https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/mini/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 



Грог Александр
Время Бригадиров

© Copyright Грог Александр ( a-grog@mail.ru )

/Рекомендую начать чтение с литературной работы: "Время УРОДОВ" - мир свалки/
А-др Грог

Время БРИГАДИРОВ (101 км)
"Для того, чтобы хорошо разглядеть глаз внутри, не проливая его влаги, надобно положить глаз в яичный белок и прокипятить и укрепить, разрезая яйцо и глаз поперек, дабы средняя часть сразу не пролилась…"
Леонардо да Винчи
ПЕРВОЕ ЛИХО: "БРИГАДИР и ВЫВЕРТОК"
Дорога по осени - выноси святых и ратуй. Но какие святые в машине, где мат-перемат? И кому "ратуй" орать, если нет кругом людского племени? Только высунется из мокрого ельника вампир-дистрофик, с тоской глянет на машину, обитую крестами, закланную-перезакланную, - ожгет глаза сим непотребством и отступит, ворча. Пойдет, пошатываясь, едва надеясь дотянуть до весны - до времени, когда потянутся по реке сытые мордатые туристы-байдарочники. Глубокая осень - безнадега тем, да этим…
1.
Машина самым мерзким образом легла на брюхо. На этой прямой и луж-то было всего две, любую по краю объехать можно, но это если с умом, не торопясь. Не повезло - вдруг соскользнуло колесо с… в общем-то, удобного ровного места, повело юзом, водитель в испуге крутанул руль "не туда", поддал газку… и проскочили первую, для того, чтобы на все четыре ухнуть, зарыться в жиже второй…
В машине, после затейливых разборок - "кто виноват", решили не суетиться, а ждать до света. Виноваты, по большому счету, оказывались все. Бригадир - что подписался на этот сомнительный, не слишком прибыльный контракт, а теперь решил "скосить угла". На месте водителя сидел кругом виновный Кося-Чмыхало, которого машина так и не признала за своего, и отчаянно "чудила". В затылок ему дышал, нервный Кося-Дергач пытался рассмотреть, что там впереди. Тот самый Дергач, который уже два года был в розыске, а третьего дня завалил на трассе шиногрыза в погонах, из-за чего объявили "перехват", и теперь приходилось возвращаться второстепенными объездными дорогами. Но больше всех виноват был, конечно, штатный шофер, и, если правду говорят, что на том свете при каждом недобром поминании приходится кувыркаться - крутился пропеллером за машину свою и за дурость, за то, что подставился, полез в заварушку, когда брали "объекта".
Один Бригадир был настроен философски. Удачно вышло. Всех, кто находился в поселке, ликвиднули, так что хвоста ждать не приходилось. Немножко расстраивался за гемоглобин… Но не собирать же разбрызганное? Груз взял, потерял всего двоих Косек, один из которых, можно сказать, был не его. В машине просторней стало, выверток совсем места не занимал. Авторитет должен возрасти, а, значит, быть жирному контракту. Дело-то провернули нерядовое, не каждому такое удастся - взять "вывертка" на лесных выселках.
Выверток (если на пригляд) был неказистым. Голый старик с лицом ребенка - ну, сущий младенец. И непонятным бы смотрелись все эти веревки, узлы, а еще более примотанные к жердине руки, для тех, кто не видел его в деле… Как ни наказывал этим олухам следить за ручонками, чтобы не связал узлом какую-нибудь "мудру", этот хиляк (на которого, по виду, дыхнешь перегаром - не выживет) успел-таки - уму дрил! - сложил пальцы особым образом и направил на Косю-Рябозада. Бригадир первый раз видел, чтобы так качественно выворачивало. Только Кося был, а тут (не поймешь - верхом ли, низом, а вывернулся - не уследить глазу) мясо упало, а косточки поверх сложились. Бесполезный теперь автомат упал секундой позже, рядышком. Прогремел свое разболтанное обиженное по струганному полу. Все оторопели, Бригадир едва слышно присвистнул сквозь зубы. Наводка оказалась верной.
– Лихо! - с уважением свел брови, и, не глядя на своих, спросил недовольно: - Ну, и че ждем? Следующего?
Подскочили, ухватились в каждую ручонку - мертво, едва ли не зубами вцепились, развели по сторонам, стали мотать кисти загодя приготовленными бинтами. Бригадир не особо рисковал, держась напротив выворотка, знал, что дважды одна "мудра" не действует, тут нужно новую соображать. Зато покрасовался, поавторитетничал - никогда не лишнее.
Тут Бригадир глянул на его ноги и забеспокоился, а можно ли ногой "мудру" сложить? Вона какие у него пальцы подвижные. Велел Чмыхале носки с себя снять и вывертку натянуть. Посадили вывертка в картофельный мешок. С боков подрезали, чтобы растопырка прошла, и горловину шнуром затянули - всборочку. Красиво получилось.
– Ну, будя, гляньте-ка, как там наш водила?
Подозревал, что с шофером не все ладно. Вот что значит, брать в дело не собственного косю. Сказал же олуху - сидеть в машине! - нет, сунулся… и, как назло, брюхом на заряженную растопырку - краем глаза видел, когда заминка получилась у столбов воротных. Бригадир многое успевал заметить, вовремя распорядиться, потому и был… бригадиром.
Вернулись перепачканные. Показали полиэтиленовый пакет.
– Что так мало?
– С него хлестало, как с борова - сошло на нет.
Бригадир ревниво ощупал взглядом фигуры - может, и не врут, не заныкали - потому и парой посылал, что один на другого, обязательно настучит. Людская порода… Достал из нагрудника плоскую металлическую коробочку, потряс у уха (хотя перед "выходом" проверял). Целой таблетки было жалко, потому неловко зажал толстыми пальцами и сломил почти вровень с полоской. Меньшую половину бросил в заботливо расправленный пакет, вторую, опять-таки, в коробочку - дорога домой длинная. Если ультрафиолетом влагу выпарить, сбагришь дороже, но в полевых условиях вечно так, крутись - не крутись, а не сэкономишь. Побултыхал пакет в руках, глянул на просвет. Дождался, пока выпадет осадок. Верхнее, посветлевшее, слил сквозь кулак, нижнее бурое оставил. После должен был получиться порошок - жаль только, меньше нормы, как с ребенка.
Бригадир поторапливал с зачисткой, никакого творчества не позволил - баб, да девок мять. Не слишком горевали - костлявые все, словно с голодного острова. Смурные какие-то, равнодушные ко всему, как нарики. Неуютно как-то. Неправильно. И хотелось убраться из этих мест до темного. Потому дурную кровь не цедили - она и в городе дешевая, да и не за этим приехали.
Бригадир уже знал, что за вывертка возьмет больше, чем подряжался. Видел, как мясо на человеке выворачивается, но чтобы и костяк перемешался, да поверх упал? Хорошего выворотка взяли, жаль только, что с виду неказистый, не товарный. По приезду, прежде чем сдавать, не лишним будет в порядок привести, полирнуть кожу - есть такое средство, намажешь… часа на три стянет, гладким становишься, как арбуз, и живчиком себя чувствуешь.
Шаловливые ручонки эти были накрепко прихвачены к толстому ухвату у локтей, так чтобы и согнутыми не мог дотянуться одной до другой, и опять обмотаны кисти - пугало получилось… еще то! - а Кося-Чмыхало все горевал, что не захватили гипс.
– Залить бы их! Ну, хоть смолой какой! - зудел, беспокоился.
– Еще скажи - обрубить!
– А можно? - смотрел с надеждой, преданно, как пес
– На кой, спрашивается, тащились в такую даль?
Да уж… Занесло…
Последняя война не получилась - собачья свалка. Ни фронтов, ни позиций - каша. И не щенячья возня - клочья летят, а слабого в усмерть. Не понять; кто, кого, за что? Регионы дерут земли, от друг дружки кусают. Засосало, закружило годков, этак, на… не сочтешь. Недавно с того круга вырвался - прибыток посчитать. Прибытку - раны одни. Поседел, оплешивел, в таком возрасте семьи не составишь, опоздал. Одна дорога - в примаки - подкатить к вдовушке, к хозяйству. В родные места прибыл, дохромал, а там урод на уроде сделался - смутировали.
А как хорошо жили! На Зеленого Николу молодые парубки завсегда палили вонючий костер, где сжигали всякое перепревшее негожее барахло, отходы и ломаную утварь. На костер собирали, оставленное туристами, а, если повезет, то и самих туристов, главное, чтобы повонючей получилось. Каждый год ходили в город - побивать врагов народа. Прибарахлялись. Врагов не убавлялось, но барахлишко, раз от разу, становилось хуже. Теперь в деревнях стало нестерпимо, а в городе наоборот; уладилось, устоялось, большинство на людей похожи, и работу можно найти. Нашел… Кто рук испачкать не боится, во все времена работу найдет, без прибыли не останется и уж тем более, в такие поганые. Для репутации вполне достаточно славы человека, который держит свое слово. Напарники не нравились - продадут при случае. Но в одиночку двух дней не протянешь, тут либо под крыло, либо кучковаться, но уже по-своему. Кто бригаду способен сколотить - тот и бригадир. Бригад много, сытости мало. Хороший заказ вырываешь с мясом… Сейчас заказы все больше на уродов, на умения их.
Бригадир не спеша планировал завтрашний день - придется, верно, рубить слеги в ельнике.
Выверток думал о собственном, не похожем. Выстроил частью и день завтрашний - решил, что последнему в нем умирать Бригадиру - так интереснее будет, веселей… и опять заскучал своим давним, невозвратным.
"…Весело жили. Гадали - в каком ухе звона больше, и с какого места ребенка делать. Если не угадывали с ухом, то правильного звону добавляли, а с ребенком угадывали всегда. Иначе, откуда они брались? Если есть шанс, будет и случай, - так говорили, и в то верили. А иной веры не было. Считались людьми скучными - мол, играют по правилам, говорят то, что думают, делают, что говорят… Но пошутить любили. Пришлым торговали молоко от бешенной коровы. Те просили еще, пили, да нахваливали. До свету плясали вместе, потом садились смотреть, как доплясывают они свой остатний день… Есть поляны, где до сих пор кости танцуют. До баб ласые, до смерти грубые. Копали дыры в мир иной - случай искали. А оказалось, что сам давно нашел, прилепился. Городские, за их отличия, не держали их больше за людей - охоты устраивали, завидовали, не иначе - совсем чужими заделались, умирать толково разучились. Любой достойной смерти самоотвод устроят. Тела, вроде, те самые, а изнутри уроды…"
Мысли Косей были просты и неинтересны…
Перекусили бутербродами, обернутыми в вощеную бумагу. На каждого пришлось по два, а Бригадиру четыре. Все по правилам: офицерский доппоек на боевых. Бригадир периодически - под настрой - косил под офицера и заводил соответствующие порядки (о которых имел смутное представление). Нудный Кося жевал, стараясь уберечь распухший язык, и, с трудом выговаривая слова, обещал, как вернуться, отвертеть у злобной машины все колеса. За что заработал еще одного тумака - ведь не приехали же!
Кося-Чмыхало, нудный-нудный, а за шофера теперь. Казалось, тут не поболтаешь, а какое-то время умудрялся. Ему вообще-то в багажнике положено сидеть - так сюда добирались, теснились - амуниции много, мог бы оценить повышение, но не способен. Старательный, но недалекий, как все Коси, еще и нетерпеливый, заводной по пустякам. За паскудность характера, чаще всех приходилось довольствоваться багажником… Но случай и шельму метит - прикусил язык, когда под горкой на дурной прямой, решил прибавить газку, да на откуда-то взявшихся кочках, всех так перетрясло внутри, словно это большой ребенок, вдруг, схватил машину в ручонки и принялся ее выколачивать. Давно Бригадир так не матерился. Дергачу разбередило рану, повязка пропиталась кровью, и у пленника на заднем сиденье подозрительно шевелились ноздри.
Так всегда - морока, и не только. Держал не лучших, не самых понятливых, а тех, кто не переспрашивает - сделает, как велено - мог позволить недоумков. Хвостов ждать не приходилось, машина защищенная, можно переночевать. В выселках убивали не потому, что те доходяги представляли какую-то опасность, а по давней привычке, не оставлять, кто, при случае, сможет опознать. Потому почти и не было дурных случаев. Потому и ходили за Бригадиром, что удачлив, очередь была нешуточная. Опять и с вывертком повезло…
Постепенно угомонились, устроились…
Пока спали, прилипла к запотевшему стеклу нежить - подпитаться чужими снами, но тот, что в мешке, повел бровями, отпала. А, может, потому отпала, что бригадир спросонья ткнул ей в харю святым кукишем? Даже не пришлось снимать наперсток с большого пальца, демонстрировать лак на ногте. Лака, по совести, осталось не много, как не берегся, выкрошился по краю. Зато был он самый, что ни на есть, правильный - снятый со старых образов, в уместной к подобным делам концентрации - не один к пятидесяти, как торгуют всякие шаромыжники с левыми лицензиями, а самый, что ни на есть, классический - один к трем! Бригадир своим ногтем гордился.
Упал славный кислотный дождик, из-за чего должны были полезть грибы, не требующие маринада. Остаток ночи прошел скучно - словно на кладбище, когда-то попавшем под разнарядку за неуплату налогов. С умом отделанная машина, наконец-то, вписалась в ландшафт, и больше не рассматривалась обителями как нечто инородное. Упокойная ночь, осенняя - вырви глаз.
И только, уж совсем под утро, приходил фантом, родившийся на запрошлую грозу, качнул машину, но никто даже не проснулся. Фантом обиделся за невнимание и хлопнул, рассыпался искорками. Он был молодым, еще пройдет не одна гроза, прежде чем придет злое осознание своей никчемности, познает такое понятие как "зависть", и оно станет смыслом всего его существования. Зависть ко всему, что без всякого усилия имеет массу, способно касаться всех предметов, передвигать их и, вероятно, еще много чего, что оставалось ему неизвестным и завлекательным. Но, рассыпаясь, он постарался принести максимальные неприятности тем, кто находился внутри.
Выверток уже знал, что будет утром…
…поутру они так и не сдернут машины - сначала, как назло, будут ломаться слеги, потом окончательно сдохнет движок, и выпрыгнувшая железка воткнется в глаз тому, что сейчас похрапывает на переднем сиденье и воображает себя водителем. Тот, что сопит рядом, как сообразит, что придется добираться пешком по местам злым, непривычным, закатит истерику, будет срывать с машины защитные образки и лепить на свой плащ. Собственным корявым словом резать уши, будто ножом, но не смыслом, а звуком, писклявостью, словно резиной натирают стекло. Рана у него опять откроется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32


А-П

П-Я