– Я и так на самом краю. Придвинься ко мне, положи голову мне на плечо и вытяни ноги.
Джулия последовала совету и наконец, легла более или менее удобно. Ей в нос бил запах его пота, смешанный с запахом кожи, лошадей и дождя. Они были тесно прижаты друг к другу, и Джулия испугалась, как бы это не заставило его приставать к ней. Но нет, дыхание у него вскоре выровнялось. Фальк крепко спал, немного запрокинув голову назад и легко похрапывая.
Странная штука – мужское тело, думала Джулия. Она всем своим телом ощущала мускулистый торс, большую руку на своей талии, длинные ноги. Особенно любопытно было то, что находилось внизу его живота. Когда Фальк занимался любовью, она чувствовала, как в нее упирается что-то твердое, а сейчас оно мягкое, как ее груди. Джулия поплотнее прижалась животом к таинственной плоти и почувствовала, как она напрягается и твердеет.
– Жена.
Джулия вздрогнула, услышав над головой свистящий шепот.
– Да?
– Ты хочешь, чтобы я задрал тебе юбку?
– Нет!
– Тогда не прижимайся так.
Жарко вспыхнув в темноте, Джулия забормотала, оправдываясь:
– Прости… я… мне было просто любопытно.
Фальк хмыкнул и попробовал хоть чуть-чуть отодвинуться от Джулии, перебарывая накатившее желание. Стараясь не думать о ней, о ее коже, ее запахе, плавном изгибе ее бедер и грудей, он снова погрузился в сон.
– Джулия!
Она что-то промычала во сне и попыталась сбросить руку, теребившую ее за плечо.
– Проснись! Уже светает, пора вставать.
Джулия со стоном повернула голову и уткнулась лицом в теплое плечо Фалька. Она чувствовала себя ужасно усталой и невыспавшейся.
Внезапно твердые мужские губы накрыли ей рот, а жесткая щетина вдавилась в подбородок. Глаза Джулии распахнулись. На нее в упор смотрели черные глаза Фалька. Джулия мстительно стиснула зубы, не давая ему сунуть ей в рот язык, на что он поднял голову и улыбнулся:
– Ну вот, теперь я вижу, ты проснулась.
– Хороший же вы нашли способ пожелать мне доброго утра, – пробормотала Джулия.
– Очень даже неплохой. – Фальк тихонько засмеялся и хлопнул ее по заду. – Давай вставай и обувайся, надо многое сделать, чтобы перевезти весь этот зверинец из Англии в Нормандию.
Джулия неохотно села, потирая глаза и потягиваясь. Все вокруг уже проснулись и одевались. Джулия старательно отворачивалась от соседей, боясь посмотреть им в глаза при свете дня. Подняв глаза, она встретилась взглядом с Фальком и покраснела. Фальк, угадав, о чем она думает, ухмыльнулся.
Джулия торопливо нашарила на полу башмаки, сунула в них ноги и занялась волосами. Расчесав их кое-как пальцами, она заплела косу. Коса получилась короткой, и Джулии подумалось, что пройдет много месяцев, прежде чем ее волосы снова отрастут до прежней длины.
Впрочем, сейчас это было не главное. Ей ужасно хотелось в уборную, и она с отчаянием обвела взглядом набитую народом комнату.
Заметив, что она чем-то расстроена, Фальк спросил:
– Что?
– Ничего.
– Скажи. – Он присел на корточки, заглядывая ей в лицо. – Ты должна мне доверять, я твой муж и мой долг – заботиться о тебе. Больше никто не позаботится.
– Это я заметила, – со вздохом сказала Джулия. – Если вы, в самом деле, хотите знать, то вот – мне нужно в уборную.
– И это все? – Фальк протянул руку. – Пойдем поищем, мне тоже нужно.
Они вышли из дортуара, прошли по мрачным коридорам и спустились по нескольким узким винтовым лестницам. Кругом стояла суета. Оруженосцы, служанки и местные слуги бегали туда-сюда с кувшинами и тазами для своих господ, желавших умыться и привести себя в порядок. Сама Джулия даже не надеялась найти кувшин воды и полотенце, но, как ни странно, Фальк раздобыл и то и другое, и она с удовольствием ополоснула лицо. И вот теперь они стояли в темной нише перед вонючей уборной, ожидая своей очереди. Джулия была поражена тем, как все убого в королевской крепости. Она-то думала, что при дворе короля все удобно и роскошно.
Внизу, в большом зале, Фальк нашел местечко за одним из столов, они уселись и позавтракали хлебом, сыром и элем. Джулия с тоской вспомнила Фоксборн с его ватрушками с творогом, беконом и горячим молоком.
Фальк еще ел, когда один из придворных Вильгельма подошел к нему и что-то прошептал на ухо. Вытерев губы тыльной стороной ладони, он встал со скамьи и повернулся к Джулии:
– Увидимся позже. Будь здесь, пока не придет время ехать в гавань.
– Куда вы? – с тревогой спросила Джулия.
Фальк легко улыбнулся.
– Дела. – Мгновение поколебавшись, он наклонился и поцеловал ее в губы.
Джулия смотрела вслед мужу, как тот пробирался сквозь толпу. Ей бросилось в глаза, что он на голову выше большинства мужчин, а плечи у него шире, чем у всех. Джулии не понравилось, как выворачивали шею некоторые леди, глядя на него. Оказалось, что не только она находит Фалька красивым. В душе Джулии зашевелилось какое-то незнакомое ей прежде чувство, и она сердито посмотрела на женщин.
Джулия не знала, что на самом деле она осталась не одна. Фальк, остановившись по пути возле своего анжуйца по имени Пьер, приказал ему присмотреть за ней, пока его не будет, и тот стоял за ее спиной, прислонившись спиной к колонне, и лениво чистил ногти концом своего кинжала, тогда как взгляд его глаз, острый и пронзительный, был прикован к Джулии.
Джулия сидела, рассеянно кроша хлеб. Ей очень хотелось уйти из темного душного зала, от неутихающей непонятной болтовни, но Фальк наказал оставаться на месте. Джулия встала, медленно подошла к стрельчатому окну и, прищурившись, стала смотреть на переливающееся под солнцем море, на чаек, круживших в синем небе.
И такая жажда свободы вдруг охватила Джулию, что стеснилось сердце. Если б только она могла уйти! Ей представилось, как она идет вниз по склону холма и ноги ее двигаются все быстрее, быстрее, и вот она уже бежит, мчится домой, в Фоксборн.
Джулия бросила взгляд по сторонам – вроде бы на нее никто не смотрит. Свобода манила, словно запретный плод. И вдруг ее взгляд наткнулся на глаза, такие же голубые, как и ее собственные, и она узнала анжуйца по имени Пьер. Тот выпрямился и сунул кинжал в ножны, а взгляд его был подобен оковам в руках тюремщика.
Надежда рухнула, мечта лопнула, как мыльный пузырь. Джулия поняла, что выхода нет и не будет. Кто-то загородил свет, Джулия подняла глаза и увидела мрачное лицо Фалька. Фальк обхватил ее за плечи и, грубо притянув к себе, проговорил ей на ухо:
– Советую тебе запомнить, англичанка, что без меня тебе грозит множество опасностей.
Джулия не успела ничего сказать в ответ.
– Давай-ка пошли, мой добрый рыцарь, у тебя еще будет время поразвлекаться со своей женушкой!
Вильгельм, как всегда энергичный, окруженный своими придворными, прошагал мимо, хлопнув Фалька по плечу. Смеющаяся толпа подхватила Фалька и Джулию и вынесла наружу, в ясный ветреный день.
Глава восьмая
Джулия стояла на борту корабля и смотрела на порт, кутаясь в плащ мужа. Холодный мартовский ветер пробирал до костей. Английский берег скрылся в туманной дымке за горизонтом, и вокруг осталось только небо с плывущими облаками да серое море, испещренное белыми парусами кораблей, отважно разрезающих высокие волны.
Она скосила глаза на мужа, о чем-то разговаривающего с несколькими норманнами. Впрочем, она знала наверняка, о чем они говорят, – о войне, конечно. Страшные люди эти норманны – только и думают что о войне и завоеваниях, не то, что ее родные и любимые саксы.
С чувством глубокой печали Джулии подумалось, что ее дом, ее родина остались далеко позади, и вряд ли она их когда-нибудь снова увидит. Она посмотрела на мужчину, с которым связана до гробовой доски. Она должна ехать туда, куда едет он, жить там, где живет он, плясать под его музыку, стоит ему только хлопнуть в ладоши… Ну, ничего, мы еще посмотрим. Что-что, а судьбу своей матери она повторять не собиралась.
Погода резко ухудшилась, и Джулия укрылась под навесом на корме. Корабль раскачивало, Джулию вдруг замутило, лоб покрылся холодной испариной.
Подошел Фальк, молча, протянул ей завернутое в салфетку съестное и бутыль с вином. Запах ударил в ноздри, желудок внезапно рванулся к горлу, Джулия вскочила и бросилась к борту, наткнувшись в спешке на Фалька.
– Что с тобой, англичанка? – спросил он, стряхивая с туники капли вина.
– Мне плохо! – просипела Джулия, с трудом удерживая содержимое желудка. – Я умираю!
Фальк засмеялся, заслужив этим бешеный взгляд Джулии, подвел ее к борту и держал наклоненной ее голову, пока ее рвало в бушующее море.
– Это всего лишь морская болезнь. А я было подумал…
– Что подумал? – Джулия вытерла губы краем плаща и повернула к нему бледное лицо.
Фальк замялся.
– Ну, что ты беременна…
Джулия скривилась.
– Неужели тебе противна сама мысль о ребенке? – спросил Фальк.
– Нет, норманн, я люблю детей. Мне только противно думать, что мое дитя может родиться в Нормандии.
По тому, как он со свистом втянул воздух, Джулия поняла, что больно задела его, так больно, как, наверное, еще ни разу не задевала. На какое-то мгновение она даже испугалась, что он ее сейчас ударит, и попятилась. Но Фальк, не говоря, ни слова, развернулся и ушел.
По правде говоря, Джулия почти сразу пожалела о том, что сказала, и с удовольствием взяла бы свои злые слова обратно, но это было невозможно, как невозможно достать звезду с неба. Она подумала было подойти к нему и извиниться, но, глядя, как он смеется со своими товарищами, не обращая на нее внимания, она отказалась от этой мысли. Вместо этого она легла, съежившись, на палубный настил, глядя в облачное небо и молясь Богу, Божьей Матери, ангелам и всем святым, чтобы плавание поскорее закончилось. Время от времени она вставала, наклонялась над бортом, и ее снова рвало, но желудок был пуст, и облегчение не приходило.
Дело шло к вечеру, когда показался норманнский берег и флотилия Вильгельма вошла в бухту Св. Валери-на-Сомме. Норманны радостно засуетились, саксы же сохраняли настороженное молчание. Джулия отошла в сторонку и укрылась под навесом. Ей не хотелось покидать корабль, казавшийся последним звеном, связывавшим ее с Англией. Но это было неизбежно. Когда корабль уткнулся носом в песчаный берег, появился Фальк.
Джулия позволила Пьеру поднять себя и передать через борт в поднятые руки мужа.
Джулия обвила его руками за шею и стала смотреть на его лицо. У него были черные-пречерные глаза, обрамленные темными ресницами, прямой нос; чуткие ноздри – ей почему-то показалось, что у Драго такие же, на щеках и подбородке темнела щетина, ведь он уже два дня не брился, а рот…
– Что ты рассматриваешь? – резко спросил Фальк, глядя прямо перед собой.
Джулия вспыхнула, но промолчала. Она достаточно наговорила для одного дня, лучше придержать язык.
– Молчишь, да? – Он пристально посмотрел на нее.
На берегу, Фальк быстро опустил Джулию на землю, она покачнулась и ухватилась за его тунику. Он поддержал ее под локоть и подождал, пока она восстановит равновесие, удивившись про себя, почему у нее такой убитый взгляд; затем молча, повернулся и пошел обратно к кораблю – надо было снести на сушу других женщин, снаряжение, вещи и, наконец, свести коней.
Джулия просидела на берегу несколько часов. Фальк подошел только один раз, и то лишь на минуту, чтобы сказать, что они поставят палатки и переночуют прямо здесь, потому что уже вечер, а в темноте продолжать путь не стоит.
Джулии вдруг пришло в голову, что она совершенно беспомощна и бесполезна; от нее никогда не требовали готовить, она никогда не носила ведрами воду от ручья, не скребла железных котелков.
Анжуйцы, лишь изредка ворча, ловко поставили палатки. Сандер подозвал Джулию знаками, придерживая рукой полог бледно-желтой палатки поменьше, и бросил на землю несколько звериных и овечьих шкур. Приложив к щеке сложенные ладонь к ладони руки, он показал Джулии, что здесь она будет спать. Джулия с трудом поднялась с камня и на ватных ногах побрела к палатке. Поднырнув под полог, она с облегчением растянулась на мягких шкурах.
Она лежала и, полуприкрыв глаза, устало смотрела сквозь приоткрытый вход, как Пьер и Люк притащили дров и развели костер в середине между тремя палатками, так, чтобы всем было светло и тепло. Это было ужасно приятно, несмотря на дым, от которого щипало глаза. К тому времени, когда Фальк с остальными тремя анжуйцами привели коней, на костре уже тушилось в котелке жаркое из зайчатины с травами и луком в подливке из красного вина. От ее запаха Джулию затошнило, и она залезла подальше в глубь палатки.
Джулия так и уснула, полностью одетая, завернувшись в плащ Фалька. Когда она проснулась, было совсем темно. Джулия повернулась и, подложив ладонь под щеку, стала смотреть в щель, мимо которой то и дело кто-то проходил.
За весь вечер Фальк ни разу не пришел и не поговорил с ней. Джулия различала его низкий голос среди голосов у костра, то и дело прерывавшихся смехом, покашливанием и сплевыванием. Она не понимала ни слова.
Джулия легла на спину и закрыла глаза, ее вновь охватило ощущение заброшенности и тоска по дому. С душевным содроганием она подумала, что отныне это чувство будет преследовать ее всю жизнь, словно неизлечимая болезнь. Горячие слезы полились из ее глаз; зажав рот руками, Джулия уткнулась лицом в овечью шкуру и зарыдала. Она плакала и плакала, пока не заболела голова.
Было уже поздно, когда Фальк вломился в палатку, с шумом расстегнул ремень и уронил меч и кинжал на землю, прервав тяжелый сон Джулии. Он сел и, стащив с себя сапоги, тунику и рубаху, стал, ворочаясь и громко чертыхаясь, стягивать узкие штаны.
Джулия села.
– Ты пьян, – недовольно проворчала она.
Фальк несколько мгновений смотрел на нее, потом пробурчал:
– Только не читай мне мораль, я не в настроении слушать твое нытье. – Он плюхнулся на землю. – К тому же я вовсе и не пьян. А разве англичане не пьют вино? Или мужчины у вас такие же, как и женщины, физические удовольствия презирают?
Джулия поняла, на что он намекает. Она отвергала любые его попытки как-то сблизиться с ней, всячески показывала ему и себе, что она его только терпит, а об удовольствии и речи нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22