Что-то магическое. Я почувствовала это прежде, чем увидела сам предмет. Я поползла вперед, нагибаясь под трубами водопровода и телефонными кабелями. В одном месте мне пришлось проскользнуть под трубой канализации, лежа наживете. Как же страшно я буду выглядеть, когда выберусь отсюда! Мои волосы перепачкались в грязи, и я проклинала себя за то, что не догадалась подвязать их.
Наконец я выползла из-под трубы и смогла продвигаться дальше. Я чихнула и вытерла нос рукавом. Вот он! Зажатый между двумя стойками, практически скрытый в кладке, стоял ящик. Чтобы достать его, мне пришлось тянуться руками вокруг сваи – эти стойки блокировали мне путь.
Я нерешительно дотронулась до ящика. Воздух вокруг него, казалось, был плотнее, чем везде, и напоминал желе. Кончики моих пальцев ощутили холодный металл. Сжав зубы, я попыталась сдвинуть ящик с места, но бесполезно. В моем неловком положении я даже не могла подобрать что-нибудь в качестве рычага. Я снова вцепилась пальцами в заржавевшую, неровную поверхность ящика. «Без толку», – подумала я. Он был словно приклеенный.
Я чуть не застонала. Вот я стою на четвереньках в грязи под каким-то странным домом, вызванная сюда, и ничего не могу сделать. Я наклонилась вперед и внимательнее рассмотрела ящик. На крышке были вырезаны еле заметные от слоя пыли буквы. Это были инициалы – М.Р. Мейв Риордан. Я различала их так ясно, словно они были освещены ярким солнечным светом.
Мое дыхание участилось. Так вот оно что! Вот почему моя мама посылала меня сюда. Она хотела, чтобы я получила этот ящик, пролежавший здесь в тайнике почти семнадцать лет.
В моей памяти вдруг сверкнуло воспоминание: в тот день, не так уж давно, когда все мы открыли для себя Викку, на голову Рейвин падал с дерева лист, и я усилием воли заставила его парить над ее головой. Это была просто прихоть, а может, вызов за ее ужасное поведение по отношению ко мне. Но теперь все приобретало совсем другое значение. Если я смогла изменить траекторию полета листа, то почему мне не попробовать передвинуть тяжелый предмет?
Я закрыла глаза и сконцентрировалась. И снова протянула вперед руку и прикоснулась к пыльному ящику кончиками пальцев. Я ни о чем не думала, все мои мысли исчезли, словно вода просочилась в песок. Но оставалась только одна – то, что принадлежало моей родной матери, теперь принадлежит мне. Ящик мой. Я должна получить его.
И он прыгнул мне в руки.
Я широко вытаращила глаза от удивления. На лице расцвела улыбка. Я сделала это! О, Богиня! Я сделала это! Сунув ящик под руку, я выбралась так быстро, как только смогла. Наружи солнечный свет показался мне нестерпимо ярким, а воздух слишком холодным. Я заморгала, потопала ногами и стряхнула пыль с куртки. А потом поспешила убраться.
По дорожке к дому шел мужчина средних лет. Он тащил за собой на поводке жирную таксу. Когда он заметил меня, выходившую из-за угла дома, то замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Его взгляд стал острым и подозрительным.
Я замерла на месте, и сердце у меня тяжело забилось. Я невидима, я невидима, я невидима.
Я послала ему это заклинание, напрягая все свои силы.
И через мгновение его взгляд потерял остроту. Он отвел глаза в сторону и пошел дальше.
Все! Я почувствовала прилив восторга. Как быстро растет моя магическая сила!
Стоя у моей машины, Робби видел все это. Он молча открыл заднюю дверь, и я осторожно поставила ящик на сиденье. Потом быстро проскользнул за руль, я села рядом, и мы отъехали.
Обернувшись через плечо, я смотрела на домик, который становился все меньше и меньше, а потом окончательно исчез из вида.
17. Сокровище
14 января 1999 года
Я уже мог сидеть. Сегодня выпил немного мясного бульона. Все ходили вокруг меня на цыпочках, и дядя Бек смотрел на меня таким холодным взглядом, какого я у него никогда не замечал. Я все спрашивал о Линдене, но мне так никто и не ответил. Сегодня они, наконец, разрешили Атар войти ко мне, я схватил ее за руку и начал расспрашивать ее, но она только смотрела на меня своими большими черными глазами. Потом они пустили Элвин повидаться со мной, но она только рыдала, сжимая мою руку, и они отправили ее прочь. Я понял, что ей почти четырнадцать и до ее посвящения осталось всего три месяца.
Где же Линден? Почему он не придет повидаться со мной?
Всю неделю в доме и вокруг него сновали члены совета. Вокруг меня стягивалась паутина страха, но я не осмеливался сказать, чего я боюсь. Это было бы ужасно.
Джиоманах
– Что в ящике? – спросил Робби через несколько минут.
Он посмотрел на меня. В моих волосах запуталась паутина, и от меня пахло плесенью и сыростью.
– Не знаю, – сказала я. – Но на нем инициалы Мэйв.
Робби кивнул:
– Поехали ко мне домой. Моих никого нет сегодня.
Я кивнула в ответ:
– Спасибо, что сел за руль.
Обратный путь показался мне бесконечным. Сразу же после половины пятого солнце село, и мы ехали в темноте. Мне не терпелось открыть ящик, но я понимала, что дело требует полной скрытности. Робби остановил машину у маленького запущенного домика его родителей. Сколько я помню, они никогда не ремонтировали свой дом, не приводили в порядок подъездную дорогу и вообще не занимались этими делами. Газон перед домом надо было скосить. Это было обязанностью Робби, но он ненавидел эту работу, а родителям, казалось, совсем ни до чего не было дела.
Я не любила приезжать сюда. Нашим любимым местом отдыха был дом Бри или мой дом, хотя он считался вторым. Мы понимали, что лучше не бывать у Робби, но сегодня это было как раз то, что надо.
Робби включил свет в гостиной, пропахшей несвежей едой и сигаретным дымом.
– А где все твои? – спросила я Робби, когда мы шли по коридору в его комнату.
– Мама, ее сестра и отец на охоте.
– Угу, – сказала я. – Помнится, что я как-то видела оленя, который прохаживался по вашему двору.
Робби засмеялся, мы прошли через комнату Мишель, его старшей сестры. Она была в колледже, а ее комната выглядела так, будто она может случайно заглянуть сюда. Мишель была любимицей родителей, и они не скрывали этого. Но Робби не обижался. Мишель его обожала, и они были очень дружны. Я мельком увидела у нее на шкафу фотографию Робби в рамке, снятую в прошлом году Его лицо трудно было узнать: кожа покрыта угрями, а глаза спрятаны за стеклами очков.
Робби включил лампу. Его комната была вдвое меньше, чем у Мишель, и скорее напоминала большую кладовую. Здесь едва хватало места для его кровати, покрытой грубым мексиканским покрывалом. В углу стоял большой шкаф, набитый книгами, большинство из них в простых бумажных обложках, и все прочитанные.
– Как Мишель? – спросила я, опуская ящик на кровать.
Я нервничала и не сразу смогла расстегнуть куртку.
– Отлично. Она снова надеется на повышенную стипендию.
– Это хорошо для нее. Она собирается домой на Рождество?
У меня лихорадочно бился пульс, и я старалась хоть как-то успокоиться.
– Да, – ухмыльнулся Робби. – Она захочет явиться неожиданно, сюрпризом, как я понимаю.
Я посмотрела на него.
– Ну что, будем открывать эту штуку? – спросил Робби, садясь на другой конец кровати. Я старалась не показать, что волнуюсь. А вдруг там что-то ужасное? – Хочешь, я открою? – спросил он.
Я быстро закачала головой:
– Нет… нет. Я должна сама сделать это.
Я взяла ящик в руки. Он был почти полметра в длину, сантиметров сорок в ширину и десять сантиметров в высоту. Ящик был заперт на две металлические застежки, насквозь проржавевшие. Робби вскочил, порылся в ящике и подал мне отвертку. Затаив дыхание, я подсунула ее под крышку и отстегнула застежки. Крышка с глухим звуком приподнялась. Я засунула под нее пальцы и открыла ящик.
– О! – одновременно воскликнули мы с Робби.
Несмотря на то что снаружи ящик сильно заржавел, все, что было внутри, казалось совершенно не тронуто временем. Там все сверкало серебром. Первое, что я увидела, был атами – ритуальный кельтский кинжал. Я взяла его в руки и ощутила его тяжесть. Лезвие из старинного серебра. Рукоятка из слоновой кости покрыта затейливой резьбой. На ней можно было различить древние ирландские руны. Это была ручная работа. Повернув лезвие, я увидела на нем множество инициалов – целых восемнадцать пар букв. Последняя и предпоследняя пары – М.Р.
– Мейв Риордан, – сказала я, прикоснувшись пальцем к инициалам, – и Макенна Риордан, ее мать – моя бабушка. И я тоже. – Я была несказанно рада. – Все это переходит ко мне от моей семьи.
Мне было так приятно ощущать причастность к своей семье и непрерывность общей судьбы. Я бережно положила ритуальный кинжал на кровать Робби. Потом взяла сверток темно-зеленого шелка. Он развернулся, и оказалось, что это мантия прямоугольной формы с отверстием для головы посередине. Плечи были соединены вместе шелковыми узлами.
– Здорово! – сказал Робби, осторожно коснувшись ее.
Я кивнула, соглашаясь с ним, и приложила ткань к груди.
– Это похоже на тогу, – сказала я.
И тут же заморгала, увидев вопросительное выражение на лице Робби. Я улыбнулась ему, зная, что буду примерять эту тогу только дома, за запертыми дверями.
Вышивка была изумительной: кельтские узлы, изображения драконов, пятиугольников, рун, звезд и стилизованных растений из серебряных и золотых нитей. Это было настоящее произведение искусства, и я представила себе, как горда была Мейв, получив мантию в наследство от матери и впервые представ в ней на круге. Насколько я знаю, Макенна была верховной жрицей клана Белвикет в тот момент, когда он был уничтожен.
– Это просто поразительно! – сказал Робби.
– Я знаю, – эхом отозвалась я, – Я знаю.
Бережно сложив мантию, я отложила ее в сторону. Потом я обнаружила в ящике четыре маленькие серебряные чашечки, тоже покрытые кельтскими символами. Я узнала руны воздуха, огня, воды и земли и поняла, что моя родная мама пользовалась ими при проведении ритуального круга.
Потом я вынула тонкую палочку из черного дерева с тонкими золотыми и серебряными линиями. На кончике ее был маленький хрустальный шарик. Под ним сверкали четыре красные точки, и мне показалось, что это настоящие рубины.
А на самом дне ящика лежали кристаллы и другие камни, перья, серебряная цепь с амулетом: две руки, поддерживающие сердце, на которое надета корона. Это было забавно. Что-то похожее мой приемный отец подарил моей приемной матери в день их серебряной свадьбы в прошлом году.
Серебряная цепь показалась мне тяжелой и теплой.
Я обвела взглядом все эти вещи. Это просто сокровища! И все это мое, мое законное наследство, исполненное магии, тайны и смысла. Я испытывала прилив радости, но не смогла бы все объяснить Робби… потому что сама не все понимала.
– Две недели назад у меня не было ничего из того, что принадлежало моей родной матери, – услышала я свой голос. – А сейчас у меня ее «Книга теней» и все это, к чему она прикасалась и чем пользовалась. Все вещи наполнены ее магией. И они мои. Это поразительно!
Робби покачал головой, широко открыв глаза.
– На самом деле поразительно, что ты узнала обо всем при помощи гадания, – пробормотал он.
– Я знаю. Я знаю. – Возбуждение переполняло меня. Это было похоже на то, как если бы Мейв решила навестить меня и передать мне сообщение.
– Очень странно, – не унимался Робби. – А ты говорила, что они не занимались магией после того, как поселились в Америке?
Я кивнула.
– Так было написано в ее «Книге теней». Но я еще не дочитала ее до конца.
– Но она привезла все это с собой, верно? И не пользовалась этим? Вот это на самом деле трудно понять.
– Да, – согласилась я. Какое-то чувство неловкости стало омрачать мою радость. – Мне кажется, ей было жалко оставлять все это в Ирландии, даже если она не собиралась пользоваться этим.
– Может быть, она знала, что у нее появится ребенок, – предположил Робби. – И подумала, что со временем она может все передать ему. Что она и сделала.
Я пожала плечами.
– Может быть, – задумчиво проговорила я. – Не знаю. Может быть, я найду объяснение в ее книге.
– Я полагаю, что она не пользовалась этим, чтобы чувствовать себя защищенной, – предположил Робби. – Может быть, используя эти предметы, она скорее бы выдала свою сущность и место пребывания.
Я посмотрела сначала на него, а потом на эти вещи.
– Может быть, и так, – сказала я.
Чувство беспокойства нарастало. Я сдвинула брови и сказала:
– Может быть, все еще опасно владеть этими вещами? Может быть, я не должна прикасаться к ним или должна как-то отделаться от них?
– Я не знаю, – сказал Робби. – Мейв сказала тебе, где их найти. Похоже, она ни о чем не предупреждала тебя, не так ли?
Я покачала головой:
– Нет. В моем видении не было никаких предупреждающих знаков.
Я аккуратно уложила мантию, потом палочку, четыре чашечки и кинжал. И закрыла крышку. Мне определенно следовало поговорить с Кэлом обо всем, а также с Элис и Дэвидом, когда в следующий раз увижусь с ними.
– Ты собираешься вечером встретиться с Кэлом? – спросил Робби, ухмыльнувшись. – Вот он обалдеет от всего этого.
Возбуждение начало возвращаться ко мне.
– Знаю. Не могу дождаться, чтобы услышать, что он скажет об этом. Ну, мне пора. Мне надо привести себя в порядок. – Я прикусила губу и не без колебания спросила: – Ты пойдешь на круг с Бри сегодня вечером?
– Да, – живо ответил Робби. Он встал и пошел по коридору. – Они встречаются у Рейвин, – добавил он.
– Хм-м-м… – Я надела куртку и открыла входную дверь, надежно держа ящик под мышкой. – Ну, будь осторожен, ладно? И большое спасибо, что поехал со мной сегодня. Одна я бы не справилась.
Я наклонилась и крепко обняла Робби, а он в ответ неловко похлопал меня по спине. Я улыбнулась, помахала рукой и пошла к своей Das Boot.
Вещи моей мамы, думала я, заводя мотор. Я на самом деле владею тем, что принадлежало моей родной маме, и ее матери, и матери ее матери, и так далее, может быть, в течение сотен лет… Если инициалы на лезвии кинжала принадлежат всем верховным жрицам клана Белвикет. Я ощутила чувство сопричастности к истории семьи, то, чего мне так не хватало в моей жизни до настоящего момента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20