенефит»
Институт Франклина – великолепный памятник научным экспериментам старины Бена. Тридцать ступенек ведут к мраморным колоннам и крытой галерее. Институт Франклина притягивает к себе взгляды и в лучах солнца, и при лунном свете. Его окружают аккуратно подстриженные лужайки, за которыми начинается проспект Бенджамина Франклина, где расположены Филадельфийский музей искусства, Музеи Родена, публичная библиотека и другие достопримечательности культурного центра Филадельфии. Институт Франклина – прекрасное место для проведения различных празднеств, в числе которых ежегодное благотворительное мероприятие «Биг-Бен бенефит». Свет прожекторов указывает путь к центральному атриуму, где громко играет оркестр. На каждом столе стоят яркие букеты из красных и желтых цветов. Официанты скользят между гостями с подносами закусок. Вокруг размещены научные экспонаты, чтобы жители Филадельфии, напиваясь, чувствовали себя интеллектуалами. Мы с Джеком идем по залу. Несмотря на вызывающий наряд, он смущается, когда сопредседатель представляет его гостям и вместе с женой принимается расхваливать стиль хлам-арт, в котором работает Джек. Художник принимает комплименты с должной скромностью. Когда Джека просят рассказать гостям о галерее, я извиняюсь и отправляюсь за напитками.
Взяв пиво, я оглядываюсь в поисках Джека и вижу, что его уже представили новой группе гостей. Рада за него. Встретившись со мной взглядом, он подмигивает. Поднимаю бутылку вверх, но Джек едва заметно качает головой, и я останавливаюсь у коктейльного столика, принимаясь разглядывать присутствующих.
– Лекси?
Обернувшись, я вижу Марию Саймонс. Ее прямоугольная фигура затянута в желтое атласное платье и от этого моя бывшая коллега похожа на огромный кусок сливочного масла. Этот цвет очень идет к светло-коричневой коже, но фасон крайне неудачный – он привлекает внимание к мускулистым плечам и мощным бедрам Марии. Если бы я все еще была начальницей, то отправила бы ее домой переодеваться.
– Я усомнилась, ты ли это, – говорит Мария. – Волосы лежат совсем по-другому. – Она пытается улыбнуться. – Но выглядишь отлично. – Немного поколебавшись, она спрашивает: – Как дела?
– Замечательно, – с удовольствием признаюсь я. – А твои?
Мария закатывает глаза:
– Все могло бы быть лучше. Думаю, ты слышала, что случилось с шоу Лолы?
Улыбнувшись, я киваю, будто знаю, о чем идет речь, и Мария принимается рассказывать:
– Я чуть не сошла с ума, когда мне позвонили с телеканала и сообщили, что один из спонсоров отказался от сотрудничества. Тогда все очень испугались. К счастью, Боб Уэст очень быстро нашел нового спонсора. Страшно подумать, нам придется переснять семнадцать первых эпизодов со сковородками «Риал шеф» вместо сковородок «Кук раит»! Ты ведь знаешь, на следующей неделе мы уже планировали все закончить. А теперь впереди еще две недели съемок. Лола не говорила тебе, что телеканал хочет заменить лишь некоторые части?
– Нет.
– Это решение было принято на прошлой неделе. Вместо того чтобы переделывать семнадцать эпизодов целиком, они предлагают снять только те моменты, где видны сковороды «Кук раит». И режиссер должен сделать все так, чтобы новый материал можно было смонтировать с тем, что есть. Поэтому Лола должна будет смотреть на себя на мониторах и пытаться повторить все, что тогда делала, говорила или готовила. Однако нам ясно дали понять, что она повар, а не актриса. Они с режиссером то и дело кричат друг на друга. На площадке хаос, и это только затягивает процесс.
Отдирая наклейку с пивной бутылки, я говорю:
– Судя по твоему рассказу, ситуация очень сложная.
– Лола хочет приостановить съемки, взять несколько выходных дней и придумать какой-то другой выход. Она боится, что вставки ухудшат качество шоу. А Сьюзен стремится поскорее все закончить, как и телеканал, честно говоря. – Мария останавливается, и, мне кажется, ждет, что я как-то прокомментирую услышанное. Но я молчу, и она говорит: – Думаю, Лола права.
– Мне тоже так кажется.
Мария воспринимает мой ответ с облегчением – даже не знаю почему. Мое мнение в любом случае никак ей не поможет. Вздохнув, она продолжает:
– Жаль, что я не могу переубедить Сьюзен. – Забавно, но она смотрит на меня с ревностью. – А ты была вольна делать то, что считала нужным.
Что случилось с этой ненормальной, которая обвиняла меня в намеренном саботаже работы «Голд груп»? Неужели она действительно надеялась, что Сьюзен предоставит ей независимость всего через месяц работы? Да, она заняла мой трон, но только потому, что я сама отреклась. Наклонившись ко мне, Мария говорит:
– Лекси, раскрой секрет. Как тебе удалось получить столько свободы?
С профессиональной улыбкой на лице я отвечаю:
– Я ее заслужила.
– А вот и ты. – Джек подходит к коктейльному столику и берет бутылку пива. Поняв, что она пуста, берет вторую. Но в ней тоже ничего нет. Ну что я могу сказать? Рассказ Марии вызвал у меня жажду. Джек улыбается, глядя на нее, и ждет, когда я их познакомлю.
– Удачи, – говорю я Марии и вместе с Джеком отправляюсь к бару, где беру себе еще пиво.
– Они дали мне свои адреса, чтобы я внес их в список рассылки, – говорит Джек. – Можно подумать, он у меня есть.
Мы ходим по залу, но я держу его не за руку, а под руку.
– Заведи базу данных в компьютере, – предлагаю я – Тогда ты сможешь делать регулярные рассылки тем людям, которые проявили интерес к галерее. Открытие, праздники, да что угодно.
Джек пожимает плечами:
– Наверное, мне стоит купить компьютер. – Мы садимся за стол, теперь мои ноги наконец-то могут отдохнуть.
– Да и тебе еще нужен сайт в Интернете.
Джек отвечает, что его друг уже работает над этим. И вдруг я слышу за спиной знакомый голос. Я абсолютно уверена, что знаю, кому он принадлежит, но не хочу оборачиваться и проверять. Филадельфия – слишком маленький город. Даже скорее деревня. Одни и те же люди ходят на одни и те же мероприятия, и даже странно, что до сегодняшнего дня я нигде его не встречала. А потом я слышу:
– Она здесь с тем парнем в килте.
Достаю из сумочки маленькое зеркальце и поднимаю его повыше. Так и есть. Рон Андерсон. Я вижу, как шевелятся губы, когда он произносит:
– Даже не смогла найти себе нормального парня.
– Хуже некуда. Мне ее очень жаль.
Втянув ртом воздух, я захлопываю сумку, встаю из-за стола и спешу отойти как можно дальше от голоса Рона. Джек идет за мной.
– Что случилось?
Чтобы слезы не покатились из глаз, я высоко поднимаю подбородок и направляюсь к выходу.
– Куда ты, Лекси? Лекси?!
Не поворачиваясь к Джеку, я моргаю до тех пор, пока глаза не становятся сухими, и во второй раз за этот вечер растягиваю губы в профессиональной улыбке. А потом говорю.
– Ты когда-нибудь видел сердце?
– Что?
– Нет? Оно же потрясающее! Это один из самых привлекательных экспонатов в Институте Франклина. Все школьные экскурсии водят посмотреть на него. Я дважды была. Мы могли бы подняться наверх и взглянуть на него.
– А нам туда можно?
– Наверное, нет.
– Отлично, вперед, – ухмыляется он.
– Я не совсем уверена, что знаю куда идти.
– А вот и табличка, – говорит Джек, стоя у меня за спиной. Он кладет руку мне на талию и осторожно ведет меня через толпу. Его ладонь давит на изгиб моего бедра, кончики пальцев гладят спину. Прошло уже три месяца после нашего мероприятия «В постели», но от его прикосновения у меня по телу бегут мурашки. И я чувствую себя уже не такой одинокой.
Большое сердце
– Потрясающе, – говорит Джек, увидев сердце.
– Жаль, что здесь так темно. Как ты думаешь, у нас будут неприятности, если мы включим свет?
– Что они могут с нами сделать? Посадить в тюрьму? – С этими словами Джек отправляется искать выключатель – он готов бесстрашно нарушить все запреты.
Я остаюсь одна и в темноте рассматриваю сердце.
– Готова? – кричит он. Я слышу, как он нажимает на какие-то кнопки. Загорается свет, и я вижу перед собой огромное сердце.
Оно достигает нескольких этажей в высоту и является анатомической копией настоящего сердца. Здесь есть вены, артерии и все остальное. Внутри сделаны проходы, чтобы можно было изнутри изучить тайну его работы. Это сердце даже бьется: тук-тук, тук-тук.
– Здорово, – говорит Джек, – давай зайдем.
Я подхожу к проходу вслед за ним и провожу рукой по синим венам, пронизывающим разные отделы сердца. Похоже на гигантскую пещеру, освещенную изнутри. Стены кажутся то темно-красными, то темно-синими или пурпурными. Сердце бьется, его стенки вибрируют: тук-тук, тук-тук.
– Потрясающе, – говорит Джек, когда мы проходим по одному из отделов сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39