пост Великий, Петровский, Успенский и Рождественский, - счел нужным напомнить, что во все дни Великого поста надобно соблюдать сухоядение и только в субботы и воскресные дни, также в Цветную неделю и на Благовещение разрешается рыба и что сухоядение должно быть соблюдаемо в продолжение всего года в среду и пяток, а иногда и в понедельник, кроме Великих недель - по Воскресении Христовом, по Рождестве Христовом, по Сошествии Святого Духа и недели пред мясопустом, в которые не положено поститься, а разрешается во все дни есть мясо. "Я слышу, - присовокуплял митрополит, - что некоторые из вас едят мясо на Преполовение в среду и на Введение Пречистой Богородицы: ино то не положено от св. Церкви, итого бы вперед не было... Также на Воздвижение Честного Креста и на Усекновение главы Иоанна Предтечи мяс не есть, но сухоядение". В 1416 г. тот же митрополит в послании к пастырям псковской Церкви объяснял, что от Рождества Христова до Крещения следует есть мясо не двенадцать дней сряду, как они писали, а только одиннадцать, в двенадцатый же день, накануне Богоявления, не положено есть ни мяса, ни рыбы, кроме сухоядения. "А что пишите вы, дети, - продолжал митрополит, - что у вас едят мясо и молоко на Преполовение и на Усекновение главы Иоанна Предтечи: ино того бы не было у вас отселе; в те дни правила св. отцов повелевают хранить пост" 376.
III
Для совершения богослужения и священнодействий у нас существовал тогда уже полный круг богослужебных книг. Летописец волынский, перечисляя разные пожертвования на храмы Божии галицкого князя Владимира Васильковича, жившего еще в XIII в. ( 1288), между прочим, говорит, что он пожертвовал в любомльскую Георгиевскую церковь: два Евангелия апракос. Апостол апракос, Прологи за все двенадцать месяцев, Минеи также за двенадцать месяцев. Триоди, Октоих, Ирйологий, Служебник, Молитвенник и еще особо молитвы вечерние и утренние 377. Здесь, конечно, перечислены не все богослужебные книги, а только главнейшие или нужнейшие, но в числе их стоят и такие, приобретение которых, по самой их обширности, было наиболее трудным. Но важнее для нас то, что мы и ныне можем указать в наших библиотеках, насколько они нам известны, более 50 Евангелий апракос, употреблявшихся в тот период, до 20 Служебников, более 10 Октоихов и Трефологиев, по 8 Апостолов служебных и Псалтирей, по стольку же Уставов церковных и Триодей постных, по 6 Требников и Триодей цветных. Минеи месячные за все двенадцать месяцев, а за некоторые месяцы по нескольку экземпляров; по одному, по два, по три, по четыре и более - Часословов, следованных Псалтирей, Шестодневов служебных, Паремейников, Параклитов, Канонников, Стихирарей, Ирмологов. Обиходов церковных и некоторых отдельных чинопоследований 378. Без всякого сомнения, не все церкви, особенно сельские и бедные, в состоянии были иметь у себя такое множество богослужебных книг, когда списывание их требовало много времени и уменья, а приобретение - значительных издержек. Подобные церкви неизбежно должны были ограничиваться самыми необходимыми книгами и могли обходиться, например, без многотомных месячных Миней, пользуясь только Минеями праздничными, или Трефологиями. Но церкви богатые, особенно кафедральные соборы и людные монастыри, могли приобретать себе все богослужебные книги, некоторых даже не по одному экземпляру. И большая часть этих книг, доныне уцелевших, как оказывается, действительно написаны в монастырях и при епископских кафедрах. Наши архипастыри считали одною из существенных своих обязанностей списывание и распространение богослужебных книг. Новгородский архиепископ Моисей нарочно отыскивал и собирал к себе многих писцов, давал им жалованье и чрез них переписывал многие святые книги для снабжения церквей. Некоторые из этих книг, переписанных повелением Моисея или приобретенных им, сохранились до настоящего времени. Немало также сохранилось книг, переписанных повелением и других Новгородских владык: Давида, Алексия, Иоанна II и особенно Евфимия 379. Перепискою богослужебных книг у нас занимались и иноки, и лица белого духовенства, и миряне, иногда даже князья, как Владимир Василькович галицкий. Некоторые посвящали этому занятию всю свою жизнь 380. По трудности приобретения этих книг они ценились очень высоко, и пожертвование той или другой книги в какую-либо церковь считалось важным вкладом 381. Не ограничиваясь отечеством, иные отправлялись на Афон, в Константинополь и там или приобретали богослужебные книги покупкою, или списывали их. Стефан Новгородец, бывший в Царьграде (около 1350 г.), встретил там двух земляков своих - Ивана и Добрилу, весьма искусных книгописцев, которые проживали в Студийском монастыре, занимаясь списыванием книг Святого Писания, и свидетельствует, что из того монастыря посылаемо было в Русь много книг, каковы: Устав, Триодь и иные 382.
В числе богослужебных книг и чинопоследований, какие переписывались тогда у нас и по временам приносимы были к нам из Греции, большею частию находились те самые, которые употреблялись в Русской Церкви и до монголов. Но встречаются и новые, хотя очень немногие, явившиеся у нас собственно в настоящий период. Здесь прежде всего можем назвать устав Иерусалимский святого Саввы. В прежние времена мы видим у себя только устав Студийский, и он не терял в России своего значения даже в XIV в., по крайней мере, тот устав, который, по словам Стефана Новгородца, был переписан около 1350 г. в Студийском монастыре и послан в Россию, всего скорее мог быть Студийский. Но уже с XIII, а более с XIV столетия у нас, вероятно, начал входить в употребление устав святого Саввы Иерусалимского: по крайней мере, в библиотеках наших сохранились списки этого устава, один XIII и два XIV в., и кроме того, от XIV же века сохранился Часослов, заключающий в себе "службу нощную и дневную по Уставу преподобного отца нашего Саввы" 383. В самом начале XV столетия (в 1401 г.) приобретен был в Константинополе для России каким-то Афанасием еще список Иерусалимского устава, с которого в 1409 и 1428 гг. сняты были у нас две копии. Затем списаны такие же уставы в Троицко-Сергиевом монастыре (1429), в Твери (1438) и в Новгороде при владыке Евфимии. В списки устава XV в. уже внесены и так называемые Марковы главы, или правила иеромонаха Марка относительно Господских и Богородичных праздников 384. Из отдельных церковных чинопоследований, песней и молитв, перешедших тогда к нам из Греции в славянских переводах или у нас переведенных, известны следующие: 1) канон на исход души, творение Иоанна Евхаитского (? 1100); 2) два канона Григория Синаита (? около 1310 г.): а) канон умилительный к Господу Иисусу Христу и б) канон святым отцам, помещенный в собственноручной Псалтири митрополита нашего Киприана; 3) акафисты, или "икосы, подобнии акафисту", Константинопольского патриарха Исидора (1347-1349): а) акафист архистратигу Михаилу, б) акафист святому Иоанну Предтече и в) акафист святителю Николаю Чудотворцу; 4) каноны Константинопольского патриарха Филофея (1354, 1362-1376): а) канон молебный Господу Иисусу во время междоусобной брани, переведенный митрополитом нашим Киприаном, б) канон к Господу Иисусу и Его Пречистой Матери "на поганыя", переведенный также Киприаном; 5) молитва особая Святому Духу в день Пресвятой Троицы того же патриарха Филофея, помещенная в Служебнике митрополита Киприана. Очень вероятно, что вместе с тем сделались у нас известными в славянском переводе и некоторые другие каноны и молитвы этого знаменитого патриарха 385.
В самой Русской Церкви составлены в монгольский период только три церковных службы и последования: это служба, или канон, святителю Петру Прохора, епископа Ростовского, о которой мы уже упоминали; последование похвальное Пресвятой Богородице 26 августа, вдень Сретения Ее чудотворной иконы и избавления от нашествия агарян и канон святителю Алексию по случаю открытия святых мощей его архимандрита Питирима, впоследствии епископа Пермского (? 1455). Все эти три службы отражают в себе до некоторой степени обстоятельства времени своего происхождения. Канон святому Петру, написанный в период еще самого сильного преобладания монголов над Россиею, проникнут весь пламенною молитвою об избавлении от агарян. Сочинитель и призывает верных к духовному торжеству, и восхваляет добродетели угодника Божия, и прославляет его чудеса, и молит его о духовных благах, но чаще и более всего выражает пред ним вопль земли Русской, стонавшей под тяжелым игом иноплеменников. "Разруши злочестивыя агарян коварствия, присноблаженне, - взывает песнописец, - сокруши агаряны и вся супостаты безбожныя, преподобне Петре... и илу их, борющую ны, немощну покажи..." Или: "Вооружаются на люди твоя смиренныя, святителю, сынове агарини: сокруши тыя невидимою силою молитв твоих..." И еще: "Храни град твой, святителю Петре, от безбожных и чужеверных нахождений... И ныне, владыко, не отходи духом от нас, молитву за ны творя к Богу, яко да избавить ны от насилия безбожных агарян, врагов наших..." и под. В чинопоследовании на 26 день августа, писанном уже после Куликовской битвы и после нашествия Тамерланова (1395), хотя слышится еще тот же вопль сынов России и повторяется не раз та же мольба о "низложении агарян и о спасении от пленения поганых", но гораздо более и явственнее выражается уже чувство торжества над ними заступлением Богоматери, несравненно чаще прославляются Ее чудеса и благодеяния земле Русской. Наконец, в каноне святителю Алексию, составленном около 1440 г., если и встречаются два-три раза выражения: "Избави ны от враг наших... избави от нашествий противных", но вовсе не упоминается даже имени агарян и преимущественно воспеваются только благодеяния и чудеса новоявленного угодника 386. Кроме трех служб, или последований, церковных, явившихся у нас в то время, мы должны упомянуть здесь еще о тропарях и кондаках чудотворцам русским: святому князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору и преподобному Сергию Радонежскому, также о "Разрешительной молитве" митрополита Киприана, которую написал он в Луцке и в первый раз прочитал над гробом луцкого князя Димитрия, и о "Стихе", или стихире, на Успение Пресвятой Богородицы митрополита Григория Самвлака, сохранившемся в некоторых рукописных Стихирарях 387.
Умножались у нас богослужебные книги или, точнее, списки богослужебных книг, но с тем вместе умножались и разности в этих книгах и неисправности. При сличении нескольких списков служебного Евангелия и Апостола XIII и преимущественно XIV в. найдено, что хотя основной греческий текст и славянский перевод почти во всех этих списках один и тот же, но во всех находятся и исправления перевода, сделанные по иным чтениям греческого текста, тоже различным между собою. Иногда эти исправления сделаны и не по греческому тексту, а по личному разумению исправителей, часто ошибочному, или только по спискам славянским, хотя старейшим, но не всегда верным. Встречаются и произвольные изменения текста, зависевшие от того, что писец или не разбирал, или не понимал слов в подлиннике. От всего этого разнообразие списков Евангелия в XIV в. увеличилось до чрезвычайности: даже ближайшие между собою по времени и месту написания не имеют сходства; а два списка Апостола, писанные в одно время и почти в одном месте, представляются весьма различными. Некоторые списки Евангелия и Апостола оказываются неверными даже самим себе, различно передавая один и тот же текст в разных местах 388. Не менее разностей находим и в тогдашних Служебниках. По одним спискам, в чине проскомидии говорится только об одной просфоре, из которой вынимается Агнец, а о прочих просфорах вовсе не упоминается; по другим, говорится о трех и о четырех просфорах; еще в некоторых можно различать пять просфор, если даже не более. В одних списках перед началом проскомидии положены две молитвы, в других - три; в одних чин проскомидии изложен очень кратко, в других - полнее и обширнее. Есть список, в котором сделано замечание, не встречающееся в прочих, что просфоры за упокой не должно вынимать, если случится Господский праздник, и есть список, в котором сказано, что после священника и диакон берет просфору и святое копие и поминает, кого хочет живых, а на другой просфоре усопших. А одни и те же молитвы в разных списках не только различаются неодинаковостию перевода, но и вставками слов и искажениями 389. Не перебирая всех других богослужебных книг, заметим еще об одной из них, весьма важной, - Типиконе, или Уставе, которая показывает самый образ совершения церковных служб и составляет главное руководство при общественном богослужении. Излишне было бы говорить о тех неизбежных разностях, какие должны были существовать между списками двух различных уставов - Студийского и Иерусалимского, у нас употреблявшихся. Мы укажем только для примера на две немаловажные разности в списках одного и того же устава Иерусалимского, именно: в списке 1408 г. и в списке XV же века, без означения года. В последнем списке, так называемом месяцеслове, части самой обширной, порядок служб на все числа двенадцати месяцев излагается гораздо подробнее и обширнее, нежели в первом, и сделаны замечания о чтениях из святых отцов в те или другие дни, чего нет в первом списке. А в последовании на святую Четыредесятницу в том же последнем списке переписчик не довольствуется только перепискою устава Иерусалимского, как читается он в первом списке, но излагает много соображения о разных предметах, сводит места из святых отцов, правила соборные, иногда сравнивает уставы Студийский, Афонский и другие и потом выражает собственное мнение 390. Вообще, не из чего не видно, чтобы у нас приняты были какие-либо определенные образцы или подлинники, с которых все были бы обязаны переписывать богослужебные книги и по которым могли бы потом поверять их. А всяк списывал как приходилось с тех рукописей, какие признавал лучшими или какие попадались под руки, дома ли - в своем отечестве, или в Царьграде, или на Афоне. Одни ограничивались простою перепискою книг, а другие позволяли себе при этом исправлять перевод то по греческому тексту, то по старейшим славянским спискам, то даже по одним своим догадкам и иногда привносили в рукописи дополнения из других источников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44